Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 6

Глава 14

— Что? — Удивился Костлявый, — в смысле снято?

Женя убрал свет фонарика с лица бандита, и Фима вышел из тени. В руках Ефим держал видеокамеру.

— Все туточки, — похлопал он по кассетнику громоздкого аппарата. — Все твои сопли и слюни.

Удивленный Костлявый будто бы даже дар речи потерял. Он просто изумленно водил глазами-блюдцами от Фимы ко мне.

— Да не ссы, — сказал я и швырнул ТТ в реку. — Не буду я тебя стрелять. Начерта мне об тебя руки марать?

— Чего? — Только и смог выдавить из себя Костлявый.

— Компромат у меня теперь на тебя есть. Если продолжишь лезть, все, мля, в городе увидят твою сопливую харю. Все братки твои посмотрят эту запись и поймут, какой крутой у них вожак. Как он под пушкой ноет и просит пощады. Как ты думаешь, пойдут ли за таким слабаком нормальные ребята?

— А-а-а-а… Э-э-э-э-э… — Только и смог протянуть Костлявый.

— Короче, договариваться щас будем, — сел я рядом с ним на корточки. — Никто не увидит запись, а ты забудешь о моем существовании. Перестанешь лезть ко мне и не пакостишь. Понял? Тогда мы оба будем жить как жили.

Костлявый с трудом сглотнул и снова растерянно раззявил пасть.

— С-согласен… — Дрожащим голосом промычал бандит.

— Ну, есть еще один момент, — продолжил я.

— Какой?

— Смотри. Ты пытался меня убить. Обычно все, кто пытаются меня убить, плохо кончают.

— Мы… Мы же договорились…

— Да подожди, не перебивай. Как я уже сказал, об тебя марать руки я не хочу. Но наказать тебя как-то надо.

— Н-наказать? — У Костлявого даже голос сломался, когда он ответил.

— Наказать, — кивнул я. — А то получится, что больно ты легко отделался.

— К-как наказать?

— Что ты там говорил про твою машину? — Хитровато ухмыльнулся я.

На этом, собственно, эпопея с Костлявым и закончилась. На следующее утро мы с хмурым бандитом уже были в ГАИ и переписывали на меня его Крузак по договору купли-продажи.

Не то, чтобы мне сильно нужна была такая машина. Да, посолиднее пассата, покрупней и покруче, но мне и на пассате неплохо ездилось. Конечно, больше тут играло то обстоятельство, что я действительно хотел наказать наглого бандюка. Хотел, чтобы он не чувствовал, что вышел сухим из воды. Кассету, конечно, я приберег, на случай, если Костлявому вновь ударит в голову моча.

А что касается пассата, его я передал в аренду Обороне. Теперь он стал служебной машиной на балансе предприятия. Да и никакой арендной платы я с предприятия себе не брал. Просто, Шнепперсон предложил оформить документы именно так, что все было правильно с юридической точки зрения.

Больше всего машиной пользовался Женя. Он катался на ней и по служебным, и по личным нуждам, но не наглел. В общем и целом все были не против.

Фима, завистливо поглядывая на Корзуна. Даже намылился получать права. Водить Фима умел. Недоставало только бумажки, и потому, через Сидоренко, мы вышли начальника местного ГАИ, чтобы обеспечить Фиму нужным документом. Уже через две недели, как пассат поступил на предприятие, Фима гордо и свободно катался на нем. Почти свободно. Потому что катать в этой машине легкомысленных девок, я Фиме не разрешал.

В один из вечеров, когда рабочий день подходил к концу, а я заканчивал готовить заявление на аренду оружия, в кабинет забежал обеспокоенный Степаныч.

Давно я не видел его таким нервным. Мне даже показалось, что с его Томой снова случилось неладное.

— Витя, ЧП у нас. Серьезное.

— Что такое? — Нахмурился я.

— Короче, жопа полная. Щас звонили с Эллады.

Для сведения, уже недели две, как большинство вольных охранников, стоявших на воротах Эллады, работали у меня в Обороне. Столько же времени действовал наш с клубом договор на охрану.

— В дерьме мы полном.

— Степаныч, да говори ты, не тяни. Что случилось-то?

— Короче, — выдохнул Степаныч. — В Элладе, пять минут назад, наш охранник застрелил посетителя.

Тем же вечером. Ресторан Грааль. Кабинет Кулыма

Бандит выглянул из-за двери Куликовского кабинета.

— Заходи, — сказал он Андрею. — Тебя ждут.

Андрей нервно сглотнул. Он не знал, зачем авторитет позвал его к себе, и волновался по этому поводу. Ведь Кулым редко вызывал таких, как он — простых бойцов, что выполняли всю грязную работу на улице. Для этого у Кулыма должна была возникнуть веская причина. Например, предательство.

Андрей подозревал, что его станут выспрашивать о связи с Бубном. Вероятно, кто-то, скорее всего, Мороз, как-то узнал, что именно они с Бубном обсуждали. Теперь Андрей слабо представлял себе, что его ждет. Тем не менее Шелестов, которого в банде уже окрестили Шелестом, смело вошел в кабинет авторитета.

«Будь что будет, — подумал он при этом. — Пропади все пропадом».

Кабинет Кулыма оказался на удивление светлым и просторным. Андрей признался сам себе, что представлял его совсем не так.

За большим столом из цельного лакированного дерева сидел сам авторитет. Сегодня Кулым надел белую рубашку и серебристый в крапинку галстук. Помимо самого главаря Черемушкинских, тут было еще трое его приближенных.

— Ну здравствуй, Андрей, — начал Кулым старческим, немного скрипящим голосом. — Присаживайся. Будем разговаривать.

Андрей глянул на мягкий резной стул, который поставили прямо перед рабочим местом авторитета. Казалось, Андрей рассмотрел этот предмет мебели во всех подробностях. Хотя, на самом деле, рассматривать ему хотелось именно Кулыма. Правда, Андрей боялся поднять взгляд.

До этого момента он никогда не видел Кулыма. Слышал о нем, его внешности и манере держаться только от других бойцов. Шелест знал, что Кулым стар. Однако не представлял, что настолько. Сколько ему было? Точно не меньше семидесяти пяти.

«— Как он умудряется командовать группировкой? — Подумал Андрей. — Почему его слушаются? Он выглядит… слабым».

Андрей сел на стул.

— Ну что, обсудим твои последние дела? — Спросил Кулым.

Теперь Андрей понял. Понял, почему за этим человеком идут молодые, крепкие и решительные люди. Как только авторитет произнес эти слова, задал свой вопрос, Андрея буквально накрыло волной какой-то властной энергетики, которой прямо-таки пылал старик.

— О… О чем вы? Я ничего такого не сделал, — покачал головой Андрей.

— Да? Хм… Шелест. Также тебя сейчас называют?

Андрей не ответил, только нервно сглотнул.

— Отвечай, когда я задую тебе вопрос, — потемнел лицом Кулым.

— Да, да… Так, — поторопился ответить Шелестов.

— Ну хорошо Шелест. Ты у нас не так давно, а уже успел погрузиться в кое-какие дела нашей организации. А еще отличиться. К сожалению, ни в лучшую сторону.

— Я ничего такого не…

— Я не разрешал тебе говорить, — перебил его Кулым.

Андрей почувствовал, как у него по спине побежали мурашки. Глянул на остальных бандитов, присутствующих в кабинете. Они, молчаливые, словно статуи, терпеливо ждали. Казалось, Кулыму стоило произнести одно-единственное слово, и они бросятся на Андрея, чтобы разорвать на части голыми руками.

— Меня считают справедливым человеком, Андрей, — начал Кулым. — Считают хозяином моего слова. Потому и работают. Только так в нашем деле можно удержать авторитет. Нужно отвечать за базар. А еще за свои дела.

Андрей, не совсем понимая, что происходит, поерзал на стуле. Казалось, это был самый неудобный стул, на котором он когда-либо сидел.

— А знаешь, что еще это значит? — Продолжал Кулым.

— Нет, — с трудом ответил Андрей.

— Это значит, что те, кто подо мной ходит, знают, что будет так, как я сказал. Это понимают и мои люди, и те, кому я, скажем так, покровительствую.

Кулым вздохнул, откинулся на спинку своего кресла и сплел узловатые старческие пальцы на животе.

— Пригласите Николая Петровича, — сказал Кулым.

Один из братков вышел и вернулся через пару минут, но уже не один. Вместе с ним пришел тот самый хозяин кабака, в который неделю назад заезжали Андрей и Ткачен.

Сутулый и усатый мужик, нарядившийся в болтающийся на нем костюм, нервно помялся.

— Присаживайтесь, Николай Петрович, — вежливо предложил Кулым, когда усатому подставили второй стул, прямо рядом с Андреем.

Старик сел.

— Ты узнаешь этого уважаемого мужчину? — Спросил у Андрея Кулым.

— Д-да, — сказал Шелестов.

— У Николая Петровича были со мной определенные договоренности, — сказал Кулым. — Он заключил их со мной через моего доверенного человека. Через Ивана.

С этими словами Кулым глянул на здоровенного полноватого братка в белой рубашке, топорщащийся на объемных руках и груди бандита.

— Николаю Петровичу была дана отсрочка на оплату наших услуг. Отсрочка под определенный процент. Но, к сожалению, ему пришлось заплатить и основную сумму, и процент раньше времени.

«— Так вот в чем дело?.. — Подумал Андрей. — Так… причина всего лишь в этом? В том, что мы с Ткаченом труханули этого деда раньше времени?»

— Я… я всего лишь выполнял свою работу… — Промямлил Андрей, и сам устыдился того, как жалко это прозвучало.

— Я разрешал тебе говорить? — Спросил Кулым.

Андрей, словно в ступоре, не знал, что ответить.

— Отвечай, когда я спрашиваю.

— Нет.

— Прапор, — сказал Кулым здоровенному братку. — Если он еще раз заговорит без разрешения, пусти ему пулю в лоб.

Прапор кивнул, достал сзади, из-за пояса ПМ и взвел курок. У Андрея все внутри похолодело.

— Короче так. В тот день по точкам должны были поехать другие люди, — начал Кулым. — Не ты, Андрей. В результате, знаешь, чем это кончилось?

— Нет, не знаю, — выдохнув, ответил Андрей.

— Тем, что мы с Николаем Петровичем потеряли деньги. Короче. Из нашей организации ты уволен. Ты молод, и мало что знаешь. Мало что видел. Потому я решил, что ты можешь уйти от нас живым, — сказал Кулым. — Но при одном условии. Знаешь, при каком?

— Нет, — признался Андрей.

— Расскажи мне, с кем ты ездил в тот вечер к Николаю Петровичу. Иначе я прикажу Прапору прямо сегодня вывезти тебя в ближайшую посадку.

— Что случилось? — Сказал я, когда приехал на место.

У Эллады еще не было ни милиции, ни врачей. Тело мертвого бандоса лежало у входа. Его накрыли каким-то пледом. Ткань пропиталась кровью, в области бедер.

— Да… я не убивал его, — проговорил растерянный охранник по имени Вова.

Владимир был молод. Парень не старше тридцати двух лет, он пришел в Оборону совсем недавно. Будучи ветераном афганской войны, неплохо вписался к нам. Знал я его, как довольно уравновешенного человека, со спокойным, словно у слона, темпераментом.

Вокруг тела собрались люди: управляющие и охрана из Обороны. Когда браток скончался, Элладу спешно закрыли. Перед посетителями извинились, вернули деньги за вход и попросили на выход.

Теперь собравшиеся ждали скорую и милицию. Привычным делом, и те и другие опаздывали.

— Так, посмотри на меня, Вова, — заглянул я растерявшемуся бойцу в глаза. — Расскажи мне, что произошло? Как получилось так, что он погиб? Да еще и от огнестрельного ранения.

— Он буйный был, — начал охранник помолчав. — Пришел сюда, словно хозяин.

— Не упоминал, чей он? Из какой банды? — Спросил приехавший со мной Степаныч.

— Нет, — покачал головой Вова. — Я его пускать не хотел. Больно он оказался борзый. Ну тот давай быковать, мол, войду и все тут. Когда я сказал ему, что он не войдет по-любому, мужик взбесился, ствол достал.

— А ты что? — Спросил я.

— А я среагировал быстро. В руки ему вцепился, чтобы оружие отобрать. Стали мы бороться, а потом пушка бабахнула. Он себе сам ногу прострелил. Ну и скончался от кровопотери. Я пытался его вытащить.

Я глянул на форму обороновца. Его брюки и рукава были вымазаны темно-красным. Ладони почернели от запекшейся крови. Все ступеньки тоже не хило залило.

— Верю, — сказал я.

— Я его не убивал… Он сам… У меня даже ствола нету…

— Наши не носят стволов, — снова подтвердил я его слова.

— Если все так, как он говорит, — начал Степаныч, — то это и правда самострел. С нашей стороны ничего противозаконного.

— Да, — кивнул я и глянул на Вову. — Слышь, не волнуйся. Мы своих в беде не бросаем. Если даже менты решат тебя арестовать, мы поможем. Я пришлю к тебе адвоката. Вытащим.

Обороновец только растерянно покивал.

— Так что делать-то будем? — Спросил Степаныч.

— Ждать ментов. Что еще нам остается? Э! Народ! — Крикнул я остальным. — Если кто видел случившееся, подойдите. Нужны будут ваши объяснения.

Внезапно на уже пустую стоянку Эллады подъехала иномарка. Это был шестисотый мерседес. Когда он затих, заглушив двигатель, из салона полезли братки. Дорого одетые, выряженные в костюмы, они направились к нам.

— Кто это? — Спросил Степаныч.

— Не знаю. Машина крутовата для местных, — ответил я. — У нас на таких ездят два с половиной человека. И то не по кабакам.

— А че, вы не работаете, что ли? — Спросил у девочки-управляющей лысый, как колено, браток, выраженный в красный пиджак на белую рубашку. — А че тут у вас? Стреляют?

Он ухмыльнулся, осматривая тело под пледом.

— Извините, у нас ЧП. Закрыты уже, — поспешила объясниться с ними девушка.

— Ну понятно, — хмыкнул лысый. — Ладно, мужики. Поехали.

— А Синюха где? — Спросил другой, черноволосый бугаина в такой тесной рубашке, что, казалось, она вот-вот порвется. — Он же говорил, что первый приедет. Организует нам все по красоте.

Начав догадываться, к чему все идет, я подступил к браткам.

— Добрый вечер, уважаемые, — начал я. — ЧП тут произошло. Я начальник охранного агентства, что тут работает. Мы вызвали ментов и скорую. Они вот-вот приедут. Не думаю, что вы хотите во всем этом участвовать. Приезжайте в другой раз.

— Слышь, Монах, — кивнул третий, широкоплечий бородатый парень в черной рубашке. — А это не Синюха там лежит? Вон, смотри, вроде как башками его из-под покрывала торчат.

Лысый нахмурил брови, пошел было к телу, но я преградил ему путь.

— Что бы ни случилось, — начал я. — Кем бы погибший ни был, он затеял все это сам.

— С дороги, — зло сказал лысый. — Если это наш, мы всех тут порешаем нах.