Монарх. Под прицелом тьмы

Глава девятнадцатая

Монарх действительно молчал. Хотя оно и понятно. Ему ведь требовалось какое-то время, чтобы обработать полученную информацию и свести её концы с концами нынешней действительности. Ждать от него хоть какой-то эмоциональной реакции было бесполезно. Поэтому и понять, что он сейчас переживает или думает, всё равно что пытаться узнать об этом у гранитной статуи.

Но, кажется, его взгляд стал ощутимее тяжелее и пристальнее. Что-то в нём да изменилось. Правда настолько незначительно, что если бы Анна не изучала его поведение и мимику лица раньше и буквально под мощным «электронным микроскопом», то и вправду могла решить, что на него вообще ничего не действует, и ни на какие живые чувства он в принципе не способен.

— Это не меняет ровным счётом ничего, Анна. Я уже сказал. Тебе вполне могли внушить любые «воспоминания» — через глубокий гипноз, например, в специальных барокамерах с полной сенсорной депривацией (точнее, полным отключением чувств осязания). Я прекрасно знаю, как это всё делается, и какие для этого используют методы с нужными психотропными препаратами. Мы уже давно в двадцать первом веке, моя наивная девочка. А подобными вещами начали баловаться чуть меньше ста лет назад. А может и намного раньше. Просто в более ранних веках не имелось необходимых для этого технологий. Зато гипноз существовал всегда, как и поддающиеся гипнозу люди. Поэтому я и должен для начала узнать о тебе всю подробную информацию, чтобы сделать соответствующие выводы. И, конечно же, понаблюдать за твоим поведением. Насколько ты опасна, и что представляешь из себя в действительности.

— Поэтому вы не побоялись подпустить ко мне свою Анастасию? А вдруг я могла её покалечить? То, что у меня не получилось провернуть с вами, не означает того, что сделать это с более слабым для меня противником — не составит какого-либо труда.

Впервые за проведённое в этой комнате время в обоюдно напряжённой атмосфере и зашкаливающем эмоционально-«радиационном» фоне, мужчина позволил себе небольшую слабость. Позволил себе иронично усмехнуться.

— Она способна за себя постоять. Можешь в этом плане особо не беспокоиться. Тем более за тобой сейчас ведётся повышенная слежка, чтобы ты, не дай бог, не наделала каких-нибудь непредвиденных глупостей и не надумала сделать что-нибудь с собой. Но, раз уж ты решилась на данный шаг. Если захотела попросить у меня защиты и убежища, будь добра соблюдать установленные здесь правила, не только для таких, как ты, но и для кого бы то ни было. Я ещё не решил, что мне с тобой делать, и нужна ли ты мне здесь вообще. Скажи спасибо, что я привёз тебя в это место — в собственный загородный дом, куда без моего ведома не сумеет проникнуть извне ни одна любопытная муха. Мог бы просто сплавить настоящим профессионалам своего дела, и они бы тебя разложили на атомы ещё несколько часов назад. Я, конечно, могу всё переиграть и избавиться от тебя, как от совершенно ненужной для меня ноши. В любом случае, выбор за тобой, Анна. Либо принимаешь мои правила игры, либо катишься ко всем чертям, куда хочешь.

— Я просила у вас защиты не для этого, но и не для очередных подковёрных игр.

— С тобой никто здесь играться и не собирается. Только жизнь, увы, устроена именно так. Существуют сценаристы, игроки и игровые фигуры. Пока ты не подпадаешь ни под одну из всех этих категорий и, лучше истово молись, чтобы никогда туда не попала. Может биомусор (биоматериал) и звучит несколько оскорбительно для любого уважающего себя человека, но уж лучше оставаться его ни для кого не заметной частичкой, чем пытаться куда-то пролезть и в кого-то выбиться. Насколько мне известно, ни одна голливудская звезда не сумела получить своего заветного места под солнцем, не пройдя перед этим своеобразной инициации. А тот, кто отказался от неё, тут же предавался всеобщему забвению и порицанию. Некоторые и вовсе лишались жизни или изгонялись из священного Вавилона, если позволяли себе перейти недопустимую черту. Ты вчера соприкоснулась с краем данной жизни, почти что примерила на себя роль самой немощной и ни на что не способной пешки. Возможно, для неё тебя все эти годы и готовили. Только мой тебе совет. Не лезь во всё это, если хочешь остаться в живых и спасти свою драгоценную сестрёнку. Я могу тебе помочь отсюда уехать в любую точку мира. Может даже у меня получиться выкупить и твою сестру…

— Хотите сказать, что всё это вы готовы сделать для меня просто так? Практически задаром? Не требуя от меня ничего в замен?.. Особенно после того, что сделали со мной в отеле…

Конечно, поверить в подобную сказку не смог бы ни один здраво соображающий человек. А уж Анна, прожившая столько лет среди вечно лгущих ей людей и требующих от неё какие-то немыслимые дивиденды…

— Думаю, для нас обоих это был бы максимально приемлемый вариант. И своим полным здравым умом я это прекрасно осознаю и понимаю. И ты, к слову тоже…

— Скорее, это будет равносильно тому, как от меня избавиться и отдать обратно в руки тех людей, от которых я вчера, можно сказать, впервые в жизни сбежала не без вашей помощи. Думаю, вы это тоже сейчас прекрасно понимаете и не исключаете из возможных вариантов. Потому что они так просто меня не оставят. И мою сестру, к слову, тоже. Хотя бы для того, чтобы избавиться от нас или… вернуть обратно. Если их, как вы сказали, курирует и спонсирует ЦРУ или какие-то иные серьёзные теневые силы Запада, то им ничего не стоит вычислить наше местонахождение. Уверена, они уже и так сейчас осведомлены на тот счёт, где я сейчас нахожусь. А за вами они и без того следили денно и нощно на протяжении многих лет. Сильно сомневаюсь на счёт того, что вы, якобы, об этом ничего не знали.

И снова ощутимо затянувшаяся пауза, которая начинала давить на психику и натянутые до предела нервы своей раздражающей тишиной.

По крайней мере, Анне удалось показать Монарху, что их разговор действительно должен был состояться и вскрыть многие аспекты нынешней действительности, с которыми едва ли могла справиться его помощница Анастасия. Подобные вещи через посредников не обсуждают. Как и не принимают через них же окончательные решения.

Если Примакову и требовалось какое-то время, чтобы всё основательно обдумать — взвесить все за и против, то для этого ему требовалось куда больше информации, чем он мог получить через свою помощницу или других доверенных личностей.

— Ты слишком плохо меня знаешь, Анна. Вернее, совсем ничего обо мне не знаешь. А то, что тебе показывали и рассказывали, по сути, три сосны, за которыми никто из вас не видел настоящего леса. Если уж говорить начистоту, тебе лучше было бы держаться от меня подальше. Настолько подальше, насколько это вообще и в принципе возможно.

— А если я этого не хочу? Если, наоборот, хочу остаться?

— Тем хуже для тебя. — Монарх вдруг немного подался вперёд, тоже облокачиваясь о торцевой край столешницы, но при этом не спуская чересчур проникновенного (уже отнюдь даже не сканирующего, а именно пронизывающего или, скорее, нанизывающего своими смертельными клинками) взгляда. — Потому что, если ты здесь останешься хотя бы просто в качестве красивой мебели, тебе придётся считаться со всеми установленными для таких, как ты, правилами. Теми самыми, которые едва ли могут тебе понравиться. Не забывай. Я спустил на тебя до хрена «карманных» денег, на которые вполне мог купить себе виллу где-нибудь на Карибах, трехъярусную яхту или целый джет. Сомневаюсь, что ты соответствуешь данным предметам роскоши и практически им эквивалентна. Но, если я захочу, чтобы ты отработала каждое потраченное на тебя евро, обещаю. Ты отработаешь их сполна и прекрасно это прочувствуешь далеко не одной своей шкурой. Так что, выбор за тобой, Анна. Ты готова к уже настоящим и серьёзным «американским горкам»? Поскольку это будет последний в твоей жизни день, когда тебе давали соответствующие поблажки, в том числе и право выбора.

Наверное, ей всё же стоило задуматься над словами Монарха без каких-либо детских иллюзий на его счёт. И даже в какой-то степени сделать очевидные в своём роде выводы.

Но, видимо, в голове Анны тогда точно что-то перемкнуло. Или она временно успела подзабыть, какой Монарх настоящий в действительности. А его сегодняшнее «отчуждение» с защитной стеной были установлены ими не для того, чтобы скрыться за ней или спрятаться от самой Анны. Он воздвиг её между ними, чтобы защитить её от себя. Просто не объяснил этого сразу.

— Я попросила вашей защиты не для того, чтобы тут же от неё отказаться. Мне всё равно некуда идти. Только если вернуться обратно… Правда, конечно, есть и другой выход. Только вы сами не захотели его использовать. Наверное, потому, что побрезговали замарать об меня руки. К тому же, да. Вы на меня безумного много потратились. Такую сумму невозможно вернуть, такой, как я, даже через несколько жизней. Но я действительно готова отработать каждый цент до последнего, поскольку вы сделали для меня куда больше, чем просто выкупили. И не можете этого не понимать.

Конечно, он прекрасно всё понимал. Он уже давно не мальчик, и знал, что такое ответственность за чью-то жизнь, пусть ничего для него и не значащую.

Может поэтому он и не ответил сразу, в который уже раз. Ненадолго задумавшись и покрываясь изнутри пугающим отчуждением. Перед тем, как избавиться от раздражающей его «маски» живого человека и обнажит лицо себя настоящего.

— Я тебя предупредил, Анна… В последний раз. И про правила для таких, как ты. Правила, да, существуют, причём довольно жёсткие. Только играться тут с тобой никто не собирается. А я так и подавно. Так что, спрашиваю в самый последний раз. Ты готова здесь остаться уже по-настоящему?.. Потому что никаких письменных контрактов за этим не последует. Это равносильно тому, как буквально «продать» свою душу Дьяволу. После чего я уже не стану с тобой цацкаться. Да и навряд ли кто-нибудь здесь станет на данный счёт как-то и чем-то возражать.

Ей бы действительно всерьёз задуматься над его словами или, скорее, нешуточными угрозами. Но она и без того потратила бесконечное количество часов, чтобы всё как следует обдумать, взвесить и просчитать. Тем более, пара лишних минут едва ли что-нибудь успеет изменить.

Да, она снова испугалась не на шутку, глядя сейчас в глаза истинной смерти или кого-то даже пострашнее, прекрасно понимая, что ей всё это не показалось. Монарх действительно тот, о котором ходит столько ужасающих слухов, и которые, на самом деле, вовсе не и не слухи, а чистейшая правда. Скорее, о нём ещё очень многого не знали и не представляли, кто он такой в действительности и на что способен в принципе.

Ей бы хоть как-то правильно отреагировать на обледеневшую изнутри от дикого ужаса сущность, вскочить со стула и побежать в ближайший угол, а то и вовсе в окно с воплем о помощи, но…

— Я уже давно всё обдумала и приняла для себя решение. Никакого нового ответа вы не получите. И не думайте, что вы сумеете чем-то меня запугать. Едва ли до вас я не прошла через что-то, чего со мной ещё не делали, чтобы меня сломать…

А вот последовавшую за её отчаянным ответом практически оскалившуюся белозубую улыбку от Монарха, она точно не ожидала. И это, определённо был не принятый им от девушки вызов. Кажется, он просто позволил себе немного расслабиться. В коем-то веке. Поэтому и прошёлся по видимой части фигурки Анны своим тёмным (возможно даже плотоядным) взглядом, от которого невольно проступали крупные мурашки по всему телу. Разве что не облизнулся. Хотя, вероятней всего, и хотел.

— Тогда задам тебе уже более существенный вопрос, раз пошла такая пьянка. Почему ты до сих пор не перекрасила волосы, как я указал на это ещё при тебе в отеле?