Мой снежный король

17

Секунда сменяется секундой… Каждое мгновение, когда я смотрю в лицо Вельмы, бледное, покрытое испариной, каждый раз, когда она борется с дурнотой и может потерять сознание в любой миг — для меня время словно бы останавливается, превращаясь в бесконечную череду мучений.

— Знаешь, по итогу получается, что твой отец не такой уж и монстр, — слабым голосом произносит девушка, сжимая мою руку в ответ. — Это так нечестно, Кай… Все могло сложиться иначе, если бы совет тогда не вмешался. Мне бы и камень тогда не достался…

Я сейчас, честно говоря, и думать не могу ни о чем, кроме наших детей. Ни о прошлом, ни о том, какие мотивы были у моего отца, ни о судьбе своего государства, хотя до появления Вельмы в моей жизни именно это было для меня самым важным, буквально основополагающим для моего существования. Но теперь для меня на первом месте лишь моя жена и мои дети. И то, о чем думает и говорит Вельма сейчас… Материи и рамзышления слишком далекие, призрачные, словно бы ненастоящие. Хотя, разумеется, после я обязательно раскопаю все, что можно будет узнать, в этом направлении.

— Все случилось так, как случилось, — вздыхаю я, вновь прикладывая пальцы Вельмы к своим губам. — Кто знает, вдруг мы не смогли бы иначе быть вместе. И наша любовь, наши дети…

Только когда я озвучиваю это вслух, я наконец понимаю. Нам никто не говорил еще о том, что у нас будет не один ребенок. И я тут же меняюсь в лице, пытаясь осознать то, что мое подсознание поняло уже давно.

— Вельма… — ошарашенно шепчу я. — Наши дети… Я чувствую два сердца. Я только сейчас это понял.

Серьезно нахмурившись, принцесса тут же приподнимается в постели, садясь и неотрывно смотря на меня.

— Двое? Я... Я не помню, чтобы у эльфов рождались близнецы… — ее голос звучит обеспокоенно и растерянно одновременно.

Двоих детей и у альвов никогда не рождалось. По крайней мере, неизвестны случаи, чтобы и младенцы, и мать оставались живы. Организмы наших народов практически бессмертны, очень быстро регенерируют, но за это природа наградила нас сложностью с репродуктивностью. Людям, которые живут так недолго, с этим куда проще, да оно и понятно — иначе бы их народ не мог так долго существовать и попросту бы вымер. А наши могли перенаселить мир, если бы мы могли вынашивать детей так часто и просто, как это давалось людям. Так что с точки зрения природы и науки все обоснованно. Но это не умаляет моих переживаний относительно собственной беременной жены и детей.

Я отпускаю руки Вельмы, и мое лицо в этот момент становится каменно-спокойным. Мне нужна вся моя сила воли и безэмоциональность в этот момент. Чтобы произнести вслух то, что я собираюсь.

— Я хочу заключить новый договор с камнем, — тихо говорю я, кладя руку на грудь Вельмы.

Туда, где сердце.

— Новый договор? — моргнув, эльфийка пытается понять, что я имею ввиду. — Не думаю, что…

— Он в этом заинтересован. Потому как способ заключить его в вечную тюрьму камня Смерти мне теперь известен.

Вельма замирает, словно бы прислушиваясь к себе. А после поднимает руку, раскрывая ладонь, и осторожно протягивает мне. Ее лицо становится таким же непроницаемым, как мое, а в зрачках появляются голубоватые отблески.

— Давай. Выбора у него все равно нет, и он это понимает.

Мне нужно хорошо продумать то, что я скажу. Потому как после того, как я сожму ладонь любимой, пути назад уже не будет. Я не знаю, понравится ли этой чертовой эльфийской реликвии то, что я собираюсь ему предложить... Но цель моя вполне ясна. И ради нее я готов предложить все, что угодно.

Собравшись наконец с мыслями, я перемещаю руку с груди Вельмы на ее ладонь, переплетая наши пальцы. Как тогда, когда мы заключили наш договор в первый раз. Судьбоносный, роковой, жестокий. Сейчас я собираюсь заключить такой же… Если не хуже.

— Я хочу, чтобы моя жена и мои дети были живы. Несмотря ни на что. Что бы ни случилось. Он должен сохранить вам жизнь и охранять наших детей, — я говорю медленно, с расстановкой, чтобы случайно не сболтнуть лишнего.

С тем, чтобы предложить свою часть договора, я не спешу. Мне нужно знать, возможно ли такое в принципе или нет. Я смотрю Вельме прямо в глаза, ловя каждую ее эмоцию — то, как она хмурится и поджимает губы… Сомневается, оно и понятно.

— Ну а ты… Ему что за это? Так он не согласен, — пожимает девушка плечами. — Слишком много с него, но он в ответ не получает ничего.

К такому я более чем готов. И я уже знаю, что предложить камню взамен.

— Я понимаю, — все так же тихо отвечаю я, на мгновение поддавшись порыву и погладив свободной рукой щеку Вельмы.

— И?..

— Ему нужен не я, — наконец, собравшись с силами, говорю я. — Ему нужна моя магия. И я готов предложить ему не просто себя в качестве хранителя... Он сможет получить меня вместе с моим даром. Получить власть и контроль. Если моя жена и мои дети проживут долгую и счастливую жизнь.

Я опускаю глаза, чтобы не встречаться в этот момент глазами с Вельмой. Это слишком… Тяжело. Мне и так невыносимо было видеть на протяжении моей тирады, как до нее доходил смысл сказанного, и как она менялась в лице… Боли я не испытываю — скорее даже некое облегчение. Эту мысль я вынашивал в себе давно, но лишь сегодня, после того, как тот эльф в подземелье подтвердил, чего на самом деле хочет артефакт, я понял, что и впрямь смогу предложить ему это.

Свое тело. Возможность занять мое сознание. Я не знаю, как это будет, но сравнил его с нашей реликвией — камень Смерти вполне может занять тело мага и, воссоединившись с его магией, создать нечто совсем новое и страшное. Никто вовек на такое не решался. А камень Жизни... Разве он не само добро и жизнь в самом простом его понимании?

Я ни на мгновение не сомневаюсь, что поступаю правильно.

Стоило мне произнести последние слова своей части сделки, как с запястья Вельмы срывается золотая лента магии, оплетая наши руки и скрепляя договор. Эльфийка возмущенно вскрикивает, отдергивая ладонь, но уже слишком поздно.

— Какого черта? Я не соглашалась! Этот договор недействителен, я не сказала, что меня все устраивает!..

Я все еще не могу на нее смотреть. Потому что слышу в голосе девушки слезы.

— Ты что наделал? Ты же альв! — Вельма дергает меня за руку, вынуждая все же поднять взгляд, — Да к тому же мужчина! И маг! Решил сразу от всех проблем своей смертью избавиться?!

Я рассчитывал, что вся ярость Вельмы тоже будет утихомирена магией камня, и мое решение никак не повлияет ни на ее нервное состояние, ни на детей. Теперь что бы ни случилось — я могу рассчитывать, что магия ее спасет во что бы то ни стало. Вельма точно выносит этих детей, и роды ее будут благополучными. И даже после этого они проживут “долгую” и “счастливую” жизнь — я специально сформулировал этот пункт договора именно так. С ними ничего не сможет произойти. Вероятно, камень, получив мое тело, будет обязан их оберегать еще очень и очень долго.

Возможно, даже сможет убедить Вельму в том, что мое сознание еще останется в этом теле. И тогда она и впрямь будет счастлива до конца своих дней. На меньшее я не рассчитываю.

— Все будет хорошо, — я даже стараюсь улыбнуться, но сразу же встаю на ноги, — Я не умру. Просто позволю ему соединить свою магию с моей. Все останутся живы.

Я понимаю, что бессовестно лгу той, которую люблю больше всего на свете.

Вельма, вопреки наказаниям лекаря, откидывает покрывало и поднимается на ноги вслед за мной.

— То есть ты хочешь мне сказать, что что-то вселится в тебя и займёт твоё место в этом теле? То есть ты не просто умрешь, а будешь всегда находиться рядом со мной в качестве телесной оболочки, но без того нутра, которое я люблю?!

Ее голос срывается на ожидаемый крик. В сердцах девушка даже бьет меня ладонями по груди.

— Тебе нельзя так сильно нервничать, — хотя, вероятно, этот совет теперь потерял свою актуальность. Особенно, учитывая то, что даже цвет лица Вельмы становится куда более здоровым. Бриллиант УЖЕ исполняет свою часть договора.

— Ты что натворил?! Камень во мне не заменяет разум! Он просто хранится! А ты предложил ему стать полноценным существом, подарить свой разум и тело… Ну уж нет! Я против. Меня это не устраивает, — сорвавшись на шепот, эльфийка принимается яростно расчесывать свое запястье, которое только-только было скреплено золотой лентой договора, словно бы таким образом ей удастся “стереть” его.

Мне приходится крепко схватить Вельму за руки, а после — сгрести в свои объятия, чтобы хоть так попытаться ее успокоить. Я почти говорю ей в сердцах о том, что меня наоборот все устраивает, что моя жена и дети останутся живы, и я сделал все со своей стороны, чтобы это обеспечить… Но вовремя прикусываю язык.

— Послушай, — как можно увереннее и тверже пытаюсь сказать я, беря ее лицо в свои ладони и заставляя посмотреть мне в глаза. — Я очень сильный маг. Я смогу его сдерживать. Все будет хорошо. Я не оставлю тебя, обещаю, — самое главное сейчас то, чтобы Вельма поверила мне. И если я не сдержу этого обещания — то лишь потому, что сдержу главное и первое, данное ей. Что найду способ спасти ее и ребенка. И я его нашел.

Вельма наконец замирает. Еле-еле сдерживая до этого слезы, теперь она дает им волю.

— Знаешь, лучше бы тебе никогда меня не отыскивать, — безжизненным голосом отвечает она.

— Ну что ты такое говоришь, — я даже пытаюсь улыбнуться, что в принципе для меня редкость, — Ты самое прекрасное, что есть в моей жизни. И ты положишь начало чему-то еще более прекрасному.

Я не знаю, как сделать так, чтобы Вельма меня поняла. Чтобы приняла мое решение. Посмотрела хотя бы на мгновение на ситуацию моими глазами. Она была права — я альв, я мужчина, а еще я король, в конце концов. И я не мог принять иного решения. Она сама сказала о том, что эльфы никогда не вынашивали двоих детей. А еще — падала в обмороки каждый день. Она могла даже не дожить до конца этого года, который был нам отведен. Да так бы и было — прогнозы лекарей были весьма неутешительными, ведь Вельма была слишком юна по меркам эльфов, чтобы иметь детей. Я не мог поступить иначе.

— Ничего не будет хорошо, — все тем же пустым голосом отвечает эльфийка, выворачиваясь из моих рук. — Камень слишком уж быстро согласился на твои условия. А это не грозит ничем хорошим.

Я лишь поджимаю губы, когда слышу ее сомнения. Да, Камень и впрямь мог не соглашаться столь быстро… Тогда бы Вельма, может, и не поняла всей подноготной моего плана. Но и мои условия были четкими, и с ними нельзя теперь ничего поделать — Вельма должна жить, и она должна быть счастлива. Так что этот чертов бриллиант должен будет сделать все для этого. Тем более, что он получит тело и полноценное сознание. А я не буду мертв в полном понимании этого слова. И значит, пока будет существовать наш симбиоз, и это тело будет живо, с моей семьей все будет хорошо.

Девушка тем временем возвращается на кровать и садится на нее, обхватив свои плечи руками. Я следую за ней, чтобы снова приобнять ее, и ласково заправить прядь волос за ухо, на мгновение задержавшись и оглаживая кончиками пальцев острый кончик.

— Он хотел меня в качестве носителя. Тот эльф в темнице это подтвердил. Вот он и согласился, — я стараюсь говорить ласково и мягко, все еще надеясь убедить Вельму в своей правоте.

— И что теперь будет со мной? — резко поднимает она на меня взгляд своих огромных зеленых глаз. — Я не была магом с рождения. Да и мне говорили, что я чуть не умерла, когда камень переходил ко мне. Я даже не помню, как это было. А сейчас мне предстоит его лишиться.

— Ты останешься в живых, и это главное, — снова спешу я успокоить девушку, — Ты продолжишь жить так, будто камень в тебе никогда не находился. И дети наши будут в порядке. Кстати, если я верно различаю запах… Это будут мальчик и девочка. Пока ты, конечно, сильно перебиваешь их... Но мне кажется, что я не ошибся.

— Ну хоть наследник будет, — несколько грустно отвечает Вельма, — Как ты можешь быть таким спокойным? Ты фактически сам подписал себе смертный приговор. Вряд ли тут все так просто, как ты говоришь. И, да, наш первый договор все же будет выполнен: камень ты все же получишь.

Передо мной все еще стоит задача заставить взглянуть Вельму на все моими глазами. И я не собираюсь сдаваться, вновь сжимая невесту в объятиях, не сильно, но со всей нежностью, на которую сейчас способен. Все эти эмоциональные перипетии мне всегда давались из рук вон плохо. А сейчас мне предстоит быть тем человеком, который должен убедить другого, что все хорошо, помочь победить все сомнения, успокоить. И это невероятно сложно.

— Послушай меня, — тихо и спокойно начинаю я, невольно в этих объятиях будто бы укачивая Вельму, легонько подаваясь то вперед, то назад, — Ты дала мне то, чего никто не был способен мне дать. Вернула жизнь Черному лесу. Помогаешь объединить наши народы. Подарила мне… Возможность понять, что такое любовь. И теперь ты станешь матерью моих детей. Разве на моем месте ты не была бы готова отдать все, что у тебя есть, чтобы сохранить это? Даже если… — На этом моменте, прежде чем мне предстояло сказать это, мне приходится сделать паузу и тяжелый вздох, — Даже если я никогда их не увижу, я все равно буду знать, что сделал все ради того, что люблю.

В ответ Вельма выворачивается из моих объятий и смотрит на меня с хитрым прищуром:

— Не получится у тебя от отцовской доли ускользнуть, умник, — надо же, она даже находит в себе силы отшучиваться в такой ситуации. — В договоре звучало, что я должна быть счастлива. А эльфы априори не могут быть счастливы, если их избранник мертв!

Резко дернувшись, девушка забирается на постель прямо с ногами, оказываясь к моему лицу буквально нос к носу.

— Так что придётся тебе с камнем как-нибудь на счёт этого разобраться. Либо ты целый, невредимый и в сознании, либо это неисполнение договора с его стороны. А это ведь влечёт за собой страшные последствия, он ведь не просто игрушка, а древний магический артефакт.

Я почуял возмущение инородной магии в воздухе, и теперь уже догадался, что это сам Камень. Не нравится ему, когда вот так диктуют условия, пусть даже это и делает сама хранительница. Что же… Нам с ним тоже придется повоевать. Только вот когда он будет уже у меня внутри. А еще я не могу удержаться от некоего подобия улыбки, своей улыбки, которую может вызвать только Вельма. Да, я намеренно упомянул при заключении договора, что моя жена должна быть счастлива. Но как камень этого добьется — это будут уже его проблемы. Оставит мне жизнь и позволит быть отцом и мужем — о таком я и мечтать бы не мог. Сумеет убедить Вельму в том, что он сохранил мне жизнь и все идет по-прежнему — почему-то я думаю, что так все и будет, учитывая хитрость эльфийской побрякушки. Но, в любом случае, я знаю лишь, что эмоции, что испытывает Вельма, не навсегда. Что сама древняя эльфийская магия теперь обязана будет позаботиться о ее счастье.

— Значит, мы с тобой проживем нашу жизнь вместе и, после твоей естественной смерти спустя несколько сотен лет, он получит мое тело и магию в полное свое распоряжение, — пожимаю я плечами. — Я же говорю тебе — все будет хорошо. Может, тебе стоит прилечь? — я снова ласково глажу Вельму по волосам.

Конечно, теперь стоит привыкнуть к тому, что мое беспокойство о ее здоровье в большинстве своем будет напрасным, но мне все равно хочется продолжать проявлять к ней заботу.

Вместо ответа девушка забирается ко мне на колени и давит на плечи, вынуждая улечься на спину. Она часто так делала с той поры, как мы сблизились — и каждый раз у меня внутри словно бы загорается очаг тепла от ее близости.

Снова уставившись на меня нос к носу, Вельма упрямо проговорила:

— Даже не пытайтесь потом меня с камнем обхитрить. Я-то всего его уловки знаю.

Ох, я бы ни в коем случае не хотел бы врать Вельме или пытаться как-то обхитрить ее. Лукавство вообще не в моем стиле. Поэтому я лишь усмехаюсь на ее угрозы о том, что нам с камнем лучше даже не думать о подобном.

— Прямо уж все? — тут же перенимаю я игривое настроение принцессы.

— Знаешь, если ты помнишь предыдущую хранительницу, то, получается, ты уже тогда встречался с камнем. Хоть он и не покушался на тебя тогда. Или еще в детстве заприметил?

— Помню очень плохо, — отвечаю я на ее размышления о том, что с той женщиной с портрета я уже должен был видеться раньше. — В моем детстве я и отца помню плохо… Его почти никогда не было со мной рядом. И та женщина… Мне казалось, что она его наложница или что-то вроде того.

Я не пытался вспоминать о детстве и оно практически стерлось из моей памяти. Разум устроен так, что ты способен вспомнить не саму картину прошлого, а лишь последнее воспоминание о нем. Такой вот парадокс. И о своем детстве я уже не думал очень давно.

Задумавшись, Вельма принимается накручивать прядь моих волос на палец.

— Как думаешь, как они познакомились? Твой отец бывал в нашем королевстве? Если у них с хранительницей был совместный ребёнок, то это точно не просто увлечение…Тем более, это каким же надо быть альвом, чтобы заполучить хранителя камня и вытащить её из-под опеки совета?

— Ответ есть только в письмах, Вельма, — уже серьезнее отвечаю я. — А я не думаю, что хочу читать их и допускать возможность проникнуться к отцу сочувствием.

Положив голову мне на грудь, Вельма тяжело вздыхает. Я знаю, что она уже ему сочувствует. Альву, который у нее на глазах вырезал всю ее семью. Такова уж она… Раз постоянно возвращается к мыслям о давно канувшей в лету истории любви. Слишком доброе сердце у моей принцессы, пусть даже она и пытается порой это скрыть.

— Если с тобой что-то случиться из-за этого твоего дурацкого договора, я тебя убью, — приподняв голову и бросив на меня взгляд, тихо-тихо говорит Вельма.

Она была такой красивой, и теперь, когда в моей голове поселилась мысль, что мне, возможно, осталось любоваться этой красотой от силы полгода, я не могу отвести взгляд от нее. Подумать только — я ведь даже и не думал о женщинах раньше... А теперь и помыслить не могу ни о чем и ни о ком кроме одной единственной. И сейчас она так рядом — разве могу я думать о том, что на нас надвигается?

И ее запах, когда она столь близко, дурманит особенно сильно. Не знаю почему, но эта эльфийка кружит мне голову каждый раз, когда находится рядом со мной хоть сколько-нибудь продолжительное время.

— Обязательно, — шепчу я Вельме, осторожно приобнимая ее, но так, чтобы сильно не прижимать к себе и не давить на ее живот.

— И я не хочу сейчас думать о моем отце. Может, ты и считаешь, что у него были причины так поступать, и что его оправдывает его любовь к той женщине... Но я слишком хорошо помню его в последние годы. Такое безумие не может оправдать ничто.

Конечно, я не могу судить, как поступил бы в случае, если бы кто-то отнял у меня Вельму. Совершенно определенно я совершил бы правосудие. Но убивать целый народ… Так бы поступить я не смог. Да и не в поступках дело — я помню характер отца. Его жуткие поступки. Казни и пытки… Но, как я уже и сказал, я не хочу думать о прошлом, тем более — о столь неприятной его части. Поэтому закрываю наконец глаза, оставаясь один на один с теплом тела Вельмы и ее запахом, уютом, который она создает своим присутствием.

— И когда это ты перестал быть занудой, я даже не знаю, — с этими словами Вельма усмехается и перекатывается на бок, устраиваясь у меня на плече. — Знаешь, я тут подумала… Мне кажется, после этого договора мне уже не страшны физические нагрузки, про которые упоминал лекарь.

— Думаешь? — я провожу пальцами по волосам девушки, отчего-то прекрасно понимая, на что она намекает.

— Точно знаю, — с этими словами эльфийка склоняется к моим губам, и я не могу не ответить на ее поцелуй.

***