Мой снежный король

1. О сказках, гончих и истинных намерениях короля

“Давным-давно, в одном сказочном, цветущем и неописуемо красивом эльфийском королевстве родилась принцесса. Король и королева были невероятно счастливы появлению наследницы, безумно ее любили и баловали, растили так, чтобы она не знала никаких невзгод, и ее радостный смех каждый день озарял стены эльфийского замка. Принцесса росла на редкость красивой, доброй и очень смышленой, и воистину была отрадой для своих родителей и подданных.

Но случилось так, что злой король соседней страны, холодного и сурового края альвов, позавидовал счастью эльфов. В его сердце росла черная, обжигающая ненависть, и не мог он спокойно смотреть на то, как его соседи, эльфы, живут богато, в изобилии, и не знают бед. Захотел заполучить он золото и плодородные земли эльфийского королевства, и потому собрал могучее войско, отправившись грабить и разорять соседнюю страну, с которой прежде сотни лет его край находился в мире.

Горькие слезы лили добрые король и королева Черных эльфов, когда поняли, что их народу грозит верная гибель. И тогда они взяли самое ценное, что у них было, испокон веков принадлежавшее их династии и королевству, бесценное сокровище, легендарный Бриллиант Жизни, и отдали принцессе, строго-настрого наказав его охранять и быть отныне его хранительницей. И когда жестокий король альвов был уже на пороге эльфийского замка, уничтожив все на своем пути и осадив город, принцесса сбежала с верным рыцарем, скрепя сердце, зная, что все, что было ей дорого, отныне погибнет.

Долго лютовал король альвов, когда понял, что самая бесценная добыча улизнула у него из рук. Он послал по следу принцессы своих лучших гончих, охотников за головами, безжалостных убийц — но все бестолку. Он казнил целые деревни, если считал, что те укрывали принцессу, уничтожал всех эльфов, что встречались ему на пути, и злоба его была непомерной, и не видел тот чудесный, прежде цветущий край, столько крови, погибели и потерь.

Шли годы, король становился все безумнее, а принцесса, казалось, сгинула в безвестности, вместе с бесценным сокровищем, загадочным Бриллиантом Жизни. Черный лес, окружавший замок эльфов, впервые за тысячи лет своего существования, почернел, магия в нем иссякла, а в прежде цветущий и плодородный край, вслед за альвами, жестоким горным народом, спустилась суровая зима.

Говорят, даже на смертном одре безумный король альвов бормотал что-то о том, что у него отняли его сокровище, и даже его верные подданные выдохнули с облегчением, когда тот испустил последний дух. К власти пришел его сын, холодный и замкнутый правитель, которому надлежало продолжить дело своего отца.”

“Собрание сказаний об истории государства, эпоха Голубого солнца”, том 2

в пер. Вереса Благословенного

Я точно знаю, что мой отец ненавидел зиму. Мне порой кажется, что и соседнее королевство он завоевал только лишь за тем, чтобы заполучить замок потеплее да попросторнее. В последние годы жизни ему все казалось, что его кто-то проклял, а потому его преследует зима и холод… И сколько раз я ему ни пытался говорить об истинных причинах резкой для этих мест смены климата — он меня не слушал.

Меня же радовал снег. Радовало спокойствие, которым способен был встретить только морозный рассвет. Да и, будем честны… Лютый мороз и стужа, что бушуют в зиму на вершине горы Ун-лары, моем родном крае, не идут ни в какое сравнение с холодами здесь. Едва-едва заиндевелые тракты, вдоль которых жмутся деревья со все еще зеленой листвой, лишь немного тронутые покрывалом снега — это, скорее, похоже на сон замечтавшейся о зиме фейри, чем на настоящую зиму, какой она может быть.

В иной раз, позволь я себе прогулку в одиночестве, я бы и впрямь залюбовался окружающей природой и местностью, что была до боли прекрасной. Но сейчас, увы, я был слишком погружен в свои мысли, чтобы замечать то, что происходит вокруг меня.

Я никогда не ехал во главе своего отряда, предпочитая медленно следовать за всеми в конце, позволяя лишь нескольким людям из стражи прикрывать, в случае чего, мою спину. Те, кто ехал впереди и первыми въезжал в деревню, знали свое дело — мне не было необходимости направлять их сейчас. Все знали, что королевская семья была весьма примечательной — помимо острых, будь они неладны, ушей, они отличались неестественно бледной кожей, высоким ростом и худобой, а сама династия Черных эльфов — черными, как смоль, волосами. Для отвода глаз в каждой из деревень я всегда велел собирать для “смотра” девушек, исключительно подходящих под это описание. И никто даже помыслить не мог, чтобы искать девицу с острыми ушами — на это стоял особый запрет.

Таким образом, за несколько месяцев моих поисков, все окончательно в королевстве уверились в том, что король отбирает новых наложниц в “тихий сад”. Те, у кого фантазия была более буйной, пустили слух, что я ищу себе невесту. Пусть. Мне важно было посеять интерес, а не панику, а также придумать объяснение своим планомерным разъездам по всей стране.

Мне было достаточно лишь того, что нужная мне девчонка станет прятаться. Пусть перекрашивает волосы, прячет уши, зарывается в сено и отсиживается в погребе — много способов я видал, какими прячутся эльфы от королевских гончих — все, что угодно, лишь бы не пыталась сбежать. Догнать устремляющуюся прочь добычу, как правило, просто, но не когда та владеет магией.

А вот то, что принцесса владеет колдовством, я не сомневался. Что, впрочем, мне не мешало никогда не говорить об этом отцу, у которого, с его способами и методами, не было ни единого шанса все эти годы ее поймать.

К тому времени, как я въезжаю на главную площадь вместе со своими людьми, толпа смущенных черноволосых девиц уже поджидает короля, да и чуть ли не все люди деревни здесь собрались, несмотря на холод, и я не могу не отметить про себя, что меня несколько коробит то, с каким воодушевлением и трепетом они ожидают моего визита. Благо, в моем облике ничего не намекает на то, что я король — лишь тонкий золотой обруч на голове говорит о моем статусе приближенным. Пожалуй, даже мой советник Эвери выглядит роскошнее меня, так что моя персона не вызовет излишнего внимания. Если, конечно, не обращать внимания на то, как на меня реагируют мои же люди.

Мне хватает пары секунд, чтобы повести носом и понять, что моя цель находится не здесь.

— Ее здесь нет, — коротко бросаю я, после чего касаюсь шпорами своего белоснежного жеребца, пускаясь мимо толпы дальше, туда, где, как мне показалось, я учуял издалека знакомый запах.

— Но, Ваше Величество, вы даже не взглянули...

Мне и не нужно смотреть. Я бы мог и вовсе родиться слепым, но все равно видел бы мир куда глубже и четче, чем все они. Я чувствую все — и страх, которым охвачена толпа, и их воодушевление, и даже — что до сих пор для меня удивительно — некую радость и благоговение. Жители этой деревни источают целый спектром эмоций и чувств, и все они сливаются в удивительное амбре, словно ярмарка заморских товаров и специй — слишком ярко, пьяняще пряно и оглушающе остро. Я не люблю скопления людей. Но сейчас это вынужденная мера.

Эльфийский запах в этой деревне почти повсюду, из чего я делаю вывод, что девица здесь живет довольно долгое время, но его основной источник исходит от дома, что находится почти на самом отшибе. Не самый бедный в округе, стоит отметить. Эльфы воняют так, как людям при все своем желании не удастся. Магию же вообще ни с чем не спутать — она оставляет свой след надолго на всем, чего касается. Только лишь в том случае, когда маг долгое время не пользуется заклятиями, он бы мог, пожалуй, скрыть от моего носа свои силы. Но скрыть суть своей эльфийской природы… Этот запах напоминает аромат свежескошенной травы, пряной полыни и совсем немного — сладкий запах меда, нагретого на солнце. Ни люди, ни альвы так не пахнут.

— Она в этом доме, — говорю я наконец своим рыцарям, после чего подаю знак рукой. — Я бы советовал вам зайти с заднего двора.

Так они и поступают, не задавая лишних вопросов. Мало шансов, что мы поймали ту самую эльфийку — но я попросту не могу отступить. Я знаю, что принцесса слишком умна, ведь однажды она уже сбежала от моего отца, и успешно скрывалась все эти годы. Но сейчас и я намерен быть впереди на один шаг. Она выдаст себя, если воспользуется магией; пусть так ее станет сложнее ловить, я все равно буду ждать ее. Да и со мной полно гончих, чтобы догнать эту лань, даже если мы и на мгновение упустим ее из виду.

Мое сердце бьется чаще обычного — наверное, от предвкушения погони и того, что я буду наконец у цели.

Как я и предположил, девица, почуяв неладное, пытается вырваться через заднюю дверь. Ее тут же настигают мои альвы, а в их искусности по части того, как ловить добычу, я не сомневаюсь. А вот когда я и впрямь чую едва уловимый запах магии… Мне остается лишь удивленно склонить голову набок.

Я столько раз предвкушал себе этот момент… Неужели это и впрямь она?

Я даже снова пускаюсь вперед, позволяя себе некоторое нетерпение, чтобы увидеть воочию ту, что по приказу должны доставить сюда, ко мне. И замираю от удивления во второй раз, когда вижу девицу, что тащат мне навстречу несколько рыцарей за раз — особенно хорошо скрутив ее руки.

Я столько раз изучал портреты ее родителей… Все надеялся, что хоть как-то мне это поможет. Хотя бы знание о том, что у ее матери были огненно-рыжие волосы, в отличие от того, как все привыкли думать. Но принцесса не похожа на своих родителей — ее взъерошенные кудри, свободно рассыпанные по плечам, в лучах закатного солнца отливают светлым золотом, напоминая цвет спелых каштанов. Но глаза… Ее тут же выдают глаза.

Ей бы стоило воспользоваться магией, чтобы скрыть их цвет. Такие выразительные зеленые глаза могли принадлежать разве что прежнему королю, которыми он был знаменит… И теперь — его дочери.

Это точно она.

— Наденьте на нее митрановые наручники до того, как она снова воспользуется магией, — напоминаю я своим людям, и решаю наконец сам спуститься на землю, вручая поводья подошедшему слуге. Мне не приходится делать лишних движений и говоришь лишних слов — все вокруг меня функционирует так, как нужно мне, четко отлаженное и подчиняющееся строгой дисциплине.

К тому моменту, как я подхожу к девчонке, сверля ее взглядом, мой приказ уже исполнен. В ее глазах читается страх… Но словно бы не за себя. Она все еще пытается оглядываться, словно бы ища взглядом кого-то в толпе. Того, кто ее спасет? Или привязалась к семье, которая ее укрывала у себя?

— Я дам тебе время собрать свои вещи, — не опуская ни на мгновение взгляда, говорю я ей. Удивительное дело — из-за ее эльфийской вони я практически не могу различить ее прочих эмоций и чувств. Это даже забавно — существо, которое не было передо мной, словно на ладони, как остальные. — Надеюсь, ты заберешь с собой все.

Я намеренно делаю ударение на последнее слово. Разумеется, я понимаю, что сокровище эльфийской королевской четы спрятано достаточно надежно, чтобы вот так сразу попасть ко мне в руки, но я точно знаю, что простым крестьянам принцесса его не отдаст. Мой отец долгое время искал бриллиант, но слишком мало включал голову, и теперь, когда у меня наконец были окончательно развязаны руки, я продвинулся в поисках за столь короткий промежуток времени куда сильнее, нежели чем он за все эти годы. И теперь я попросту не имею права его упустить.

— А у меня все с собой, — широко улыбнувшись, вдруг заявляет девчонка.

Внутри меня даже что-то вздрагивает от того, как открыто и без страха она смотрит мне в глаза. Словно мы давние друзья. И то, с какой легкостью она выдает мне то, что ей и впрямь известно, где сокровище… Я вижу это по ее глазам. Да уж, не знай я прочих отличительных особенностей принцессы, сейчас мог бы с точностью утверждать — это она. Эльфы, конечно, народ наглый и непредсказуемый, но только, пожалуй, особа королевской крови могла вот так смотреть в глаза другому королю.

Вместо ответа я легким кивком головы даю знак своим людям, чтобы отпустили девчонку. В митрановых браслетах ей все равно нет смысла бежать.

Но тут же личико эльфийки театрально кривится, губки обиженно надуваются, а брови сдвигаются к переносице:

— Долго же вас ждать пришлось. А мне рассказывали, что вы лучший из поисковых отрядов. Неужто это были лишь слухи? Жаль.

Я слишком привык к тому, что с обычными людьми и альвами мне даже не приходится стараться — как правило, они насквозь пропитывались собственным страхом, как, к примеру, приемная семья принцессы; радостью, удивлением, негодованием, яростью — всем спектром переживаний, на которые они способны. А вот с девчонкой… Признаюсь, ее игра меня несколько сбивает с толку.

— Даже с семьей не попрощаешься? — мое лицо по-прежнему, несмотря на уколы девчонки, остается неизменно-спокойным.

Вообще, вывести меня хоть на какое-то проявление эмоций всегда было достаточно сложно. Максимум того, чего она сможет добиться подобными словами — это того, что я наконец устало вздохну от ее колкостей, вот и все.

Разумеется, она ненавидит меня. Разумеется, боится. Мне даже не нужно слышать ее запахов, чтобы понимать это.

— Зачем мне с ними прощаться. Я ещё вернусь. У меня с ними контракт.

Судя по тому, как остроухая сменяет одно шутовское выражение лица не другое, я понимаю, что зря решил проявить учтивость и дать ей возможность проститься с теми, кто укрывал ее столь долгое время. Не удивлюсь, если все в этой деревне плясали так или иначе под ее дудку — эльфы знатные любители морочить людям голову. А потому я лишь киваю своим рыцарям, чтобы схватили девицу и наконец увели прочь, к повозке.

— Ну не завидуй! — все еще неуместно хихикая, твердит эльфийка, кажется, даже не обращая внимания на стражу, — Хочешь, и с тобой такой заключим?

— Не здесь, — коротко бросаю я ей вслед.

Я во многом не понимал отца и уж точно не разделял его методов. Но в одном я с ним был, пожалуй, согласен — все эльфы лицемерные негодяи, и никогда нельзя верить им на слово. Дай им повод, тут же заморочат тебе голову, отвлекая, болтая слишком много, больше в несколько раз, чем следовало бы. И принцесса, судя по всему, собрала в себе апофеоз всех неприятных качеств своего народа. Но контракт… Магический контракт для каждого мага значил больше, чем сама жизнь, потому как несоблюдение его условий могло лишить его этой самой жизни.

Я знал, что принцесса умна, раз скрывалась так долго, но то, что она заговорила про контракт — говорит так же и о том, что она дьявольски хитра.

Пришпорив коня, я пускаюсь вперед, обгоняя своих людей и давая им тем самым знак поторапливаться. Нам предстоит долгий путь обратно в замок, да и убраться подальше от этой толпы хочется с каждой секундой все сильнее.