Монарх. Под прицелом тьмы

Глава восемнадцатая

Она тут же, как ошпаренная подскочила с подушек, но при этом едва ли вызывала у входящего мужчины хоть какую-то однозначную реакцию на её позу и месторасположение. Он даже звука не проронил. Просто, скользнул по девушке своим абсолютно пустым взглядом и ненадолго отвернулся, чтобы закрыть двери. После чего прошёлся до стола, за которым Анна уже успела посидеть пару раз и, всё так же молча и размеренно, отодвинул из-под него тот самый стул-кресло, который до него занимала Анастасия.

У девушки ненадолго отвисла челюсть. Она хоть и приняла сидячую позу, свесив ноги на пол, но, что при этом делать дальше со своей стороны — не имела никакого понятия. Ну, а когда Монарх снова на неё взглянул, ей вдруг и вовсе захотелось провалиться сквозь пол. Таким тяжёлым и не предвещающим ничего хорошего взором он точно ещё на неё до этого не смотрел.

— Ну, так что? Я долго буду ждать, пока ты соизволишь сесть на свой стул и ответить на все мои вопросы?

Пусть и ложно спокойный голос мужчины казался таким же невозмутимым и ровным, как и вчера, Анна всё же ощутила несвойственные ему изменения. Едва-едва различимые нотки, с «привкусом» льда и металла. Скорее, они витали в звуковых вибрациях прямо в воздухе подобно ни откуда взявшейся там тени. Или Тьмы…

Не удивительно, почему она тут же поднялась с края дивана, практически не раздумывая, что делает, и на едва слушающихся ногах, подплыла к стулу, сократив между собой и Монархом расстояние до двух метров. Сердце при этом в её груди чуть ли не впервые за сегодня принялось совершать смертельные кульбиты и судорожные толчки, явно не собираясь возвращаться к своему прежнему умиротворённому ритму.

— Разве я… не объяснила Анастасии, почему не хотела с ней разговаривать? — можно подумать, он из тех людей, которых вообще волнуют чьи-то сторонние объяснения и слишком долгие беседы с личными секретарями.

Монарх ответил не сразу. Слегка поджав губы и медленно поведя головой, будто ему начал давить на горло повязанным там галстуком. На нём, кстати, опять был одет костюм-тройка, но в этот раз деловой, тоже шитый на заказ по его нестандартным меркам, но уже серо-оливкового цвета и с белоснежной сорочкой из египетского хлопка. А светлое, как общеизвестно, всегда «полнит». Точнее, в его отдельно взятом случае, делает его фигуру ещё более крупной и впечатляющей.

— Если уж говорить всерьёз и откровенно, Анна, она вообще ничего не должна была мне говорить о тебе, в особенности о твоих умопомрачительных требованиях. — он продолжал говорить спокойно, сдержанно, без намёка на внутренне нервное напряжение. Но внутри девушки, почему-то, всё продолжало быстро холодеть, если вовсе не покрываться ледяной коркой. — Но, как мы вскоре выяснили, ты ей банально не дала другого выбора…

— Потому что я понятия не имела, кто она такая! Вы меня вообще ни о чём не предупредили там в отеле. Просто бросили… даже не буду говорить как и в каком виде. Конечно, у вас же есть на данный случай отговорка. Я ведь попыталась вас убить, и вы имели полное право обойтись со мной, как вам вздумается. Только знаете, ваши методы ничем не лучше от поступков тех людей, которые все эти годы измывались надо мной. Пока я там лежала одна, измотанная, выпотрошенная, обрызганная вашей спермой, знаете, о чём я думала и жалела? О том, что поспешила тогда в машине и выбрала слишком неподходящий момент для удара. У меня вообще было до хрена времени, чтобы подумать об очень многом. Я бы с радостью отмотала время назад, но, увы… Это мне не дано! Как не было дано много лет назад помочь своим родителям выжить! Как не было дано избежать всего того кошмара, что ждал нас с сестрой после их потери. Я очень хотела попросить вас о защите, но… теперь даже не знаю. Если собираетесь вышвырнуть меня из своего дома прямо на улицу… Дерзайте. Хотя, лучше сразу пристрелите!

— Всё сказала, что хотела? — похоже, ей бурный монолог, так сильно отличающийся от её ночного состояния, произвёл на Монарха такой же эффект, как и все её ранние попытки до него достучаться. — Ты именно для этого меня сюда вызвала?

Анну чуть было не затрясло буквально. Она даже неосознанно сжала руки в кулачки, которые всё это время лежали на краю столешницы прямо перед ней.

— Может быть. Или… хотела убедиться, что вы действительно тот… кем были этой ночью… А то мало ли… — её голос предательски дрожал, как и путающиеся мысли, устроившие в голове полный хаос с настоящим Армагеддоном. — Вдруг мне весь этот кошмар лишь приснился… Судя по всему, нет…

— У меня к тебе сейчас, Анна, только один вопрос. — Монарх ненадолго опустил свой абсолютно безразличный взгляд, как будто ему были интересны лишь собственные пальцы, которыми он сейчас то ли чертил на столешнице мини-узоры, то ли обводил уже имеющийся на ней рисунок. — Кто-нибудь в этом месте, в этой комнате за прошедший день тебя обидел? Сказал что-то гадкое? Как-то обозвал? Ударил? Оскорбил?

Он снова поднял свой убийственно пустой взгляд на девушку, и снова ей стало до чёртиков не по себе. Разве что в этот раз она не сумела найти подходящего повода, чтобы обратить свою сильнейшую слабость рядом с этим человеком в ядовитые стрелы словесной атаки.

— Нет… — ну, вот. Можно сказать, она только что подписала себе очередной приговор. Хотя могла бы предвидеть данный поворот событий заранее. — Я уже говорила. Я не знала наверняка, что ваша Анастасия действительно ваша служащая.

— К слову, очень ответственная и компетентная служащая. Она работает со мной уже больше десяти лет. Я доверяю ей практически, как себе. Честно говоря, затрудняюсь ответить на твой вопрос, касательно того, что я не предупредил тебя о ней заранее, но со своей стороны, ты определённо перегнула палку. Может, если брать во внимание тот факт, что ты пережила самый серьёзный стресс в своей жизни за последние годы, оказавшись на грани между жизнью и смертью, но, когда смотришь на это с иного ракурса… Твоё поведение как-то противоречит всему, что ты должна сейчас переживать и испытывать. Тебя всегда пробивает на подобную агрессию, если что-то перечит твоей собственной картине мира? И, что-то мне подсказывает, там, где ты провела последние годы исключительной в своём роде жизни, ты себя явно так не вела. Нежданная свобода резко вскружила тебе голову? Дикая зверушка, которую очень долго держали в клетке, показала свои острые коготки и зубки?

— Выпустили на свободу? Вы называете это место свободой? Это точно такая же клетка, где меня держали до этого! — Анна снова ощетинилась, поскольку пережитое ей здесь слишком уж противоречило словам Монарха. Особенно пережитое там, в гостинице. Почему он ничего об этом не хочет ей рассказать и объяснить? — А то, что вы сделали со мной в том отеле… Или что то было за место?

— Я могу сделать с тобой и нечто похуже, Анна. Потому что, да, я такой. И не стал перед тобой притворяться в том сраном отеле. Если тебе вдруг захочется испытать предел моего терпения и узнать, на что же я действительно способен, пожалуйста, дерзай. Только потом не плачься. Поскольку это ты напросилась, чтобы я взял тебя под свою защиту. И пока я не увидел ничего такого, что у меня бы не вызвало сожаления от принятого мною решения. Мне кажется, гости в чужом доме не должны вести себя подобным образом и не так благодарить приютивших их хозяев дома. А то у меня скоро точно сложится впечатление, будто мы заполучили маленькую бомбочку замедленного действия. Любое неверное движение и рванёшь так, что потом придётся собирать всех и вся по крошечным осколкам. Кстати, ты здесь под надзором и взаперти находишься непросто так. Нам же нужно узнать, кто ты такая в действительности и на что в принципе способна, перед тем, как начать выпускать тебя за пределы своей комнаты и даже дозволять гулять в саду. Только пока, к сожалению, первые о тебе впечатления не самые радужные. В машине вчера ты вела себя куда более достойно и сдержанно. Что тебе мешает это делать сейчас — понятия не имею.

Да, с одной стороны, если послушать все безупречные доводы Монарха, к нему точно никак не прикопаешься, сколько не тыкайся и не пытайся. Вот только с другой, Анна никак не могла смириться со своим новым положением. Не о такой свободе действий и передвижений она мечтала. К тому же мужчина мог преспокойно ей сейчас врать, пусть и божился ранее, что терпеть не может лжи в принципе. Может данное правило не распространялось на его собственное поведение? Ведь он мужчина. А Анна ещё не встречала ни одного мужчины в своей жизни, кто не умел бы врать и не делал этого периодически или даже постоянно. Тем более в Пансионате ей врали все… Без исключения.

— В машине я притворялась, если вы так и не поняли. Изображала женщину вамп, дорогую элитную шлюху, которая должна являться вашим дополнительным украшением на публике и привлекать к себе такое же внимание, как помощница фокусника на сцене. Если вам нравится подобный вид ненастоящей меня, просто скажите. Хотя Валерия тогда предупреждала меня об обратном, чтобы я не притворялась и была самой собой. Значит, я должна притворяться и дальше, да? Чтобы вам и Анастасии было спокойней со мной общаться? Только я не помню, чтобы делала тут нечто безумное и не контролируемое. Била вещи, мебель, кричала и кидалась на кого-то с кулаками. Кусалась, лягалась, крыла всех многоэтажным матом.

— А ты способна на такие вещи? А то мало ли. Ты ведь тоже можешь о себе много чего солгать, поскольку едва не единственная в этом месте, кто знает о себе полную правду. Я уже молчу о том, что с тобой могли сделать те, на кого ты вроде как работаешь. Как далеко они могли зайти и до чего довели в итоге твою психику. Вдруг в тебе сейчас живёт далеко не одна сознательная личность, а, скажем, целая внушительная группа. Просто ни ты, ни я понятия не имеем, какое в этом случае используется кодовое слово, чтобы вас переключать между собой. И в действительности, в твоей жизни не было никаких погибших родителей, о которых ты уже вскользь упомянула. Тебе могли вложить часть нужных «воспоминаний» и убедить, что так было по-настоящему. И что у тебя нет никакой младшей сестрёнки, которую ты так хочешь спасти. Мне прекрасно известны подобные «подпольные» организации, которые начали появляться у нас аккурат в святые девяностые практически по все стране, подобно сектам свидетелей Иеговы и сайентологов. Все их без исключения курировало ЦРУ. Правда, со временем им действительно пришлось уйти в глубокое подполье и тень, но это не значит, что они исчезли вовсе. Просто перестали так активно отсвечивать. Но желание управлять всей нашей верхушкой и дорвавшимися до власти олигархами у них совершенно никуда не исчезло. И едва ли когда-нибудь исчезнет вообще.

Анна вдруг принялась упрямо качать головой, ведь она понятия не имела, о чём говорил Монарх. Ни о святых девяностых, ни о каких-то там иностранных сектах и агентах ЦРУ. Но он только что сказал про её сестру самое нелепое, что вообще было можно придумать на её счёт.

— Я её видела! — наконец-то выдавила из себя девушка резко севшим голосом. — Она существует! Мне ничего не внушали и не делили моё сознание ни на каких-то других самостоятельно живущих личностей. Я это знаю точно! Я не бомба замедленного действия! Меня зовут Анна! Анна Алексеева Фёдорова. Я родилась в 200.. году! 18 января! Я может могу не знать своего точного возраста, потому что не следила за временем последние годы за не имением календаря, но всё остальное я помню прекрасно! И свою младшую сестрёнку Веру тоже! Мы с ней единственные, кто выжил в том кошмарном пожаре. Родители нас заранее спрятали в специальный для этого бункер. Поэтому те мрази до нас и не добрались. Но успели добраться до отца и мамы и… Сжечь их заживо!.. Вам это хотелось узнать? Узнать, какую опасность я из себя представляю? Почему вы теперь молчите? Думали, что я расскажу вам о себе какую-нибудь другую банальную историю?