Москва в Москве

«РОССИЯ» НАД РУСЬЮ

Зарядье! Под стрелою крана

Твое начало и конец…

Никанор Батурлин

Московским старожилам еще хорошо памятно вчерашнее Зарядье - прибрежный низменный участок вдоль Москворецкой набережной. Ныне и малейшего следа не осталось от сложного переплетения узких переулков, стоявших на крутом спуске к реке, - Максимовского, Елецкого, Ершова, Зарядьевского, Псковского, Мокринского, Кривого, с их беспорядочной, скученной застройкой, тесными дворами-колодцами.

Сегодня вдоль Москвы-реки на месте былых зарядьевских трущоб на четверть километра протянулся сверкающий стеклом и алюминием прямоугольник гостиницы «Россия», крупнейшей в Европе. В гостиничный комплекс входят также огромный Государственный центральный концертный зал Министерства культуры СССР и двухзальный кинотеатр «Зарядье», имя которому дали сами москвичи. Большой коллектив проектировщиков (главный архитектор Д. Н. Чечулин, главный конструктор Н. Д. Вишневский) и строителей трудился над созданием гостиницы, и на протяжении всего срока строительства рядом с ними постоянно были археологи. Здесь, рядом с кремлевским «градом», археологи «читали» девятисотлетнюю летопись этого второго древнейшего района Москвы.

Значительные участки - 2300 квадратных метров - вскрыты археологическими раскопками на строительной площадке, десятки тысяч квадратных метров были охвачены наблюдениями (экспедициями Института археологии Академии наук СССР и Музея истории и реконструкции г. Москвы руководили М. Г. Рабинович и А. Ф. Дубынин). Интерес к этому месту не был случайным. Здесь на берегу Москвы-реки, на территории, непосредственно прилегавшей к Кремлю, располагался древний посад.

Иноземная торговая пломба

Земля Зарядья драгоценна для науки. Это поистине археологический заповедник. В прибрежной влажной почве не хуже, чем в Кремле или даже Новгороде Великом, сохранились деревянные сооружения и изделия из кожи, кости, луба и других обычно быстро сгнивающих материалов. Мощность культурного слоя тут составляла от 5 до 8 м; причем фундаменты поздних каменных зданий не пробивали всей его толщины, и нижние горизонты остались сравнительно мало поврежденными.

Название «Зарядье» известно с XVI века, когда прибрежная часть посада оказалась «за рядами», сооруженными на главной торговой площади. Прежде по своему расположению у реки местность называлась Подолом, а также Поречьем.

Предградие Кремля

Начало заселения этого района относится по крайней мере к концу XI века. В то время это была окраина поселка у кремлевского «града», его ремесленное и торговое предградие.

Среди находок в древнем горизонте - хрустальные и сердоликовые бусы, характерные для убора вятичей; железные ножи архаического облика; древняя поливная и так называемого курганного типа керамика; костяные наконечники стрел и проколки. Свинцовая гирька по весу и форме подобна такой же находке в Новгороде (она обнаружена в кошельке купца XI века). Большой интерес представляет иноземная свинцовая торговая пломба На ней изображен герб - посох с перчаткой - и имеются стертые надписи латинским и готическим шрифтами. Пломба, видимо, попала сюда из Южной Германии, из одного из прирейнских городов. Сотни стеклянных разноцветных браслетов найдены в Зарядье так же, как в Кремле и вообще в каждом из городов Древней Руси. И это тоже подтверждает городской характер поселения - «красные села» не оставили бы таких браслетов.

Древнейший московский посад уже в домонгольское время широко простирался как на береговой, так и по возвышенной части Зарядья (ниже современной улицы Разина) и был весьма многолюден.

На одном из участков раскопок археологам на большой площади открылась бревенчатая панорама целого древнего района - улицы с прилегавшими к ней усадьбами.

Прибрежная часть посада в XIV - XV веках пересекалась Большой, или Великой, улицей (название известно по документам). Она шла от Константино-Еленинских ворот Кремля (продолжала Подольную улицу) и упиралась в Острый (Вострый) конец посада. Наиболее древней церковью в это время на Великой улице была церковь св. Николы Мокрого. Он изображался с мокрой бородой и считался покровителем плавающих и путешествующих. Эта церковь и в самом деле стояла на «мокром месте» - вблизи пристани, к которой подходили многие речные суда купцов из Нижнего Новгорода, Твери или даже Булгара. В дальнейшем, с развитием сухопутных дорог, когда Великая улица потеряла свое портовое значение, она лишилась и названия - стала Мокринским переулком. И этот переулок простоял до начала строительства гостиницы.

Раскопки показали, что эта древнейшая улица Москвы возникла еще за 300 лет до первых известий о ней. Сначала ее населяли почти сплошь ремесленники. Но в дальнейшем, с ростом значения Москвы, их вытеснила знать. Множество жилых и производственных построек открыто в Зарядье за годы раскопок, и мы остановимся лишь на нескольких наиболее характерных для разных эпох жизни района.

Сооружения Великой улицы

Одна из ранних усадеб здесь принадлежала кожевнику. Непосредственно на коренной породе удалось проследить угол сруба с развалом печи. У стены постройки была открыта длинная узкая канавка - следы частокола. Между канавкой и углом дома оказалась яма со значительным количеством дубовой коры (отходы растительного дубления), а вблизи нее лежал слой обрезков кожаной обуви - части подошв, голенищ, задников. Видимо, здесь выделывали кожи и кроили обувь. Это были остатки кожевенного и сапожного производства, еще не отделившихся друг от друга. Подошвы древней обуви делались из нескольких слоев тонкой кожи и сшивались «невыворотным» швом при помощи прямого шила (шов, как у современных сандалий). Каблуков первоначально не было, и вся обувь кроилась симметрично - подходила как на правую, так и на левую ногу.

Отходы кожевенного производства встречались археологам во всем районе Зарядья. Видимо, сапожная профессия была очень распространенной, и сапожники не концентрировались в одном месте.

Важнейшим ремесленным производством с самой глубокой древности была металлургия - следы этих комплексов также отмечены при раскопках. Но наиболее полно исследована усадьба литейщика (и одновременно кричника) конца XIV - начала XV века. Его дом был сложен из еловых бревен диаметром в среднем 30 см. Размеры этого крупного сруба «в обло» 7X4 м. Внутренняя стенка делила помещение на две комнаты - это был пятистенок. Дом выходил на улицу длинным фасадом, а вход в него был со двора, в помещение с печью. Эта, казалось бы, обычная изба на самом деле уникальна - до ее обнаружения этнографы были уверены, что такой тип постройки (пятистенок) появился у восточных славян только в XIX веке.

На усадьбе был найден горн из кирпича с глиной, а в развале его расчищено пять небольших тиглей для плавки металла (еще два точно таких же тигля оказались в доме). Нашлась и каменная формочка - для отливки красивой звездчатой подвески и булавок. У горна лежало большое количество железистого шлака: мастер не только отливал украшения из бронзы, но и сам добывал кричное железо из руд. Сочетание литейно-ювелирного производства с железоделательным было в те времена обычным для Великого посада.

Форма для отливки подвески и оттиск

Вдоль Великой улицы к пристани шло два ряда дворов, и все сооружения, встреченные при раскопках, располагались или вдоль, или поперек оси улицы, имевшей направление с запада на восток. В середине XV века улица была уже вымощена и имела целую сеть дренажных сооружений - разного вида деревянных труб и каналов с поглощающими колодцами. Техника изготовления труб тех времен довольно проста: дерево раскалывали на две половины, выдалбливали, затем половины складывали по шву, а их стыки обматывали берестой. Сохранность глубоких колодцев в Зарядье поразительна: один из срубов имел 46 венцов, а общая глубина его достигала 6 м. До 5-метровой глубины стенки колодца шли вертикально, а в нижней части расходились, приобретая форму пирамиды. В нижней части колодца найдены 14 оброненных кувшинов, а также шест длиной 4,25 м. На одном конце шеста была зарубка для привязывания веревки, а на другом - два гвоздя для закрепления сосуда.

Все дренажные устройства собирали грунтовые воды, чрезвычайно насыщавшие почву посада. Но вода не спасала улицу от пожаров.

Печать Ивана Коровы

На 3-метровой глубине от современной поверхности в культурном слое Зарядья проходил мощный слой угля - это был горизонт грандиозного пожара на Великом посаде в 1468 г. Московский летописный свод сообщает под этим годом: «Того же лета месяца Маиа в 23 день в 2 час нощи загорелся посад на Москве у Николы Мокрово и много дворов бесчисленно в горе». Археологи исследовали целый ряд усадеб, погибших во время пожара. В одной из них была вскрыта большая баня с глинобитной печью, занимавшей чуть ли не всю постройку.

В углу бани оказалась находка, получившая затем широкую известность. Это была маленькая овальная костяная печать. На более чем скромной площади - длина 1,6 см, ширина 1,3 см - незаурядный резчик изобразил воина с копьем и щитом в руке, а по краю сделал надпись: «Печать Ивана Карови». Рядом с именем на печатке оказалось потешное, начертанное с характерным московским «аканьем» прозвище владельца усадьбы. Коровой звался, скорее всего, живший здесь князь Иван Юрьевич Патрикеев - ближайший боярин Ивана III (такого рода прозвища были широко распространены даже среди знатнейших бояр; кстати, родоначальник будущей царской династии Романовых боярин Андрей, живший в XIV веке, носил не более благозвучное прозвище - Кобыла). Баня располагалась позади дома Патрикеева, а сам дом, окруженный большим комплексом построек, был во дворе.

В XV веке близкий к Кремлю район Великой улицы становится аристократическим - его интенсивно заселяют приезжавшие на службу к великому князю бояре и дворяне.

Богатейшая усадьба времен Ивана Грозного была раскопана рядом с церковью Николы Мокрого. Площадь усадьбы составляла около гектара. Она состояла из двух дворов - небольшого переднего и огромного заднего. Каменные палаты стояли длинной стороной к улице. Их высокое крыльцо поддерживали специальные опорные столбы. На вымощенном дворе находилась двухэтажная хозяйственная постройка, в нижнем ярусе которой помещался ледник для медов. На обширном скотном дворе найдено множество растяжек для туш, а также - что гораздо интереснее - около двух десятков деревянных бирок (палочек с зарубками). Возможно, они были связаны с какой-то отчетностью в феодальном хозяйстве.

Настоящим дворцом оказался другой дом - XVII века, стоявший в одном ряду с церковью Николы Мокрого. По чертежам Приказа тайных дел удалось установить имя владельца. Им был кравчий - придворный государя, возглавлявший церемониал торжественных обедов, - князь Василий Сулешов. Знатные выходцы из Крыма, Сулешовы царским указом были признаны выше Шереметевых - столь знатен был этот род. Дом Сулешова имел большие сводчатые палаты на каменном основании; система каменных дренажных труб предохраняла от сырости.

Имя князя неожиданно встретилось при раскопках еще в одном месте Зарядья - на каменном надгробии, найденном у сохранившейся древней церкви Анны «на углу». На плите имелась надпись: «…кравчего князя Василия Еншеевича Сулешова человек Никита Семенов сын Ширяев». Полуразрушенная дата расшифрована как 1632 г. Никита Ширяев был «человеком» Сулешова - боярским холопом, всецело зависевшим от воли князя, но при этом, судя по богатой плите, чем-то выделявшимся из всей массы «людей». Он был скорее всего доверенным лицом князя - приказчиком, «большим холопом».

Из древнего быта посада

Находки в Зарядье помогают представить некоторые стороны средневекового быта ремесленно-торгового населения Московского посада, чрезвычайно малоизвестного по письменным документам. Обнаруженные в древних горизонтах (до XV века) многочисленные сельскохозяйственные орудия, явно бывшие в употреблении, показывают, что горожане широко занимались огородничеством. Найдены серпы, наконечник мотыги, деревянные зубья от граблей, бойки для посадки капусты, железные оковки лопат. В культурном слое обнаружены семена огурцов и тыквы, а из садовых культур - слива. Жито - рожь, пшеницу, ячмень - покупали на рынке и размалывали на ручных мельницах; об этом говорят многие находки жерновов.

Охота составляла привилегию лишь феодалов - в жизни средневекового посадского человека она не имела почти никакого значения.

Среди десятков тысяч исследованных костей, обнаруженных при раскопках, диким животным принадлежат лишь единицы.

А вот рыболовство в ту пору являлось существенным подсобным занятием в хозяйстве. Почти в каждой усадьбе встречены рыболовные снасти: берестяные поплавки, керамические и каменные грузила для удочек и сетей, наконечник пешни и блесна. Обнаружены тяжелые каменные «якоря» для ловли рыбы с лодки - известняковые камни поперечником до 30 см со сверлинами, а также железные остроги - бить большую рыбу.

Рыба в Москве-реке и ближайших озерах была весьма разнообразна: язи и голавли, ерши и щуки, судаки и стерлядь, сомы и налимы. Ловились в Москве-реке даже заходившие из Волги осетры. Рыбу заготовляли впрок: коптили (найдены специальные железные крючки для подвешивания рыбы) и солили. Так что справедливо говорилось: «Москву селедкой не удивишь».

Важнейшим занятием женщин было домашнее ткачество и шитье. Почти в каждом доме пряли льняные и шерстяные нити, ткали материю и сами шили одежду. Домотканые материи красили и покрывали узором, так что они были довольно красивы. Только весьма состоятельные люди пользовались рыночной материей и услугами мастеров - портных. Рядовые москвичи вплоть до времен Дмитрия Донского шили костяными иглами - металлические были дороги и являлись редкостью.

Древние рыболовные принадлежности

Припасы хранились в погребах-бочках, которые зарывали во дворах в землю и закрывали от крыс жерновами. Одна из найденных древних бочек до сих пор сохранила удивительно резкий запах дегтя - какой же силы дух был от него 500 лет назад, когда этим дегтем смазывали сапоги или телеги?

Пищу москвичи в глубокой древности варили в горшках в печи, а ели из деревянных мисок, тарелок, чашек - они в большом разнообразии представлены в Зарядье. Древнейшие из них вырезаны из целого куска дерева, но уже в XV - XVI веках посуда вытачивалась на токарном станке.

Среди других деревянных изделий - мутовки для сбивания масла и колотушки, части саней и телег, берестяные туески. Чрезвычайный интерес представляет дубовая лыжа, встреченная в археологическом горизонте начала XVI века. У широкой и короткой - длиной всего 60 см - лыжи конец загнут кверху, а в средней части имеются прорезы для ременного крепления. В своих «Записках о моско-витских делах» - книге, изданной в Базеле в 1556 г., - австрийский посол в Москве Сигиз-мунд Герберштейн описал виденные им в России лыжи, которые «из себя нечто вроде деревянных продолговатых башмаков длиною почти в шесть ладоней, надев их на ноги, они несутся и совершают пути с великою быстротою». Размер находки совершенно соответствует этому описанию. Такие лыжи, типа охотничьих, были удобны для передвижения по глубокому снегу в окружавших Москву густых лесах.

Обломок сосуда с надписью «Кувшин Федорин»

Все эти и другие великолепно сохранившиеся многочисленные деревянные изделия, обнаруженные в древних горизонтах Зарядья, характеризуют различные стороны жизни Московского посада.

Клад слитков на Варьской улице

Северной границей местности Зарядья являлась древняя Варьская улица, затем называвшаяся Варваркой (ныне улица Разина). Старое название этой улицы - одной из главных артерий Великого посада - историки Москвы связывали с храмом великомученицы

Варвары, построенным в начале XVI века зодчим Алевизом Фрязиным на средства «Василия Бобра с братией своею, с Вепрем да с Юшком с Урвихвостовым» - крупных московских купцов. Академик М. Н. Тихомиров обратил внимание на то, что и до постройки церкви улица звалась Варьской, и по-другому объяснил происхождение названия - от слова «варя», что означало место, где варили пива, меды (хмельные напитки) да соль. Существовали и особые, связанные с этим повинности населения Варьской улицы - Варварки.

На древней улице Великого посада сегодня старина соседствует с новизной огромного современного здания, здесь сохранилось немало интересных памятников зодчества. Один из них - храм Георгия, «Егорий Каменный, что на Псковской горе», стоящий тут с конца XIV века. В конце XV века поселились здесь купцы-псковичи, отчего и взгорье от реки к Варьской улице, и переулок, существовавший вплоть до самого строительства, именовались Псковскими. При устройстве северного пандуса гостиницы в 1967 г. близ церкви Георгия была сделана самая выдающаяся находка в Зарядье: на глубине около 7 м обнаружен глиняный, покрытый светлой обмазкой («ангобом») кувшин, в котором оказался уникальный клад серебряных слитков.

В первый момент, когда проходчики Мосподземстроя Б. Башилов и В. Федоров натолкнулись на почерневший закоптелый сосуд, им показалось, что он заполнен обуглившимися головешками. Но каково же было удивление рабочих, когда «головешки» оказались довольно увесистыми, а под слоем многовековой копоти неожиданно блеснул серебристый металл. Немедленно находку отнесли в Государственный Исторический музей. Она произвела на нумизматов сенсационное впечатление: круглобокий кувшин был заполнен слитками серебра, весом около 200 и 100 г каждый, которые являлись древнейшими рублями и полтинами. Ученые датировали клад рубежом XIV - XV веков.

Первый рубль представляет собой продолговатый обрубок серебра длиной 11 - 12 см. Полтина - это слиток, являвшийся половиной рубля. Следовательно, кувшин из Зарядья с серебряными слитками был кладом древнейших русских монет. В целом клад насчитывал 61 слиток (общий вес 6 кг) и составлял сумму, равную 31 рублю с полтиной.

Серебряные рубль и полтина из клада в Зарядье

На многих слитках заметен продольный шов, связанный с методом двойного литья, который начал применяться на Руси со второй половины XIV века. Первоначально эти продолговатые серебряные бруски были отлиты в Новгороде, и только спустя столетие оказались в московской земле. Об этом говорят надчеканки на 50 слитках в кладе - «штампы» княжеств, где они обращались. В эпоху феодальной раздробленности Руси на денежных слитках, «переступавших границу», княжество делало свою надчеканку (на некоторых полтинах до шести таких клейм). Чаще других на слитках встречается клеймо с сокращенной надписью в три строки, которая может быть расшифрована как «печать князя Владимира», причем наиболее вероятно, что она принадлежала удельному князю серпуховскому Владимиру Андреевичу Храброму, другу и сподвижнику Дмитрия Донского, герою Куликовской битвы. Кстати, именно в Серпухове в 1819 г. был обнаружен подобный клад слитков, но количественно больший (120 полтин); зарядьевский клад превосходит его по числу надчеканок. Такие клады нумизматы называют находкой столетия.

Ценность серебряных слитков была весьма значительна - один из дошедших документов сообщает о стоимости купеческих товаров: «белкы добрыя тысячу по пять рублев», а «конь добрый» стоил три гривны, так что на зарядьевское сокровище можно было купить целый конский табун. Вообще же названия «рубли» и «полтины» в письменных источниках упоминаются в том случае, если речь идет об очень крупных платежах - доходах с удельных княжеств, самых крупных торговых сделках и др.

В XV веке такие древнерусские денежные слитки были полностью перелиты в новые деньги - небольшие монетки - и совершенно исчезли из обращения. Сохранились они лишь в «невостребованных» (возможно, в связи со смертью владельца) кладах. Зарядьевские находки представляют значительный интерес для изучения истории денежного обращения на Руси. «У всякого клада лежит стерегущий оный клад стоглавый змей», - говаривали в старину. В наши дни клады, столь обогащающие науку, у «змея» успешно отвоевывают строители.