Мой снежный король

2. Об именах и обращениях, сделках и взаимовыгодных условиях

По плану нам предстояла стоянка, а прибыть в замок мы должны только завтра к вечеру, по крайней мере, таковы были мои расчеты. Что с эльфийкой будет сложно, я понимал уже сейчас. Она вела какую-то свою игру, предпочтя ее возможности попрощаться с людьми, у которых жила все это время… А я ведь так не хотел обращаться с ней, как с пленницей. Все время представлял себе, что принцесса станет умолять не трогать ее, клясться, что понятия не имеет, где Камень жизни… А что на деле? Такая же, как все эльфы. Вероломная, горделивая, упрямая.

Среди моих людей всегда царила идеальная дисциплина. Иначе и быть не могло. Пусть даже их и было со мной совсем немного — каждому можно было доверить мою жизнь. Но охранять жизнь короля сумеет каждый дурак, что может держать меч — мне же было важно, чтобы все работало, как часы, даже без моего вмешательства. Я точно знал, что даже мой едва заметный кивок головы будет понят верно. Что каждый из моих приближенных готов исполнять приказания еще до того, как я их озвучу. И именно поэтому раздавать приказы мне почти никогда не приходилось.

Во главе каравана ехал Эвери — мой первый советник, и выглядел он издалека достаточно гордо и величественно, чтобы можно было принять именно его за богатого вельможу, путешествующего со свитой. Я же, как только мы выехали из деревни, тотчас же надвинул на лоб капюшон пониже и слился по своему обыкновению с остальными всадниками в конце. При всем желании никто и никогда не заподозрит во мне короля; и даже если кто-то из деревни попробует продать сведения о том, как я выгляжу и где нахожусь, убить меня издалека с первого раза будет непросто — своего белого коня я сразу же отдал, сменив на гнедого, да и плащ на мне был теперь совсем другой.

—…Эй, ты, разве не знаешь, что засовывать даму в повозку — это нонсенс? — слышу высокий, резкий голосок эльфийки, которая до сих пор продолжает переругиваться с кем-то из моей стражи.

Я неспешно направляю лошадь в сторону звуков ссоры, равняясь с ее кибиткой.

— Вы выглядите уставшими, — видимо, решив сменить гнев на милость, принцесса решает “умаслить” моих альвов по-другому, — Не лучше ли отдохнуть пару дней, а затем снова в путь? Или что? Главного боитесь? Ну да, понимаю, он весьма... Специфичный. Это он из-за своей внешности так на девушках отрывается?..

Только теперь я решаю снять капюшон, позволяя девушке заметить мое присутствие.

— О какой сделке ты говорила? — бросаю я невзначай.

Я понимаю, что, скорее всего, она лишь дурачится и пытается заморочить мне голову, но упустить возможности спросить ее я не могу. Если вдруг принцесса сама захочет пойти на уступки — я, разумеется, воспользуюсь этой возможностью.

Девчушка ожидаемо тут же оживляется, переключая свое внимание целиком и полностью на меня, ерзая и приникая почти к самому краю полога, вцепляясь в меня пронзительно-ядовитым взглядом своих зеленых глаз.

— Хочешь договор стоимостью в камушек заключить? — бросает она так беспечно, словно мы не бесценную реликвию ее династии обсуждаем.

И тут же на краткую долю секунды она проникает пальцами за пазуху, и вытаскивает оттуда уже сжатый кулачок, неизбежно привлекая мое внимание. Впрочем, я не настолько наивен, чтобы поверить, будто девица и впрямь вот так просто явит мне сокровище на глазах у всех.

— Можешь и без договора попытаться его найти… — раскрыв пустую ладонь, принцесса грациозно водит по ней пальчиком. — Я даже не буду сопротивляться, так уж и быть.

Провоцирует меня. Или ждет, когда я допущу ошибку. Впрочем, несмотря на то, что я не могу предугадывать действия и намерения эльфийки из-за того, что не различаю оттенков ее запаха, не значит, что ей удастся меня облапошить. Посмотрим, кто из нас в конечном итоге окажется умнее.

— Как тебя зовут? — смотри-ка, я тоже умею быть уклончивым. Хотя, признаюсь, мысль о том, чтобы заключить магический договор, мне не дает покоя. Он мог бы стать решением проблем для нас обоих.

Мой вопрос отчего-то вызывает у девицы бешеный восторг — по крайней мере так я интерпретирую ее внезапно вспыхнувший огонек в глазах и плохо скрываемую полуулыбку, прежде чем принцесса вдруг не строит жутко обиженную рожицу, хватаясь обеими ладонями за сердце.

— Как так? Ты открываешь на меня охоту и похищаешь из дому, а сам и имени моего не знаешь?

Ее выходка даже каким-то образом зажигает в моей душе искру раздражения, и если б именно в эту секунду мой конь не решил споткнуться, отвлекая меня, я бы точно выложил девчонке многое.

Например, что мой отец, осадив десять лет назад королевский замок, приказал сжечь все архивы и документы, которые хоть как-то касались династии Черных эльфов. Или то, что долгие годы, любой эльф, что попадал к нему в руки, называл под страшными пытками совершенно противоречивые сведения о принцессе. Десятки имен, местоположений, легенд и слухов… И ничего, хоть немного похожего на правду.

Но я молчу. Какое-то время просто еду рядом, стараясь не смотреть на девчонку. Не хочу давать ей повода рассмотреть в моем взгляде что-то такое, что выдаст мои не самые светлые мысли.

— Мое имя Кай, — через какое-то время коротко бросаю я. — Можешь обращаться ко мне впредь именно так.

Только никаких “ваших величеств” или как там эльфы в своем королевстве любили раньше разбрасываться титулами. Альвы привыкли называть все и всех своими именами. А те, кому имя правителя неизвестно по тем или иным причинам, обращаются к нему просто и без изысков — “мой король”.

— Хорошо, величество, буду тебя звать, как потребуется.

У меня даже зубы норовят скрежетнуть от ее обращения ко мне — но я все же держу себя в руках. Пусть дурачится, сколько влезет.

В конце концов, мне тоже не обязательно звать ее по имени.

— Что ты хочешь за Камень?

В ответ на мой серьезный вопрос принцесса выдерживает паузу… И вдруг хихикает себе под нос, явно веселясь чему-то, чего я не могу понять.

— Ммм... Хочу побыть принцессой до самого конца. Ведь я, в конце концов, из королевской семьи. А мне приходилось притворяться крестьянкой, да к тому же человеком. Просто представь, насколько это унизительно для меня!

Она бредит? Или и впрямь собирается выдвинуть мне такие условия?

Встряхнув волосами, а после заправляя прядь за ухо, обнажая острый кончик, принцесса с улыбкой продолжает, совершенно не обращая внимания на мой несколько озадаченный вид:

— Хочу красивые наряды, балы, пиры... Хочу толпы поклонников, которые будут слагать обо мне баллады. И никаких кандалов, — с этими словами она звякнула наручниками на своих запястьях.

То, о чем говорит эта девица, было квинтэссенцией всего, что я не любил в эльфах. Того, что все в них не любили. Прежняя королевская чета отличалась неслыханным транжирством и расточительством. Как и все эльфы до этого. То, как небрежно отзывалась принцесса о людях, говорило о ней не лучшим образом. Когда к власти пришли альвы, все люди стали жить куда лучше, чем до этого. Сборы и подати наконец пошли на улучшение уровня жизни всей страны, а не одного отдельно взятого королевского двора. Окажись принцесса среди крестьян еще двадцать лет назад — могла бы умереть с голоду. Сейчас же по ней нельзя было сказать, что она сильно голодала или была чем-то обделена. Впрочем, свои рассуждения я бы мог оставить при себе, ведь цель у меня была совсем иная, нежели чем наставить на путь истинный избалованную девчонку.

— Какого размера толпа поклонников тебе нужна, и сколько балов ты намерена провести?

Если уж мы говорим о подобной цене, у всего должен быть предел. Все можно измерить, даже такую размытую формулировку желаний, как у принцессы сейчас.

— Не знаю, — все так же беспечно пожимает плечами девица. — Пока не надоест.

Ухватившись обеими руками за край повозки, она кладет подбородок на них сверху, продолжая лукаво сверлить меня взглядом.

— Отвечай точнее, — все так же невозмутимо отзываюсь я.

— Тебе бы тоже не мешало попробовать, а то уже морщинка между бровей появляется, до того ты серьёзный.

Последнее предложение могло бы, пожалуй, даже вызвать у меня улыбку, если б я позволил себе поверить, что наивность и детская прямолинейность этой девчонки могут быть искренними. Но я все еще не знаю ее истинных намерений и эмоций, чувствуя лишь одурманивающий пряно-сладкий запах ее природы, и следовательно — всегда должен оглядываться на то, что принцесса и подобные ей слишком привыкли играть и любыми средствами и хитростью добиваться своего.

— Обойдусь без толп поклонников, спасибо, — слышал бы меня сейчас кто из приближенных, не поверил бы, что король, подражая манере своей пленницы, тоже пытается шутить. Впрочем, если роскошь, балы и пиры я мог хотя бы попробовать понять, то наличие поклонников и воздыхателей было вне зоны моего представления о том, чего может желать живое существо.

— Ты знаешь, тебе следует быть со мной поласковее. В конце концов, это тебе нужен камень, а не мне, — фыркает принцесса, отворачиваясь от меня к противоположной стороне дороги.

— А ты и вправду готова разменять бесценную реликвию предков на праздное существование в роскоши?

— О, даже не думай мне тут выдавать тираду о том, как тебе ненавистно все мое эльфийское естество! Это все только усугубит для тебя, — снова развернувшись ко мне, принцесса наконец сменяет гнев на милость. — Да, готова. О твоих же интересах беспокоюсь.

— Ладно… Таким, как ты, роскошь до смерти не надоедает. Нужно определить границы. Месяц, год, два?

И дело даже не в том, что я считаю, будто цель оправдывает средства. Чем дольше я провожу время с девицей, тем больше помимо взбалмошной капризной эльфийки начинаю видеть в ней обычного ребенка, которого и впрямь многого лишили в свое время. В конце концов, она воспитывалась людьми, и скорее всего, даже не помнит, какая она — жизнь при дворе. Заслуживает ли она хотя бы на мгновение вернуться во времена своего детства?

Возможно, не будь это все ее коварным планом, разгадать который мне еще предстоит.

— Год? Ну, пусть будет год, — хитрый взгляд, которым одаривает меня девица, только подтверждает где-то в глубине все мои сомнения, что не может быть все так просто.

Ох, видел бы меня сейчас мой отец, пожалуй, в могиле бы перевернулся. Его сын, из которого он так отчаянно пытался “воспитать” подобного себе, сейчас торгуется с пленницей за информацию, что мог бы с легкостью добыть из нее силой. Да еще и позволяет ей вести себя крайне неуважительно (одно обращение на "ты" к королю чего стоит) и, самое ужасное, кажется, вполне всерьез готов повестись на ее манипуляции и заключить сделку на ее условиях.

— Магией ты все равно не сможешь пользоваться. Это мое условие, — я подумал об этом практически сразу, но решил приберечь на потом, сначала оговорив менее сложную часть нашей сделки. Да, это будут не митрановые наручники, но ведь принцесса была именно против кандалов, верно? Про использование магии речи не было, так что я не нарушу эту часть сделки, если мы ее заключим.

— Ладно, — подавшись вперед, принцесса выдает свое нетерпение с потрохами, что дает мне сделать один очень интересный вывод…

Задержавшись на мгновение на ее взгляде, я улавливаю в них эмоцию, что подтверждает правильность моих действий.

Она не ожидала, что я соглашусь. Блефовала, выдвигая требования, на которые, по ее мнению, ни за что не согласится жестокий захватчик, уничтоживший ее народ. Провоцировала и храбрилась, зная, что дороги назад уже не будет.

Ох, знала бы ты, принцесса, насколько у меня далеко идущие на тебя планы.

— И ты назовешь мне свое имя, — стараясь оставаться по-прежнему невозмутимым, не выдавая своего внутреннего ликования, добавляю я.

Чему-то усмехнувшись, девица не удерживается от того, чтобы демонстративно закатить глаза.

— Вельма я. Но ты можешь Велькой меня звать, величество.