Моменты

Глава 10

Муха, назойливо жужжала у головы Элизабет. Она отмахнулась от нее и перелистнула страницу книги о винной промышленности в Австралии. Того суперстремительного ритма, который она наметила для себя в предвидении двух недель медового месяца, когда они с Амадо задумали надежно «лечь на дно», было бы все равно недостаточно, чтобы убедить всех и каждого в том, что знание предмета несколько выше поверхностного. Но, по крайней мере, она сможет иногда вставить несколько слов в разговоры.

Сам Амадо не решался просить ее сочетать бизнес с удовольствием, боясь, что она может обидеться, подумает, что ею пренебрегают. А Элизабет даже забавляла ее будущая жизнь. Она все глубже влезала в дела, времени и сил для Амадо оставалось мало. Но он не обижался, когда Элизабет, например, отказывалась поехать с ним на деловую встречу. Он сам был человеком дела.

Элизабет мельком взглянула на Алису, растянувшуюся на шезлонге. Страницы журнала, лежавшего на ее коленях, трепетали на легком ветерке. После двух недель активной подготовки к свадьбе, до которой оставалось еще два дня, Элизабет настояла, чтобы Алиса хотя бы немного отдохнула. Бабушка согласилась, но при условии, что и Элизабет составит ей компанию. И вот, пообедав, они расположились в тени большого дуба.

Элизабет не представляла, какое это хлопотное дело — свадьба. Это счастье, что бразды правления взяли в свои спокойные умелые руки Алиса и Консуэла. Да еще подошло время для съемки, которую предстояло запустить в эфир осенью. Эти съемки пожирали практически все время Элизабет, оставляя несколько часов на сон.

Как и ожидала Элизабет, дружба между Алисой и Амадо завязалась столь же естественно, как виноград созревает под жарким августовским солнцем. Если Алиса и питала какие-либо сомнения по поводу человека, выбранного Элизабет в мужья, то она держала их при себе. А Элизабет она выражала только восхищение, что та выходит замуж за мужчину, столь очевидно и беззаветно преданного ей.

Услышав шум подъезжающего автомобиля, Элизабет оторвала взгляд от книги, наклонила голову и сквозь живую изгородь увидела красный «БМВ» Эланы. Громко хлопнули дверцы машины, затем послышались шаги по гравийной дорожке. Вместо того чтобы направиться к дому, приехавшие шли прямо на них. Элизабет подумала, уж не заметила ли Элана каким-то образом ее с Алисой и решила подойти к ним.

Желая подготовить Элизабет к неизбежной встрече со своими дочерьми, Амадо загодя предостерег, что они будут, мягко говоря, не в особенном восторге от этой свадьбы. Элизабет поинтересовалась почему — из-за разницы в возрасте или из-за денег? В ответ он пробормотал, что они, мол, хорошие девочки и едва познакомятся с Элизабет, сразу поймут, почему он решил на ней жениться.

Элизабет договорилась встретиться с Эланой и вместе позавтракать, когда ей надо было съездить в Сан-Франциско по делу. И хотя их встреча была короткой и скорее формальной, чем дружеской, у Элизабет осталось впечатление, что Элана, по крайней мере, не будет устраивать сцен.

А вот Фелиция пока что оставалась загадкой. Она прибыла сегодня, а Элана со своим мужем, Эдгаром, встретили ее в аэропорту и привезли в дом Амадо. Но Филиция тут же отправилась навестить друзей, и они с Элизабет едва поздоровались друг с другом.

Захлопнув книгу, Элизабет решила было встать, но тут случайно услышала обрывок разговора. Элана говорила:

— …и пока не пойдем в дом. Я готова поклясться, что Консуэла слышит сквозь стены… и я знаю, она все рассказывает папе.

— Да перестань ты сходить с ума, Элана… не можем же мы остановить эту свадьбу… этот брак долго не протянется. Ясно же, что она всего лишь охотится за…

Они подходили все ближе и Элизабет слышала все.

— Меня просто тошнит от всего этого. Господи, он же выставляет себя таким болваном. Ну что он такого нашел в ней?

Элана засмеялась.

— Эдгар сказал, что когда мужчина так долго остается без женщины, то для него даже дырка в доске выглядит привлекательной.

— Фу, как отвратительно. А кроме того, с чего это ты полагаешь, что он обходился без женщины?

— А ты когда-нибудь видела здесь женщину?

— Откуда мне знать? — ответила Фелиция. — У меня мурашки ползут по коже при мысли, что он занимался этим с кем-то. С моей точки зрения, у него вообще нет права на какое-либо счастье. Даже на такое притворное, как это. Как вспомню, что он сделал с мамочкой…

Звуки шагов становились все ближе и ближе. Элизабет расслабилась, приняв, насколько это было возможно, непринужденный вид. В обычной ситуации она бы сочла это невольное подслушивание чем-то вроде мелкого воровства, однако в данном случае это было полезно. Она, оказывается, находится в стане врага. А сестры остановились почти за спиной Элизабет. Им бы оглядеться, и они бы увидели двух женщин, дремлющих на шезлонгах по другую сторону ограды.

— Я тебе уже рассказывала о том завтраке, который у нас с ней был, — сказала Элана. — Просто смех! Я, может быть, и купилась бы на этот шаблон: «Мы, мол, с Амадо любим друг друга и хотим, чтобы ты стала частью нашей жизни», если бы она ответила на мой вопрос о подписании добрачного соглашения.

Последовала пауза. Фелиция спросила:

— А что это там за женщина слонялась по дому? Я ее видела утром, когда приехала.

— Какая-то Алиса.

— Меня интересует не ее имя.

— Я не уверена, кем она приходится Элизабет. Папа говорил, но я как-то пропустила это мимо ушей.

— Она явно человек не нашего круга. Кроме того, если бы ты присмотрелась повнимательнее, то, уверяю тебя, обнаружила, что и Элизабет тоже нам не ровня.

— А чего иного можно было ожидать? Если бы у папы была хоть капля здравого смысла в подобных вещах, разве бы он выбрал своим лучшим другом Майкла? Взять себе в свидетели на венчание своего служащего, Бог мой! Я удивлена, что он еще и Тони не попросил быть шафером.

Последнее замечание вызвало дружный смех.

Элизабет услышала, что подъехал еще один автомобиль, но посмотреть, кто приехал, она никак не могла.

— Черт возьми, вот уже и папа, — сказала Элана.

— Он тебе говорил что-нибудь о своем завещании?

— Я пыталась завести об этом разговор всякий раз, когда он звонил. Но он был не очень доволен моей настойчивостью.

— Не можем же мы плыть по течению, — сказала Фелиция. — Слишком уж высока ставка.

— Я говорила с адвокатом Эдгара, и он сказал, что без добрачного соглашения все, что ей требуется, — это пережить папу, и тогда основная часть денежек достанется ей.

— Меня совершенно не волнуют эти деньги, — сказала Фелиция.

Сестры пошли дальше. В первый момент Элизабет не могла определить, в каком направлении они двигаются, но потом решила, что они отправились к дому.

— Это же… — донесся обрывок слов Фелиции, но его заглушил стук захлопнувшейся дверцы машины.

— Ох, Фелиция, он бы просто умер, если бы услышал, что ты это говоришь.

— Я бы этого не хотела.

Хотя опасность, что ее обнаружат, и миновала, Элизабет не двигалась. Она была не столько удивлена, сколько расстроена тем, что случайно услышала.

— Ну и парочка, — сказала Алиса, открывая глаза и поворачивая голову, чтобы посмотреть на Элизабет. — Что ж, это лишь доказывает, что ничтожества плодятся не только в маленьких городках.

Элизабет положила на землю книгу, потерла ладонями лицо, словно могла этим стереть случайно подслушанную мерзость.

— А я надеялась, что ты спишь, — сказала она.

— К несчастью, нет.

— Просто поверить не могу, какой же я была наивной. Я-то думала, они будут счастливы, что их отец наконец-то нашел кого-то и полюбил после стольких лет одиночества.

— Раньше ты была посообразительней, Дженни… черт подери, Элизабет.

— Но я, как ты знаешь, время от времени даю себе удовольствие принять желаемое за действительное.

Алиса подтянулась и села.

— Думаю, с Эланой ты управишься без особенных хлопот, но Фелиция — дело другое. Что это она имела в виду… что, собственно, Амадо сделал с их матерью?

— София покончила с собой. Это произошло, когда у нее гостила Фелиция. Амадо сказал, что она оставила длинную и бестолковую записку, обвиняя его в том, что стала несчастной. И Фелиция никогда ему этого не прощала.

— Ужасно проделать такое перед собственным ребенком.

— Фелиция так никогда и не позволила Амадо взглянуть на эту записку, но время от времени шантажирует его, не желая слушать оправданий.

Алиса слегка вздрогнула.

— Насколько я понимаю, одно хорошо — что Фелиция живет в трех тысячах миль отсюда. Подумать только: так говорить о своем собственном отце! Им должно быть стыдно за себя.

— Амадо не перенес бы всего этого.

— А ты уверена, что он не знает? Он и сам, возможно, позволяет себе удовольствие выдать желаемое за действительное, когда дело касается этой парочки, но ведь не слепой же он.

Элизабет потянулась вниз, чтобы вынуть дубовый листок из своей сандалии.

— Я уверена, что тогда он предупредил бы меня.

— И как бы это выглядело? «Остерегайся моих дочерей: это юные ведьмочки, которые сделают тебя несчастной, если только предоставить им малейшую возможность», — так, что ли? Амадо любит тебя, Элизабет, но ведь Элана и Фелиция — его дочери. Я считаю, что для такого мужчины, как Амадо, дети — это все, — Алиса натянула юбку на колени, собираясь подняться. — Если у тебя будет собственный ребенок, это стронет чашу весов. Особенно если это окажется сын.

Мысль использовать ребенка в этой игре вызвала у Элизабет отвращение.

— Я не хочу одного сына, — сказала она. — Я хочу по крайней мере пятерых. И еще пятерых дочерей. И в один прекрасный день этот огромный пустой дом зазвенит голосами играющих детей.

Удары сердца Элизабет громом отдавались у нее в ушах, когда она дожидалась в вестибюле винного завода первых звуков «Свадебного марша». Она сделала глубокий вдох, а потом другой, третий…

— Держи себя в руках, а не то потеряешь сознание, — сказала ей Алиса. — Ты только подумай, как смешно будешь выглядеть, когда мне придется выволакивать тебя из церкви.

— Просто не верится, что я так нервничаю, — призналась Элизабет.

— Ну, ты вполне имеешь право… хотя бы для этого и не было никаких оснований.

— Консуэла просто прелесть, да? Не знаю, что бы я без нее и делала.

Алиса захихикала.

— Ты это о чем?

— Мне пришло в голову, как были бы расстроены твои милые родители, если бы смогли сейчас увидеть тебя.

— Ты имеешь в виду эту роскошь, с их точки зрения?

Находясь всего в нескольких шагах от черты, отделяющей прошлое, Элизабет все еще испытывала прежний страх. Что подумают люди, если узнают, кем были ее родители? Сочтут ли тогда друзья Амадо, что она достойна его? Не усомнятся ли они в мотивах, побудивших ее стать его женой?

Неужели она никогда не освободится от безумия всех этих вопросов?

— А я говорила тебе, что друзья Амадо приняли меня в свой круг? — спросила она Алису.

Тот факт, что она уже могла потерять нечто ценное, придавал ее страхам правдоподобие и силу.

— Да, — негромко ответила Алиса.

Консуэла открыла дверь и жестом показала Элизабет, что пора идти.

— Вы похожи на принцессу, — прошептала она, когда Элизабет проходила мимо нее. — Ах, как повезло Амадо.

Элизабет почувствовала, словно ей сделали подарок.

— Спасибо, Консуэла. Ваша доброта так много для меня значит.

Консуэла перевела взгляд с Элизабет на Алису, а потом — снова на Элизабет.

— Я всегда здесь к вашим услугам.

И вот послышались первые звуки «Свадебного марша». Элизабет положила ладонь на руку Алисы и сказала:

— Я люблю тебя, бабушка.

— Ну-ну, теперь-то уж не набрасывайся на меня с этой слезливой сентиментальностью, — сказала Алиса, моргая от набегающих слез. — В конце концов, я ведь могла не отпустить тебя.