Москва в Москве

ВОРОТА БЫЛЫХ КРЕПОСТЕЙ

Покровские ворота. Поворот.

Давным-давно нет никаких ворот…

Петр Вегин

Приезжих нередко удивляет в московской речи слово «ворота», звучащее в названиях современных площадей, где нет теперь и признаков каких-либо ворот. Названия эти запечатлели в топографии исторического центра места многочисленных воротных башен - проездов, проходов в древних крепостных стенах города.

Сохранилось в московской топонимии и воспоминание об особых слободах «воротников» - стражников при городских воротах. О них напоминают переулки Воротниковский (близ былых Тверских ворот Земляного города) и Нововоротниковский, куда слободу перевели во второй половине XVII века.

Ворота древнего града

Сегодня лишь в Кремле - неповторимом памятнике зодчества конца XV века - можно видеть древние ворота: Спасские, Никольские, Троицкие, Боровицкие.

У Троицкой башни сохранилась и так называемая отводная стрельница - башня Кутафья, архитектурным и археологическим исследованиям которой был посвящен отдельный очерк. Когда-то такие дополнительные стрель-ницы, служившие для защиты проездных ворот, были и у других кремлевских проездов.

Опускались подъемные мосты у башен, закрывались ворота опускными решетками - герсами, готовились к бою пушки и пищали на стенах и башнях - грозной твердыней становился Кремль в годину опасности. И ни разу его каменные стены не были взяты приступом. Детали древней фортификации - прорези гер-совых решеток, скважины цепи подъемного механизма моста в Боровицкой башне можно видеть и сейчас. Имелись у Кремля и другие ворота, не дошедшие до наших дней, - в XVII - XVIII веках они были заложены в Кон-стантино-Еленинской башне (стоящей на спуске, ниже Спасской) и в Тайницкой (на Кремлевской набережной).

Другие московские ворота не дошли до наших дней «в натуре» и известны историкам в основном по изображениям на древних планах и миниатюрах. Три мощных оборонительных линии стен помимо кремлевских защищали Москву к концу XVI века, и над каждой у прорезавших город больших улиц и дорог возвышались могучие проездные башни. В Китайгородской крепостной стене первоначально проезды были в Козьмодемьянских, Воскресенских, Никольских, Ильинских, Варварских воротах (кстати, основание Варварской башни включено в систему подземного перехода у станции метро «Площадь Ногина», при выходе на улицу Разина). Спустя столетие были устроены ворота Неглинные (иначе Львиные) и Москворецкие, а еще позднее пять дополнительных «проломных» ворот. По трассе Китайгородской стены в дальнейшем образовалось полукольцо центральных площадей; память о несохранившихся Ильинских воротах до сих пор звучит в названии проезда.

Белая крепость под кольцом бульваров

Другой могучей крепостью феодальной столицы был Белый город, построенный в 1585 - 1593 гг. под руководством видного зодчего, «городовых дел мастера» Федора Коня. Крепость не дошла до наших дней. Представление о ней могут дать только древние чертежи и зарисовки, известия современников и, конечно, археологические материалы.

Высокие стены, как сообщает современник, были «бело на бело выщекатурены», отчего, возможно, и произошло название крепости. Мощная зубчатая стена кольцом охватила территорию в 512 га и имела протяженность свыше 9 км. Боевая крепость была умело увязана со сложным холмистым рельефом, сооружена с большим архитектурным и инженерным мастерством. Над стеной возвышалось 28 могучих, увенчанных шатрами башен. 10 из них были проездными: сюда сходились основные дороги страны.

Крепость Белого города поражала иностранцев. Путешественник из Антиохии Павел Алеппский назвал ее «изумительной постройкой», а восторженному тосканцу Якову Рейтенфельсу она показалась «высочайшей» и «толстейшей». А вот как описывал Москву того времени английский посол Джильс Флетчер: «Вид города имеет очертание кругловатое, с тремя большими стенами, окружающими одна другую, между коими проведены улицы, Москва немного более Лондона». Оборонительные стены и определили впоследствии кольцевую планировку Москвы.

В конце XVIII века обветшавшая за 200 лет стена Белого города была снесена, а на ее месте разбито кольцо бульваров. Из кирпича и камня белой крепости были сооружены новые здания. А о самой грандиозной крепости и по сей день напоминают названия «ворота» в местах пересечения стен с главными въездными дорогами. Причем москвичи напрочь забыли Водяные, Тверские, Арбатские ворота Белого города, но до сих пор называют Никитские, Петровские, Сретенские, Покровские, где также, как верно замечает поэт, «давным-давно нет никаких ворот». Кстати, рядом с Покровскими воротами звучит еще одно название, напоминающее о древней белой крепости, - Белгородский проезд.

Огромной дугой от Кропоткинской площади до Большого Устьинского моста огибают ныне центр Москвы десять чудесных бульваров. Возраст некоторых зеленых старожилов на них близок к полутора столетиям. «Устроение буле-варов есть щастливая выдумка, ибо это придало неимоверную красоту древней нашей столице», - писалось в альманахе пушкинских времен. Любил тогда гулять по аллеям Тверского - старейшего из бульваров - и сам А. С. Пушкин.

А теперь великий москвич возвышается над площадью его имени, застыв в поэтическом раздумье, и у подножья памятника никогда не вянут живые цветы - их приносят сюда даже в лютую стужу.

Кинотеатр над крепостной башней

Красива Пушкинская площадь. В ее современный архитектурный облик прочно вписался кинотеатр «Россия», сооруженный два десятилетия назад. В этом здании - один из крупнейших зрительных кинозалов в стране. Размеры огромного экрана «России» меняются в зависимости от вида проекции - обычной, широкоэкранной, широкоформатной. В кинотеатре проходят международные кинофестивали, устраиваются кинопремьеры. Пушкинская площадь представляет особый интерес для историков Москвы. В этом месте при въезде в Белый город соединялись когда-то древнейшие в Москве дороги - Тверская и Дмитровская, и одна из башен стояла на месте кинотеатра.

Крупного объема здание с тремя залами при строительстве было глубоко опущено в землю, и в котловане археологов ждало немало интересного. В котловане была прослежена кладка крепостной стены, ширина основания фундамента которой была 4,5 м, а в цокольной части, облицованной с обеих сторон рядами крепкого известняка, составляла 6 м. Фундамент стены на 3-метровой глубине примыкал к белокаменной, известной прежде только по названию, Димитровской глухой (т. е. непроездной) башне; ее основание покоилось на сваях.

В середине XVII века на том же месте, у внешней стороны Белого города, был основан Страстной девичий монастырь. Засыпанный монастырский колодец-сруб был также обнаружен в котловане. На дне колодца оказалась весьма любопытная находка - небольшой стеклянный флакон с рельефным изображением распятия и надписью «Святая вода Страстного монастыря». Видимо, торговля водой из этого колодца приносила немалый доход «христовым невестам». На самом дне колодца были найдены упавшие сюда в XVII веке чер-нолощеные кувшины, которыми набирали воду и которые невзначай, должно быть, обронили. А среди всевозможной старинной керамики вблизи колодца оказались и сосуды, тщательно оплетенные берестой. Это был распространенный способ их ремонта, но для варки, конечно, такие горшки уже не годились. В. И. Даль приводит шутливую загадку-поговорку о таких сосудах: «Был младенок, не знал пеленок, стар стал, пеленаться стал». О «пеленатых» горшках существовала на Руси и еще одна поговорка, связанная с семейным бытом: «Жена не горшок, не расшибешь, а расшибешь, берестой не перевьешь». Кроме керамики во влажной почве на дне котлована в мощном пласте угля чудом сохранилась крышка деревянной солоницы с изображением павлина - великолепный образец художественной резьбы по дереву.

Сосуды, оплетенные берестой

Художник открывает башню

Многие из башен давно ушедшего Белого города, в том числе покрытую шатром Димитровскую и соседнюю с ней Тверскую, со «сполошными» колоколами на случай тревоги можно увидеть и сейчас - их воссоздал на своих полотнах замечательный художник, историк и археолог Аполлинарий Михайлович Васнецов (младший брат Виктора Васнецова и сам академик живописи).

Исторические пейзажи Москвы XVII века, написанные Ап. Васнецовым в 20-е годы нашего столетия, являются серьезными научными реконструкциями, сохраняющими и сегодня свое значение. И вместе с тем образы древней Москвы у большого художника очень убедительны: зритель невольно становится свидетелем, если не участником, изображаемых событий.

Забытой древности картины

Полны старинной красоты.

Остроконечны бревна тына

Кремля Ивана Калиты.

Палаты, башни, храмы, вышки,

Печатный двор, приказ, базар,

Торговцы, нищие, ярыжки,

Кафтаны шитые бояр…

От дней Бориса Годунова

До казней зверского Петра

Я вижу в кисти Васнецова

Возобновленное «Вчера»… -

писал В. Гиляровский об этих васнецовских «окнах в мир древней Москвы».

Блестящий знаток планов древней Москвы, летописей, архитектуры, этнографии, Ап. Васнецов не только теоретически вникал в археологию, но и непосредственно вел изыскания. «Чем дальше шло увлечение прошлым Москвы, тем более и более открывались несметные сокровища этого исторического города. Приходилось не только рыться в древних хранилищах, но буквально рыться в земле, отыскивая остатки древних зданий», - писал он в автобиографии. Васнецов принимал самое активное участие в археологических наблюдениях за земляными работами в Москве. Даже на восьмом десятке лет он продолжал спускаться в глубокие разрытия, оперативно делал зарисовки, описывал находки. Васнецов обследовал основания Берсеневских водяных ворот Белого города, выходивших на Москву-реку, Сретенских и Яузских ворот.

По материалам непосредственных наблюдений, после детального сопоставления археологических данных с древними планами, Аполлинарий Михайлович создал одну из лучших своих акварелей - «Семиверхую башню Белого города».

На археологическом эскизе, хранящемся в фондах Музея истории и реконструкции г. Москвы, можно видеть зафиксированные художником кладки - стены цоколя башни, выложенные из белого камня, залегавшие почти на 4-метровой глубине древние бревенчатые мостовые, подходившие к воротному пролету, и другие детали - все с размерами и стратиграфией.

В Музее истории и реконструкции г. Москвы экспонируется и сама эта великолепная по колориту картина. На фоне зимнего тревожного неба - белая громада шестигранной башни, каждая грань которой завершается шатром, а седьмой шатер вздымается в центре.

Семиверхая башня стояла на краю высокого мыса, на Москве-реке у Крымского брода, где постоянно грозили татары. В башне было два прохода помимо ворот, которые замыкались решетками. В описной книге 1701 г. оказались основные размеры башни: диаметр ее был близок 28 м, а высота составляла 27 м. Снаружи башня подпиралась каменными быками, а внутри имела четыре свода, т. е. была пятиярусной (ярусы соединялись лестницами в толще стены). На картине из полукруглых боевых амбразур башни зияют жерла орудий, а другие пушки подвозят к одному из проходов башни.

Такова была самая мощная из башен Белой крепости, надежная защита столицы XVII века.

…А сегодня на месте былой башни - огромная голубая чаша открытого бассейна «Москва», окруженная цветущим садом.

Скородом на Садовом кольце

Кипящее движением Садовое кольцо - основная транспортная магистраль столицы. Сплошным потоком проносятся здесь автомобили, но все ли водители знают, что под шинами у них лежит былой… Скородом?

Скородом - так за быстроту строительства была прозвана когда-то самая большая крепость древней столицы да и всей Руси. Ее начали сооружать летом 1591 г. вслед за Белым городом после последнего набега на Москву орд крымского хана Казы-Гирея. А уже в 1592 г. крепость была построена. Был насыпан громадный земляной вал, а на гребне его поставлена деревянная стена.

16-километровая дубовая стена высотой 5 м, или «в три копья», сплошным кольцом охватила ремесленные слободы, расположенные за стенами Белого города. В стене было 34 проездных и около 100 глухих башен, которые поднимались над стенами восьмигранными шатрами. Башни имели амбразуры для пушек и бойницы для пищалей. На каждой из них стояло четыре - шесть орудий.

Как у всех средневековых крепостей, перед валом Скородома, разумеется, существовал и ров, через который у башен были переброшены мосты. А каков был этот ров? Сведения о нем крайне незначительны. Науке о древности помогли работы по строительству подземного перехода на Большой Садовой улице (у улицы Красина). Сначала бревенчатые конструкции на дне котлована привлекли внимание проезжавшего здесь любителя и знатока истории Москвы кино-редактора Центральной студии документальных фильмов К. В. Аксютина. А вызванные им археологи Музея истории и реконструкции г. Москвы тотчас же зафиксировали интереснейшее фортификационное сооружение - подошву песчаного вала с крутыми стенками, укрепленными дубовыми сваями. Ширина рва на дне оказалась 9 м, а поверху в этом месте он, видимо, доходил до 16 м. Этот глубокий ров, безусловно, являлся значительной преградой на пути врага.

Во время иностранной интервенции в 1611 г. деревянные стены сгорели и остался лишь земляной вал. Под руководством легендарного воеводы Дмитрия Пожарского вал был значительно надсыпан и впереди него возведены земляные бастионы.

Земляной город поражал иностранцев. Протяженность крепости, по мнению командира отряда наемных солдат Жака Маржерета, была больше парижской, а Павел Алеппский в своих записках о путешествии в России писал, что этот «великий земляной вал похож на огромные холмы и кажется неприступнее всех каменных, кирпичных и даже железных стен, потому что каменные ядра в него зарываются».

В 1659 г. на земляном валу вновь была сооружена стена из мощных заостренных столбов и поставлены деревянные остроконечные башни.

К концу XVII века земляной вал стал таможенной границей Москвы. У его ворот образовались рынки, куда подвозились различные товары. Вот откуда происходят названия - Смоленская-Сенная, Угольная и Дровяная площади.

В XVIII веке бревенчатый острог на валу сильно обветшал и более не возобновлялся.

Восстановление древнего земляного вала стало невозможно и потому, что к тому времени местность былой крепости застроили многими деревянными и каменными зданиями. К тому же Москва в XVIII веке разрослась уже настолько, что земляной вал потерял и экономическое значение - перестал существовать как таможенная граница (для этой цели в 1742 г. сооружен Камер-Коллежский вал.

Оборонительные сооружения определили кольцевую планировку Москвы. В XIX веке, после пожара 1812 г., на месте оползшего земляного вала и засыпанного рва была спланирована громадная кольцевая улица с палисадниками - Садовая, состоявшая из 25 улиц и площадей.

Память о самой большой земляной крепости сохранилась в названиях Крымский вал, Валовая улица, Земляной вал. От москвичей еще можно услышать названия Калужских, Серпуховских и других ворот, связанных со Скородомом.

Ворота… В этих московских названиях живет народная память о былом крепостном зодчестве столицы, вещественные следы которого таят недра, о многовековой героической истории города.