Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 6

Глава 22

Я пощупал перемотанную голову. Поморщился от боли в черепе. Когда в пустом больничном коридоре раздалось эхо шагов, я обернулся на звук.

Полноватый дежурный врач торопливо шел ко мне. Он выглядел напряженным. Реденькие, но ярко выделявшиеся на красноватом лице брови, он свел к переносице.

Врач приблизился, и я встал со скамейки.

— Вы смогли позвонить кому-нибудь из его родни? — Спросил врач. — Я думаю, при данных обстоятельствах, лучше, чтобы они знали.

— Нет, — спрятал я в карман свой сотовый телефон. Все, кому я мог бы позвонить, вне зоны.

— В двух квартирах есть таксофон… — Начал было врач.

— Я знаю только один номер сотового. Номер его внучки. Ее телефон вне зоны покрытия.

Врач опустил взгляд. Грустно покивал.

— Что с ним? — Спросил я.

— Откачали, — вздохнул врач. — Сердце завелось, но пульс слабый. Давление падает. Он не стабилен. Мы имеем два пулевых ранения. Одно сквозное, вторая пуля застряла в брюшной полости. Нужна операция.

— Так чего же вы ждете? — Спросил я.

— Я уже сообщил кому надо. Главврач в курсе. Через пять минут соберут консилиум. Будут думать, что делать с Маратом Игоревичем.

Я поджал губы, глянул над плечом низкорослого врача, куда-то в даль коридора. Потом спросил:

— Он умрет?

— Если не вмешаться — да, — кивнул дежурный врач. — Но если мы станем резать, вероятность смерти столь же высока. Решать, стоит ли вмешиваться, будут на совещании.

— Стоит ли вмешиваться? — Нахмурил я брови. — Вы что, можете отказаться от операции?

— Виктор Иванович, — испугался врач. — Поймите, я такое не решаю. Решение будет за консилиумом. Как они скажут, так и будет. Возможно, операция все же целесообразна… Но я не уверен…

— Если есть шанс, — сказал я. — За него нужно цепляться.

— Давайте начистоту, — покачал врач головой. — Мы с вами — люди взрослые. Никто не хочет, чтобы в армавирской городской больнице, прямо во время операции умер пациент. Особенно такой… Как Кулымов. Это лишние проблемы для хирурга. Все прекрасно понимают, кого вы привезли. Все знают, чем занимается Марат Игоревич Кулымов. Знают и бояться, что если он погибнет на операционном столе, за его смерть будут мстить.

— Зря бояться. Как бы он ни умер, мстить за него будет уже некому.

— Главврач так не считает.

— Консилиум уже начался?

Дежурный врач глянул на свои черные противоударные Касио, ремешком впившиеся ему в толстую руку.

— Должен был уже начаться.

— Какой кабинет? — Спросил я.

Врач округлил глаза.

— Зачем вам?

— Какой кабинет?

— Вам туда нельзя.

— Как вас зовут? — Вздохнул я.

— Андрей Егорович, — немного испуганно пробормотал врач.

— Андрей Егорович, вам нечего бояться. Я лишь хочу поговорить с главврачом.

— Боюсь уже поздно…

— Все вы тут — врачи. Ваша главная задача — бороться за жизнь пострадавшего человека. Не дать ему умереть раньше времени. Я понимаю, что у Кулыма шансы пятьдесят на пятьдесят. Понимаю, что он может не пережить операции. Но если есть шанс помочь ему, им нужно воспользоваться. И то обстоятельство, что все прекрасно знают, чем этот человек занимается — не оправдание.

— Я вам ничего не говорил, — пробурчал врач, подумав пару мгновений. Потом добавил: — третий этаж, кабинет сто двенадцать.

Я аккуратно постучал в тяжелую деревянную дверь. Когда за ней не ответили, просто вошел в большой серый кабинет. Там сидели три человека. За рабочим столом расположился худощавый мужчина под семьдесят. Его обтянутое кожей лицо с впалыми щеками походило на череп. На лысой, покрытой редкими седыми волосами голове, темнели старческие пятна.

Другие двое были гораздо моложе: темноволосый мужчина за тридцать и полный солидный врач с шикарной окладистой бородой сидели на стульях. Все трое уставились на меня.

— Вы кто? — Спросил хрипловато худощавый старик.

Насколько я понял, это был главврач.

— Друг Марата Игоревича.

— Очень хорошо, — главврач поправил на крючковатом носу очки. — Выйдете, пожалуйста. У нас срочное совещание. Речь идет как раз о Марате Игоревиче. А вы нам мешаете.

— Потому я и пришел, — сказал я. — Я знаю, как обстоят дела. Что нужна операция, а Кулым может ее не перенести. Я хочу, чтобы вы все равно попробовали спасти его.

— Это решать не вам, — покачал головой мужчина. — Мы сделаем все, что будет в наших силах. Но вопрос о целесообразности операции еще не решен.

— Кто будет оперировать? — Спросил я, и в кабинете тут же повисла гробовая тишина.

Взгляд бородатого мужика на миг скакнул на черноволосого. Когда я тоже посмотрел на молодого хирурга, его глаза округлились от страха.

— Я бы не пришел, — сказал я, — если бы вопрос был сугубо медицинским. Но я знаю, вы боитесь оперировать Кулыма не только потому, что он может умереть прямо на операционном столе, но и потому, что просто боитесь. Боитесь, что кто-то может предъявить вам за то, что якобы вы сделали не все, чтобы спасти Кулыма. Что умер он в том числе, по вашей вине.

Черноволосый нервно сглотнул.

— Как вас зовут? — Спросил я молодого хирурга.

— Вячеслав, — пробормотал он. — Эм… Вячеслав Сергеевич.

— Вячеслав Сергеевич, я прошу вас провести операцию. Меня зовут Виктор Летов. Я начальник охранного агентства «Оборона». Если вы согласитесь, я обещаю вам личную охрану. Бесплатно. Если причина только в том, что вы боитесь бандитов, то уверяю вас — к вам никто и на десять метров не подойдет.

Мужчина задумчиво опустил взгляд.

— Вы Виктор Летов? — Спросил Главврач. — Наслышан, наслышан. Говорят, ваш бизнес неплохо развивается в последнее время. И про ваши заслуги в операции по пресечению торговли оружием я читал в газетах. Очень приятно познакомиться.

— Взаимно, — кратко бросил я.

В кабинете снова повисла тишина.

— Вам говорили, что шанс — пятьдесят на пятьдесят? — Спросил наконец хирург.

— Да.

— Вас обнадежили, — вздохнул он. — Вы со мной прямолинейны, я тоже буду прямолинеен с вами. Чтобы мы ни предприняли, Марат Игоревич, скорее всего, умрет.

— Шансы?

— Семьдесят на тридцать, — глянул на меня хирург. — Мы думали отправить его в Краснодар. Но решили, что в этот раз перелет он не переживет. Да и если б пережил, его шансы и там никак не изменятся. Марат Игоревич немолод, а ранения серьезные.

— Его нельзя так оставлять, — сказал я. — Если есть шанс спасти, надо спасать. Свое слово я вам сказал.

— Вячеслав Сергеевич? — Главврач строго посмотрел на молодого хирурга. — Возьметесь?

Хирург молчал долго, хмурился. Задумчивым, отсутствующим взглядом упирался в пол.

— Возьмусь, — решительно выдохнув, наконец ответил тот.

— Мля! Сука! Ну пи#дец!

Шелест, схватившись за голову, попятился от трупа Бубна, валявшегося там, где буквально полминуты назад стоял мерс, на котором уехал Летов. Когда бандит слабо зашевелился, Андрей понял, что труп все еще не был трупом.

Бубен с трудом перевалился на спину. Все его лицо вымазала кровь. Слипшиеся от нее волосы потемнели.

— Андрей… — Слабо позвал Бубен. — Андрюша, ты тут?

— Тут… — Не сразу ответил Андрей. — Тут я.

— Подойди, пожалуйста.

Шелест опасливо огляделся. Приблизился к Бубну, опустился рядом с раненым бандитом на корточки.

— У меня в кармане… Телефон… Позвони моим. Нас заберут…

Андрей торопливо зашарил по карманам бандита, достал пухлую трубку и быстро выдвинул антенну.

— Номер Сома Младшего на единичке… — Простонал Бубен.

Андрей уже хотел было запустить дозвон, но остановился. Задумчиво нахмурился.

«А что будет со мной? Бомбу я не взорвал… Я вообще левый во всей этой схеме оказался» — вдруг подумалось ему.

— Погоди, Бубен, — сказал он после небольшой паузы. — У меня есть к тебе парочка вопросов.

— Какие вопросы⁈ — Разозлился бубен, но тут же застонал от боли. — Летов мне башку пробил… Я щас скопычусь… Мне помощь нужна… Пожалуйста.

Бубен протянул руку, вцепился Шелесту в рукав.

— Пожалуйста… Я ж щас подохну…

Андрей посмотрел в жалобные глаза Бубна. Потом снова глянул на телефон, потянулся большим пальцем к единичке, но замер.

— Нет. — Сказал он. — Сначала ты мне все расскажешь.

— Андрюша… Я щас кончусь…

— Кончишься, — встал Андрей. — А если хочешь жить — расскажешь. Ты, сука, вечно мне не договаривал. Подробности всякие скрывал. Что ты говорил тогда о бабках? Ты киллер, что ли? Тебя послали убить Кулыма? Тебе за это заплатят, а ты решил все это дерьмо на меня перевалить, да? Что б потом тебе хрен что могли предъявить⁈

— Андрей… Все не так… Позвони нашим, тебе все объяснят… Мне ху#во…

— Мне, мля, тоже ху#во! — Крикнул Андрей. — Короче, так. Жить хочешь — рассказывай, сука, все как на духу! Тогда я дам тебе телефон. Если же нет — я свалю отсюда нахрен.

Бубен злобно уставился на Андрея. Неприятно скривил дрожащие губы.

— Ах ты падла… Ах ты змеюка е#аная… Мы тебя, суку, пригрели у себя. От Кулыма спасли! Да если б не мы, ты бы уже в мешках за Кубанью лежал! Да ты бы…

— Пи#дежь! Ты хотел на меня все стрелки перевести, сучий сын! Хотел остаться чистеньким и бабло забрать! Про бабло ты мне, кстати, ваще ниче не говорил! А теперь, козлина, хочешь жить⁈ Ну тада рассказывай!

— Пошел ты нах! — Зло прошипел Бубен и скривился от боли. Тронул окровавленный лоб.

— Ну и ништяк, — ответил Андрей. — Короче, я валю отсюда. До больнички как-нибудь доползешь.

Андрей, было зашагал прочь, но Бубен окликнул его:

— Андрюша! Подожди! Не уходи!

Шелест решительно пошел к решетчатому забору поликлиники. Он старался не замечать криков Бубна и даже приметил место, где один из прутьев спилили. Там, через получившееся широкое пространство, можно было вылезти за территорию больницы.

— Андрей! Прости меня! Затупил я! — Кричал Бубен у Шелеста за спиной. — Затупил я, братан! Надо было тебе все раньше рассказать! Слышь? Не уходи!

— Иди к чертовой матери, — бросил себе под нос Андрей.

— Еще не все потеряно! Мы еще можем получить деньги! Там много! Разделим поровну!

Андрей остановился. Обернулся к Бубну. Тот явно не мог встать, а только перевалился на живот и теперь тянул грязную руку к Шелехову, так, будто хотел схватить его прямо с такого расстояния.

— За мной стоят серьезные люди! За смерть Кулыма дадут много! Хату себе купишь, машину! Обоснуешься как надо! — Не унимался Бубен. — Но если я сдохну, ты так и останешься городской нищетой! А потом тебя мои найдут, и голову тебе свернут! Пути назад нету!

Шелестов на мгновение задумался, потом все же решился. Пошел обратно к Бубну.

— Рассказывай, — буркнул он приблизившись.

Бубен что-то тихо забормотал. Кажется, он ослаб еще сильнее, его кровотечение не унималось. Теперь бандит даже говорить в полную силу не мог. Шелест опустился рядом.

— Че ты там бормочешь? Ничего не слышу.

— Я говорю… — Прохрипел он. — Давай поделим деньги. Если поможешь мне не сдохнуть, я отдам тебе половину денег, что мне Сом Младший пообещал.

— Брехня, — покачал головой Шелестов. — Нужно было нажать на кнопку. Ты, как исполнитель, должен был подорвать Кулыма в машине. А теперь он, может, сам скопытится. Нахрена тебе тогда платить? Хер тебе, а не денежки.

— Мы… мы еще можем все закончить… Я знаю, как…

— Как? — Кивнул Шелестов.

— Долгий разговор.

— Ну, — он встал, — тогда на том свете с чертями своими планами поделишься.

— Нет, стой! Я расскажу! Все расскажу, но позже, не сейчас. Чтобы ты поверил мне, я… я расскажу, кто заказчик. Прошу, присядь. Не… могу… громко говорить…

Вздохнув, Шелестов снова сел на корточки.

— Мамикон, — торопливо заговорил Шелестов. — Мамикон — заказчик.

— Ты же сказал Летову…

— Я ему сбрехал… Думал, поведется. Но он оказался тоже хитрожопый…

— Может, ты врешь и мне.

— Нет, — бандит с трудом покачал головой, поморщился от боли. — Можешь спросить об этом Сома Младшего, когда встретитесь. Он подтвердит. Мамикон уже давно знал, что будет смотрящим в Армавире. А Кулыма он недолюбливал еще дольше. Сам понимаешь, убить его сам он не мог. Повода не было. Потому его люди выходили на тех из наших, кто был Кулымом недоволен. На свою сторону нас перетягивали. Сом Младший теперь главный среди тех Черемушкинских, кто за Мамикона.

— Но зачем Мамикону самому нападать на Кулыма? — Задумался Шелест.

— Потому что он понял, что повод появился, — покивал Бубен. — Он узнал, что Кулым водится с Летовым, а Летов наехал на его людей. Да и Кулым, вместо того, чтобы убить Летова, только вид сделал, что шлет снайпера… Тогда нахера Мамикону платить нам деньги, если он теперь может сам грохнуть отбившегося от рук авторитета! Почему ты думал, я так заторопился, а? Да чтобы опередить его людей!

— Откуда ты все это знаешь? — Нахмурил брови Шелестов.

— Наши близко с Мамиконовскими общаются. Да и среди пацанов, что все еще с Кулымом, тоже остались кореша… Короче… Еще есть вариант убить Кулыма. Я… Я знаю, как закончить дело… Мы еще можем получить бабки…

— Как? Рассказывай, — нажал Шелестов.

— Андрей, че-то мне совсем херово. Там долго рассказывать, я щас, мож, помру уже…

— Я тебе, суке, не верю. Ты мне брешешь, чтобы я тебя в больницу отвез! Кулыма уже недостать! Он, мож, сам сдохнет скоро! Мож, уже сдох!

— Не вру я тебе… клянусь душей матери… — с мольбой во взгляде посмотрел на Шелестова Бубен.

Шелест задумался, поджал губы. Правда, думал он совсем недолго.

— Ты постоянно брешешь, Бубен, — сказал он. — Я уже тебе не верю. А, сука! Да начерта я вернулся⁈

Шелестов хотел было снова подняться, но Бубен левой вцепился ему в руку.

— Подожди! Я тебе клянусь!

— Пошел ты в жопу, Бубен, — сказал Шелест.

На миг они застыли, сверля друг друга взглядами. Внезапно Бубен дернулся, ударил Шелестова в грудь. Только когда острая боль прошила его чуть выше сердца, Андрей понял, что Бубен вонзил в него свою выкидуху.

— Ах ты падла!

У Бубна было мало сил, и клин вошел в тело даже не наполовину. Андрей, завалился на спину, от неожиданности. Уставился на нож, торчащий под ключицей.

— Падла… — Он напрягся, застонав от боли, вынул нож из раны.

Потом поднялся.

— Андрей… Я… — С ужасом уставился на него Бубен, когда Шелест встал над ним с ножом в руках. — Я… Я умираю! Извини, я просто боюсь… Я не хочу…

Шелестов опустился, схватил Бубна за шиворот и остервенело принялся бить его ножом в грудь. На миг Андрей будто бы потерял себя. Все вокруг перестало существовать. Все, кроме ножа, терзаемого тела Бубна и страшной холодной ярости, кипевшей у Андрея в груди.

Сколько раз он ударил бандита, сосчитать было невозможно. Да Андрей и не стал бы. Когда он закончил, Бубен был уже мертв.

Андрей встал, выронил окровавленный нож, уставился на свои грязные руки.

— Сука… — Прошептал он. — Сука!

Схватившись за голову, Шелест побежал прочь от тела. Побежал куда глаза глядят. Он сам не заметил, что оказался у второго небольшого въезда на территорию поликлиники. Ворота без створок ютились между заброшенным одноэтажным корпусом и старой котельной больницы.

Не успел Щелест выскочить, как во двор завернула Нива. Водитель дал по тормозам, и машина, дернувшись, остановилась. Открылась пассажирская дверь.

— Шелест, Сука! — Крикнул ему какой-то крупный мужик, имя которого Андрей не знал. — Где вы с Бубном лазили⁈ У нас пи#дец творится!

Лысый, большемордый бандит нахмурил брови, осматривая кровь на руках и одежде Шелестова.

— А че с тобой случилось? — Спросил он. — А Бубен где?

— Пи#дец, Витя. У меня других слов нет, — сказал Степаныч, когда я позвонил в контору из больницы и все рассказал.

Операция шла полным ходом и длилась уже почти два часа. Все это время я пытался найти способ, как связаться с Мариной или кем-нибудь из черемушкинских.

Я ожидал, что, как только станет известно, что возле дома Кулыма случилась перестрелка, в больницу заявится толпа братков. Что приедет кто-то из преданных Кулыму людей. Не приехал никто. А Кулым, между прочим, даже сейчас оставался в опасности. И я имею в виду не его ранения. Мамикон мог попытать добить старика в больнице. Если, конечно, он не умрет сам.

— У меня тоже нет других слов, — согласился я. — Но и сложа руки сидеть я не могу. У тебя есть выход на черемушкинских? У меня был только номер Кулыма, да Сома.

— Да откуда ж? — Ответил Степаныч. — Я с ними не общаюсь не с кем.

— Ясно. Тогда мне нужно четыре человека. Пришли кого-нибудь, Степаныч. Надо организовать хоть какую-то охрану. Подстраховаться. А если Кулым выживет, я договорюсь с главврачом, чтобы оцепить его палату.

— Думаешь, он выживет? — Спросил Степаныч.

— Я не знаю, — не сразу ответил я. — Ладно. До связи. Звони, если что.

Я пикнул телефоном, сунул его в карман брюк. Сидя на лавочке, подался вперед, уперся локтями в колени. М-да… Ситуация была хуже не придумать.

— Ничего, — проговорил я себе. — Выкручусь. Я всегда выкручиваюсь.

Когда неприятно зазвонил телефон, я глянул на узенький зеленый экранчик. Там светился незнакомый номер.

— Да, Летов слушает, — ответил я.

— Привет, Витя, — прозвучало на том конце. — Это Мамикон.

— Откуда у тебя мой номер? — Спросил я.

— Нет ничего невозможного для человека с интеллектом, — с издевкой в голосе ответил толстяк.

— Чего тебе надо?

— Кулым еще не умер?

— Не твое дело.

— Да нет. Мое. Ох, Витя. Снова ты делов наворотил. Скольких ты у меня застрелил? Троих? Пятерых? Я уже что-то и забыл. Ну то ладно. Кулым все равно получил свое.

— Люди, которые злорадствуют надо мной, обычно плохо кончают, Мамикон.

— Ох… Какой ты грозный…

— Ага. Пока.

— Стой, — поторопился он ответить. — Извини, Витя. Мы начали не с того конца. В свете последних событий у меня к тебе есть новое предложение. Я думаю, взаимовыгодное.

Когда из операционной вышел хирург Вячеслав, я поднялся с лавки. Буркнул:

— Перезвоню.

Отключившись, я направился к врачу. Тот наградил меня угрюмым взглядом.

— Как прошло? — Спросил я.

Поджав губы, хирург только скорбно покачал головой.