Мийол-ученик

Глубина 5: поддержка в море

— Уже больше двух часов плюхается. А говорил — «я быстро!»

— Не ворчи, лидер, — Рикс ненадолго поднял голову и снова вернулся к сортировке. — Что плохого-то? Севелад ведь не просто так плавает, не для удовольствия своего!

— Только потому я его и не отозвал.

— Скоро придётся отзывать, — заметила Шак. — Центр Валисагго близится, дно всё глубже, опасность растёт. Соваться в море без защиты становится всё рискованней. И усталость копится.

— Соседи суются.

И верно: морские Охотники из команды тримарана, всё так же державшегося в полусотне с чем-то шагов по правому борту «Хитолору», ныряли в размеренном рабочем ритме, вытаскивая со дна раковины, длинные ленты, розетки и диски съедобных водорослей (не ламинарией с ундарией едиными, как говорится) и другие водоросли — не съедобные, но полезные: например, служащие сырьём для изготовления морского льна, приправ, красителей и целебных составов. Они тащили в сетях крабов, креветок и омаров, кальмаров и осьминогов, поднимали наверх загарпуненную рыбу самого причудливого вида и расцветки, морских звёзд и морских ежей. Плюс кораллы чуть не сотни видов, плюс черви скамба, из которых добывают изысканную сине-фиолетовую краску для чернил, плюс асмерлии с их токсином — убийственным в своём концентрированном виде, но незаменимым в разбавленном, в качестве компонента противосудорожных мазей и косметических масок, возвращающих коже упругую гладкость юности…

В общем, ровно то же самое, что добывал магоклон и поднимал наверх Севелад.

С той разницей, что с взаимодополняющей чувствительность Мийола электрорецепцией Ската-Громовержца было много легче находить под водой, так сказать, сливки. Охотники соседей гребли подряд всё более-менее ценное, оставляя идущим в третьей линии объедки — но только маг-эксперт, внимательно изучающий находки уже на палубе, мог с гарантией отличить обычные дары моря от тех, в которых присутствует магия, изменяющая и дополняющая их свойства, а потому делающая эти дары драгоценнее в разы. Или даже десятки, сотни раз.

Там, где обычный ныряльщик мог взять опытом; там, где Воин мог обставить обычного ныряльщика за счёт выносливости (Севелад, к слову, именно этим и брал: обычный ныряльщик не продержится в воде два часа, ныряя каждый раз в среднем минут на пять, а на поверхности продыхиваясь едва по минуте) — магоклон попросту чуял и знал, где в стае простая чернопёрая акула, а где такая же на вид, но магическая. Потому ему не требовалось гарпунить всю стаю, чтобы вытащить приз: Скат-Громовержец, подобно умной гончей, выводил на него именно и только намеченную добычу максимальной ценности.

Конечно, под водой работало общее правило корреляции размеров и силы. Если увидел ту же чернопёрую акулу, которая в длину больше, чем магоклон вместе с моноластом — это не иначе как зверь третьего уровня. Вымахала ещё на локоть-два сверх того, удвоив, а то и утроив свой вес? Будь осторожен! Это уже четвёртый уровень, не менее опасный, чем Амфисбена Урагана или тот же Кошмарный Медведь. Учитывая условия, морской магический зверь несёт даже большую угрозу: для него-то глубины — родной дом, а человек там чужак.

Третьеуровневых зверей ещё так-сяк можно брать прямо на месте, используя Ската-Громовержца и оружие, выданное магоклону (хотя для живых ныряльщиков охота на зверя-тройку рискованна сверх меры разумного). Но зверь-четвёрка — это всегда и без вариантов добыча для полноценной команды крупного судна. Если нет возможности вывести его к поверхности, под бросок гарпунёра-верховика — лучше оставить такого в покое. Даже если это самая скромная четвёрка без проявленного стихийного свойства, выросшая из какой-нибудь придонной мелочи.

А уж попытка взять силами команды «Хитолору», скажем, косатку-подавителя четвёртого уровня весом пудов этак пятьсот — то есть, на минутку, в треть от сухой массы яхты! — просто самоубийство чистой воды. Чего уж там, пытаться добыть косатку Мийол не стал, даже если бы та имела всего лишь скромный второй уровень. (В районе Баалирских рифов им одна такая, кстати, попадалась… и оба раза ушла нетронутой: риска выше головы, а выхлоп более чем скромен).

Так вот, за два минувших часа наиболее «вкусное», что попалось магоклону — это «красный дьявол», одиночный молодой гигантский кальмар-досидикус, атрибутник третьего уровня. Магия этого экземпляра всего лишь улучшала его маскировку… что не спасло беднягу от единственного смертельного разряда Ската-Громовержца. А третий уровень есть третий уровень: стоить дешевле семи-восьми десятков клатов такой магический зверь просто не может. Если бы команда яхты изловила сегодня только его одного, это уже окупило бы их выход в море. И, кстати, обычным ныряльщикам досидикус, скорее всего, не дался — из-за по-настоящему хорошей маскировки. Они просто не смогли бы его заметить. Прятался этот Призрачный Кальмар как бы не ловчее Шак: от глаза, от осязания, от аурного чутья… да только не от электрорецепторов призывного ската.

На том и погорел.

Подъём его на борт оказался отдельной задачкой, ибо в обычную сетку для добычи такое не всунешь при всём старании. Но справились, конечно: Севелад обвязал его под плавником специальным самозатягивающимся тросом с петлями на обоих концах и за оставшуюся свободной петлю подтащил к поверхности — а там уж поджидал Рикс, заранее предупреждённый Мийолом. Крюком багра (которым, разнообразия ради, орудовал призыватель) петлю подтянули к слипу, где её ухватил Рикс. И без особого напряжения выволок наверх за трос всю пятипудовую тушу с длиннющими щупальцами. Для Воина пятого ранга такой вес невелик.

— Плачу за него восемьдесят… нет, девяносто клатов! — воскликнул Ниртальвог, стоило ему узнать о магической специальности добытого атрибутника.

Мийол молча покачал головой.

— Ладно, сто! — повысил ставку ян-Галифрен. — Что, всё равно нет?

— Как говаривал мой первый учитель — такая корова нужна самому. Этого красавца лучше всего использовать как основу для маскировочного талисмана, который будет использован под водой, — пояснил капитан. — Сестрица до писка обрадуется возможности поработать с таким материалом… да и стоить получившийся талисман будет отнюдь не сотню клатов.

— И-эх. Жаль.

— Ничего, — утешил его Рикс, одновременно ради удобства срезающий досидикусу руки и щупальца. — Это не последний на сегодня зверь, будут и другие.

— Может, и будут. Только чистые скрытники — это изрядная редкость.

— И поэтому ты хотел выкупить его за сто клатов? — Хмыкнул Мийол.

Ниртальвог обезоруживающе ухмыльнулся и развёл руками:

— Я обязан был попытаться!

— Попытка засчитана, — ответно ухмыльнулся призыватель, постаравшись сделать это как можно многозначительнее.

…а уже через полчаса после этих безуспешных торгов, спустя неполную минуту после того, как Шак вспомнила о рисках длительной работы под водой, на тримаране заохали и закричали.

— Что у них там стряслось? — нахмурился Рикс.

— А мне откуда знать? — фыркнул Мийол.

— Кажется, — сказала Шак, что навела в нужную сторону свои чуткие уши, — у них кого-то из ныряльщиков отравили.

— Ты поэтому меняешь курс?

— Да, капитан. Есть шанс, что я смогу помочь.

— Тогда действуй… ученица.

Алурина протянула ему контрольное ожерелье, и, как только призыватель его взял, бегом метнулась к своей каюте, откуда вскорости вернулась с раскладным ящиком в руке. Корпус ящика составляли литые хитиновые пластины, окрашенные иззелена-чёрным и переливающиеся на свету на манер жучиных надкрыльев; на крышке слева, сделанной из того же материала, скалился стилизованный рельефно выступающий желтовато-белый человеческий череп, на крышке справа щерился череп алурина; ну а ручка для переноски выглядела, как человеческая берцовая кость.

— Ух! — сказал Ниртальвог. — Выглядит опасно.

— Так оно и задумано, — хохотнул Мийол. — Инструменты эксперта-токсиколога следует хранить так, чтобы посторонние к ним не лезли… а уж если полезли, то чтобы не предъявляли потом претензий вида «я не думал, что это опа-а-асно» и «да кто же знал, что там яды!» И если вдруг тебе интересны нюансы, это совместное творчество: конструкцию с требованиями к внутреннему устройству разработала ученица, за внешний вид и размерный чертёж отвечала моя младшая сестра, а изготовил этот подарок на недавнее четырнадцатилетие Шак уже отец.

— Вот как?

— Да, — призыватель идеально уклонился от неудобной темы… или впрямь не заметил, на что ему намекают? — Решил расширить список материалов, с которыми умеет работать, крабовым хитином. Как по мне, неплохо вышло, а?

Ян-Галифрен передёрнулся — притом, разнообразия ради, вполне искренне.

«Тётушка Тинунса, конечно, говорила, что рядом с этими Охотниками я не заскучаю. Но вот это уже как-то вкрай чересчур!»

Меж тем галдёж на палубе тримарана резко пошёл на убыль. В основном коллективными усилиями капитана-эксперта (давившего на подчинённых морально, хмурой рожей) и начавшего знакомство с хамства Воина с бородой-косой — по всей видимости, помкапа или боцмана.

— Чего столпились? — рычал последний. — А ну живо занырнули назад, жирножопы ленивые! Работа сама себе не сделает, добыча своей волей наверх не выскочит! Пошли-пошли, ротозеи! А ты чо так вылупился, Голова? Или решил, что на краба похож?..

— Ты на меня не кричи, Колпак, и в воду до срока не гони. У меня законный отдых между погружениями…

— Отдельного пинка ждёшь, глиста клешнерукая? Или удумал себе, что раз бригадир, то…

— …ты лучше туда посмотри.

— Что? О! — и богохульное ругательство с упоминанием атрибутов и благодати Уллура.

Как раз к тому моменту, как бородач обернулся, сманеврировавший «Хитолору» своей кормой придвинулся к левому борту тримарана, набрав притом пару-тройку локтей относительной высоты. И Шак, даже не подумавшая ждать полноценного сближения, напружинившись, одним мощным прыжком перемахнула на расстояние шагов в пять… притом без видимого напряжения, несмотря на груз и амуницию. Приземлилась почти беззвучно, ловко, пружинисто выпрямилась во весь рост. А возвышалась она над бородачом почти на голову, кстати: гибкая, всё ещё тонковатая, но с фигурой, уже налившейся юной силой.

— Кто там у вас отравленный? — деловито поинтересовалась алурина, решительно зашагав вперёд ещё до получения ответа. Сфокусировала золотой в прозелень взгляд, хищно сузив зрачки в вертикальные щёлочки. — Эта, как я вижу?

— А ну стоп, киса! — бросив быстрый взгляд на «чемоданчик смерти», Воин заступил ей дорогу, раздвигая перевитые венами руки в ограждающем жесте. — Что тебе тут занадобилось, мохнатка? И кто тебя вообще просил лезть к нам на борт?! Без спроса лезть!

— Я ценю этикетные реверансы, — остановившись в трёх шагах, сказала Шак. — Но жизнь и здоровье ценю выше. А «занадобилось» мне оказать помощь той девчонке побыстрее… потому как чем раньше начнёшь, тем легче будет справиться с ядом. И с последствиями…

— Вот ещё! Уматывай обратно, киса, без нелюди вшивой управимся!

— …вы бы хоть жгут на неё наложили! Кстати, а что за тварь её отравила — и как? Что же до вшей, то как бы тебе не пожалеть о лишней длине языка, хуум.

— Да ну? И кто же за тебя в круг выйдет, лапа?

— Сама справлюсь, мохнолицый, — алурина намекающе пристукнула когтем свободной, правой руки по навершию среднего меча с Улучшенным Убийственным Рассечением.

Подошедший капитан тримарана (он же маг-эксперт) положил свою левую ладонь на плечо Воина. Сжал, останавливая от дальнейших неосторожных слов.

— Раз ты носишь оружие с зачарованием четвёртого уровня, — сказал он негромко, — то, я верю, сражаться умеешь. Но стать экспертом магии — это одно, а вот уметь лечить…

— Позвольте выразиться прямо, коллега, — Шак слегка наклонила голову влево, чуть прищурившись. — Возможно, я не самый опытный токсиколог под облаками. Но только я сейчас рядом и готова помочь. А при отравлении важна каждая минута.

— Эксперт магии? — неприятно удивился бородач. — Это алурина-то?

Ладонь капитана у него на плече сжалась чуть сильнее.

— Да, я эксперт. Ядовар и второй маг своей команды, — спокойно уточнила Шак. — Ну так что, вы дадите мне пройти к пострадавшей?

— И во что нам встанет помощь целого эксперта? Как по мне, пусть бы эта дура безглазая хоть вовсе подохла от глупости своей!

— А кто говорит о цене?

— Символический клат я бы стребовал, — сказал вставший за её плечом Мийол. — Разумные обычно не ценят бесплатного и не доверяют доброхотам. Но решать тебе, ученица.

— Пусть так. Символический клат с вас… после того, как я закончу… — уточнила она.

После чего резко, уверенно-повелительно подытожила, сверкнув глазами:

— И — с дороги!

— Да ты… ты!

— Успокойся, Колпак, — остановил капитан тримарана, потянув бородача в сторону. — Мне это всё тоже не мёд в уста, но… хотят помочь — пусть помогают. За счёт артели.

— Голова? — обернулся Воин.

— Не обеднеем, — насупился бригадир. — Пусть лечит… коли не врёт, что умеет.

— А вот сейчас подглянем да позырчим, — не умолкал Колпак, — на что годится эта самая экспертная киса. Ха! Диво расчудесное, доброхотка, вишь ты, синенькая…

— Колпак.

— Ладно, капитан. Молчу.

Меж тем Шак, коротко переговорив с Головой, обустроились на тесноватой палубе. Жертву отравы бригадир лично перенёс на руках подальше от суеты своей артели, ближе к баку левого корпуса, где уложил в положении полулёжа, со спиной, опирающейся на свёрнутый в бухту канат. Алурина же опустила рядом с пострадавшей стопой свой опасный ящик. Раз! — и верхняя часть со щелчком приподнимается. Два! — и, разъединившись с похожим щелчком, половинки верха едут в стороны. Три и четыре! — и вот уже Шак, хитро уцепившись когтями за глазницы черепов, опять-таки со щелчками потайных костяных замков, открывает крышки этих половин.

И пошла работа. Которая, как и предыдущие действия, ничуть не мешала вести с Головой диалог на предмет уточнения разных важных моментов.

— Раны множественные, колотые, в подушечку правой стопы и безымянного пальца?

— Точно так. Вон, оно ж видно. Каменка это была, точно!

— Время с момента поражения?

— Да… минут пять-семь, вряд ли больше. Мы почти сразу её вытащили, она и нахлебаться-то не успела почти. А то, что заглотила — отхаркнула уж.

— Это хорошо. Отравление усилено магией?

— Да кто ж его знает… нет, наверно, а то б уже отмучилась, пожалуй…

— Ага. Но всё равно проверю. Почему не наложили жгут?

— Так каменка ж!

— И что?

— Так тут уж воля Фиа, пресвятой, всемилостивой. Улыбнётся — так выкарабкаешься, а нахмурится — так и всё: вяжи к валуну, бросай за борт.

Тут алурина аж зашипела — коротко, страшно. Голова испуганно вздрогнул, Колпак тоже (и скривил злую морду… вернее, ещё более, чем уже).

Да и у Мийола вдоль спины против воли дохнуло холодком.

— Учитель, — не оборачиваясь, командно бросила Шак, — добудь мне каменку.

— Тебе образец яда нужен?

— Не то, чтобы прямо нужен-нужен. Но… очень желателен.

— Три минуты.

— Так быстро?

— Я догадывался, что тебе потребуется. А каменки малоподвижны, искать недолго.

Мелькали в уверенном — без суетливости и дрожи — движении сильные, чуткие пальцы, доставая из ящика одни предметы и соединяя их с другими. Моментально опознанный Мийолом амулет — Изоляция Ядовитого Влияния, третий уровень — алурина обвязала волосяным шнурком и повесила нагой ныряльщице на шею. Это сразу возымело свой эффект: судороги и мучительные стоны пошли на спад; цвет кожи начал быстро выправляться; закатившиеся глаза уже спустя полминуты вернулись в нормальное положение, а их болезненно распахнувшиеся на всю радужку зрачки немного сузились. Ну да, магия третьего уровня против обычного, хоть и очень сильного, яда — это по факту борьба с перевесом в пользу магии.

Следом за амулетом Изоляции Ядовитого Влияния последовал другой: овальный по форме, почти плоский, отлитый из стекла амулет Умеренного Нагрева. Всего второй уровень, но со своей спецификой: во-первых, он работал сугубо на мане, то есть относился к временным, задействовать которые может лишь маг; во-вторых, вместо контролирующей нагрев руны, усложняющей и удорожающей зачарование, Васька воткнула в него остроумное решение, подсказанное Ригаром: термочувствительный проводящий состав. Да не просто термочувствительный, а такой, что при температуре выше семидесяти градусов просто переставал проводить ману… временно. Остынет до шестидесяти пяти — снова заработает.

Итог: перегреть амулет просто магически невозможно, даже если залить в него маны вдвое против необходимого. Да хоть не вдвое, а впятеро — всё едино! Достичь температуры, при которой денатурируют многие растворимые белки (и, в частности, токсины каменки), используя амулет, можно. А добраться до температуры кипения воды — никогда!

Пластину с заработавшим Умеренным Нагревом алурина ловко примотала прямиком к пострадавшей области. То бишь к подушечке правой стопы ныряльщицы.

— Сейчас ногу начнёт печь, — предупредила Шак. — Это будет терпимо, но неприятно.

— А зачем это нужно? — спросил Голова, не тая любопытства.

— Примерно затем, зачем раны прижигают. Амулет делает ровно то же, что огонь — убивает яд. Только дольше, мягче и без ожога. Ну, в худшем случае кожа слезет, но на фоне последствий прижигания или тем более работы яда каменки… ага. Быстро ты!

— Всё для твоего удобства, — полушутливо кивнул Мийол, покуда его магоклон в своём сплошном гидрокостюме, ухвативший предположительную виновницу отравления за жабры снизу — так, чтобы не нарваться на укол ядовитых шипов спинного гребня — протянул рыбу ученице.

Выглядела каменка, к слову, довольно жутко. Покрытая бородавками и буграми, пёстрая, короткая и широкая, она слабо напоминала живое существо, а больше походила на причудливой формы кусок скалы. Бело-буро-синий, небольшой, не намного длиннее ладони, с мощными передними плавниками врастопырку и не шибко выделяющимися маленькими выпученными глазами. Понятно, что такому чуду-юду замаскироваться на дне среди настоящих камней ничего не стоило — без всякой магии притом, на одной мимикрии.

— Какое милое страховидло, — промурлыкала Шак. — Поднеси его поближе, сейчас я его немножко подою.

— Сумасшедшая… — буркнул бородач по прозвищу Колпак, снова корча злую морду.

«А что поделать? — подумал Мийол. — Боцман же. Профдеформация, однако!»

— Во-о-от та-а-ак, — не обращая внимания на третьих лишних, тянула алурина. Её ловкие пальцы продолжали делать дело, аккуратно нажимая стеклянной пластинкой на спинные шипы, а потом разводя извлечённые мутноватые капли в нейтральном эфире, заранее залитом в маленькую пробирочку с притёртой стеклянной пробкой. — Чу-у-удненько, просто бес-по-доб-нень-ко… самое то, что нужно для начала…

— Ученица, ты пугаешь людей.

— Плевать мне на людей. Ты только посмотри: это ж почти чистый токсин, добрых сорок капель в пересчёте на чистую смеси! Этого хватит, чтобы десяток Воинов верхних рангов уложить минимум в койки, а максимум — в землю! И это ещё без магического усиления, на одних лишь природных свойствах… У-у-у, коровка моя пупырчатая… давай оставим её, а?

— Ну, давай, — ухмыльнулся Мийол. — Рыба хищная, неприхотливая, уродская до жути — будет просто чудной парой васькиному пещерному слизню. Кормёжка и уход — с тебя.

— Как будто я мою пупырку кому-то ещё доверю… эй! Коровка придонная, растопырчатая, ядоносная! — когтистый палец дважды аккуратно стукнул каменку по носу. — Будешь Пупыркой?

— А вот теперь, ученица, я бы сказал, что ты переобщалась с Васькой.

— Ха. Сам-то ты как бы назвал этот экземпляр?

— Как-как… да хоть Коровкой.

— Пхш! Слишком утилитарно.

— Зато благозвучнее, чем эта твоя Пупырка.

— Но…

— Рыба твоя, — оборвал призыватель, — тебе и нарекать. Мне-то без разницы, Пупырка это или Ужасающая Мелкая Смерть Со Дна Морского, кратко — УмсСодом.

— Вот ты точно с Васькой переобщался.

— Куда бы я делся? Сестра всё-таки. Младшая и любимая… кстати. Ты ничего не забыла?

— Ты про пациентку? Так у неё пока фаза первичной помощи идёт. Даже стопа ещё толком не прогрелась, я думаю… или прогрелась? — развернулась на корточках Шак. — Как ощущается тот амулет, что снизу, м? Печёт сильно?

— А-а… ныряльщица замедленно заморгала. — В-в… вы мне?

— Тебе-тебе, — воткнув пробирочку в другой слот, тот, что для образцов, алурина смягчила тон, поглаживая освободившейся рукой ногу пострадавшей, — не бойся, малышка, я тебя вылечу быстро и без последствий.

— А-а… точно вылечите, многоуважаемая? — карий взгляд не в первый уже раз перескочил на жутенькую рыбу в хватке магоклона… и тотчас испуганно вильнул вбок. — Это ж каменка!

— Даю слово, — вместо нового поглаживания Шак остановила свою ладонь, крепко, но не до боли сжала голень, твёрдо взглянула в оленьи глаза ныряльщицы. — Что каменка очень опасна — не поспоришь, но это всего лишь яд, без усиления магией. А я — эксперт магии по силе, да ещё токсиколог… то есть специалист по ядам, включая и лечение отравлений. Так что расслабься… и скажи, наконец: печёт амулет?

— Да-а…

— Терпимо?

— Ну… горячо. Но пока терпимо, вы не думайте! Я терпеливая, кого хошь спросите!

— Если станет уже нестерпимо — не бойся и не молчи, а скажи сразу. Доводить до ожога, пусть даже первой степени — поверхностного и слабого — не требуется. Ты поняла? Не бойся, не молчи, не терпи боль! Повтори: что не надо делать?

— Не бояться, не молчать, не терпеть боль.

— Ну и славно. А теперь скажи: ты боишься крови?