Мой снежный король

Письма

1

Я даже не знаю, получишь ли ты это письмо.

Наверное, стоит поприветствовать тебя. Но от этих условностей становится лишь больнее, так что к черту их. Я даже не буду спрашивать, как ты там, потому что не знаю, придет ли мне ответ, а если и придет — о таком счастье я пока и мечтать не смею — то я слишком боюсь узнать, что у меня ничего не вышло. То есть, что ты по-прежнему заперта где-то в башне, сидишь на воде и хлебе и за тобой вечно ходит тот противный уродливый остроухий кретин.

Не в обиду твоей остроухости, конечно.

Я ненавижу снег. Не мечтай его увидеть, он того не стоит. Здесь так холодно, что вне стен замка приходится носить меха и шапки. Это жутко неудобно, знаешь ли. В твоей стране я обходился одними лишь штанами и рубахой, и это было счастливейшее время в моей жизни. Понятное дело, не только из-за этого факта. Кстати, об этом... Боги, мне так больно думать об этом, и теперь, когда я пишу, оставшись наедине со своими мыслями о тебе и о том, что было, это еще больнее. Вот ответь мне, что это было? Как один день может настолько изменить кого-то? Всю целую жизнь? Извини, если пишу с ошибками, кстати, никогда не был силен в языках и правописании, как-то изначально не сложилось.. Знаешь, у альвов есть предание. Что наш народ был выкован из горной руды и скреплен магией льда, и что мы в принципе не способны любить. Боги запретили альвам любить, чтобы лед не согрелся, а горная руда, из которой мы выкованы, не расплавилась и не опалила все на своем пути. Гора может стоять незыблемо, но если что-то сдвинется внутри, она превращается в вулкан и сжигает целые города своей лавой. Таковы альвы. Я не умею, конечно, красноречиво передавать предания, но как смог и как есть, написал. Нам нельзя любить. Мы сходим с ума, и я, кажется, тоже начинаю сходить, одержимый желанием сжечь этот мир дотла, лишь бы не жить в нем вдали от тебя.

Звучит ужасно. Я не буду перечитывать это письмо, дабы не стыдиться самого себя перед самим собой. Жуткая тавтология...

Мы ведь даже ничего не успели узнать друг о друге. Я лишь знаю, что ты любишь мясо, вино, ты эльфийская чародейка и что ты самая прекрасная женщина в этом мире. Я не шучу. Я же... Позор своего народа, меня с детства обвиняли в том, что я нарушаю их правила и устои, а я наоборот этим горжусь. Кто-то же должен это делать — ломать старое и строить новое. Я люблю охотиться. Люблю ездить верхом. Даже не знаю, что еще написать... До недавнего времени, мне казалось, любил бегать за девчонками в своем замке, но теперь я их вовсе видеть не могу. Что-то сломалось, да уж... Не верил раньше, что мужчины умеют вот так отдавать свое сердце одной женщине. Всегда считал, что это женский удел — любить, быть кроткими и смиренными, подобно самкам горных львов, в то время как самцы должны найти как можно больше самок, чтобы обеспечить больше потомства, и все такое... Я думал, что у разумных существ так же. Или это я такой неправильный лев. Какая, впрочем, разница. Наверное, все эти рассуждения звучат ужасно, но мне плевать. Ты же все равно знаешь, что я дурак и люблю поговорить на отвлеченные темы. Ах да, если ты не успела заметить, заставить меня замолчать очень сложно. За это меня тоже часто ругали в детстве. Благо, сейчас я вырос и уже никто не смеет меня ругать или отчитывать. Разве что кроме отца... Но и он знает, что себе дороже, пытаться со мной спорить.

Я, наверное, сойду с ума, так и не узнав даже, получила ты мое письмо или нет. Это странно ведь — твоя сестра сама подошла ко мне и подала эту идею. Намекнула, что передаст мое письмо тебе. Очень надеюсь, что это так, и что оно не ляжет на стол к твоему отцу или к этим противным советникам. А даже если и так и вы, уроды, читаете это письмо — знайте, я вас ненавижу всем сердцем, так же горячо и сильно, как и люблю вашу дочь, Карей, и однажды я вернусь за ней, и тогда молите всех богов о пощаде, если вдруг надумаете встать у меня на пути.

Карей, я ведь даже ни разу тебя не спросил, хочешь ли ты сама этого. Впрочем, что за глупости. Я же видел сам. Мне не нужно лишних слов.

Пожалуй, мне не нужно даже ответа от тебя. Только бы знать, что мое письмо было получено тобой. Что ты знаешь теперь, что все это было не мимолетным увлечением с моей стороны, а тем, что заставило сдвинуть каменную гору с места и высвободить магму из жерла вулкана. Пожалуйста, знай это. Знай, что свела с ума и лишила сна альва — того, кто на подобное от природы не способен.

Я так часто думаю о тебе. О твоих волосах, глазах, тех странных крапинах у тебя на носу... Я таких людей никогда не встречал. Оранжевых, словно солнце на закате в морозный день. О твоей улыбке, о том, как ты смеялась над моими глупыми шутками, о твоей простоте и непринужденности. О твоих поцелуях, бархатной коже, о твоей груди, талии, бедрах... Прости мне это, но я мужчина, и я не могу о таком не думать, тем более — о той ночи, которой нас лишили и которая могла стать самой лучшей ночью в моей жизни. Зря ты тогда сняла свое ночное платье. Мне было бы гораздо легче не вспоминать тот твой образ, чем мучиться от нестерпимого желания теперь.

Я очень хочу к тебе. И чем больше я пишу об этом, тем невыносимее мне становится. Я мог бы написать еще так много, но рука дрожит все сильнее и все сильнее желание попросту напиться и забыться. Жаль, если тебе вина так и не дают. Значит, ты даже забыться и уснуть, как я, не можешь.

Отправляю это письмо, не зная даже, дойдет ли оно до тебя. Если нет — буду писать письма снова и снова. Пока, пожалуй, окончательно не сойду здесь с ума. Нет, стоит закончить на радостной ноте... Я скоро вернусь за тобой, мой алый цветок. Ты только сдержи свое обещание. А я сдержу свое.

Твой лев.

2

"Мой милый и прекрасный лев.

Твоё письмо я приняла с недоверием и сомнением. Сперва мне показалось, что моя сестра просто издевается надо мной. И её довольная улыбка лишь завершала образ самодовольной Чёрной эльфийки.

Но она не изменила себе и не предала семейные связи.

Мне бы за это её благодарить, но я не смогла думать ни о чём ещё, кроме твоего письма, что так согревало моё сердце и сводило с ума. А мне ведь приходилось сжимать его в руках и скрывать от советников, которые решили, что я слишком расслабилась.

Кстати говоря о них.

О наших поцелуях они так ничего и не узнали. Зато припомнили мне то, как я приникла к твоим пальцам на том банкете.

Тот бал я вспоминаю с особенной любовью и сладостью.

Звучит глупо и весьма самозабвенно, но порой я тушу все свечи и позволяю лишь звёздам светить в окно моей комнаты. И тогда я словно на мгновение возвращаюсь в то прошлое, где между нами была возможна связь.

Мой милый Леон.

Именно моя старшая сестра и принесла мне твоё письмо. Не знаю, что ею руководствовалось, но она навестила меня после сумерек. Вручила конверт от тебя вместе с сухими духами, коими я, пользуясь до сих пор, вспоминаю о тебе. У Альберта безумная аллергия на полынь, что исключает его из моего общества благодаря твоему «завещанию».

Говоря о нём.

Креон не рассказал ничего о нашем поцелуе. И так и не поведал истинную причину того, почему ты решил расторгнуть брак с Элен. А на счёт сломанного носа он даже не обижается. За счёт него он умудрился заинтересовать Лису, коей добивался не один год.

Глядя на них, я чувствую безумную тоску. И мой разум словно сходит с ума от одного простого желания: увидеть тебя.

Но я понимаю, что это невозможно.

И об этом мне постоянно напоминают все вокруг.

В качестве наказания меня обязали переписать десять том «Эльфийского этикета» от руки.

И пока учитель уходит на обед, я строчу тебе письма.

Я же сама потеряла всю прелесть еды для себя. Месяц меня держали на воде и фруктах, а я даже не смогла возмутиться. Всё это потеряло всякий смысл без твоего существования.

А недавно Креон сумел принести мне во фляге вина. Того самого, что мы пили с тобой на бале.

Мне хватило одного глотка, чтобы задохнуться от слёз. Не было времени на грусть и осознание. Я просто захлебнулась отчаянием и тоской.

Мой лев, ты сказал мне быть сильной и смелой. Держаться дерзко и уверенно. Я и впрямь попыталась сделать это. Я укусила Альберта за руку, когда он в очередной раз замахнулся на меня. И заставила их не отстранять от меня мою любимую Айву. Именно последняя позволяет мне не утонуть в безумной тоске по тебе.

Вчера видела, как Креон гуляет с Мелиссой. Это рыжеволосая эльфийка из соседних земель. Тебе бы она понравилась. У неё ярко-зелёные глаза и огненные волосы. А характер… Похуже твоего. Я бы с ней хотела подружиться, если бы меня выпустили из покоев.

Наш отец в последнее время дурно себя чувствует. Возможно, для вас, альвов, это весьма приятная новость. Я на то и надеюсь, если честно тебе сказать.

Я пишу тебе в разные дни. Сегодня Креон втайне принёс мне вина. Рука безумно болит от переписывания этих томов по этикету. А я схожу с ума.

Мой милый лев.

Я достаточно глупая, раз скажу, что влюбилась в тебя с первого взгляда?

Рядом со мной сидит мой брат, который принёс мне солёной кукурузы. И он отговаривает меня от всех этих слов.

Но я уже не вижу смысла в мире без тебя.

Мой милый альв.

За что ты так покорил моё сердце? Зачем ты так прямо завоевал его? И я бы не прочь играть в сдержанную принцессу, но стоит мне увидеть твой портрет, как я схожу с ума.

Твой Алый Цветок.

3

Моя милая Карей. Читаю твое письмо и сердце сжимается, словно ты вдруг оказалась рядом. Маленькая частичка тебя. Даже почерк твой напоминает о тебе — тонкий, благородный изящный, да и — верно, я сошел с ума — но, кажется, сам конверт тоже пахнет тобой.

Я бы ни за что даже не подумал, что это письмо написал кто-то еще — настолько эти строки отражают саму тебя, что я ни за что бы ни с кем не перепутал. Так излагать свои мысли умеешь, пожалуй, только ты.

По тому, как пишу я, ты, должно быть, уже поняла, насколько я продвинулся в потере мной рассудка. При дворе даже слухи ходят, мол, не болен ли принц.. Никому же не ведомо, что на самом деле произошло в эльфийском королевстве. То есть... Наверное, они беспокоятся, почему я вдруг стал серьезнее и спокойнее, чем раньше. Даже почти не устраиваю им сцен. Я думал, что когда приеду, начну в буквальном смысле государственный переворот, вводя в моду такие же пышные балы и приемы, как у вас, но я понял, что мне всего этого уже не так хочется. Наоборот — прежде ненавистные мне занятия позволяют мне отвлечься. Вот мои придворные и беспокоятся, отчего я вдруг стал примерным учеником, отец — что я перестал с ним спорить по поводу и без, советники — что я готов согласиться с каждым их словом, лишь бы они скорее оставили меня в покое.

Мне тяжело дается эта зима. Даже если бы я мог прямо сейчас собрать войско и двинуться за тобой, мне это не удалось бы — все горные переходы и дороги завалены снегом. Зимой мы всегда отрезаны от остального мира. Наверное, поэтому даже при дворе альвы живут скромно — дабы экономить запасы пищи. Теперь я понимаю, почему у нас никогда не было таких роскошных пиров, как у вас. Ненавижу это — внезапное свое взросление и осознание, что многие из тех вещей, которым возмущался ранее, на самом деле имеют смысл.

Пожалуй, я не смогу понять лишь одного — почему мы не можем быть вместе. Знаешь, мне с детства пророчили... Было предназначение, что мое дитя объединит два наших народа. Или результаты моих действий. Предназначение мое, мать его, такое. И какой в этом смысл? Разве то, что я совершенно случайно встретил тебя тогда в саду, не есть воля судьбы? То, как внезапно вспыхнула наша любовь, не в этом ли наше предназначение? И даже если я и должен объединить наши народы или положить этому начало, разве не эта любовь к тебе должна помочь мне?

Я верю, что все это лишь испытание, которое мы должны пережить и пройти, чтобы наконец прийти к великому счастью и заполучить его. В этом я уверен — наша следующая встреча совершенно определенно будет самым счастливым моментом во всей моей жизни. Может, все дело в этом чертовом ожидании, кто его знает. Но мне кажется, что от этого наш миг слияния будет еще более сладким, чем.. Все, моих поэтических навыков мне не хватает. Я бы лучше выразил тебе свою любовь поцелуями и действиями, чем словами. Никогда прежде мне не доводилось, честно говоря, изъясняться на бумаге. Да еще и в таком сложном деле, как описание собственных чувств.

Я не знаю, сколько раз я перечитывал твое письмо. Много. Это пока все, что у меня есть. Мне, конечно, не приходится, прятать его, как тебе, так что в этом плане я куда свободнее, чем ты. Но я рад, что и ты делаешь свои шаги, чтобы показать этим эльфам, где их место. И меня радует, что Креон на самом деле не такой тупоголовый кретин, как я о нем думал. Может, он на самом деле и тупоголовый, но сестру свою любит, и это говорит в его пользу. Может, когда он станет королем, он наконец положит конец тому отвратительному обращению с тобой.. Без шуток, это было бы даже ему выгодно — я бы вот не стал настраивать чародейку своего народа против себя. Будь я носителем родовой магии — я бы уже получил все, что хотел. Мой дядя, наш родовой маг, имеет сейчас собственный замок. И с самого детства, насколько мне известно, с ним носились так, будто это он — наследный принц, исполняя все его прихоти. Зато, случись война, он будет идти во главе нашей армии и прочих магов. Вот я и выложил тебе все фамильные секреты, за что меня, пожалуй, могут весьма крепко наказать, если узнают. Да и какая разница? Я и так уже наказан хуже некуда. Одним своим пребыванием здесь.

Мне очень нравится перечитывать те места, где ты рассказываешь о своем быте и о том, как проходят твои дни. Я будто бы оказываюсь рядом с тобой, живо воображая себе, каково все это. Может, мне тоже стоило бы тебе рассказать о том, как проходят мои серые дни здесь. Недавно подстрелил на охоте огромного оленя. Должно быть, он был главой своей стаи, по крайней мере, мне хочется так думать. Он был настолько огромен и у него была такая толстая кожа, что стрела не добралась до его сердца и мне пришлось гнать его еще долго — упустить такую добычу я просто не мог. Когда я думал, что так он и уйдет от меня, я пустил наудачу новую стрелу — и попал. Теперь рога этого красавца украшают мою комнату. Хотел бы я тебе их показать — их размах больше, чем размах моих рук. Такой вот трофей.

А еще в самый разгар зимы к стенам замка часто выходят из леса волки. Ты, наверное, никогда не видела их — но здесь они просто невероятно огромны. Приходится их разгонять, иначе они начинают угрожать близлежащим поселениям, да и тот факт, что они грызут нашу дичь, разрывая оленей, не для пропитания, больше, чем они могут съесть — он невероятно выводит из себя. Вроде бы и умные животные, а ведут себя абсолютно глупо. Не то что горные львы. Но сейчас не о них — я тоже порой выбираюсь на такую охоту, хоть она и не охота в прямом смысле этого слова. Достаточно убить парочку этих тварей, и тогда они понимают, кто здесь хозяин, уходя вновь в леса.. В последний такой раз один из этих чертей вцепился мне в ногу. Меховые штаны тогда оказались весьма кстати, не позволив ему прокусить ее достаточно сильно, но было весьма неприятно. Наш лекарь сказал, что шрамы украшают мужчин. Судить тебе — как приеду, обязательно похвастаюсь, ведь не каждая рана способна на таких, как мы, из-за быстрой регенерации, оставить шрамы. Благо, хромал я всего неделю или около того, и эта была еще более сложная неделя, чем обычно — я даже не мог позволить себе ничем отвлечься, как обычно.

Больше ничего интересного не происходило. Отец попытался заикнуться о том, что подумывает о новой невесте для меня, но я и слушать не стал. Однажды я скажу ему, что уже выбрал невесту, но не сейчас. А может, вскоре и я стану королем, и тогда мне не нужно будет ничье одобрение, чтобы жениться на том, кого выбрал я.

Вспоминая бал, я часто думаю, что если вдруг ты приедешь сюда, в мое суровое северное королевство, тебе может не хватать всего того, что окружало тебя в твоей стране. У нас нет и половины тех блюд и изысков, что подают у вас... Зато у нас делают мороженое. Я думаю, тебе бы понравилось. Представь себе сладкое холодное... Что-то. В общем, это очень вкусно.

У нас не делают такого прекрасного вина, как у вас. Да и виноград у нас не растет. Но зато у нас то вино, что привозят, умеют варить особым образом — и подают горячим с какими-то специями. Я думаю, тебе это тоже понравилось бы.

Наверное, я намеренно пишу обо всяких ничего не значащих мелочах, чтобы не писать о том, что действительно важно. Потому что о последнем писать слишком больно. Будто бы тот волк терзает своими клыками самое мое сердце. Но ведь прошло уже столько времени... Значит, мы сможем подождать еще немного. Мы сильные. Хочется в это верить.

Мой алый цветок, когда я пишу тебе письма, кажется, это терзает меня сильнее, чем сами думы о том, как далеко ты сейчас. Я долго думал, какой подарок я могу передать тебе, чтобы ты смогла носить его, не волнуясь за опасность выдать себя. Поэтому я выбрал этот кулон с красным камнем — он напоминает мне твои волосы, да и носить ты его сможешь, спрятав под платьем, а я буду согреваться мыслью, что хотя бы он касается твоей прелестной груди, пока меня нет рядом.

У меня даже нет твоего портрета. Чтобы смотреть на него и сходить с ума от своей любви. Впрочем, мне кажется, я и спустя десятки лет буду не способен забыть твое лицо и твой голос. С той самой поры, как ты увлекла меня в те кусты в твоем саду. Еще тогда ты поразила меня своей красотой, но я еще не понимал, во что все это выльется, что буду покорен тобой настолько, что потеряю всякий покой и сон.

Ты приходила ко мне пару раз во сне. О, лучше тебе не знать, чем мы там занимались. Потому как твои нежные ушки, пожалуй, сгорели бы со стыда. Хотя ты не из того робкого десятка девиц, которые боятся одного лишь упоминания о поцелуях. Но то, что происходило в тех моих снах... Боюсь, что даже такую девушку, как ты, это способно сильно смутить.

Я хотел бы закончить свое письмо так же красиво, как ты, но я не умею. Жди меня, и помни, что твой горный северный лев уже почти рядом.

Люблю.

4

Мой милый лев.

В наши края постучалась зима. Она не такая снежная и суровая, как у вас. А жаль. Мне бы так хотелось попробовать на вкус снег. Креон в детстве рассказывал, что ему однажды удалось даже лизнуть сосульку, а я сказала, что это не то, чем следовало бы гордиться. Но втайне ему даже позавидовала. А на следующий день попросила Айву заморозить для меня воду. Обычная вода, от которой у меня лишь разболелось горло и голова.

А вот снег бы я попробовала. Я читала, что если зарыться в него глубоко-глубоко, то будет тепло, как под одеялом.

Несмотря на зиму, я сплю с открытыми окнами. Для эльфов холодно и с этими проклятыми дождями и ветрами, а я, за счёт открытых окон, думаю о том, что благодаря всему этому хоть как-то готовлю себя к жизни в твоих суровых краях.

До полученного от тебя ответа, мой милый лев, я вчитывалась в каждую строку твоего предыдущего письма. Айва даже грозилась забрать его, если я не начну есть хоть что-то.

Мой милый лев.

Я уже на четвёртом томе «Эльфийского этикета». Была бы на пятом, но последние главы четвертого я, в порыве непокорности и в качестве бунта, перевела на ваш язык, язык альвов. Альберт, увидев это, безумно взбесился. Да так, что в порыве ярости даже замахнулся на меня книгой. Это было даже смешно. Теперь я понимаю тебя и то, почему ты так любишь нарушать правила.

А что до Альберта, то теперь для него наступили весьма тяжёлые дни. Раньше он мог пугать меня визитами отца, а теперь всем ясно, что после случившегося отец не придёт. Ну и пусть.

Мой милый лев.

Сегодня ночью звезды горели как-то особенно ярко. И луна светила прямо в окно моей комнаты. Так, что при желании я, наверное, смогла бы искупаться в её свете.

Я упросила Айву принести мне тот фрукт, которым ты кормил меня на балу. Она сказала, что это последний манго, оставшийся в замке перед зимой, и дала мне его на растерзание.

Вина мне сейчас тоже не достаётся. Зимой его ставят на учёт и не выдают в замке даже королям. Говорят, в это время года весь дворец переходит на крепкие напитки. А мне они не понравились ещё с того бала.

Знал бы ты, мой милый лев, как хочется мне снова просто прижать тебя к своей груди. И на этот раз ни за что не отпускать.

Кстати говоря о груди.

Твой подарок я ношу не снимая даже во время ванных процедур. Айва ворчит и называет меня безумной, а я с ней и не спорю. Она может так говорить, ведь, если бы не она, твоё письмо и этот кулон могли попасть в руки советников.

В последние недели я совсем не вижу Креона. Отец совсем плох, а за него основательно взялись учителя и наставники. Делают из него короля. Так что теперь обязанность носить твои письма легла на плечи бедной Айвы.

Зато я познакомилась-таки с Мелиссой. Вы бы с ней, похоже, не подружились. Она обладает таким же даром, что и ты: при своём появлении занимать собой всё помещение.

Зато она научила меня играть в Ниарит. Правила я знала и до неё, но с ней игра становится по-настоящему увлекательной. И играем мы не просто так, а на секреты. Теперь Мелисса знает меня всю вместе со всей моей подноготной. У меня пока что так ни разу и не вышло её победить.

Мой милый лев.

Сегодня начала переписывать пятый том «Эльфийского этикета». Знал бы ты, как меня от него тошнит. Я уже настолько досконально изучила эти труды, что мне впору свою книгу писать. Но при мыслях о письме, у меня аж голова раскалывается. Единственное, что я могу и хочу строчить - это письма тебе.

В последние ночи я плохо сплю. Сердце безумно болит и тянет. И даже советники не могут ничего с этим сделать. Хотя они обязаны заботиться о нём. Но они лишь с траурными лицами стоят у моей кровати, пока меня скручивает изнутри острая боль.

Зато я упросила Айву, и она достала несколько конфет в этих обожаемых тобою шуршащих обвёртках, которые я могу вложить в письмо и отправить тебе. Да, моей милой Айве это отправка дастся безумно трудно. И это я так схожу с ума только лишь на первую зиму. Не представляю, что со мной будет, когда эта чудесная пора закончится.

Твой рассказ о схватке с волками заставил меня понервничать. И в то же время мне безумно любопытно увидеть твой шрам.

Мой милый лев.

Сегодня ночью сердце болело особенно сильно. И советниками даже пришлось дать мне каких-то трав, крепленных алкоголем, чтобы я смогла успокоиться и заснуть. А разболелось оно из-за того, что перед сном мне привиделся ты. Не просто воспоминания из прошлого, а словно это было что-то новое. Словно я и впрямь оказалась в твоём ледяном замке, в твоих покоях, наблюдая за тобой спящим.

И, когда я очнулась и поняла, что вокруг меня все те же проклятые родные стены, я думала, что окончательно сойду с ума от горя и тоски.

Айва забирает письмо через пару минут. Говорит, что больше нельзя тянуть с отправкой.

Скучаю, люблю.

Твой алый цветок.