Мое темнейшество

Глава 12

– А я вот к вам… – подойдя ко мне, робко произнесла женщина. – Принесла поесть и еще… – Тут ее взгляд остановился на рукаве моей сутаны, и Иридия воскликнула: – Вы ранены?!

Я посмотрел туда же, куда и она. На желтой манжете было багровое пятно. Похоже, когда надрезал кожу на щиколотке у ребенка, кровь брызнула, а я и не заметил.

– Ничего страшного. Это демона из мальца выгоняли. Вот чуть-чуть и замарался, – небрежно махнул рукой.

– А можно… – снова замявшись, словно не решаясь сказать, протянула Иридия и замолкла. Но, вздохнув и набравшись смелости, продолжила: – Можно я возьму постирать вашу сутану? – И торопливо, будто опасаясь, что я откажусь, добавила: – А замена у меня есть. Я как раз с ней к вам пришла. Вы уж не обессудьте. Примите в дар.

С этими словами она протянула тот сверток, который держала в руках. Я взял его, раскрыл и увидел вторую сутану! Только, в отличие от моей, шмелевидной, это была перламутрового оттенка.

– Сп-п-пасибо, – единственное, что сумел выдавить из себя я и при этом нервно не рассмеяться.

Все потому, что в таком цвете обычно в столице зажиточные шли к алтарю. Кристально-белый им по статусу не полагался, но хотелось быть в самый важный день своей жизни такой же красавицей, как иная аристократка. Вот и ухищрялись простолюдинки, добавляя к белому едва заметные оттенки.

Мои мысли подтвердили и следующие слова Иридии:

– Это из ткани платья, в котором я венчалась. У него был очень длинный шлейф, вот и хватило… – И, оправдываясь, добавила: – У нас с Матеушем денег нет на новый отрез, но мне очень-очень хотелось вас отблагодарить.

Я не знал, что сказать. Нет, слышал легенды о том, что девицы отдавали порой самое дорогое ради мужчин. И я не про те пошлые шуточки о чести, а об отрезанных косах, чтобы вызволить любимого, о последней рубашке, отданной ради брата… Но вот о перешитых в сутану свадебных платьях я легенд припомнить не мог…

Но Иридия была столь искренней, что пришлось взять ее дар. И чтобы не обидеть, и чтоб было в чем ходить. Потому как пятно оказалось и правда большим.

Когда же я, переодевшись, вернулся из ризницы в зал, то увидел, что Иридия все так же кусает губы. Похоже, меня ждало что-то еще. И оказался прав. Женщина, кроме сутаны, принесла еще и блинчиков.

Последним я обрадовался даже больше, чем одежде. Потому как после встречи с нежитью ужасно проголодался.

Попрощался я с Иридией уже на закате. Она ушла, радостно прижимая к себе мою грязную сутану, перед этим заверив, что завтра непременно ее принесет. А я же, сытно поужинав, счастливо лег спать.

Кажется, жизнь моя в Марисмолле наконец-то начала налаживаться… только я не знал, что в моем случае налаживаться и лажать – это одно и то же…

Судьба оповестила меня об этом решительным стуком в дверь. Когда я отпер ту, сонно зевая, то увидел капитана Райдо. Тот был взволнован. Брови едва ли не сошлись на переносице стража. Бисеринки пота на висках и одышка говорили без слов: ко мне законник едва ли не бежал.

– Спасайте, преподобный Дирк! Только вы можете что-то сделать!

– Кого на этот раз спасти? – обреченно выдохнул я.

– Ведьму! – выпалил Райдо. – Ее горожане жечь собрались.

– Разве в городе есть ведьма? – уточнил я.

Новость была, мягко говоря, неожиданная. Опасался я не столько конкуренции, сколько разоблачения…

– До вчерашнего вечера и не было, – в сердцах воскликнул капитан стражи. – А вот принесла нелегкая по раз-приди-ленью, – последнее, явно не сильно знакомое слово он выговорил с трудом. А может, артикуляции помешала одышка уже немолодого и упитанного капитана. Сделав пару глубоких вдохов, он продолжил: – Мы же травницу просили из столицы. Вот и отправили. Да только жители возмутились, что с таким патером, как вы, никакие колдовки тут не нужны. И никакая нечисть не страшна. А теперь того и гляди поднимут девку на вилы. Ежели ее убьют – отвечать же нам, стражам. Почему не уберегли?! Так что выручайте, патер, без вас никак.

Я лишь выругался, собрался, накинув на себя свадебную сутану и нахлобучив широкополую шляпу – весеннее солнце палило вовсю, – а затем вместе с Райдо и другими стражниками направился к домику ведьмы.

Оказалось, что тот располагался в самом центре Марисмолла. Невысокий, одноэтажный, с покосившейся черепичной крышей – как и положено жилью, принадлежащему муниципалитету. Облупившаяся краска на стенах скорее намекала на обитель безобидного старьевщика, чем логово злой (как считали горожане) колдуньи.

Вокруг домика уже собралась толпа горожан, вооруженная вилами и кольями, готовая устроить зажигательную вечеринку.

Правда, марисмолльцы больше сотрясали воздух криками, чем трясли своим оружием:

– Гнать эту ведьму отсюда поганой метлой! – кричала какая-то баба.

– Во-во, нечего здесь всякой пакости быть!

– И без ведьмы нам хорошо жилось! А теперь – еще лучше! У нас патер появился.

– Да новый светлейший любую нечисть в бараний рог согнет!

– Приперлась тут!

– Пусть убирается, откуда явилась!

Эти и другие выкрики доносились издалека. А когда же мы с Райдо подошли к двери домика, все стихло. И безмолвие воцарилось такое, что было слышно, как кружит над головами муха.

Под ее аккомпанемент я и постучал в створку.

Тук-тук-тук…

Тишина.

Еще один стук.

Опять никакого ответа.

«Ну почему темные никогда сами не выходят?» – задал мысленно риторический вопрос. Ответа он не требовал, потому как я, сам будучи темным, в такой ситуации точно бы не открыл. Но надо же с чего-то начинать диалог?

Например, с выбитой двери.

Поэтому, вложив в кулак магию, я долбанул что есть силы. Сухая, покосившаяся от времени створка брызнула щепой в разные стороны.

Вот тут-то ведьма и дала о себе знать.

– Какого темного? – закричала она из глубины дома.

Перешагнув через порог, я показал своей персоной, какого, собственно, темного.

Вот только едва я оказался внутри и увидел в комнате девушку, как остановился.

Если бы это была демоница, драконица, упырица… Да даже главный имперский казначей, я бы не так удивился. Но передо мной стояла та самая девица, к которой я умудрился залезть в комнату, убегая от преследователей.

Те же пепельные волосы, голубые глаза с черным зрачком, который отливал алым. Они мне снились порой так, что просыпался я иногда с очень твердыми… намерениями. Правда, те все были исключительно ниже пояса.

Эта девица что – и есть новая марисмольская ведьма? Каким проклятием ее сюда занесло?

Чародейка же меня пока не узнала. Широкополая шляпа скрывала бо́льшую часть лица.

Но вот как приветствовать незнакомцев, эта дева была в курсе. В ее руке тут же вспыхнул пульсар, и блондинка пригрозила:

– Выметайся отсюда!

– А то что? – спросил я.

– А то все! Хана тебе, – доходчиво объяснила магичка.

– Поднимать голос и пульсар на слугу богов? – вкрадчиво спросил я и с этими словами указательным пальцем толкнул снизу вверх край полей шляпы, открыв лицо.

Чародейка меня узнала. И ее пульсар все же сорвался, так что пришлось пригнуться. Он просвистел над моей головой, чиркнув по кончику шляпы, и унесся куда-то на улицу, к заголосившей враз толпе.

– Ты? – потрясенно выдохнула чародейка.

– Вижу, узнала, – самодовольно хмыкнул я.

– Патор? – меж тем, не веря, спросила скорее у мироздания, чем у меня, магичка.

– Похоже, как выглядит духовенство, в курсе, – я не удержался от сарказма.

– Да какой ты, к демонам, духовник?! Ты, паразит, забрался в мой дом и перепугал меня… – начала чародейка свою обличительную речь.

Но я ее прервал:

– Ну, ты не сильно и испугалась…

– Да если бы я испугалась как следует, от тебя мокрого места не осталось бы! – выпалила магичка.

– Хорошо, учту, – хмыкнул я.

– Так какого ты пришел?

– Конкретно сейчас? Чтобы не осталось мокрого места уже от тебя, милая. Ты знаешь, что толпа на улице жаждет твоей крови? – уточнил я.

– Ее и нечисть часто жаждала на практикумах. Но пока еще никто не отведал, – огрызнулась чародейка, складывая руки на груди.

– Пока еще нет, – покладисто согласился я. – Но все когда-то случается в первый раз.

А после, приметив один из стульев, хотел было оседлать его задом наперед, но вспомнил о рясе и просто сел.

– Неужели ты, как благочестивый патер, решил помешать простолюдинам вершить суд над ведьмой? – иронично поинтересовалась чародейка.

– Представь себе, – хмыкнул я и пояснил: – Видишь ли, твоя смерть запятнает безупречно чистую репутацию одного человека.

– Неужели тебя? – хмыкнула магичка.

– Нет, моя достаточно темна для того, чтобы на ней были заметны свежие пятна крови… Я говорю о капитане городской стражи. Мужик он уже пожилой, честный… Жалко его.

– То есть меня тебе вообще не жалко? – прошипела змеей чародейка.

– Почему же, жаль… – Я сделал патетическую паузу и, выдержав ее, продолжил: – Очень жаль, если мы с тобой не сможем договориться о взаимовыгодном сотрудничестве.

Девица вместо ответа нервно побарабанила пальцами по подоконнику, рядом с которым стояла, созерцая разгневанную толпу, а после окинула меня уже другим, заинтересованным взглядом.

– И в чем же моя выгода, если я заключу с тобой соглашение? – поинтересовалась магичка.

– Ну, тебя не будут пытаться жечь… По-моему, это однозначный плюс, – выдал я.

– Плюс-то плюс, но слегка сомнительный, как крест на погосте. Отдает некромантией, ты не находишь? – не осталась в долгу чародейка.

– Ну какой уж есть, – пожал я плечами и задал интересовавший меня с самого начала нашего разговора вопрос: – Кстати, а что ты здесь забыла?

– Диплом, – без обиняков ответила чародейка. Я нахмурился. Видя это, магичка пояснила: – Мне нужно собрать информацию по старому капищу, которое здесь находится. Замерить его остаточный магический фон, провести исследование…

Старое капище… А вот это было уже интересно. Потому как меня насторожило число случаев, когда местные наталкивались на нечисть.

Нет, конечно, по всей империи каждый день кто-то из людей встречался с бестиями, но не так же часто! Единственное, что еще больше настораживало, так это то, что в основном марисмольцы напарывались на молодняк.

Вылупков, детенышей бестий, еще не набравших силу. Что, если это из-за капища? А вдруг то еще и темное… Надо бы было его проверить.

Впрочем, вслух я ничего не сказал. А вот моя собеседница спросила:

– А ты здесь что забыл?

– Не поверишь, искупаю грехи… – протянул я.

– Мило искупляешь, – подколола меня магичка. – Тебе, кстати, идет этот цвет сутаны.

Эту шпильку я стерпел. Не потому, что она была справедливой, а потому, что женщинам иногда нужно уступать. Особенно тем язвам, которые тебе нравятся. И вдвойне тем ведьмам, с которыми ты планируешь плодотворное деловое, а может быть, и не только деловое сотрудничество. Надо, и все тут.

– Так мы договорились? Я помогаю тебе, а ты помогаешь мне, – подытожил я наш с блондинкой разговор.

– Хорошо, что мне нужно сделать, чтобы местные от меня отстали? – нехотя спросила она.

– Особо – ничего. Можешь прийти в храм, сделать вид, что помолилась и что ты – светлая ведьма, а не темная… Но насчет отстать – это ты зря. Горожане, конечно, в тебя не будут больше метать вилы и колья, только…

– Что только? – насторожилась магичка.

– Только помяни мое слово: через пару дней к тебе потянутся за помощью. И это будет хуже любого приглашения на костер, – закончил я.

– А ты не перегибаешь палку?

– Перегибает палку массивная ведьма, привязанная к шесту на аутодафе, а я тебе говорю чистую правду, – хмыкнул я. – Ну так как? Ждать тебя завтра в храме?

Ведьма помялась. Ей явно не нравилось мое предложение. Но она понимала, что как-то налаживать контакты надо, пока тебя не убили, и недовольно согласилась.

– Ладно, – процедила она. – Там и побеседуем. – И многоугрожающе добавила: – У меня к тебе будет много вопросов…

– На все вопросы есть ответы в Священных Писаниях, – тоном настоящего патера ответил я. – А пока же располагайся…

С этими словами я поднялся со стула и пошел к выходу. Уже у самого порога обернулся и решил представиться, а то все же вторая встреча – и мы опять не знакомы…

– Кстати, меня зовут Дирк, Дирк Лайер.

– Алесия Уоллис, выпускница академии высшей магии.

– Буду иметь в виду, Алесия. Приятного дня, – приподняв шляпу, светски отозвался я и вышел.

И уже на крыльце притихшей толпе объявил, что аутодафе откладывается по той причине, что ведьма светлая настолько, что целительница. То есть жечь ее нельзя. Совсем. Ибо пригодится.

На том марисмольцы нехотя и разошлись.