Отапливали помещения здесь совсем не так, как я привыкла. Посередине ставили железный короб, полный камней, и каменная же кладка поверху выводила дым под высокие своды. Вокруг дрова подсовывали, раскаляя и железо, и камни — и тепло распространялось равномерно даже по общей зале.
Интересно, а в Сердце Ворона также?
Замялась немного, но потом спросила таки ярла Мули, с которым мы общались, если так можно выразиться, больше, чем с прочими. Его приставили на мою охрану взамен провинившихся, хотя я в этом больше и не нуждалось с Дагом.
Возможно, приставили и для того, чтобы охранять прочих от меня.
— В нашем замке все еще лучше, продуманней, — неожиданно охотно пояснил мужчина. Запнулся немного, будто оценивая мою реакцию — действительно ли мне интересно — а потом продолжил, — В больших залах и по два таких жара стоит, а в некоторых трубы по другому расположены, чтобы не мешать пользоваться раскаленными камнями.
— Пользоваться? — удивилась.
— Да, на них ведь и котелок можно поставить, сварить чего, воду подогреть…
Кивнула удовлетворенно.
Похоже, хозяйство в том месте, куда мы с такой горячностью едем — успеть бы до самых лютых холодов — налажено, и налажено хорошо. Интересно, кем?
— А Сердце Ворона… старинный замок?
— Был построен давно… — ярл запнулся, — другим королем. Но Эгиль-Ворон все там под себя переделывал и надстраивал.
Я хотела еще хоть что-нибудь спросить, но мужчина уже ушел. Нас же проводили за добротные столы, стоявшие в правом углу. Здесь и предполагалось поесть и отдохнуть, пережидая непогоду. Хозяева крепости проявили должное почтение к гостям, но что меня удивило — без страха и подобострастия. Они как-будто на равных держались с королем и его ярлами, а на меня смотрели без напряжения, с любопытством разве что. Из чего я сделала два вывода — на Севере и верно осталось немало мест, которые с Ледяным королем считались соседями, но никак не подчинялись ему.
И слухи, каким образом я стала кюной, сюда пока что не проникли.
И то, и другое меня почему-то обрадовало.
Но то, что я оказалась за одним столом со всеми сопровождающими, заставило напрячься и еще больше распрямить спину, с которой скинули груз шкур. Я ведь со свадебного пира не садилась со всеми вместе.
И с нашего совместного купания не оказывалась так близко от Ворона…
Заставила себя спокойно смотреть, как расторопные служанки, уже переглядывающиеся с довольными таким вниманием ярлами, выставляют большие блюда с вареным мясом, рыбой вяленой, пенный хмель разливают, да котелки с одуряюще пахнущей ячменной похлебкой громоздят в больших количествах. А потом выносят черную хлебную лепешку — огромную, свежую, я такой не ела с…
Слезы навернулись почему-то, и я быстро опустила взгляд, чтобы их сморгнуть. Вцепилась в кубок и сделала несколько глотков.
Мужские пальцы вдруг накрыли мои и осторожно высвободили крепкую ножку, а потом вложили туда огромный ломоть. И котелок пододвинули.
Не посмотрела на него. И так что-то тоненькое, будто струна на шестижильной харфе, звенело внутри меня… Или внутри Ворона?
Взялась за еду с такой воинственностью, будто решила победить вражеское войско, и успокоилась чуть только тогда, когда на меня перестали обращать внимание.
В зале появлялись все новые воины. К нам не подходили почти — один или двое поприветствовали и даже уселись рядом с ярлами, остальные ограничились уважительными кивками. А вот служанок становилось все больше, и я запоздало поняла, в связи с чем.
Конечно, мужчины, давно находившиеся в походе, нуждались в определенном женском внимании — и здесь вполне могли его получить по скрытым углам от смешливых и пухлых девок, не скрывавших своего интереса. Вот уже одна, вторая оказалась на чужих коленях…
Я коротко покосилась на мужа и тут же отвела взгляд. Ведь его мужская сила тоже требовала выхода, а с учетом того, что со мной он постель не делил…
Щеки обожгло, а в груди неприятно сжало.
Меня это не должно волновать. Или должно?
Такие как Ворон и наложниц без числа иметь могут, и рабынями не брезгуют… я тому пример. Странно ожидать, что после свадьбы — тем более не принесшей в дальнейшем постоянства удовольствия — что-то должно измениться.
Отчего же я, осознавая все это, переживаю?
Но настроение все-таки испортилось, и даже тепло и сытость не были в радость. А потом и вовсе произошло событие, которое грозило уничтожить мое спокойствие надолго, если не навсегда.
В отведенную нам с королем комнатку — на шикарные покои я и не рассчитывала, уже за счастье было то, что одну ночь, а то и две проведу в тепле — меня отправился проводить сам Ворон. И даже с неудовольствием покосился на Дага, тенью прилипшего в нескольких фатах, но запрещать не стал. Мы так и двинулись втроем к выходу, но не добрались.
На вошедших в зал новых воинов Ледяной король сразу обратил внимание. Весьма доброжелательное и радостное — он даже поторопился навстречу нескольким крупным мужчинам с необычно-белыми, что снег, волосами и бородами. Они были одеты в серебристые кольчуги, сверкавшие даже в темном помещении. Я застыла и постаралась не открывать от удивления рот — никогда не предполагала, что смогу увидеть воочию хрустальное племя, что представлялись мне мифическими существами…
Великими колдунами, навстречу которым метнулась моя суть, но, в то же время, опасными воинами, присутствие рядом с которыми заставило сжаться мою плоть.
Эгиль-Ворон же запросто хлопнул по плечу самого высокого, назвав его молочным братом.
Вот и верно же, в нем ледяной дух, раз не сторонится тех, от кого отшатнулись гости крепости, раз не замерз даже в детстве рядом с хрусталем!
Они переговорили о чем-то негромко и беловолосые обвели глазами зал, рассматривая собравшихся, но потом взгляд их высокого предводителя остановился на мне…
Губы его поначалу дрогнули в улыбке, но дальше — сомкнулись в тонкую линию.
Неприязненную.
И еще более неприязненной — и удивительной — прозвучала следующая фраза, обращенная к королю:
— Дочь Асвальдсона? Тебе все-таки удалось захватить её? Вот уж насмешка богов…
Я дернулась. Зато Ворон не высказал никакого беспокойства:
— Это — моя королева.
— Ты сошел с ума? — хрустальный застыл и вперился взглядом в Эгиля-Ворона. Но тут же расслабился будто, — А-а, понимаю. Решил пойти более изощренным путем. Вот уж чего мне не хватает с моей прямотой… Что ж, мы голодны и обустроимся здесь. Навести нас, как закончишь… со своей королевой. Мы поздравим тебя со столь неожиданной свадьбой.
Он усмехнулся недобро и отошел прочь.
А Ворон поторопился выйти из залы, но я нагнала его в темном коридоре, напоминавшем каменную нору — да таким оно все и было — что освещалась одним лишь факелом.
— Что это значит?
Молчание.
— Что, Фрейя рассуди, это значит?! — от волнения я себе позволила то, чего не позволяла никогда — дернула мужчину за рукав и заставила остановиться и обернуться. — Почему тот воин говорил так, будто знает меня, хотя я впервые его вижу? О каком захвате идет речь?
— Я не намерен сейчас объясняться.
Ворон морщится и продолжает движение.
И верно — заставить не могу. Меня окатывает ледяной водой понимание, что правда изощренней, чем я могла подумать, когда соглашалась стать его кюной. Что его истинные мотивы были от меня скрыты — и он получил подарок от богов, когда я сама пришла к нему в постель, когда раскрыла, кто я такая.
Значит, было важно именно то, что я дочь своего отца?
Но почему?
Чем я так ценна, что меня надо было захватывать? По каким причинам меня не просто использовали, но взяли в жены — вместо того чтобы убить? Или моя ценность именно в том, что убить меня можно в любой момент?
Боги, ну почему я чувствую себя сейчас настолько беспомощной, как не чувствовала даже прежде?
Меня насильно вводят в небольшое помещение без окон — здесь только набитый мхом тюфяк на полу и небольшой жар.
— Ты не отвечаешь…
— Не время.
— И торопишься уйти, — я почти цепляюсь за него. Потому что хочу использовать даже малейший шанс понять, что именно происходит.
— Желаешь, чтобы я остался?
Отступаю.
Уходит.
Даг беспокойно смотрит на меня, но я лишь качаю головой. Не буду обсуждать…
Что бы все это ни значило, я узнаю — рано или поздно.
Но как же жутко это незнание сейчас…