Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 6

Глава 13

— Я не знаю кто! Пожалуйста, не убивай!

— Говори, что знаешь, — прошипел я, надавив лезвием бедолаге на шею.

Серрейторное лезвие легко ранил кожу, и я увидел, как черная в темноте кровь, побежала по клинку. Наркоман округлил глаза от ужаса.

— Какие-то братки! Я не знаю, как они меня нашил! Подъехали к падику моему, вышли из машины. Ты, спрашивают, Федя? Ну я испугался, говорю, мол, да. А что, есть проблемы? Ну мне, проблем, типа нет. Но есть работа. Ответственная ну и заработать можно… Когда рассказали, я сначала зассал. Но меня прессанули, и пришлось соглашаться.

— Как выглядели? На чем приехали?

— Да… Как выглядели? Как бандиты! Здоровые, в цепях золотых, при модных котлах. А приехали на… На девятке. Синей такой…

Понятно. Значит, это люди Костлявого. Решили со мной поквитаться. Да только способ они подобрали не очень эффективный. Ребята они не местные, и точно слабо представляют, с кем вообще связались.

— Не убивай…

— Я не буду тебя убивать, — сказал я, — отпустив наркомана.

Тот было хотел тут же смыться, но я схватил его за футболку, и бедолага только дернулся в моих руках.

— Стой, я еще не закончил, — сказал я холодно.

Тот застыл на месте, испуганно глядя на меня.

— Первое. Ты свалишь, и что б я тебя близко ни видел. А второе — передавай привет браткам, когда они к тебе в следующий раз заедут. А они заедут. Скажи, Летов предлагает пока что по-хорошему: пусть в город не суются, и херней не занимается. А иначе поговорим с ними по-другому. Понял?

Тот торопливо закивал, и я отпустил его. Наркоман тут же скрылся в выходе подъезда. Его гулкие шаги еще несколько мгновений слышались во дворе.

Я задумчиво всмотрелся в черное жерло входных дверей. На улице было темно. Снаружи, где-то во дворе, одиноко стрекотал кузнечик.

Глупо было надеяться, что такой дуболом, как Костлявый, проявить благоразумие и просто отвяжется от меня. Такие, как он понимают только силу, уважают только ее и только перед ней пасуют. А значит, Костлявому придется показать мою силу. Чтобы баран понял-таки, с кем связался. Ждать, пока он снова выкинет какую-нибудь пакость, было нельзя.

— Надо бы навести справки про Костлявого, — сказал я задумчиво, а потом пошел вверх по лестнице.

— И много вас таких? — Спросил Андрей у Бубна.

— Немало. Человек двенадцать наберется, — покивал ему браток. — Все матерые. Почти все долго работают на Кулыма, а до сих пор в бойцах ходят, прикинь? Я тоже такой. Уже четвертый год в этом деле, а выше никак не подняться. Одно только шею свою подставляю.

Оба бандита собрались в квартире Бубна. Засев на кухне, за небольшим столиком, они курили. Бубен налил Андрею коньяка, подогнал закуси: сыра, колбасы, которой так просто было не найти.

Хата у Бубна была скромная — хрущевка-однушка. Тем не менее Андрей заметил внутри много интересного.

Бубен был тем еще барахольщиком. В комнате, на серванте, лежали у него по коробочкам несколько пар дорогих часов. Кровать была завалена модными шмотками: футболками, рубашками, джинсами и пиджаками. Старенький платяной шкаф ломился от кожанок, ветровок, джинсовых курток. У входа стояли в рядок разные импортные кроссовки и ботинки.

Да и технику Бубен тоже уважал. Андрей видел у него новый телевизор Сони, видак Панасоник. Большой музыкальный центр «Сони Император», стоявший в прихожей, гонял приглушенный до минимума блотняк.

В общем, судя по всему, Бубен жил совсем не бедно, а большую часть денег спускал на какие-то цацки.

— Ну и что вы хотите от Кулыма? — Хмуро спросил Андрей.

— Денег мы хотим. По справедливости. Не те копейки, что он нам платит, а нормальные деньги. Мы шеей рискуем. Мы делаем всю главную работу. Кого надо — прессуем, кого надо — мочим. А он жмется. Только сам жирует. Ну еще бригадиры его нормально живут. Ты смотри, понастроили себе домов, тачки блатные покупают. Иномарки.

— А прибавку просить не пробовали? — Хмыкнул Андрей.

Бубен затянулся, выпустил дым.

— Ну да. Ты ж не слышал, про Малину.

— Малину? Конечно, не слышал.

— Пару лет назад, был у нас такой пацан. Малиной звали. Так он, с двумя своими корешами, пробовал у Кулыма денег просить. Пришли к нему, говорят, мало платишь. Надо больше. Кулым послушал-послушал. Помолчал. Говорит, подумаю. Завтра приходите. На следующий день Малина со своими поехал по точкам. Глядь, а они все уже отработаны. На каждой ждет его пацан из наших. И все говорят, мол, Кулым прислал забрать плату, а больше ничего не знаю. К концу дня за Малиной приехали. Повезли его одного к Кулыму, а дед ему и говорит: либо ты сваливаешь из города нах, либо завтра тебя и всех твоих корешей мы валим. Ну что Малине делать? Тот возьми и согласись. Да только знаешь что? Только Кулым Малину из Армавира не выпустил. Обстряпал все так, что его прямо у дома зарезали. Кто? Как? Не хрена непонятно. Вроде как нельзя сказать, что это Кулым подстроил. Выглядело все, как обычная уличная драка. Но совпадение получается херовенькое.

Андрей не ответил. Задумался.

— Да и старик совсем размяк в последнее время, — не дожидаясь, пока Андрей что-нибудь ответит, сказал Бубен. — Вот, с Летовым якшается. Позволяет ему пацанов от дела отрывать. Старый совсем стал. Слабый. А слабый вожак — гибель всей стаи. Да только ему некем приемника ставить, вот он в политику и пытается соскочить, чтобы перед пенсией себе под жопу мягенького подстелить. Да только с нами что будет? А хер знает. Он от дел отойдет, а мы что? Побираться? А побираться, — Бубен показал Андрею золотой перстень, — я не очень привык.

— Вижу, — сказал Шелестов. — Ну и что вы делать будете?

— Кулыма мы уважаем, — сказал вдруг Бубен как-то уклончиво. — Черемушкинские — нам семья родная. Мы ж не за себя, за общее дело душой болеем. А что делать? Что делать, будем еще думать. Решать, как поделикатнее объяснить Кулыму, что он неправ.

Андрей вопросительно посмотрел на Бубна.

— Ты парень хороший, Андрей. Амбициозный. Должен понимать, что черемушкинским никакие Летовы нахер не нужны. Он не наш. Вообще, не из братвы. А Кулым на него только время да деньги тратит. Это надо прекратить.

— Летов — та еще дрянь, — согласился Андрей, в целом, скептически отнесшийся к остальным словам Бубна.

— Ну вот. Короче, ладно, — Бубен глянул на часы. — Время уже. Тебе, Андрюша, работать пара.

У Бубна пискнул пейджер. Браток всмотрелся в тусклый экранчик.

— Во! Как по часам! Иди. За тобой Ткачен приехал.

Андрей встал.

— Ты не боись, Андрюша. Ткачен будет у тебя на подхвате.

— Да не боюсь я, — буркнул Шелестов и пошел невыход из квартиры.

Там, в белой девятке, его и правда уже ждал Ткачен. Хмурый бандит кинул небрежное «Здоров», когда Андрей сел в машину.

— Ну че? Готов? По точкам ты ж еще не ездил?

— Не ездил, — согласился Шелестов.

— Ну вот. Пора тебя приобщать к нашему интересному бизнесу. Погнали, в общем. Маршрут у нас недлинный, но напряженный. По кабакам на Черемушках поедем.

Андрей только кивнул в ответ, и они отчалили.

Шелестов не очень понимал, о чем разговаривать с едва знакомым ему бандосом. Время от времени они болтали о пустяках, перекидывались глупыми шутками и пошлыми анекдотами.

— Ну вот, фашисты америкосу и говорят, — заканчивал Ткачен очередной анекдот, — выбирай, расстрелять тебя, или в жопу трахнуть? А американец: — в жопу. Ну его взяли и трахнули. А потом дед замолчал, задумался, что-то. Ну внучек у него и спрашивает: ну и чем плен кончился? С тобой-то, деда, что тогда немцы сделали? А меня, — отвечает дед, — расстреляли!

Ткачен сдержанно рассмеялся. Андрей только улыбнулся.

— Ну все, приехали, — посерьезнел Ткачен. — Первый у нас по пути Петрович и его кабак.

Девятка заехала во двор, стала за небольшим кафе, что ютилось на первом этаже пятиэтажки.

Бросив машину прямо на проезде, Ткачен вышел наружу. За ним последовал и Андрей. Парнишка-работник, куривший у черного хода, равнодушно уставился на подъехавших братков.

— Слышь, — позвал его Ткачен. — Петрович на месте?

— Угу, — кивнул парень.

— Ну-ка, метнись. Позови его.

— Щас, — буркнул парень, стал торопливо затягивать бычок.

— Шустрее давай! Не видишь, люди деловые торопятся! — Набычился на него Ткачен.

Парень выдул вонючий дым, щелкнул бычком и быстро скрылся в здании.

Ждать пришлось недолго. Уже минуты через три, высокий и сутуловатый старик с седыми усами вышел из кафе. Непонимающие осмотрел Андрея и Ткачена.

— Мужики, а че такое? — Удивился старик.

— Петрович, дебилом не прикидывайся, — ухмыльнулся Ткачен. — Сегодня какое число? Платить пара.

— Пацаны, так я ж договорился, — развел руками старик.

— Че? С кем ты договорился?

— С Ваней.

— Каким еще Ваней?

— Ваней Прапором. Он же из ваших. Я с ним и договорился. Выручка в этом месяце так себе. Он разрешил погодить неделю. А я ему за это сотку сверху накину.

— Слышь, не знаю я ни о каких там твоих договорах, — Ткачен подтянул вислые джинсы так, чтобы поверх его черной футболки показалась рукоять ПМа, торчащего за поясом. — Время подошло, — плати. Нехер мимо Кулыма какие-то свои мутки мутить.

— Мужики, да вы че? — Уставился испуганно на них старик, названный Петровичем. — А на че я буду продукты закупать? А бухло? Ну, погодите вы недельку… Я…

— Головка от ху#, — выдал Ткачен и достал ствол.

— Тихо-тихо, мужики, — поднял руки испуганный Петрович. — Ладно. Щас будут деньги. Только давайте без этого.

— Тащи давай.

Андрей глянул на Ткачена, и бандос ему улыбнулся, закурил. Шелестов в ответ тоже растянулся в довольной улыбке. Андрей почувствовал власть. Власть страха и силы. Кажется, тут, рядом с Ткаченом, он был кем-то. Был значительным человеком, которого уважают и бояться. Человеком, стоящим над всей этой усатой тараканью, что копошиться под ногами, зарабатывая для таких, как Андрей деньги.

Старик вернулся к бандитам, отслюнявил им стопку долларов, протянул Ткачиху.

— Вот. За этот месяц.

— Дед, ты че меня расстраиваешь? — Развел руками Ткачен.

— Чего такое? — Напугался старик.

— А процент?

— Какой процент?

— Сотка сверху. Вы с Прапором договорились? Договорились. Ну давай, исполняй договор!

— Так тож за просрочу, — округлил глаза Петрович.

— Ты давай, — вклинился Андрей. — Невы#бывайся. Или ты балабол? Сказал, больше заплатишь, а теперь заднюю решил включить?

Старик нервно сглотнул. Пошарился в кармане брюк, достал две мятые купюры, сунул их Ткачену. Бандит довольно забрал деньги.

— Ну вот и хорошо, Петрович. А ты переживал. Ну давай, мы погнали.

Ткачен, было, отправился к машине, но обернулся, пока дед еще не успел уйти к себе в кафе.

— Слышь, Петрович?

Старик тоже обернулся.

— А Рафик у тебя еще работает?

— Работает, — хмуро сказал Петрович.

— О! Ну ништяк! Мы завтра вечерком к тебе заглянем на шашлык, — Ткачен обратился к Андрею. — Рафик шашлык отличный жарит. Прям, тает во рту. Пальчики оближешь. Ну так че, Петрович?

— Заходите, — буркнул Петрович хмуро.

— Ну и отлично. Спасибо за приглашение, друган.

— Я тут у своих поспрашивал, — проговорил Степаныч, положив трубку телефонного аппарата. — Кое-что известно про этого Костлявого. Он крышует несколько крупных магазинов по району. Два из них в Новокубанске. Еще под ним, вроде, пару десятков ларьков. Тоже то тут, то там раскиданы. А, по сути, он главарь какой-то мелкой банды. Так, ничего серьезного из себя не представляет.

Следущим вечером, после работы, мы со Степанычем остались в конторе и обсуждали то, что случилось со мной вчера. Думали, как быть с Костлявым.

— Зато смелый, — пожал я плечами, сидя за Жениным столом. — На меня вот за#упился.

— А еще тупой, — вздохнул Степаныч. — Ну и че ты делать с ним собрался?

Я задумался. Подпер рукой голову.

— Ты не узнал, где он живет?

— Адрес есть, — покивал старик. — У Костлявого квартира в трехэтажке, в Новокубанске.

— А помнишь, ты рассказывал мне, как твой кореш себе видеокамеру прикупил? Он еще на нее внучку снимал.

— Ну помню, — пожал плечами Степаныч. — Ну и че? Зачем тебе видеокамера? А, Витя?

— Можешь у него одолжить? Есть у меня один веселый план.

В маленьком дворе было темно. Двор, земляной, и неухоженный, поросший дикими вишнями, втиснулся между линией гаражей и двумя трехэтажными старыми многоквартирками. Света во дворе практически не было. Единственным его источником оставался небольшой фонарь под козырьком соседнего подъезда.

— Это его? — Спросил Женя, кивнув на большой Крузак, стоявший под стеной дома.

— Его, — сказал я.

— В дыре живет, — осмотрел старенький дом Фима. — А тачка у него о-го-го. Нормальная такая. И откуда ж?

— Известно откуда, — хмыкнул я. — Наворовал. Ну че, мужики? На позиции?

— А как мы узнаем, какая квартира? — Озабоченно спросил Женя.

— Щас че-нибудь придумаем, — ответил я. — Давайте. Действуем пока что по плану А, а если что, пойдем по-другому.

Мужики покивали. Женя, вооружившись большой выструганной из дерева дубиной, стал справа от темного входа в подъезд. Фима с мешком и веревками — слева.

Я походил у крузака, осмотрел мощный джип. Он был явно неновым, но еще вполне себе смотрелся. Внушал уважение. Недолго думая, я пнул его по колесу.

Ничего не произошло. Ожидаемого звука сигналки не последовало. Хмыкнув, я влепли еще сильнее. Пришлось добавить и третий раз, но теперь по-другому: сильно качнуть машину, надавив на капот.

Крузак завизжал сигналкой, заморгал фарами. В окнах темного дома загорелся свет. Долго ждать не пришлось. Когда сигналка пикнула и затихла, я понял, что Костлявый клюнул. Спустя минуту, в подъезде появился и сам хозяин авто.

Голый по пояс, в одних трениках, он был здоровенный, словно гора мяса. Костлявый выскочил во двор. Я заметил, что он был вооружен пистолетом.

— Слышь? Ты че? Ох#ел⁈ — Крикнул он сходу, — Че тут трешься⁈ Бессмертный⁈

— Здорова, Костлявый, — хмыкнул я.

— Летов? — Удивился здоровенный бандит.

В следующее мгновение деревянная дубина опустилась ему на затылок. Здоровяк екнул и рухнул на землю. Женя с Фимой тут же подскочили к нему, завязали рот, надели мешок на голову. Подоспел и я, принялся заламывать и вязать Костлявому руки.

— Ну что, мужики? — не отрываясь от работы, начал я. — Самое простое позади.

— Че это самое простое-то? — Удивился Фима, смешно высунув язык, он занимаясь лодыжками здоровяка. — Он же с пистолетом. Мог пальбу открыть.

— Пальба — это ладно, — возразил я. — Сложней всего эту тушу будет до пассата дотащить. Ну че? Все готовы? И… Взяли!

Кубань мерно шумела вдали. Я сорвал с Костлявого мешок, развязал кляп. А потом принялся расталкивать.

— Э! Очнись, гнида, — пихал его я.

Однако результата это не дало. Пришлось похлопать Костлявого по щекам, а потом еще и водой помочить сверху.

— Какого хера⁈ — Заорал он, когда пришел в себя.

— Ну здорова, Костлявый, — я опустился на корточки перед лежащим под багажником моей машины бандитом.

Мы привезли его на гравийный, пологий пляж, у реки. Кубань в этом месте бежала быстро, но была не очень широка. Противоположный берег усеивал лес, казавшийся во тьме единой стеной.

— Летов! Да я тебя урою! Угандошу! — Разорался здоровяк.

— Да? — Я поднялся, взвел курок его ТТ. — Ты уже пытался, но че-то с тем наркошей у тебя получилось не очень. Вот теперь посмотрим, кто кого угандошит. Ну-ка, Жень, посвети ему в харю, что б было видно, куда пулю всаживать.

Костлявый принялся дергаться в путах, зажмурился, ослепленный Жениным фонарем. Когда он понял, что высвободится не удастся, заорал:

— Я… Тебя с того света достану! Я… Пацаны за меня тебе глотку перегрызут!

— Твои пацаны разбегутся, когда ты кончишься, — сказал я спокойно и наставил на Костлявого его же пистолет.

Костлявый разлепил полуослепшие от света глаза, уставился в черное жерло ствола. Бандит стиснул зубы так, что скрипнуло. Потом зажмурился, вроде бы готовясь к смерти. Наконец, как я и думал, Костлявый не выдержал.

— Стой! Не стреляй! Пожалуйста! Я жить хочу!

— Ну извиняй, друг, — ответил я. — Ты ж меня грохнуть хотел. Так просто я оставить это не могу.

— Да бес попутал! Сам дурак. Связался с этим америкосом сраным! Откуда ж было мне знать, что он так меня через хер кинет⁈

— Это не мои проблемы. Ну все, давай. Мож, на том свете увидимся.

Я положил палец на спуск.

— Стой! Не убивай! Пожалуйста! — Расплакался бандит. Я увидел, как по его щекам обильно потекли слезы. — Прости! Пожалуйста, прости! Если отпустишь — никогда меня не увидишь! Я с города с#бу!

— Да не. Тухляк это все. Я тебе не верю, — беззаботно пожал плечами я.

— Все что угодно сделаю! У меня дома три штуки зелени! Хочешь? Забирай! Только не убивай!

— Три штуки? Как-то маловато для компенсации.

— Ну… — Костлявый всхлипнул носом и большая сопля выпала ему на губы. — Ну хочешь, тачку мою возьми! Завтра же перепишу на тебя!

Я вздохнул, опустил пистолет и сел на корточки рядом с бандитом.

— Ты, дружище, плохо себя вел. Надо тебя в любом случае, уму-разуму поучить.

— Все что угодно, только не убивай!

— Че? Даже не будешь безобразничать?

— Не буду!

— Будешь вести себя хорошо?

— Да!

— Пусть мне ботинок поцелует, — предложил Женя, подставляя Костлявому ногу.

Этого в моих планах не было, но Костлявый удивил. Он без разговоров потянулся к грязной Жениной обуви губами.

— Ладно, хватит, — сказал я Жене.

Корзун, рассмеявшись, убрал ногу.

— Стоп, снято! — Крикнул я. — Выключай камеру, Фима. Кончилась наша Санта-Барбара.