Мое темнейшество

Глава 13

Как мы договаривались, на следующее утро Алесия пришла в храм. Вот только поговорить нам не удалось. В храме было людно. Видимо, народ пришел поглазеть, как молится ведьма и не загорится ли она при этом.

Чародейка было скосила взгляд на кабинку, но… исповедаться желающих было много.

Так что мы, как два мага, лишь обменялись понимающими взглядами и кивками.

После, уже освободившись, я начеркал быструю записку и, приметив каркающего ворона, кинул на него подчиняющее волю заклинание. Птица села мне на плечо, схватила клювом записку и, повинуясь моему мысленному приказу, понеслась к домику ведьмы.

А ближе к вечеру я ждал Алесию в указанном в записке месте.

Она пришла, почти не опоздав, и, поприветствовав ее, я сразу перешел к делу:

– Ну и где твое капище?

– Вот так сразу, без прелюдий? – хмыкнула чародейка.

– Хорошо. Пытки, шантаж, уговоры, подкуп… – перечислил я приемы соблазнения.

– Предпочитаю последнее, – включилась в игру чародейка.

– Извини, но денег нет. Так что держись.

– Я всегда знала, что с темными связываться не стоит, – фыркнула Алесия.

– А у тебя, значит, светлый дар? – уточнил я.

Чародейка отозвалась:

– Наисветлейший.

– А специальность тогда какая, о светлейшая?

– Теоретическая магия, – поджав губы, произнесла магичка. – Мой диплом посвящен расчету замеров остаточного фона древнемагических объектов.

– И тебя с такой специальностью отправили сюда? В качестве лекарки? – удивился я.

– Больше никто ехать не хотел, – развела руками Алесия. – А капище было интересным, поэтому я и согласилась, – пожав плечами, отозвалась магичка.

Мне же все стало понятно. И почему она не оказала сопротивления при нашей первой встрече, хотя дар-то был. Потому что теоретик! А знания этой братии велики и простираются далеко… ровно до пределов практики.

Да уж, эта Алесия отчаянная. Со своими-то боевыми навыками соваться в такую глушь.

– А ты что делал в ту ночь, когда забрался ко мне? – спросила магичка. – Только не говори о внезапной влюбленности.

– Знаешь, а влюбленность была, – отозвался я и, увидев, как светло-пшеничные брови сходятся к переносице, добавил: – К жизни. За мной гнались убийцы, а я хотел всего лишь от них скрыться.

– Убийцы, случаем, были не из инквизиции? – поинтересовалась Алесия «невинно». – Я же заметила, что заклятие, которое ты наложил на ворона, отнюдь не из светлых…

– Скажем так, за мной гнались поклонники моего темного таланта, – не стал отрицать очевидное.

– Я понимаю, поклоняться они предпочитали в основном твоей могиле, когда ты в ней лежишь? – хмыкнула магичка.

– А ты смекалиста. Если будешь еще и молчаливой – лучше тебя в мире женщины будет не найти, – довольным тоном произнес я.

– А ты умеешь оглушить комплиментом… Как дубиной примерно… – прокомментировала Алесия.

Вот так, перебрасываясь подколками, мы и шли по весеннему лесу. Заходящее солнце играло в тонкой сквозистой листве. Где-то вдалеке пела иволга. Шелестела изумрудно-зеленая молодая трава. В воздухе витал аромат цветов.

Если бы не конечная точка нашего маршрута и не изначальные особенности нашего с Алесией знакомства, можно было бы подумать, что это свидание.

По-деловому расчетливое свидание, когда с одной стороны практикантка, которая хочет нарыть материал на диплом, даже если ради этого придется поработать лопатой, а с другой – дурак. Причем абсолютный дурак. Потому как, по идее, мне не должно было быть дела до капища бестий, которые атаковали жителей Марисмолла, да и вообще ни до чего.

Однако я тащился за этой светловолосой ведьмой (пусть не по духу, но по сути), которая не давала мне покоя в сновидениях.

Алесия же то и дело доставала карту, вертела головой, закусывала губы…

Когда мы наконец заложили третий круг на одном и том же месте, я невзначай обронил:

– Конечно, понимаю, что ты хочешь продлить наше рандеву, но… Может быть, мы хотя бы не будем при этом топтаться, раз за разом проходя по одному и тому же сосняку?

– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась Алесия.

– Я имею в виду то, что, кажется, ты заблудилась, – пояснил я.

– Мы заблудились, если уж на то, – фыркнула магичка. – Потому как мы идем вместе.

– Да, вместе. Но я знаю куда. А ты? – спросил я, иронично приподняв бровь.

– А ты всегда говоришь правду так противно? – скривилась Алесия.

– Правда вообще не сильно приятная штука, – отозвался я и, протянув руку, попросил: – Дай, пожалуйста, карту.

Не сразу, помявшись несколько мгновений, словно пытаясь придушить свою гордость, чародейка все же протянула мне сложенный вчетверо лист. Я развернул его и, сориентировавшись, уверенно ткнул пальцем:

– Нам туда!

– Откуда ты знаешь? – усомнилась магичка.

– Поверь мне, я находился не только по городским улицам, но и по погостам, и по болотам изрядно за свою жизнь…

Ответом мне стали поджатые девичьи губы. Но Алесия все же пошла следом, и, к ее удивлению, мы совсем скоро оказались на нужном месте.

Капище представляло собой абсолютно лысый пригорок. Лишь у подножия росли чахлые кусты, а уже за ними начинался лес.

Неровный круг камней опоясывал холм посреди его подъема. В центре этого кольца находилось подобие алтаря – расколотого и непригодного для обрядов. И все это поросло мхом.

Было сразу видно, что ритуалов здесь давно не проводилось. Да и, прислушавшись к дару, я понял, что отголосков такой магии, которая была бы вызвана сильным заклинанием, нет. А вот общий фон оказался повышен.

– Чувствуешь? – спросил я Алесию.

Чародейка не ответила, лишь прищурилась и шустро полезла в сумку, которую прихватила с собой. Достала оттуда артефакт, замеряющий остаточный магический след, и начала ходить с ним по периметру круга, все больше хмурясь.

– Так, я буду диктовать, а ты записывай, – приказным тоном сказала она и достала уголек и бумагу, дав те мне. – Первый камень – тринадцать единиц. Второй камень – шестнадцать единиц… Седьмой камень – пять единиц, – ее монотонный голос в другой момент успокоил бы, но… Мне и самому многое не нравилось.

Когда чародейка закончила с записями, исследовать уже начал я. Запустил поисковое заклинание, прощупывая сначала воздух, потом землю. Чары погрузились на два локтя ниже поверхности дерна, и я ощутил ее – печать. Магическую. Древнюю. Только почему-то она была треснута. Кто же мог ее разбить?

Причем разбить слегка не так, как будто по ней долбанули темным заклинанием, а скорее попробовали на зуб, осторожно надкусив.

Если магов вокруг не было, то что же могло повредить печать? На ум приходили одни молитвы… Не иначе как Карфий все же был слабеньким, но магом?

Правда, жертв он здесь не приносил. Но что, если неистовый в своей фанатичной вере жрец, дабы напрочь искоренить всю нежить, решил устроить молебен на поганом месте? Да нечаянно повредил заклинание своим усердным призывом к Богам?

А тьма, которая была закрыта до этого, начала сочиться вовне. Отсюда и молодая нечисть, которая появилась, похоже, не так давно.

Интересно, преподобный умер мгновенно? Или после похода сюда его могло зацепить откатом тьма, вырвавшаяся при вскрытии печати с темной магией? Вполне вероятно, что второе…

Все эти мысли прокрутились в моей голове, а вслух я спросил магичку:

– Ну что скажешь?

Думал, чародейка пожмет плечами или не удостоит меня ответом, но она отозвалась. И мало того, наши мысли оказались созвучны:

– Похоже, недавно здесь вскрыли печать. Не нарочно и не ты, – добавила Алесия.

– Откуда знаешь? – удивился я.

Неужто светлая мне стала доверять? Сомнительно… Но оказалось, что магичка и правда доверилась. После тщательной проверки.

– Смотри, это формула Керика-Брука. – Алесия ткнула мне листом, исписанным мелким, убористым почерком. – В зависимости от направления фона можно сказать, какое примерно заклинание было применено. Так вот, мои вычисления показывают, что это были не чары, а скорее молитва, но произнесенная не менее чем две недели назад.

– Интересно, а что же запечатывало чары? – я нечаянно произнес вслух.

Алесия же, не заметив оговорки, решила ответить на вопрос:

– Ставлю на темную магическую жилу. Скорее всего, она была источником происхождения нечисти в этих краях когда-то. Очень давно, но это лишь мое предположение. Мне нужно гораздо больше информации и данных. Но если копнуть летописи в столичной библиотеке… наверняка выяснится, что когда-то здесь обитала нечисть, а потом черный маг запечатал темный источник, который питал бестий, и с тех пор…

– …в Марисмолле воцарились тишь, гладь и божественная благодать, – закончил я за чародейку. – Сейчас же печать повредили.

– И нужно запечатать, пока не случилось беды! – заключила Алесия и глянула на меня своими голубыми глазищами, в которых сейчас плясали алые сполохи.

Я выразительно поднял брови и хмыкнул. Мол, а что мне за это будет? Хорошего… или горячего?

– Это темный источник, и легче всего запечатать его тебе, тем более новое заклятье не надо накладывать, лишь подкрепить старое, – не пошла на подкуп чародейка и добавила: – Только я сначала все исследую, а потом запечатаем.

– И сколько ты будешь исследовать? – уточнил я, начиная понимать суть наших с магичкой взаимоотношений. Те сводились к тому, что мы поговорили, все обсудили и потом Алесия решила…

Я приготовился к ответу: что-то около месяца или двух…

– Думаю, за ночь управлюсь. Если ты мне, конечно, поможешь, – отозвалась магичка.

Не то чтобы я жаждал, но…

«Да, Дирк… – произнес я мысленно. – Порой у тебя случались с девицами жаркие ночи. Иногда просто жаркие ночки, но уже с неприятностями. Но вот проводить время от заката до рассвета, записывая кучу цифр, держа, закапывая, размахивая измерительными артефактами, – этого не было никогда!»

Я устал, как будто пытался переупрямить мула. Нет, десять. Нет, тысячу мулов. Но чародейка была все равно упрямее, чем они. Но наконец и она сдалась. И мы, уставшие и изможденные, вышли из леса на окраину Марисмолла, где нас тут же увидела одна из горожанок. Эта дородная баба, наверняка почтенная матрона и мать многочисленного семейства, шла спозаранку то ли на рынок, то ли еще куда. Она всплеснула руками и выдохнула:

– Глядите-ка! – И на ее крик из-за поворота тут же высунулась вторая товарка.

Тощая, как щепка, и охочая до сплетен, как стая гончих до зверя.

Матрона же, увидев, что есть зрители, с еще большим воодушевлением прокричала на всю улицу:

– Смотри-ка, Люка, что творится! Ведьма совратила нашего патера!

Мы с чародейкой синхронно посмотрели друг на друга. Ну да, выглядели мы помятыми. Ну да, в светлой девичьей голове помимо пары идей застряла еще веточка липы, будто мы кувыркались на траве. А подол моей сутаны извозился в грязи. Но почему сразу совратили? И не я, а меня?

Не сговариваясь, мы свернули с Алисией за ближайший угол и там уже захохотали.

А после пошли в сторону ее дома, целенаправленно так пошли. Рысью. Когда же оказались на пороге покосившегося зданьица, я не удержался от подколки.

– Говорят, ты меня совратила? – произнес я.

– Еще скажи, что после этого обязан на мне жениться? – поддакнула Алесия.

– Ну… не знаю… Как честный патер, я мог бы благословить тебя на этот брак.

– А как честный темный? – поинтересовалась чародейка.

– Выдать замуж, – хмыкнул я, резким движением притянул магичку к себе и впился в ее губы. Алесия пискнула и попыталась вырваться в первые мгновения. Я сжал ее сильнее. А потом ощутил, как она откликается. И не просто откликается. Затягивает, пьянит и…

Моя тьма потянулась к ее свету. Магия коснулась магии, и они переплелись причудливым узором тысячи серых оттенков. А наши тела просто переплелись. Руками, ногами, губами – еще немного, и я подхватил бы ее под ягодицы, чтобы внести в дом.

Но тут раздался истошный кошачий мяв. Он-то и отрезвил нас обоих.

Магичка вдруг отпрянула, будто испугавшись самой себя, и, протараторив: «Увидимся вечером», испуганной мышью метнулась в дом.

А мы остались: я и мое желание. Очень конкретное такое желание. Благо сутана не чета штанам. Ее свободный крой скрыл все мои намерения.

Я же направился к себе.

Шел по улице, залитой утренним светом, уставший, но счастливый, и такой же радостный уснул. А вот проснулся я от стука в дверь. На пороге стоял почтальон в форменной фуражке, и отнюдь не для исповеди.

В руках он держал конверт.

– Вам срочное послание из столицы, – протягивая мне запечатанную сургучом бумагу, произнес он.

Я, лишь глянув на отправителя, подобрался: писал Одо.

Поблагодарив, а заодно и почти машинально благословив посыльного, я сломал печать. Краем глаза отметил удаляющуюся фигуру парня и вчитался в строки: «Друг мой, срочно. Уезжай оттуда. До столицы дошла новость о кончине Карфия, и намедни в Марисмолл отправили нового патера».

Новость была не из приятных. Но я не так драматизировал события, как Одо.

«Ну появится патер, разберусь. Да, разминуться было бы хорошо, но если столкнемся нос к носу – ничего страшного», – так я размышлял, пока одевался в постиранную полосатую сутану. Ту, кстати, я обнаружил поутру, когда возвращался домой, на пороге.

Правда, я не предполагал, что мои размышления о столкновениях и способах их урегулирования так скоро перейдут в действия.

Потому как я, едва пришел в храм, столкнулся в ризнице нос к носу с тем самым преподобным, которого направили из столицы.

Этот патер, в отличие от меня, был одет с иголочки, и благостью от него несло за сотню шагов, не меньше.

Увидев меня, преподобный поменялся в лице и выкрикнул:

– Как ты посмел? Самозванец!

Зря преподобный оказался столь сообразительным. А еще разговорчивым.

Мой кулак тут же встретился с его носом. А спустя мгновение затылок новоявленного патера – с каменным полом. Вырубился светлейший моментально и, главное, качественно. Жаль… Жаль, жаль, я бы хотел задержаться в этом городке подольше, но…

Наложил на бессознательное тело заклинание стазиса. Его хватит на сутки, должно хватить. В первую очередь мне. Чтобы убраться отсюда подальше.

С такими мыслями я и запихнул бездвижное тело в сундук.

Уходить мучительно не хотелось, но…

Вернувшись в дом, начал собираться. Возрадовался, что, удирая из города, прихватил две сумки. И хоть одну из них поменял в трактире, но вторая-то осталась при мне. И главное – в ней были зелья. Не весь набор, но все же…

Время было уже послеполуденное, ближе к вечеру. Так что уйду по темноте… Только жаль, что с Алесией не увижусь.

Но стоило только вспомнить о ведьме, как та появилась на пороге. Вошла без стука и с возмущением выдохнула:

– Удираешь? А как же капище? И я?!