Моя до конца

Глава 45

Он уже проделал к нам тот недолгий путь от бара и сейчас красуется напротив со стаканом виски в руке. И смотрит долгим прицельным взглядом прямо на меня. А я на него. Не таясь, не тушуясь. Смотрю в глаза напротив со вздернутым подбородком и со всей своей женской силой транслирую «Ты мне по зубам!».

Последняя шахматная партия прямо здесь и сейчас. Этот зал сделался шахматной доской. За моей спиной король. Перед Мишей Латаевым стоит королева. А он сам — пешка.

— Здравствуй, Латаев.

Это мой голос звучит. С нескрываемым превосходством я гляжу на него сверху вниз, хотя и ростом ниже.

— Арина! — темные вразлет брови оценивающе приподымаются. Но он точно ошарашен тем, кто перед ним стоит. Сам факт того, что я тут для него неприятен. Ага, ты выиграл битву, и на этом всё. Но насладиться моментом и ответить он не дает мне сам, потому что в следующую секунду, его ход совершенно точно опрометчив. Ход, который и предвещает поражение. Слишком скорое. — Вау, Ветров, ты продолжил начатое… — но договорить Миша не успевает. Ветров в секунду отпустив меня уже держит за лацканы пиджака человека, которого когда-то звал другом.

— Еще хоть посмотри в ее сторону не так, как мне понравится, — сквозь зубы рычит Макар, — деторождение станет для тебя недоступным.

— Я понял, — так же негромко отвечает Миша, лица которого мне не видно за стальной спиной Макара, но надломившийся в двух местах голос дает понять, что предупреждение (или все-таки угроза) понято верно и принято. — Хорошего вечера, Арина. — Кивает после того, как Макар возвращается ко мне, но глаз Ветров с бывшего друга не сводит. Он ведет его взглядом, пока Латаев удаляется, скрывшись среди бывших студентов.

Шах и мат.

И вот, казалось бы, я столько готовилась, собиралась, успокаивалась и настраивалась и…

Я не вдыхаю и не выдыхаю с облегчением. Абсолютно ничего не чувствую. И только прислушавшись к себе понимаю: вот теперь точно всё.

Отпустила.

И не реагирую именно потому, что мне все-равно. Победоносная улыбка трогает мои губы. Победоносная не над ними, а над собой. Я доросла до той мудрой Арины, что смогла переступить через ситуацию, которая толстой веревкой сковывала меня долгие годы, не отпуская. Заставляла оглядываться и мысленно считаться с теми, кто ничего не значит для меня.

Нужно было собраться выпускниками раньше! Точно говорю! Эта мысль заставляет меня тихо хихикнуть и повернуть голову в противоположном направлении. Сейчас и навсегда. В прямом и переносном смыслах.

Позже появляются Аланьевы. Бывшего препода и его жену встречают громким улюлюканьем и аплодисментами, а мы, как всегда, держимся с Таей вместе. Мужчины наши перекинувшись парой фраз с остальными подтягиваются к нам, и мы привычной компанией проводим время.

За общим столом звучит приятная болтовня на фоне легкой лаунж-музыки. Я уже полностью расслаблена. Рядом люди, которых я люблю, тут ничего не поменялось. А окружающие посторонние становятся фоном.

Первым уходит тот самый Колька Козлов. Когда-то главный сплетник на потоке, балагур и любитель почесать языком направо и налево, теперь, как оказалось, примерный семьянин и сейчас его жена беременна третьим ребенком. На предыдущих двух родах он, к слову сказать, присутствовал и на третьих будет тоже. Чем несказанно гордится. Парни отреагировали неопределенно, на что Коля показательно закатил глаза и ответил, что они еще просто не выросли.

Лена Селезнева превратилась в зубатую акулу и гребет по карьерной лестнице с бешеной скоростью, выгрызая зубами каждую ступень. Вот вам и домашняя девочка. Сегодня она личная ассистентка известного американского бизнесмена, поэтому всем передала быстрый привет по видеочату и пожелала выпить по бокальчику и за нее. Что мы, конечно же, сразу и исполнили.

Макар выходит из-за стола немного нервно одергивая левый рукав пиджака, который и без того идеально обтягивает сильные мужские руки. Он удаляется, но я чувствую, что что-то не так.

Губы Аланьева трогает едва заметная усмешка. Я замечаю это лишь периферийным зрением, потому что взгляд мой прикован к мужчине, появившемуся с охапкой белоснежных роз. Он идет ко мне. И в его взгляде… всё. На миг улавливаю волнение, неизвестно откуда трогающее мое сердце. А руки почему-то начинают подрагивать.

Макар протягивает мне руку и когда я вкладываю свою ладонь в его, поднимаясь, он отставляет в сторону стул, на котором я сидела и передает букет в мои руки. Я не тянусь к бутонам, не вдыхаю их аромат.

Я прикована к нему, к Макару Ветрову, одной рукой вцепившись в цветы в тон моему платью. Белому.

Молодой, любимый мною мужчина выдыхает, словно собравшись с духом, и улыбается уголками губ.

Моя любимая улыбка.

— Я сквозь многое заставил тебя пройти. Ты стала моей мечтой, моим видением. И когда я потерял тебя, а потом нашел снова в который раз понял — ты только моя.

Глаза щиплет, потому что я… я понимаю, что он собирается сказать мне. И… Он… Боже… Он продолжает…

— Ты — все, что мне нужно. Такая яркая, смелая, уверенная, сильная. И в тот же момент настолько трепетная, нежная, завладевшая мной. От и до.

Плачу. На губах улыбка, по щекам текут слезы. А я не в силах поднять руку и утереть их. В моих глазах лишь он. Мой Макар Ветров. В любимых, таких же как мои цветом голубых глазах, отражаюсь я. Он опускается на одно колено, а в его руках бархатная коробочка, которую осторожно открывают мужские пальцы.

— Будь моей. Я больше никогда не позволю тебе сомневаться. Я люблю тебя, моя любимая Риша.

Замираю, глядя на него. Красивого. Совершенного. Моего. Коснувшийся души, завладевший чувствами, унесший их куда-то далеко. В Англию. Следом за собой. Туда, где я не нашла бы его никогда. Даже если бы стала пытаться.

Он вглядывается в глаза в ожидании ответа, а перед моими глазами проносится вся наша история:

Вот он окрикивает меня около университета, а я не подхожу, потому что слишком гордая…

Вот он со мной и мамой в ресторане, заманил туда совершенно нечестным путем…

Мои «нет» на его настойчивость…

Как мчался защищать от Виктора Журавского…

Мое «да», когда он появился с цветами в аудитории…

Свидание в гончарной мастерской…

И уже совершенно реальное, самое настоящее свидание на крыше…

Тогда все и началось.

Прогулки, поцелуи, встречи…

Знакомство с родителями…

Восьмое марта…

Как был поддержкой, как успокаивал…

Наше бесконечное «мы» в омуте обретенного счастья первой любви…

Наша первая ночь в его день рождения…

А потом ураган, который снес меня.

Возродилась. Как оказалось, чтобы встретить Его.

Вновь.

Авария…

Совместная работа…

Мои метания…

Наш разговор…

Мой отец в больнице…

Сломанная машина…

Единение… Такое болезненно-приятное и совершенно желанное…

С катушек слетевший Артем…

И в этом всем единое вечное — мы.

Мы.

Арина Туманова и Макар Ветров.

Он ждет моего ответа, а я плачу. Улыбаюсь и плачу.

— Да, Макар. Конечно да!

В моем ответе нет крика. В нем тихий шепот, оглушающий нас обоих.

Потом, когда я буду смотреть снятое Захаром Бруксиным видео я услышу и дружные аплодисменты и крики «Горько». Я замечу, как сидящая около меня Тая утирает слезу, как кричит Марк, что давно пора.

Но сейчас я вижу только его радостное лицо. И чувствую метал кольца, обхвативший мой безымянный палец. И слышу лишь его шепот. Низкий, довольный, предвкушающий:

— Моя до конца.