Монарх. Под прицелом тьмы

Глава двадцать вторая

Её давно уже порывало об этом спросить, но как-то не выпадал «подходящий» случай.

Анастасия даже встрепенулась, хотя её ответный смех выглядел отнюдь не наигранными и действительно с ярко выраженными нотками искреннего удивления.

— Нет, конечно! С чего тебе вообще могло прийти подобное в голову? — Константиновна даже тряхнула головой, до последнего не веря в то, что кому-то могло показаться обратное.

— Может потому, что ты тоже роскошная женщина и твоя грудь, несмотря на сильную худобу, выглядит очень даже настоящей. Хотя, кто знает, может я и ошибаюсь.

— Нет, Анна. — Анастасия ещё какое-то время продолжала посмеиваться и отрицательно качать головой, будто бы отмахиваясь от самой нелепости, заключённой в заданном ей вроде даже вполне естественном вопросе. — Ему и в голову никогда такого не могло прийти, тем более тогда, когда он взял меня, скажем, под свою опеку. Совсем не так, как тебя, конечно же, но помог мне в моих непростых, скажем так, жизненных трудностях, предложив, в конечном итоге работать на него.

— Вы так говорите, будто знаете, что у него происходит в голове. Но, если и так, вы-то частенько посматривали в его сторону? Быть такого не может, чтобы вы ни разу не задумывались о более перспективной участи под его надёжным крылом.

— Могу тебя заверить сразу, работать на него в деловом ключе с хорошими отчислениями в пенсионный фонд и работать в его постели — это две большие разницы. И когда я говорила о его постоянных любовницах, это значило, что данное «постоянство», в большей степени значит, что его чуть затянувшиеся отношения с определёнными девушками перешли отметку более чем в две недели. Едва ли кто-то из них дотягивал хотя бы до года. Но даже в этом случае — это весьма внушительный срок. Особенно для Глеба Олеговича.

— Странно, что вы вообще рассказываете мне обо всём этом. Ведь, если так подумать, меня данные вещи не должны касаться никоим образом, поскольку они являются сугубо личной, ещё и интимной жизнью Глеба Олеговича. С чего вдруг такая щедрая откровенность. Ещё вчера вы мне могли ответь на мой вопрос что-то типа: «Данная сторона жизни моего работодателя тебя не касается!» или «У тебя не тот уровень доступа, деточка, чтобы задавать подобного рода вопросы и даже получать на них хоть какие-то ответы».

— Это говорит только о том, Анна, что Глеб Олегович сам определил границы наших с тобой будущих разговоров и тестов. Да, это его интимная жизнь, но ведь и ты уже являешься её частью со вчерашней ночи. Тебе нужно знать о таких вещах, чтобы не питать в будущем каких-то особых надежд. Едва ли у вас вообще и когда-нибудь может сложиться нечто серьёзное. Поэтому повторюсь ещё раз. Лучше на него работать не в качестве постельной игрушки, если действительно хочешь добиться чего-то большего и задержаться рядом с ним как можно дольше.

А вот это действительно было уже интересно. Анна даже вся подобралась и подтянула под себя ноги, чтобы податься корпусом вперёд и посмотреть на Анастасию более пристальным (можно сказать, сканирующим и фиксирующим) взглядом, поскольку поднятая молодой женщиной тема разговора выглядела подозрительно завлекательной.

— Это что, такой мягкий намёк, чтобы я переходила на вашу «Тёмную» сторону, а не целилась на одну лишь постель Глеба Олеговича?

— Нет, я ни на что не намекаю. Просто констатирую факт и реальное положение вещей. Насколько я уже знаю и лично успела сделать некоторые на твой счёт выводы — ты не та девушка, которая рождена для праздной жизни и бесконечной череды постельных утех. Ты уже сейчас едва не лезешь на стенку от несвойственного для тебя безделья. И едва ли ты станешь тратить большую часть своего времени на походы в салоны красоты, в брендовые бутики, как и ломать голову над следующей переделкой быстро наскучившего интерьера в своей роскошной квартире. Ты совершенно не похожа на прожигательницу жизни, вкладывающую деньги в себя и только в одну себя. Тебя определённо готовили все эти годы не для этого.

— А мне казалось, как раз для этого меня и готовили. По крайней мере, с некоторой стороны. Хотя, да, вы правы. Я не умею ходить по салонам и специализированным магазинам. Я даже не помню, когда в последний раз была в торговом центре или в кафетерии. Но в остальном… Красиво ходить, красиво говорить и всё такое. В этом меня натаскали основательно, хотя и потратили на это не больше последнего года моей жизни.

— Надеюсь, это твой мягкий намёк, касательно того, что ты уже готова многим с нами поделиться?

Так, значит, это была всего лишь вступительная прелюдия, чтобы ослабить Анне бдительность и дать ей волю разговориться? Анастасия решила все же немного втиснуться в доверие, применив один из самых действенных психологических приёмов, включив режим попутчика. Поговорить немного по душам, как закадычные подружки, затронуть древнюю, как мир, тему про мальчиков…

Она даже потянулась к одной из своих папок, чтобы разложить ту на своих точёных бёдрах, в этот раз скрытых под дорогой и натуральной костюмной тканью сизого (с почти серебристым отливом) цвета.

— Всё зависит от того, насколько глубоко вы собираетесь копать в моём случае, и что готовы дать мне взамен. Тем более, у меня выработали до автоматизма все эти вещи. Я ничего не делаю и не говорю, если что-то не получаю за это в ответ. Скажем так, некое вознаграждение или… наоборот, наказание, за ошибку или нежелание, что-то делать и повторять. Мне ведь придётся говорить об организации, которая, в действительности, является обычным оздоровительным санаторием для детей-сирот. Устроившие на неё следственный рейд государственные службы не нашли в ней ничего противозаконного или ужасного. По сути, я должна совершить нечто вроде нарушения служебной тайны, почти равной с гостайной. Рассказать то, о чём не должна никому рассказывать под страхом смерти. Конечно, я и так уже нахожусь в статусе ходячего смертника…

— Только тебе решать, что ты готова рассказать, а что нет. Но едва ли твои ответы как-то повлияют на решительные действия тех людей, с которыми тебе пришлось общаться все свои последние годы жизни. Они сами тебя отдали в руки своего заклятого врага и вполне могли предвидеть то или иное последствие от неудачно провалившегося плана А. В прочие планы — Б, В и дальше по алфавиту, они едва ли стали бы тебя посвящать. Ты для них всего лишь инструмент для достижения определённых целей. Но, что-то мне подсказывает наверняка, они явно не намеревались потерять с тобой связь так скоро и полностью. Таких агентов натаскивают далеко не для разового выполнения нужной задачи с фатальным исходом для самого исполнителя. Это было твоё первое задание? Или же до Глеба Олеговича ты ещё проходила, скажем, испытательные миссии с другими более незначительными, чем он, объектами?

— Хотите сказать, что меня уже под кого-то подкладывали до него?

— Не обязательно подкладывали, но на ком-то репетировали. Чтобы кого-то заманить или куда-то выманить, доводить до постельных оргий данные встречи не обязательно. Ты же и сама надеялась, что не доедешь с Глебом Олеговичем до конечного пункта назначения. Значит, уже на ком-то ранее тренировалась и прекрасно знала, как и куда надо бить.

Анна нахмурилась, действительно задумавшись о том, что с ней делали последние месяцы и как тренировали.

— Возможно… — она уж как-то совсем непринужденно пожала плечами, будто они обсуждали её прогулки по парку или магазинам, а не… убийства живых людей. — Только я всего этого могу и не помнить, как и не знать, что уже убивала… Некоторые фрагменты из последних дней действительно выглядят для меня сейчас очень странными. Будто я находилась в беспамятстве по нескольку часов. То ли под воздействием сильных психотропных препаратов, то ли ещё под чем-то более убойным. Хотя, подобные эксперименты со мной начали проделывать едва не сразу, как только я попала в Пансионат. Просто они длились некоторыми периодами с большими перерывами на другие… вещи. Да, точно. Кажется, что-то подобное мне… снилось… Или внушалось. Этого я точно тоже не смогу сказать. Но хотелось бы наивно полагать, что ничего подобного в реальности не происходило. По крайней мере, я не помню, чтобы кого-то убивала в здравом уме и трезвой памяти в режиме реального времени. Так сказать, наяву.

— Или, скорее, надеешься, что ещё никого не убивала? — Анастасия уже не улыбалась, снова натужно хмуря свои идеальные тёмные бровки и с неподдельной внимательностью слушала каждое произнесённое Анной признание.

— Хочется полагать, что да. — а вот Анна всё же попыталась выжать из себя непринуждённую улыбку. Хотя получилось не так, чтобы и очень.

И если уж говорить на данный счёт откровенно и до конца… Думать об этом тоже не хотелось, от слова совсем. Она и не думала до сего момента. Пока Анастасия не заставила её «вспомнить».

Некоторые вещи действительно лучше не воскрешать в своей памяти, а ещё лучше — отправить их как можно глубоко и подальше. В так называемые, тайные архивы, которые и уничтожить нельзя, но и не всегда имеешь возможность откопать их с самого дна.

— Ты же понимаешь, почему я тебя об этом расспрашиваю, да?

Тут даже Анне не было с чем поспорить. Только кивнуть утвердительно в ответ.

— Да… Глеб Олегович мне уже об этом говорил… На счёт того, что я могу оказаться подложенной под него бомбой замедленного действия. И что я сама могу не догадываться, на что вообще и в принципе способна, как и для чего именно меня все эти годы тренировали.

— Это всё не только в его личных интересах, но и в твоих тоже, Анна. Нам придётся проводить над тобой не одни лишь письменные или разговорные тесты. Возможно, ещё понадобится пригласить какого-нибудь профессионального психиатра, владеющего обширными навыками гипноза или иными нетрадиционными в психиатрии формами глубокого (точнее, экстремального) «лечения». Глеб Олегович должен убедиться в том, что ты не представляешь ни для него, ни для кого-то из нас серьёзной угрозы.

— Да. — Анна невольно опустила взгляд, впервые ощутив чувство искренней вины, как за уже содеянное, так и за свои возможные будущие «срывы» и косяки. — Я понимаю. Как и понимаю (более или менее), что всё ещё жива только благодаря его странному решению оставить меня в живых. Не знаю, чем конкретным я привлекла его личное внимание, но, постараюсь сделать всё от меня зависящее, чтобы больше его не расстраивать и не огорчать.

Видимо, Анастасия ожидала немного иного от своей подопечной ответа, но всё же сумела с профессиональной сдержанностью переварить и его.

— Что ж… Тогда попробуем, так сказать, начать всё сначала. Если ты, конечно, готова.

— Более или менее? — это был даже не встречный вопрос, а, скорее, разряжающая шутка. — Да. Конечно.

— Замечательно. — Анастасия приятно улыбнулась, разве что не протянула к Анне руку, чтобы потрепать ту по щёчке и не скормить вкусную печеньку за правильный ответ и правильное поведение. — Тогда начнём? У тебя получится прямо сейчас описать приблизительно свой обычный день в стенах Пансионата? Во сколько ты вставала, что после этого делала, какой соблюдала общий режим, ну и-и… чем занималась помимо общепринятых для подобных заведений действий. Вас же, наверное, всё-таки там обучали, той же школьной программе. Книги какие-то читали, как и смотрели фильмы, передачи и всё такое?

— Нам даже задавали домашнее задание. А книги мы не просто читали. Мы их переписывали, вручную. По несколько десятков страниц за вечер (а то и за ночь). Вы когда-нибудь переписывали «Войну и мир» слово в слово. И не просто бездумно, а внимательно вчитываясь в каждое предложение или перечитывая его по нескольку раз, если что-то дойдёт не сразу или покажется сильно непонятным. А если тебя ещё и наказывали, то могли заставить переписать любое выбранное произведение, всё до последней страницы буквально за одну ночь… В том числе и на его оригинальном языке. На английском, французском, латинском…

— Ты знаешь все эти языки? — в этот раз удивление Анастасии побило все последние рекорды по проявлению данной эмоции.

— Конечно. — зато Анна, как ни в чём ни бывало, пожала плечами, словно это должно быть обыденным фактом для кого бы то ни было. — У нас было углублённое обучение по всем предметам. Так что, да. Заниматься полным бездельничеством или тратить время на отдых без смены работы — для нас это было что-то вроде фантастики. Почти фэнтези. Мы даже подумать не могли, что так тоже можно делать…