Мой Мир 0

Глава 12. Встреча с синими. Латиция

Конечно, после произошедшего ни в какой другой порт мы не пошли, трехдневный путь до столицы преодолели за полтора дня. Корабль просто летел. У меня вообще создалось такое ощущение, что мы постоянно «спускались под горку», вопреки законам физики. Видимо, синие очень хотели меня побыстрее увидеть. Все эти полтора дня меня «носили на руках», даже надоело. Как-то меня пригласил к себе капитан. Когда я вошел, он долго маялся, а потом сказал:

— Сэр Юджин, у меня к Вам три дела.

Первое: Мы со старпомом не считаем правильным брать с Вас плату за Ваше пребывание у нас. С этими словами он достал мой золотой, который был ему заплачен мною за проезд. Поскольку он был, как бы это помягче сказать, жадноват, я оценил его благородство.

Второе: Когда мы освобождали корабль, мы нашли изрядное количество ценностей. По законам моря, капитан имеет четверть, старпом восьмушку, остальное делится между всеми членами команды, принимавшими участие в битве, включая мертвых. Мы посоветовались с командой и решили отдать Вам половину. Без Вас мы бы не выжили.

И третье: Мы поражены суровостью Вашего приговора Синим, но мы считаем его справедливым. Пиратство само по себе справедливо карается смертью, а участие на стороне пиратов Синего делает наше сопротивление практически невозможным. Капитан пиратов и его помощник будут повешены по прибытии в столицу, однако на волшебников наши людские законы не распространяются.

С этими словами он поставил передо мной огромный ларь со всякими ценностями.

— Кэп, — ответил я. — Я скажу следующее. Первое: увеличьте из моей доли компенсацию семьям погибших моряков в два раза. Их семьи потеряли кормильцев. Второе: На что хватит этих денег?

— Наверное, на четыре-пять кораблей типа нашего.

— А этот корабль Ваш?

— Нет. Меня наняли.

— Тогда слушайте сюда, Титус. Я даю Вам эти деньги в управление. Вы — хороший хозяин. Купите столько кораблей, сколько сможете, и организуйте дело. Не мне Вас учить. Прибыль пополам. Мою часть прибыли можете вкладывать опять в дело, если не будет особых распоряжений заранее — деньги мне пока не нужны. Думаю, с честностью у Вас все хорошо, но, как наверное Вы поняли, обманывать меня не надо.

Капитан сначала расцвел, но после последних слов обиженно засопел.

— За сорок лет, что я бывал в море, еще ни один человек не был на меня в обиде за то, что я его обманул. И ни одна вдова моряка не может проклясть меня за то, что я не отдал ей деньги, заработанные ее мужем. Если не верите мне — лучше не начинать.

— Не обижайтесь, Кэп, я Вам верю. Но слова должны быть сказаны, услышаны и одинаково поняты обеими сторонами. Ведь потом, после Вас, компанией будут управлять Ваши дети. Как знать, каковы они при проверке деньгами? Я не хочу потом для них проблем.

Капитан успокоился.

— Да, Вы правы. Слова сказаны, слова приняты. Я согласен.

— Есть еще одно условие — мои задания или задания людей, приходящих от меня, должны выполняться Вами сразу, быстро и безо всяких вопросов.

Он помолчал.

— Пиратствовать не буду.

— Да. Это не обсуждается. По рукам?

— По рукам!

Мы отметили сделку двумя стаканами (за неимением бокалов) хорошего рома.

Потом он спросил:

— А как я узнаю, что люди от Вас?

— Сердцем почувствуете, — сказал я.

Он принял это как само собой разумеющееся.

Я вернулся в каюту.

Прирощенная к переборке старшая периодически содрогалась. Я подключился и понял — она по каналу слышит младшую. Судя по всему, возбуждение ей тоже передавалось. Я, правда, не рассчитывал на такой эффект. Ну, что же, тем лучше, такими темпами поголовье синих за эти 20 лет сильно увеличится. Я намочил в ее влагалище пальцы, с шипением потушил свечку и лег спать. Перед сном вышел на связь со Своими. В ментальных образах передал им о принятых мною решениях. Золотая и Зеленая похихикали, а Красная была очень задумчива.

— Пожалуй, в первый раз я вижу такое наказание, которое гарантированно предотвратит дальнейшие преступления, — сказала она.

При подходе к столице нас встретил небольшой кораблик, окрашенный в синий цвет. Парусов на нем не было, но он ходко двигался навстречу нам. Понятно, синие с данью. Когда он подошел, с нашего корабля скинули трап, и я спустился к ним.

Меня встретило человек 6 разнокалиберных синих. Больших и маленьких, блондинок и брюнеток, крупных и мелких. Короче на любой вкус — синие решили играть на победу. Женщины периодически сводили коленки и морщились — работал канал с младшей. Я осмотрел их. Подключил своих. Мы коллегиально посмотрели, но не увидели ничего хорошего. Ауры всех были разной степени синевы, но ни у одной не было шарика больше горошины. А у двоих его не было вообще (ну, или я не заметил). Вообще, мне это напомнило выбор блядей в бане. Тьфу! Я развернулся и молча пошел к трапу. Сзади раздался испуганный многоголосый вой. Из днища корабля к ногам женщин начали тянуться ростки. Вообще-то, несмотря на то, что корабль был неплохо экранирован, я заметил отблеск еще одной ауры. Но раз она не вышла, то и не о чем говорить. Когда я протянул руку к трапу, сзади раздался звонкий голосок:

— Стойте!

Ха, кто-то из них будет мне приказывать. Я ни на секунду не замедлил движения.

— Пожалуйста, подождите, — уже совершенно другим голосом.

Вот это другое дело. Я, не снимая ногу с трапа, обернулся. Передо мной стояла изящная девушка. Тип лица, как говорили в нашем мире — сердцевидный. Огромные ярко-синие глаза, густые волосы стянуты в тугой пучок, синее облегающее платье подчеркивает изящество фигуры. Она, в отличие от остальных, не сжимала колени. Ее связь с товаркой на корабле была видна только по периодически расширяющимся зрачкам. Аура, я бы сказал, упругая, темно-синего цвета. Шарик, размером с грецкий орех, тревожно пульсировал. Что же, а вот это может быть. Я спросил у Своих. Последовала некоторая пауза.

— Может быть, — неуверенно сказали они. — Но уж точно не те.

— Ну хорошо, попробуем, — сказал я.

Я молча развернулся и полез вверх. Когда долез до верха и перекинул ногу, то обернулся вниз. На меня смотрели два расширенных глаза, полные слез.

— Чего стоишь, лезь… — кинул я. — Остальным не отплывать. Ждать здесь. Заберете свою подругу.

Лезть в узком платье было неудобно, и девушка вынуждена была задрать его выше колен. Я не стал ее ждать и неторопливо пошел по направлению к каюте. Она, чтобы догнать меня, должна была двигаться максимально быстро. К каюте мы подошли практически одновременно. Я открыл дверь и пропустил ее внутрь. Она прошла, обернулась на меня и увидела свою товарку. У обеих глаза расширились.

— Лора?

— Латиция?! Ты?!

— Да. Он не захотел никого другого.

— А как же Дорн?

— А что делать? Не пойду я — не будет никакого Дорна.

— Что скажет мать?

— А что ей сказать? Она расплачивается за собственную жадность. Не плохо мы до этого пиратства жили, не богато, но не плохо. И не так уж и нужен был этот диплом. Я залезла на корабль по своей воле, мать не знает.

Девочка начинала мне нравиться. Характер — железный.

Я с интересом наблюдал за этим диалогом. Просканировав несчастную Лору, я понял, что Латиция единственная дочь директрисы школы. Самая любимая и поэтому оберегаемо-угнетаемая. Дорн — ее жених, сын богатого, но безродного скотопромышленника. Как казалось матери — выгодная партия — их школа получит деньги, а скотопромышленник — уважение высшего света. История, старая как мир. Молодые люди симпатизировали друг другу, но, самое главное, они, наконец, выходили из-под опеки родителей. Скотопромышленник уже построил для сына дом, во дворе которого была выложена синяя башенка для невестки.

Лора страдальчески на меня посмотрела.

— Господин, наш директор просит войти с ним в контакт.

Я подошел к ней и воткнул палец во влагалище. Вошел в контакт. Понял, что канал закрыт и нас слышат только трое — директриса, Лора и, собственно, я. Я для интереса, отзеркалил контакт на Латицию. Ее глаза расширились от удивления — она явно не представляла, что это возможно.

Дальше пошел поток сознания со стороны директрисы. Она, как квочка, кинулась защищать свою дочь. Я был и монстр, и злодей, и негодяй. Она кричала, что если я обижу ее девочку, то она достанет меня из-под земли. Периодически ее крики прерывались стонами от реакции с младшей. Я послушал пять минут. Мои ржали в голос. Когда надоело, я сказал: ее никто не держит, она может быть свободна. И активизировал разрушитель. Правда, в слабом режиме. Он мгновенно сломал «защиту», которую попытались соорудить непутевые волшебницы, и стал пожирать их ауру. Она пораженно замолчала, поняв, что сейчас, просто вот сейчас все кончится. В канал ворвался звонкий от напряжения и эмоций эмпирический голос Латиции:

— МАМА! Я сама пошла! Я постараюсь ему понравиться! Прекрати!

Повисла звенящая тишина. Разрушитель остановил движение. Я сказал:

— Завтра вы поймете мое решение. Молитесь, если есть кому, — и грубо разорвал контакт.

Во мне начала закипать ярость. Наверное, я как-то изменился, потому что в глазах Латиции был страх. А вот в глазах Лоры плескался просто беспредельный ужас. Перед ее глазами вставали картины моего кровавого безумия на корабле и дикий крик младшей, когда ее корабль отходил от нашего. Кстати, я отзеркалил эти картинки на Латицию.

Корни, держащие Лору, с чпоканьем убрались в стену. На ее голове остались две большие ветки, в виде рогов. Я схватил ее за волосы и потащил к их кораблю. Перегнувшись вниз, я сбросил ее на палубу. Ее товарки испуганно прижались в углу.

— Забирайте эту тварь и уходите. А ты не никогда не сможешь убрать эти рога. И каждый будет знать, что ты пособничала пиратам, — я напрягся и произвел некоторые трансформации с ее «рогами». — Это яблоня, — продолжил я. — Жри урожай, хоть с голоду не сдохнешь. ПОШЛИ отсюда!

Синий кораблик, сначала тихо, а потом все быстрее начал уходить в сторону порта.

По дороге я встретил капитана (команда и так глазела из различных углов, боясь показаться мне на глаза).

— Кэп, сегодня ночуем на рейде, — бросил я и с грохотом закрыл дверь к себе в каюту.

Не глядя на Латицию, я разделся, лег на кровать и повернулся к стене.

— А что мне делать?

— Что хочешь. Можешь спать, можешь уходить. Переночуешь на палубе, мне все равно. Разрушитель я остановил. Попроси капитана, он завтра отвезет тебя на берег.

Дальше я рывком провалился в медитацию. Я осмотрел себя — аура клубилась тревожным серым дымом, а по шару проскакивали багровые сполохи. Я с трудом погасил ярость. Вообще, с каждым разом я все легче в нее впадал и все сложнее выходил. Вообще-то мне это не очень понравилось. В углу тревожно мигали три огонька. Не хочу сейчас с ними общаться, подумал я и отключил их. Затем провалился в сон. Из сна меня выдернул сигнал тревоги от моих. Оказывается, была попытка проникновения Черными через павильон. Моя мембрана сработала расчётно, и три трупа были утилизированы первичным огнем. «Да когда же вы успокоитесь», — подумал я и связался с Хлыстом.

— Ты нашел то место, которое мы видели у черного в памяти?

— Не уверен. Мне кажется, это было на Длинном острове. Вернее, на одном из маленьких островов, входящих в его группу. Но я был там больше тысячи лет назад. Горы на горизонте, по-моему, не сильно изменились.

— Хорошо, наведаемся туда после столицы.

Вообще откат от ярости действовал на меня интересно. Член стоял как кол. Это состояние меня не сильно беспокоило, просто я отметил это как факт. В углу кто-то пошевелился. Латиция смотрела на меня расширенными глазами.

— Господин, простите мою мать. Она хорошая, просто она любит меня. Иногда излишне.

Я молчал.

— Не гоните меня, пожалуйста, я не хочу туда возвращаться. Дорн не будет сильно жалеть, он хороший парень и найдет себе хорошую девушку. У его папаши столько денег, что он купит себе какую-нибудь разорившуюся дворянку. Мы говорили с ним об этом, когда еще не были помолвлены.

Мне мешал ее контакт с младшей, от которого по ауре расходились липкие волны неудовлетворенного возбуждения, и я отключил ее от него. Она благодарно вздохнула.

— Кто Вы, господин?

— Для многих я смерть, для некоторых надежда.

— У Вас есть кто-нибудь в этом мире? Тот, кто любит Вас?

Я законнектил ее со Своими. Было интересно за этим наблюдать — цветные шарики выпустили усики и осторожно терлись ими друг об друга, знакомясь.

— Кто они?

— Они великие волшебницы.

— Но они же часть Вас?

— Да.

— Расскажите, что надо, чтобы присоединиться к ним?

— Стать моей.

— Как?

— Ты когда-нибудь занималась сексом?

— Да. С Дорном. Два раза, мы же были обручены и хотели пожениться. Но я не почувствовала ничего такого, от чего бы можно было быть в таком восторге, как рассказывали другие обитательницы нашей школы.

— Понятно.

— Они занимаются с Вами сексом?

Я и все три шарика хмыкнули. Она это услышала и даже немного обиделась.

Ответила Зеленая:

— Это не секс, это радость полного раскрытия и принадлежности одной цели. Это… — у нее не хватило слов.

— Это, девочка, радость настоящего полного слияния, — сказала Золотая.

— Возьми ее, — прошептала мне Красная. — Она наша, — золотой и зеленый шарики согласно запульсировали.

— Господин, возьмите меня к себе, — повторила уже здесь Латиция.

— Это твой выбор, пути назад не будет. Я уже говорил тебе, ты можешь уйти. Твоя школа выполнила мои условия.

Вместо ответа я почувствовал на своем члене маленькую теплую ладошку.

— Господин, а можно я его поцелую? Я никогда еще этого не делала. Я не уверена, что он войдет в меня… Просто… — она еще что-то хотела сказать, но я молча подтянул ее голову к своему члену.

Остренький язычок осторожно порхал вдоль моего члена, медленно поднимаясь к головке. Когда он коснулся ее, пошел контакт. Я сорвал с нее мешающие мне тряпки и подмял под себя. Расширяя и углубляя ее влагалище и, попутно, блокируя детородность, я ворвался внутрь. Синяя аура забурлила, а я начал равномерно и мощно долбить ее. Именно долбить. Что интересно — мне не пришлось вызывать оргазмы — они сами накатывали на нее один за другим. Обнимая меня руками и ногами, она тихонько и самозабвенно поскуливала на уровне моей груди. Это продолжалось, наверное, часа два. Она уже не понимала, где она, когда я вкачал в нее огромную порцию серого тумана.

— Здравствуй, Сестра!

— Здравствуйте Сестры. Здравствуй… Брат. Ой, кто ты? — Хлыст проявил свою чернее черного ауру. Она вздрогнула.

Мы разъединились. Она прижалась ко мне и прошептала:

— Я никогда не думала, что это может быть так.

Потом она связалась с Золотой:

— Да, я поняла тебя. Ты была права…

У меня возникла одна идея. Я опять повернул ее на спину. Ее ноги услужливо разошлись, и я вошел в нее. Будучи некоторым образом в этот момент единым с ней целым, я отправил наше сознание в дальний поиск.

Мы пролетели над океаном, и я показал ей Серую башню, потом мы ушли в океан, и я опустил ее на самую глубину, где никогда за последние несколько миллионов лет, не было солнечного света. Наше сознание «проплыло» мимо чудища в глубине. Мы почувствовали, что оно счастливо, поскольку переваривало попавшего к нему в щупальца очередного кашалота. Потом мы прицепились к большой голубой акуле и познали ее вечный голод и такую же вечную необходимость в движении. Мы поплавали с дельфинами и подсмотрели за парочкой, которая занималась любовью в воде. Когда мы вынырнули и вернулись в себя, ее глаза сверкали, а аура переливалась. Кстати, и она, и ее шарик значительно увеличились. Латиция потянулась как кошка и сказала:

— Спасибо! Я никогда не думала, что так прекрасно быть Синей. Даже во время коллективных медитаций в школе, мы никогда не погружались больше 20 метров: мать всегда говорила, что оттуда невозможно вернуться. Я счастлива! Я хочу быть твоей! Я буду для тебя самой лучшей!

— Не так уж и не права твоя мать. Даже я, попав в океан в первый раз, еле вернулся. Слишком там спокойно и слишком много тайн он хранит. Любое погружение в глубину пока может быть только в моем сопровождении. Но тебе есть, куда расти.

Она счастливо обняла меня и заснула.

Пока она спала, я связался со Своими и рассказал о новом эксперименте по совместному «дальнему поиску». Девчонки немного позавидовали, но я обещал прокатить каждую из них или попробовать устроить групповой тур. На том и порешили. Самое главное, что в нашем городе было спокойно. Потом я уснул.

Проснулись мы от стука в дверь. Голос сказал:

— Капитан спрашивает, можем ли мы идти в порт?

— Да, — сказал я.

Я связался с их школой и сказал, что все условия ими выполнены. Я даже сделал, на волне хорошего настроения, им царский подарок — теперь они чувствовали возбуждение младшей не постоянно, а только два раза в сутки по часу. Утром и вечером. И еще я велел принести для Латиции широкий халат синего цвета.