Моя (не)любимая бывшая

Глава 50. То самое признание

Барсег

Я сижу в кабинете пустого дома, который недавно снял только для того, чтобы поселить здесь Снежану.

Утопаю в кожаном кресле и схожу с ума.

Хочется выть от тоски, потому что я здесь один!

Как же тошно, просто не передать словами. Одиночество буквально душит, оно меня убивает. Пусть триста раз понимаю, что я его заслужил.

Я распустил всех. Телохранителей, прислугу.

Не могу и не хочу никого видеть…

Зачем они мне тут без Снежаны? Кого охранять? Для кого готовить еду, наводить уют?

Мне самому ничего не надо. Ни обслуги, ни дома этого шикарного. Ни-че-го…

Я ведь так хотел, так надеялся, что между нами каким-то образом все наладится. Я ведь ей в чемодан ключи положил — во внешний карман. Намекнул на прощание, чтобы она туда заглянула.

Наивный.

Думал, Снежана придет к себе, разложит вещи и увидит ключи. Заскучает хоть немного, а потом как возьмет, как нагрянет ко мне…

И что?

Много в этом доме появилось Снежан за этот невыносимо долгий вечер? Целых ни одной.

Не пришла.

Видно, не заскучала.

Проигнорировала мой жест.

Все почему? Потому что на хер я ей после всего не упал…

Чего ей еще надо, а?

Может, я ей чего недодал? Недоласкал? Недолюбил? Показался ненадежным? Или все потому, что я из дурного роду? Где мать преступника будет защищать, а на будущего родного внука наплюет с высокой колокольни… Этот ее поступок я никогда не пойму и не приму. Но, черт подери, не я его совершил! Неужели Снежана не понимает этого? Я для нее на все готов.

А все-таки просто так один сидеть не могу.

Не в состоянии я просто так сидеть.

Пододвигаю к себе поближе ноутбук, открываю почту и решаю — скажу ей все как есть, точнее напишу.

Пусть знает!

Я вон целую неделю боялся поднять вопрос о нашем совместном будущем. К чему привело? Мы с ней порознь, я с ума схожу, а она… А я понятия не имею, как она. Как мой ребенок? Я, может, без этих знаний функционировать не в состоянии. Кто я вообще без нее, без ребенка?

Разминаю пальцы, стучу подушечками по деревянному столу, решая, с чего начать.

А потом оно будто само из меня выливается в письме:

«Снежана, я люблю тебя!

Тогда, пять лет назад, когда я увидел то видео на помолвке… Мне было так неимоверно хреново, что я хотел с разбегу впечататься головой в стену.

Но я в курсе, что я хренов эгоист. Ты не думай, я понимаю это…

Ведь я даже не подумал о том, каково было в тот момент тебе. Ты, наверное, там душой умирала, пока все вокруг крысились на тебя, обвиняли.

А я… Я повел себя тогда, как кусок дерьма.

Вместо того чтобы защитить, по-человечески выслушать, обрушился на тебя со своей злобой, ревностью. Будто ослеп и оглох, так и не разглядел тебя настоящую, не увидел твоего горя и боли.

А ведь это я изначально был виноват в том, что мы не развили с тобой таких доверительных отношений, чтобы ты сразу мне позвонила. В ту же ночь, когда Ваган это с тобой сделал! Если бы ты мне полностью доверяла, то позвонила бы.

Я прекрасно понимаю, сколько раз повторил тебе за время наших свиданий, что никогда не прощу измены, что для меня это конец. Сколько я твердил тебе, что ни один другой мужчина не должен тебя касаться…

Я просто любил тебя безумно, хотел вот таким корявым способом объяснить, что мне доставит безумную боль, если кто-то тебя тронет.

Я бы сейчас по-другому себя повел. С высоты прожитых лет понимаю, случиться может всякое, и если любишь человека, то ты очень многое готов ему простить, многое принять. И это правильно, потому что жить без любимого человека — пытка длиной в годы.

Но знаешь что? Я тебя сейчас даже больше люблю, чем тогда.

Когда я тебя впервые увидел в фирме пять лет спустя… Такую красивую, взрослую, независимую. Думал, инфаркт схлопочу, так сильно на меня подействовала встреча с тобой. Я в себя прийти не мог. Только о тебе и думал!

Творил дичь… Бесился, потому что выкинуть тебя из головы не мог. Жаждал найти хоть один повод, чтобы с тобой остаться, чтобы как-то оправдать всю ту жуть пятилетней давности да помириться.

А потом ты пришла ко мне в отель. Не оттолкнула, когда я стал тебя целовать. Мне тогда крышу сорвало капитально. Прости, что я так жестко к тебе полез! Не мог по-другому, слишком ты была и остаешься для меня желанной. Но знаешь, если бы ты той ночью от меня не сбежала, я бы еще тогда бухнулся перед тобой на одно колено и стал звать замуж, как когда-то…

А тот факт, что ты забеременела, вообще все в моей жизни поменял.

Я не знаю, как все эти пять лет мог держаться от тебя подальше.

Ты ведь именно такая, как мне надо! Нежная, ранимая девушка. Ты никогда не причинила бы мне боль осознанно… И в эту неделю я убедился, какое ты чудо.

Мне было с тобой очень хорошо.

Я вижу своей второй половиной только тебя.

Мне больше никто не нужен. По факту это так с первой нашей встречи.

Не шли меня, пожалуйста, на хер! Хотя бы рассмотри вариант того, чтобы попытаться найти со мной точки соприкосновения.

Прости меня за мой эгоизм, за то, что так обидел тебя в прошлом. Знай, я жизни не пожалею, чтобы тебе это возместить.

Я готов безоговорочно тебе верить, защищать тебя от всего мира! От Вагана, от собственной семейки, от любого, кто посмеет косо на тебя взглянуть.

Я люблю тебя и очень хочу, чтобы ты стала моей женой.

Что мне сделать, чтобы ты согласилась?

Только позови, и я приеду.

Только слово скажи.

Я очень жду…

Твой Барсег».

Завершаю письмо и запрещаю себе его перечитывать. Ведь я себя знаю, начну выкидывать оттуда слова, абзацы, добьюсь того, что отправлять будет нечего.

Написал как есть, как чувствовал, пусть где-то неказисто, но от души.

Отправляю.

Лишь после этого пригубляю давно налитый в бокал коньяк. Морщусь, вкус кажется немного странным. Но разве важен вкус, когда от напитка ждешь хоть какой-то анестезии?

Неожиданно я слышу скрип половицы за дверью.

— Кто там? — резко гаркаю.

Ведь всех распустил. Всех! Кто посмел ослушаться моего приказа?

На секунду мелькает мысль — вдруг это Снежана? Пусть поздно, но все-таки пришла…

— Заходи, — молю надтреснутым голосом. — Заходи, пожалуйста!

И гость заходит.

Именно гость, не гостья…

— Долго же ты ждал, чтобы выпить, — щерит подбитые зубы Ваган.