Глава 11. Одна маленькая таблетка

Ваган


Я гоню по Краснодарским улицам с небывалой скоростью.

Только и делаю, что собираю штрафы. Гребаные камеры, их натыкали по всему городу!

Но вовсе не от перспективы потратиться на штрафы меня так трясет.

Все разваливается на части…

Я идиот!

Как я сразу не допер, что маленькая хитрая сука меня снимает? Ведь вопросы задавала очень характерные. Признай да признай, что ты меня принудил. Зачем бы ей нужно было мое признание, если самой все прекрасно известно.

Надо было сразу брать ее за шкирку, нагибать там же в гостиной, шорты на хер, трусы в клочья и член в задницу. Тогда бы она поняла, кто такой Ваган Багирян, тогда бы она все прочувствовала, а то шутки со мной играть вздумала.

Ага, ага…

Только вот если бы я так сделал, сестричка этой твари засунула бы мне шокер в…

Невольно морщусь, представляя такой исход.

Что бывает, если тебя бьют током в анальное отверстие или в яйца? По-любому ничего хорошего. Вполне могли бы сделать импотентом! Кому нужна такая жизнь?

А как четко они сыграли. Прямо как по нотам.

Бедная испуганная Снежана с глазами-блюдцами, совершенно одна, беззащитная, трахай не хочу.

Беззащитная, мать ее так, ага. С ведром грязной воды, шокером в кармане и сестрой подельницей, засевшей в засаде с телефоном.

Меня аж трясет всего после похода в ту квартиру. Свитер неприятно липнет к телу, ведь насквозь мокрый, как и башка.

Кстати, вот почему Снежана так долго мне не открывала, поди обсуждала с сестрой, как они меня сделают…

Успокаивает одно — Барсег в отрубе, а девы не в курсе этого.

Я лично сунул брату в стакан отличную таблетку, в паре со спиртным она вырубает на раз, дарит незабываемые глюки во сне. Барсег ничего не заметил, опрокинул в глотку двойную порцию виски с растворенной таблеткой и запил вторым стаканом. Когда я уходил, он уже отрубался в кресле. Сейчас еще не должен бы прийти в себя.

Хотя мой брат — здоровенный лось! Кто знает, как его организм отреагирует на мексиканскую дурь. Может, уже и переварил, бывает всякое.

Тогда что?

Тогда мне пиздец…

Снежана, ослица, в полицию после похода в клуб не побежала. Подействовали мои манипуляции. Однако Барсег вполне способен это сделать, учитывая, как он пылает чувствами к этой девке. Его даже не остановит тот факт, что я его кровная родня.

И липовое тату мне уже не поможет!

Эта разводка в свое время сыграла роль, конечно. Но тату временное, это можно определить на раз-два. И если до семьи это не дошло тогда, сейчас, имея на руках ту запись, меня расколют как не хер делать.

А у меня с полицией и без этого отношения не ахти…

К тому же на волне того, что Барсег так оплошал с невестой и опозорил семью, я у отца в любимчиках, когда б такое было. Он даже согласился профинансировать мой будущий проект, а мне сейчас очень нужны деньги.

Отец, естественно, не в курсе моей финансовой ситуации, думает, у меня все на мази… Оно и было так, но я недавно немного неудачно вложился, точнее скатался в «Азов-Сити». Не хер, не хер идти олл-ин на пьяную голову! Чертов покер.

И что, теперь все планы в задницу? Из-за одной маленькой дряни…

Криво паркуюсь возле дома брата, мысленно хвалю себя за то, что не пустил все на самотек и спер из его квартиры дубликат ключей, когда уходил. Захожу в подъезд, поднимаюсь на нужный этаж и беспрепятственно открываю дверь в квартиру.

В прихожей темно, хоть глаз выколи.

Помню, что сам задергивал шторы по всей квартире Барсега перед уходом. Чтоб тому спалось-кайфовалось дольше.

Вдруг слышу шаги. Тяжелые и какие-то неуверенные.

В дверном проеме прихожей появляется фигура брата.

Ну все, пиздец мне.

Не успел.

Проснулся, гад… Уже проверял телефон, нет?

— Барсег, я… — заговариваю и резко замолкаю.

Слышу, как он хрипит. Сипит, хрипит, машет рукой и вдруг падает вперед — прямо на кафельный пол прихожей.

Включаю свет, переворачиваю Барсега на спину, вглядываюсь в его лицо и охуеваю.

У него разбарабанило губы, горло тоже. Вся физиономия в красных пятнах.

По ходу дела, он задыхается, именно поэтому хрипит, дышит урывками.

— Ско… ско… — стонет он, пытаясь подняться на локтях.

Но у него не получается, он слабеет на глазах.

До меня быстро доходит, зачем он ковылял в прихожую в таком состоянии. Его телефон лежит здесь, на обувнице. Видно, хотел позвонить в скорую, да не добрался. Сейчас Барсегу достаточно сесть, протянуть руку, и он достал бы его. Но у брата нет сил даже на это.

— Бра… — стонет он, теряя сознание.

— Сейчас, сейчас, брат. — Я провожу рукой по его голове. — Сейчас позвоню в скорую!

Я говорю ему это и… не звоню.

Просто смотрю на него, наблюдаю за тем, как его корежит. А его корежит, выламывает.

Это определенно отек Квинке, скоро Барсег не сможет дышать, посинеет.

А я что? Я ведь мог и не приезжать сейчас. Даже не собирался!

Я не при делах, абсолютно не виноват в том, что произошло. Кто докажет, что я дал ему ту таблетку? Нет, это Барсег сам сожрал ее с расстройства, после визита к мерзкой дряни, на которой собирался жениться. Горе у него, вот и нажрался хрени, в надежде на анестетический эффект.

— Давай, сдыхай… — тихо шиплю на уже ничего не соображающего брата.

Это решит все мои проблемы, а заодно развяжет мне руки.

Однако Барсег упорный, он все еще сипит, хоть и через раз.

Краем уха слышу чьи-то шаги за дверью.

Плевать, кто там ходит, ведь они не поймут, что здесь происходит.

Но неожиданно в двери слышится лязг ключа.

В мире есть только один человек, у кого есть ключи от наших квартир.

Мать!

Приперлась, когда не звали!

Она заходит в квартиру, видит на полу нас с Барсегом и истошно орет. Из ее рук валятся пакеты с едой.

Ее крик такой громкий, что оглушает.

— Барсег! Мальчик мой… — стонет она на весь подъезд и бросается к нам.

Пиздец, мам, как же ты не вовремя.

Я хватаю с обувницы телефон Барсега и все-таки звоню в скорую.

Загрузка...