Москва в Москве

СТРОКИ КАМЕННОЙ ЛЕТОПИСИ

…Москва, стоя в средине всех,

Главу великими стенами

Венчанну, взводит к высоте,

Как кедр, меж низкими древами

Пречудна в древней красоте.

Михаил Ломоносов

Многие из великолепных творений зодчества, оставленные современной Москве предшествующими поколениями и уже во времена М. В. Ломоносова считавшиеся древними, пережили несколько столетий и теперь, в наши дни, бережно сохраняются Советским государством. «Пречудны», они являются памятниками культуры народа, вечной его ценностью.

«…Архитектурные ансамбли и комплексы, исторические центры, кремли, кварталы, площади, улицы, набережные, остатки древней планировки и застройки городов… сооружения гражданской, промышленной, военной, культовой архитектуры, народного зодчества, а также связанные с ними произведения монументального, изобразительного, декоративно-прикладного, садово-паркового искусства, природные ландшафты» - так определяет памятники градостроительства и архитектуры Закон об охране и использовании памятников. Свыше 1800 строений и сооружений Москвы находятся под охраной государства, многие из них связаны с именами выдающихся исторических деятелей, с важными событиями прошлого города. Государственный закон предусматривает использование памятников истории в целях развития науки, народного образования, культуры, патриотического, идейно-нравственного, интернационального и эстетического воспитания. Десятки ценнейших памятников архитектуры в столице находятся в процессе реставрации, и восстанавливать былую красоту помогает археология, своеобразный «фундамент» исследований зодчества. Совершенно естественно, что у стен каждого из древних зданий за века наросли напластования, где при раскопках можно встретить образцы различных строительных материалов, утерянные элементы наружного декоративного убранства. Интересные находки таят и наслоения внутренних помещений - при вскрытии в них оказываются полы разного времени, детали интерьера, бытовые вещи, рассказывающие о занятиях былых обитателей. Археологические исследования, таким образом, являются важным подспорьем при воссоздании уникальных памятников, земля помогает восстановить их неповторимые черты.

У Старого Английского двора

Огромный исследовательский труд был вложен в реставрацию древних зданий За-рядья - вдоль улицы Разина как бы вновь возродился уголок древней Москвы с ее самобытной архитектурой теремов и соборов. За серьезный вклад в реставрационную науку группе архитекторов - авторов проектов восстановления памятников зодчества - была присуждена Государственная премия РСФСР. Среди них Инесса Ивановна Казакевич, руководившая возрождением Старого Английского двора. Теперь это древнейшее гражданское здание двора, оказавшееся в последующем «встроенным» в большой купеческий дом, возвращено из небытия. Белокаменные подвалы, большемерный кирпич в кладке, фрагменты крыльца обнаружил в обезличенном позднейшими перестройками здании архитектор-реставратор П. Д. Барановский в 1956 г. Последующий научный поиск подтвердил, что это действительно Английский посольский двор на Варварке, с которым связан ряд важнейших государственных актов, зафиксировавших развитие дружественных отношений России и Англии в XVI - XVII веках.

Под 1556 г. отмечено в Никоновской летописи, что «…да английские же земли купцов и гостей пожаловали есмя Юшковским двором на Москве, у Максима святого, за торгом, и они в нем живут по старине». Историки не пришли к единому мнению о том, кто был Юшка - первоначальный владелец двора; называют имена купца Ивана Бобрищева по прозвищу Юшка, купца Юрия Урвихвостова - и о нем в документах говорится «Юшка», и Юрия Траханиота, московского дипломата, грека по происхождению. Чрезвычайно интересно предположение И. И. Казакевич о том, что строителем здания мог быть зодчий Алевиз, поставивший соседнюю церковь Варвары. В здании останавливались агенты «московской компании», созданной для широкой купеческой торговли с Россией, жили ремесленники и аптекари; двор являлся и резиденцией послов. Один из них, сэр Томас Смит, писал в Лондон, что «квартира его - лучший дом во всей Москве». Множество товаров привозилось в Английский двор - оружие и порох, бумага и медь, ткани и сахар, а Джером Горсей, например, в 1586 г. доставил кроме прочего и двух львов, 12 собак, орган и эпинеты (музыкальные струнные инструменты) и др. Здание неоднократно горело, было разрушено при военных действиях в 1611 г., а в середине XVII века стало владением боярина И. А. Милославского.

Мантикор на изразце

Восстановлению памятного в истории Москвы здания существенно помогли архитектурно-археологические исследования, при которых под слоями штукатурки и поздней облицовки были раскрыты фрагменты древней постройки. «Наверху палата белокаменная, а в ней печь большая образцовая», - описывала Никоновская летопись интерьер здания. Разнообразны сюжеты «красных» изразцов от этой печи, обнаруженных у стен дома, - Александр Македонский с воинством и барсы под пальмами, хищный зверь и геральдические двуглавые орлы. Наряду с известными, много раз встречавшимися изображениями раскопки у Английского двора принесли и новые, уникальные персонажи. На одном из изразцов оказалось чудище, до того «невиданное» специалистами: голова бородатого мужчины на теле льва. Сфинкс? Нет, рисунок не соответствует сложившейся в Египте, а затем в Греции иконографии образа этого всегда лежащего существа. На изразце оно крепко стоит на ногах, лицо повернуто в фас, волосы как бы собраны в пучок на макушке, широкая лопата бороды прикрывает могучую шею и грудь. В расшифровке этого уникального сюжета (исследование проводили Б. П. Шестков и автор) помогла древняя рукопись - вторая редакция хронографической «Александрии», известной в Москве с начала XVII века. В этом переводном произведении, называющемся «Сказание об Индии богатой», сообщались сведения о том, что в Восточной Индии «в пустынях же и по горам на различных местах обретаются различные дива и чюда, которые имут человекообразное подобие. О тех же первейший бяху пигмей… Друзии же мантикоры нарицаемы, имуще главу и лице человеско прочее же тело их львово». Судя по описанию, автор изразцового сюжета изобразил именно легендарного мантикора, а не сфинкса. Нелишне заметить, что со времен путешествия Афанасия Никитина Индия неизменно привлекала внимание москвичей своими чудесами, восхищала сказочными богатствами. Интересно и другое изображение на втором уникальном изразце Английского двора. Стоящее под аркой чудище имеет лисье тело с женской головкой в короне на манер Сирина. Название его и древние легенды об этом «диве» пока остаются загадкой. Многочисленные изразцы - находки у фасада здания - позволили реконструировать печь парадного зала Английского двора (в помещении сохранились дымоходы и были прослежены места примыкания печи к стенам).

Археологические исследования Д. А. Беленькой обнаружили в районе Английского двора и предметы, связанные с торговой деятельностью англичан. На сторонах свинцовой, когда-то покрытой позолотой печати (буллы) изображения английского королевского герба и герб Шотландии - чертополох. Другой характерный предмет английского ввоза - ножи. Известно по документам, что через Архангельск в бочках доставлялись они в Москву. Серия ножей с клеймами была исследована Р. Л. Розенфельдтом. Ученый сопоставил московские находки с каталогами средневековых клейм, изданными в Англии, и обнаружил полное их совпадение.

Древнее здание, в восстановлении которого деятельное участие принимали археологи, передано теперь в их владение: в нем будет размещаться Московская археологическая экспедиция Института археологии Академии наук СССР.

На былых Хамовниках

Сохранились на территории Москвы и древние здания - каменные палаты, связанные с производствами «города мастеров». Когда-то они выделялись среди деревянной застройки ремесленных слобод, память о которых глубоко запечатлелась в названиях города.

Свыше трех веков местность у начала нынешнего Комсомольского проспекта - улицы, примыкающие к нему переулки, набережная реки Москвы - носила название Хамовники. В древности протекал по этой территории от Новодевичьего монастыря к Москве-реке ручей Вавилон, проходила вдоль него дорога в Суздаль, Владимир. У старой дороги в 20-х годах XVII века поселили ткачей из Твери - так образовалась Хамовная дворцовая слобода. Толкования смысла этого слова у историков различны. И. Е. Забелин производил его от индийского слова, воспринятого на Руси, «хаман», т. е. белое бумажное полотно. Всевозможные виды скатертей, «убрусы» - полотенца, украшенные сложными цветными узорами, художественно отделанные, производили мастера-хамовники.

Архитектурным памятником былой слободы является церковь Николы в Хамовниках, сооруженная в 1679 - 1686 гг., - яркий образец московского декоративного зодчества XVII века. А неподалеку от слободского храма, стоящего сегодня на магистрали, на улице Льва Толстого можно увидеть и одновременные ему древние каменные двухэтажные палаты - бывший государев Хамовный двор. За века это интереснейшее здание, первоначально центр производства и управления слободой, неоднократно перестраивалось, горело, стены его были обшиты тесом. На первый взгляд, внешне - обычное строение прошлого века. Натурное обследование архитекторов мастерской № 13 института «Моспроект-2» со всей несомненностью показало: XVII век, а затем последовало кропотливое изучение кладок. Недавние исследования архитекторов И. И. Казакевич и В. В. Путятиной в тесном сотрудничестве с археологами Музея истории и реконструкции г. Москвы помогли восстановить его древний облик. Ныне архитектурные детали фасада выполнены из кирпича: углы здания и места примыкания поперечных стен отмечены «лопатками», хорошо виден венчающий карниз, узорчатый, с поребриком. Украшает здание и тесовая деревянная кровля. В небольших оконницах в XVII веке сверкала слюда. Мощный пласт ее - заготовки и отходы производства - был обнаружен при земляных работах во дворе здания. Лучшую слюду в те времена за границей называли «мусковит» - от Москвы, где во всех богатых домах и государевых палатах в окна были вставлены наборные слюдяные оконницы. Но никогда прежде при московских раскопках не встречалась слюда такими пластами. Добывали ее на севере - на Двине, в Карелии, а разбирали на слои, резали, изготавливали уже в Москве. Судя по находке в Хамовниках, оконницы плотники могли готовить и при самом строительстве, подгоняя к окнам. Слюда весьма ценилась и москвичами и иностранцами. С восхищением отзывался о ней Джильс Флет-чер. «Слюда пропускает свет изнутри и снаружи, - отмечал английский посол, - она прозрачнее и чище, нежели стекло, и потому еще заслуживает преимущество перед стеклом и рогом, что не трескается, как первое, и не горит, как последний».

Однако самые интересные находки в Хамовниках были сделаны при археологических изысканиях внутри здания. В пазухах сводов второго этажа были обнаружены полихромные рельефные изразцы, подобные нарядной майолике храма Николы в Хамовниках. Интерьер характеризуют и уникальные глазурованные плитки из сочетания в каждой белого и зеленого или белого и желтого цвета - таков был пол «в шахмат». А в подвалах здания археологов ожидало открытие следов самого производства: набойные доски с рельефным орнаментом, которыми краска наносилась на гладкий холст. На досках большое разнообразие орнаментов - геометрических, растительных, встречаются и сюжетные изображения. Коллекция этих интересных резных досок, являющихся красочными образцами народного искусства, родственного изразцам и пряничным формам, стала вещественной памятью о слободе хамовников.

Оловеничник и зеленщик в Путинках

У Пушкинской площади, в начале улицы Чехова, прежде Малой Дмитровки, где в древности располагалась Новая, или Малая Дмитровская, слобода, нельзя не обратить внимание на красочное и нарядное сооружение с узорочьем, столь характерным для московского декоративного зодчества середины XVII века. Вошедшее ныне во все учебники древнерусского искусства здание - бывш. церковь Рождества Богородицы в Путинках (отсюда пути - «путинки» шли на Тверь и на Дмитров). Живописная композиция церкви с пятью шатрами и колокольней сочеталась во времена постройки здания (1649 - 1652) с шатровыми завершениями проездов Белого города. Реставрация возвратила зданию его затейливое убранство и освободила от мощного культурного слоя, наросшего у внешних стен. При исследовании уникального архитектурного памятника было обнаружено и два весьма редких белокаменных надгробия, расшифрованных московским эпиграфистом Ю. М. Золотовым. Обе находки были в кладке - их сняли по прошествии времени с погоста и использовали вторично как обычный белый камень.

Одна из плит в своей «новой жизни» вошла в резной наличник, потеряв при этом края с датой надписи. Сохранилась лишь незначительная часть орнамента и три строки от надписи: «…преставися раб божий Семен Иванов сын аловеничник». Значит, первоначально под плитой был погребен ремесленник - оловеничник (в транскрипции надписи слышно характерное московское аканье). Этот мастер выделывал кувшины для воды - оловенники, которые отличались своей особой формой и, как ни странно, не всегда были оловянными. Так, в имущественных описяхXVII века попадаются, например, серебряные оловенники, а иногда даже позолоченные. Деталь характерного орнамента и начертание букв позволяют отнести плиту Семена Иванова к 30 - 40-м годам XVII века. Одновременна ей и вторая путинковская плита, которая лежала в фундаменте алтаря на глубине 2,5 м. Надпись на плите гласила: в 1631 г. под ней был погребен «Иван Юрьев сын зелейщик».

Этот человек принадлежал к одной из важнейших профессий средневековой Москвы. Если в городской переписи 1638 г. значилось оловеничников всего четыре, то зелейщиков вместе с зелейными подмастерьями и зелейными учениками упоминалось около 70 человек. Это были пороховых дел мастера - они готовили из серы и селитры «зелье пушечное».

Порох начали производить в Москве одновременно с появлением пушек и приготовляли его различных видов и весьма сложных составов в зависимости от назначения. На двух специальных казенных зелейных мельницах изготавливали порох рядовой и «добрый», самопальный - «чтоб добре прытко грянул», и «негасимые огненные хитрости» - составы, горевшие в воде. Средневековым химиком - «хитрецом», готовившим такие составы, и был зелейщик Иван Юрьев, вошедший в историю Москвы по находке в Путинках.

Имя на камне

Множество имен представителей родовитой знати и духовенства встречают историки на таких белокаменных резных плитах - нередко значатся на них бояре и думные дворяне, стольники и окольничие, князья и воеводы, дьяки и подьячие, митрополиты, епископы. И тем интереснее каждая плита с надписью, посвященной древнему мастеру, человеку труда. О замечательном народном умельце узнаем из текста памятной доски в подмосковном Новом Иерусалиме, под Истрой, где прославляется имя Петра Иванова сына Заборовского, «…золотых, серебряных, медных, ценинных и всяких рукодельных хитростей изрядного ремесленного изыскателя…». Из находок плит при исследовании московских зданий стали известны имена Бориса Михайлова сына Колесова - «селитерного мастера», Терентия Артемьева сына - «огородной слободы тяглеца», Емельянова сына - «служилого пушкаря» и других. Вошел в историю Москвы и купец, как именуется он в тексте на плите, «…московский жилец гостинныя сотни торговый человек Савва Омельянов сын Вагин», тем, что «свершил храм Никиты мученика…». Это сооруженное в 1595 г. живописное здание, неоднократно впоследствии перестраивавшееся и возрожденное в древних формах при реставрации нашего времени, ныне является одним из интереснейших историко-культурных объектов заповедной зоны Заяузья. Уникальные памятники эпиграфики - закладные строительные плиты и надгробия - встречались ученым и в других заповедных зонах города.

«…Москва не есть обыкновенный большой город, каких тысяча, - писал М. Ю. Лермонтов в «Панораме Москвы». - Москва не безмолвная громада камней холодных, составленных в симметрическом порядке… нет!… Каждый ее камень хранит надпись, начертанную временем…»

Архитектурно-археологические исследования постоянно обнаруживают резные плиты («тска» (доска) именовали их в древности), и «надписи, начертанные временем», вновь и вновь открывают имена москвичей, отдаленных от нас веками, вложивших свой труд в созидание города, оставивших прекрасные памятники зодчества.

Палаты Замоскворечья

Уникальные памятники прошлого - древние гражданские сооружения воссозданы реставраторами в заповедной зоне Замоскворечья. Реставрации ряда зданий и усадеб здесь предшествовали многолетние кропотливые исследования: ведь облик сооружений почти до неузнаваемости был искажен позднейшими перестройками.

Часть города за Москвой-рекой впервые упомянута в летописи под 1365 г., при описании большого пожара, когда «погоре посад весь, и Кремль, и Заречье». Письменные источники рассказывают и о многих других пожарах, начинавшихся в деревянном Заречье и затем охватывавших весь город. В 1493 г. огонь, вспыхнувший за рекой, перебросился в Кремль, и пожар буквально испепелил великокняжеский и митрополичий дворцы. И тогда в 1495 г. Иван III издал указ о сносе всех строений за Москвой-рекой против Кремля и повелел разводить тут сады. В конце XVI века, судя по изображению на Годуновском плане, сады простирались по всему правому берегу Москвы-реки между нынешними Большим Каменным и Москворецким мостами. А вдоль больших садов узкой полосой тянулись слободы дворцовых садовников - Верхняя, Средняя и Нижняя. В конце XVII века по переписной книге 1679 г. в них насчитывалось 403 двора. Палаты «главного садовника» - дьяка Аверкия Кириллова, ведавшего всем садовым хозяйством царя, сохранились до наших дней.

По преданиям, это старинное здание на Берсеневской набережной существовало еще в XVI веке и при Иване Грозном якобы принадлежало Малюте Скуратову. Позднее, также по легендарным сведениям, им владели боярские роды Годуновых и Стрешневых, высшая дворцовая знать. Совершенно достоверна другая дата. В одной из комнат первого этажа в своде замкнут камень, на котором высечена надпись, указывающая дату возобновления палат: «…в лето 7765… палата посправлена». Эту же дату - 1657 г. - подтверждают «Строильные книги московским церквам», где под этим годом о застройке участка у церкви Николы на Берсеневке читаем следующее: «А на том ево огороде, подле ево Аверкиева двора, построена ево Аверкиева палата вновь, а от церковной земли до той ево палаты пять сажен». Из той же книги следует, что Аверкий Кириллов получил усадьбу по наследству от родителей в начале XVII века, причем вначале владел ею совместно с двумя братьями. В старинных документах Аверкий Стефанович Кириллов упоминается сначала как «московский гость» (купец), а с 1667 г. в звании думного дьяка.

Архитектурные исследования, которые велись сначала Д. В. Разовым, а затем на протяжении многих лет Г. В. Алферовой, показали, что Аверкий Кириллов значительно расширил старый дом. Палаты оказались в глубине обширного двора, а на улицу выходили лишь службы - людские, поварни, конюшня. В архитектуре каменных палат были претворены традиции народного деревянного зодчества. В здании имелись жилые палаты, обширные подвальные помещения, терема. Красное крыльцо было пышно отделано, увенчано шатром. Три этажа имеет здание ныне, причем нижний цокольный этаж за три столетия оказался под напластованиями земли. При расчистке в толще культурного слоя археологам не раз встречались многоцветные рельефные изразцы, украшавшие фасады здания и крыльцо. Сочетание белого резного камня, красного кирпича, красочной майолики придавало зданию чрезвычайно живописный вид.

Одновременно с палатами Кириллов построил большую каменную домовую церковь и соединил ее с ними крытой, на каменных столбах галереей. Под северной папертью храма и был погребен думный дьяк. В притворе у северных дверей церкви в стене были замурованы надгробные плиты (в настоящее время они хранятся в археологическом отделе Государственного Исторического музея). Одна из надписей гласит: «…раб Божий думный дьяк Аверкий Стефанович Кириллов от рождения своего поживе 60 лет и от начала мира лета 7190 мая в 16 день мученически скончался…» Конец свой дьяк нашел во время стрелецкого мятежа 1682 г. - был убит в Кремле как сторонник Нарышкиных. Жена дьяка Ефимилия Леонтьевна, как рассказывает надпись на другой плите, не намного пережила Аверкия Кириллова - скончалась в октябре того же года, также в возрасте 60 лет. Ряд ценнейших находок был обнаружен археологами Музея истории и реконструкции г. Москвы во время наблюдений за земляными работами при реставрационных исследованиях здания церкви Николы на Берсеневке и связанных с ними вскрытий боярских погребений. В одном из женских захоронений XVII века оказались, например, изящной формы золотые серьги «одинцы», имевшие вставки изумрудов, - интересный образец ювелирного искусства древней Москвы.

Усадьба Кириллова - яркий памятник московского зодчества XVII века - в XVIII веке перешла в казенное ведомство. В XIX веке здание палат стало «курьерским домом» - здесь жили сенатские курьеры. Позднее в древних московских палатах размещалось Московское археологическое общество. Ныне в реставрированном здании находится Научно-исследовательский институт культуры.

Другое уникальное здание, связанное с историей московского ремесла, восстановлено в недавнее время в Замоскворечье близ Водоотводного канала, прежде старицы реки Москвы. У воды, необходимой для всех древних производств, в Заречье издавна жили ремесленники - мастера кадаши (ткачи), кузнецы, монетчики, кожевники. Название Овчинниковских переулков напоминает сегодня о существовавшей здесь Овчинной слободе, подведомственной Государеву конюшенному двору. В слободе проживали скорняки, выделывавшие овчины и шерсть для нужд царского двора. В XVII веке тут насчитывалось свыше 100 дворов овчинников. При прокладке коммуникаций археологи не раз обнаруживали на территории былой слободы предметы быта и ремесла - железные кованые инструменты, трубчатый замок; найден был у храма Михаила Архангела в Овчинниках также монетный клад времени правления царей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича. Изыскания архитекторов позволили в одном из значительно перестроенных в позднее время строений выявить большой посадский дом, состоявший из трех палат. В нижнем этаже его находились хозяйственные помещения, а в верхнем располагались парадные и жилые сводчатые комнаты. О печах второго этажа можно судить по многочисленным находкам изразцов, обнаруженных при специально проводившихся раскопках (архитектурные исследования вела И. И. Казакевич, археологические работы велись под руководством автора). Среди изразцов и рельефные - муравленые и полихром-ные, в более позднее время - «геральдические», с гербом и короной, возможно, отмечающие принадлежность здания дворцовому хозяйству. Разнообразны находки в культурном слое у здания палат - ножи и подковки для обуви, светец и ножницы, архитектурные детали и шахматная фигурка. Особый интерес представляют остатки сооружений, расчищенных в самом материке, ниже уровня древнего фундамента. Глубокие ямы заполняли слои древесного угля, в них несомненно производились работы, связанные с огнем. Глубочайшая же из ям доходила до уровня грунтовых вод и являлась, судя по ряду признаков, водоемом для промывки шкур.

Археологические исследования помогают реставраторам в воссоздании каменного «узорочья» Замоскворечья, со всей наглядностью иллюстрируют его прошлое.

Находки на Кулишках

Это здание на площади Ногина среди многочисленных памятников древнего зодчества Москвы занимает особое место - неразрывно связано оно с героической страницей русской истории - Куликовской битвой.

По преданию поставил храм «Всех Святых, что на Кулишках» Дмитрий Донской в 1380 г. «в память всех убиенных на Куликовом поле в битве с татарским Мамаем». Такую дату основания приводят все московские путеводители, но подлинными «вещественными» подтверждениями этого факта до недавнего времени историки не располагали. А в летописи церковь впервые упоминается под 1488 г. Установить историю здания помогли архитектурно-археологические исследования, которые проводились автором совместно с архитекторами И. И. Казакевич и В. Ф. Коршуновым «на Кулишках». Само это старомосковское название глубокими корнями уходит во времена раннефеодального города; по предположению здесь находилось одно из древнейших «сел красных хороших». В XIV веке местность Кулишки лежала в непосредственной близости от древнего ядра московского поселения. Отсюда начался путь к Дону русских дружин, оттого и поставили здесь после победы своеобразный древний мемориал - памятник ратным подвигам москвичей. Нынешнее художественно выразительное кирпичное здание в основе своей постройки XVII века, но, как показали исследования, на белокаменном фундаменте более раннего сооружения. Длительная и сложная строительная история была скрыта мощными напластованиями, отложившимися как снаружи, так и внутри храма. Весь нижний ярус его ушел под землю в результате многочисленных перестроек, «поновлений» после частых пожаров. Под толщей земли оказались «красное крыльцо», выходившие прежде на улицу галереи. Многочисленные археологические находки «иллюстрировали» все периоды истории здания, связанные с ним события. В верхнем горизонте встречены разнообразные архитектурные и строительные детали XVI - XVIII веков, великолепный резной камень и цветная поливная черепица, полихромные рельефные печные изразцы. Обнаружены всевозможные предметы быта - расписные керамические подсвечники, сосуды с блестящим серебристым лощением, костяной петушок - навершие самопрялки, железные ножи, сверла, кувалда и другие инструменты. Известны записи в древних документах о том, что на Кулишках у храма во время иностранной интервенции 1611 - 1612 гг. происходили ожесточенные схватки москвичей с польской шляхтой. Видимо, этим и можно объяснить ряд оружейных находок, в том числе пушечных ядер и боевой шпаги XVII века, обнаруженной при вскрытии культурного слоя под колокольней. Под строительным перекопом при раскопках были расчищены белокаменные полы и фрагменты каменных сооружений XVI - XVII веков, найден ряд белокаменных резных надгробий с именами погребенных - видных «государевых людей». Под полом каменного здания залегали ярусы погребений в дубовых долбленых колодах, а еще ниже, у самого основания постройки, были прослежены бревенчатый настил, дубовый сруб и другие деревянные сооружения, которые по условиям залегания и конструктивно молено связать с первоначальным деревянным зданием, поставленным при Дмитрии Донском. Деревянные конструкции в глубинах культурного слоя предполагается подвергнуть специальной консервации на месте, и в дальнейшем они станут объектами музейного показа.

В различных частях здания был исследован и нижний горизонт слоя, отложившийся до сооружения храма. Замечательно интересна одна из находок. Во влажном илистом грунте без доступа воздуха «законсервировался» обрывок бересты, на котором тонким острием прочерчены затейливый орнамент и изображения двух человеческих фигур. Эта находка датируется XIII - XIV веками. К сожалению, сохранился лишь низ рисунка. Кто сейчас не знает об открытых в Новгороде берестяных грамотах! Находки археологов неожиданно донесли до нас из глубины веков живые голоса людей средневековья, современников Садко и Александра Невского. Вслед за Новгородом грамоты нашлись в Смоленске, Витебске, Пскове, Мстиславле. Археологам известны и древнерусские инструменты, которыми написаны (процарапаны) грамоты. Это железные и костяные стержни - заостренные, с головкой. На Руси их называли «писало», а писавшего именовали «писальник». Такие костяные и металлические писала найдены и в Москве - в Зарядье, на Кунцевском городище (в средневековом слое). На бытовых вещах московской древности имеется немало надписей, свидетельствующих о грамотности простого люда. На обломке белого глиняного кувшина, например, процарапано: «кувшин Федорин»; к XV веку относится иконка с процарапанным по ребру именем «Олена». Целый ряд надписей имеется также на днищах бочек и других вещах.

Но московская земля не подарила еще науке берестяных грамот, таких, как найденные уже во многих городах Руси. Обнаруженный на Кулишках рисунок, нанесенный на бересту уверенной рукой мастера, хочется надеяться, станет провозвестником московских грамот.