Моя Супердевочка. Начало

Глава восемнадцатая

«На деле я вру, беспросветно и без единой капли совести. При этом оправдывая себя тем, что в сети врут все без исключения и ты тоже. Хотя бы потому, что мы якобы здесь кем-то притворяемся, но при этом оставаясь самими собой как нигде и никогда более.»

«И о чём же ты врёшь?»

«О том, что боюсь с тобой когда-нибудь увидеться. И отговаривая от подобных гипотетических встреч. На деле меня просто выворачивает от данного желания. И, может, как раз поэтому я и не хочу, чтобы это рано или поздно, но произошло.»

«Боишься разочароваться? Увидеть не то, что ожидал?»

«Нет. Боюсь, что потом не сумею остановиться. Реальность тем и отличается от виртуальной клоаки. Она обыденна, скучна, предсказуема и поэтому… хочется её перевернуть вверх ногами. Вывернуть наизнанку или взорвать к чёртовой матери со всей грёбаной вселенной…»

Из личной переписки Снейка888 и Zed-с-БиТриКэй

***

Если абстрагироваться от окружающей действительности и включить на полную бурную фантазию, то вместо всех этих кислых физиономий с идеально выбритыми до холодного глянца щеками и разодетых исключительно от Бриони щеголей, можно представить каких-нибудь вельмож из мрачного средневековья, пирпёршихся на королевский пир или военное совещание. Бархатные камзолы, расшитые коряво огранёнными драгкамнями и жемчугом, нелепые шляпы, жабо, комичные гульфики и красные лосины. Да, и Спенс Грабовский перед гобеленом, изображающим какое-нибудь Темнолесье, на которое мы собираемся напасть в своих безумных мечтах и коварных планах. И он тоже в ещё больше его полнящей одежде, как у Генриха восьмого, и с заросшими жиденькой бородкой пухлыми щёчками и третьим подбородком.

Главное вещать о давно известных мне стратегиях «военной» компании с подчёркнуто умным видом и акцентировать внимание на том, что лучшее ещё никто и никогда до нас нигде не придумывал и не воплощал в жизнь.

Надо отметить, остальные директора издательства (не все, конечно, но большая их часть) либо с немалым усердием делали вид, будто внимательно вслушиваются в слова главного руководителя пиар отдела, либо старались не так явственно выпадать из окружающей реальности в свои собственные более увлекательные фантазии. Представляю, как они сейчас завидовали собственным секретарям, которые могли под видом трудовой деятельности преспокойно копаться в своих мобилках, рабочих планшетах, а то и ноутбуках за спинами всех своих начальников. К слову, мои личные помощники в лице Рейчел Кокс и Анны Блэр безмолвными мышками сидели в нескольких шагах от меня в том самом зале совещаний, где я ещё каких-то четыре дня назад устроил Серой Шапочке первую профессиональную экзекуцию.

Не исключаю того факта, что слишком близкое нахождение всё ещё желанной мною жертвы меня слегка отвлекало, вынуждая вносить в свои последние фантазии спонтанные коррективы в особо буйных красках и ракурсах. Вполне возможно, что данное обстоятельство и заставило меня как можно незаметней для окружающих потянуться за собственным айфоном и тайком сунуть его под край столешницы. Отключив на гаджете, кроме вибрации, звук, я, долго не думая, загрузил приложение Фейсбука.

«Никак не могу перестать не вспоминать о вчерашнем с тобой разговоре. Точнее, просто не могу об этом не думать…» – набрав первое, чем стрельнуло в голову, тут же отправил послание в заброшенное ещё с ночи «поле» нашей личной с Зед беседки и… Кое-как сдержался от самодовольной ухмылки, когда немаленький зал помещения прорезал характерный позывной чей-то неотключённой мобилки. Догадаться чьей, лично мне было несложно.

– Бога ради, простите! – виновато пролепетала Серая Шапочка, а у меня хоть появился повод обернуться к ней лицом и состроить на собственной физиономии вопросительную мину с эффектно приподнятой левой бровью.

– В следующий раз, мисс Блэр, постарайтесь взять на вооружение известную для большинства владельцев современных смартфонов такую функцию как перевод мобильного в режим вибрации или полного отключения звука.

И, нет. Столь впечатляющую инструкцию по использованию телефонных гаджетов зачитал вовсе не я, а никто иной, как Спенсер Грейсон. Хотя меня в тот момент резануло несколько иным фактом. Тем, что он безошибочно назвал Анну её настоящей фамилией, притом, что она не являлась его личным секретарём, да и вообще не входила в сферу его рабочего влияния в самом издательстве.

Как же он меня иногда бесил вот такими вот раздражающими до тихого бешенства мелочами. Особенно, когда старательно лез туда, куда его не приглашали. Едва ли не ко мне под одеяло!

– К слову… Спенс! – я вдруг подался вперёд, вытягивая руки из-под стола, неспешно откладывая в сторону айфон и с такой же показательной манерностью облокачиваясь о глянцевую поверхность массивной столешницы. После чего протянулся к стопке папок с подробной отчётностью всех отделов компании и безошибочно нашёл ту, которая содержала информацию о выпуске в печать и дальнейших продажах книг за последний квартал рабочего года.

– Меня немного смутила твоя последняя и весьма странная позиция, касательно привлечения к книжному рынку авторов так называемого нетрадиционного жанра и увеличению печатных изданий по теме однополых отношений (включая прочие, далеко не невинные извращения). Не говоря про твою нездоровую настойчивость о необходимости расширения бюджетных вливаний в рекламу данной продукции. Я, конечно, могу понять твои поползновения к эту сторону, поскольку они тесно связанны с твоей личной жизненной позицией и пристрастиями, но… С какого перепугу, Спенс? Ты решил пустить по миру наше издательство?

Как же я ждал именно этого момента, когда Грабовский на глазах у стольких свидетелей станет едва не пунцовым и не забегает своими свинячьими глазками по обращённым на него лицам. И даже вцепиться пухлыми ручонками в телескопическую указку, с помощью которой до недавнего времени демонстрировал на интерактивном экране (а не на гобелене, само собой) статистические данные как своего отдела, так и издательства на мировом рынке в целом.

– Вообще-то я… обсуждал данный вопрос с Карлом, поскольку повестка сегодняшнего дня требует от нас соответствующих шагов и решений. Мы должны идти в ногу со временем, с нынешним прогрессом и с тем фактом, что наш мир куда многогранней, чем было принято считать ещё каких-то десять лет назад.

– На счёт идти в ногу со временем, оно, конечно, хорошо, Спенс. Вот только… не поспешил ли ты рвануть раньше этого поезда, перед которым, к слову, ещё не успели проложить рельсы? Принято было считать ещё каких-то десять лет назад?.. – я повторил его же слова, сделав недолгую паузу и с явным несогласием сдержанно качнул головой. – С чего ты взял, что уже прошло достаточно времени для того, чтобы кидаться в эту авантюру с головой и вбухивать в неё для раскрутки немалые капиталовложения? Тебе недостаточно примеров в киноиндустрии? Или забыл, откуда растут ноги у данного жанра? Его могли ещё как-то «всерьёз» воспринимать в виде авторского или арт-хаусного продукта, который и без того никогда не пользовался у массового зрителя широким спросом. Но после того, как его попытались пропихнуть в высокобюджетные проекты, провалы не заставили себя долго ждать. Потому что, повторяю, прошло всего каких-то десять, а то и меньше лет, когда об этом заголосили на государственном уровне. Ответь мне только на один вопрос, Спенс. Ты часто видишь по телевиденью рекламу, где тот или иной товар преподносят представители или даже семьи с ярко выраженной нетрадиционной ориентацией? Где главным фоном используется пидорастия, скотоложество, педофелия и прочие формы сексуальных извращений? Например, где мамочка неровно дышит на почти повзрослевшего сыночка и тот отвечает ей взаимностью?

– Нет, конечно. Но на счёт фильмов ты не прав, достаточно вспомнить «Горбатую гору», «Парни не плачут»…

– Ага, давай ещё включим в этот очаровательный списочек «Необратимость», у которой тоже, к слову прямо таки загадочно высокие рейтинги. Особенно, если вспомнить о том факте, что сама Моника Беллуччи ненавидит этот фильм, а её бывший муж там же сыгравший, не сумел досидеть до конца просмотра и сбежал из зала, судя по всему, чтобы как следует проблеваться. Повторяю ещё раз, Спенс. Ещё не вырастили то огромное поколение жителей на нашей планете, которое не будет воротить при виде рекламы с элементами шестицветной радуги и для кого семейные ценности всё ещё имеют очень даже весомое значение в личной жизни. Поскольку никто из известных тебе брендов не станет спускать свои деньги на подобную рекламу, в страхе растерять собственного покупателя за считанные сроки. То что в интернетах этим гомном уже помазали все щели и литплощадки не означает, что какая-нибудь домохозяйка рискнёт выставить в своей домашней библиотеке подобную макулатуру. Читать втихаря от подруг и мужа эту блевотную клубничку в электронке – одно, а хвастаться на семейных школьных собраниях «обогатившимся» литературным кругозором – совсем десятое. Так что, пожалуйста, Спенс. Прикрути свою прогрессивную толерантность до минимума. Иначе, как и в медицине, доведёт она тебя до полной атрофии и неспособности сопротивления к любой внешней заразе.

– Прости, Влад, но твои взгляды слишком ограничены и страшно закостенели. Мы должны смотреть в будущее и… – попытка Грейсона не потерять окончательно своего лица, привела к обратно противоположному эффекту.

– Мне сложно с тобой не согласиться в том, что мир многогранен и таит в себе бездонный океан бесконечно интересных вещей и тем. Только ты не там их ищешь. Они не в гендерном «разнообразии» и не в ста придуманных за последние пару лет не пойми каких полов. Это ты как раз ограничиваешься новым трендом, который, на деле, так нигде и не выстрелил. Ну не модный он среди основной публики, не заходит он ей так, как тебе этого хочется. А если тебя всё ещё гложут по данному поводу сомнения, то надо было обсуждать подобные вопросы не с Карлом, а с главным соучредителем издательства. Что ж ты не созвонился с господином Марешем старшим и не предложил столь гениальную идею ему? А может знал наперёд, какой получишь от него ответ?

Добивать проигравшего бой, ещё и ногами, конечно, дело неблагородное и далеко не эстетичное. Но это же, мать его Спенсер Грабовский! Если бы мне выпала возможность на него просто помочиться, я бы воспользовался ею незамедлительно. Как сейчас, например. Помочиться на него в словесной форме – тоже немалое удовольствие, ещё и прилюдно. Та что, да. Гореть мне за это в аду или ещё где не меньше вечности. Но разве оно того не стоило?

К тому же, я давненько мечтал до него добраться и хоть немного укоротить его бурную активность в издательстве. Увы, из-за Карла, сделать это раньше мне никак не удавалось. Спенс хоть и подкидывал время от времени ценные идеи, но вот убыточных от него исходило куда больше, а все его былые заслуги никак не перекрывали последующих для компании провалов. И объяснить ему хотя бы на пальцах, что старые схемы в новых условиях быстро развивающихся технологий не будут работать постоянно и как раньше – было попросту бессмысленной тратой времени. Что прогресс на месте не стоит, но только он развивался не в том месте, где Грабовский пытался в последнее время его откопать.

– А ты, как считаешь? Я был прав или же я был прав? – то что остальные директора по умолчанию приняли мою сторону и ни один не встал на защиту размазанного мною по стенке Грейсона, для меня большой неожиданностью не стало. Даже если часть из них думала иначе, мне на это было, откровенно говоря, до лампочки. Чего не скажешь о том моменте, когда я вернулся в свой кабинет и не смог устоять от очень большого соблазна потянуть за собой туда следом и Серую Шапочку. Под весьма веским предлогом – донести до моего рабочего стола всю запротоколированную на бумаге документацию с закончившегося только что совещания.

Да, я всё ещё продолжал изображать из себя плохого босса, а временами даже – в край отвратительно плохого босса.

– Боюсь, моё мнение на этот счёт едва ли сможет кого-то тут заинтересовать.

– Тогда зачем ты сюда пришла устраиваться? Если ты не будешь разбираться в издательской кухне, в ведущем спросе читателя, не чувствуя его истинных желаний с интуитивной потребностью, ты не сможешь ему дать того, чего он хочет.

– Странно, а мне всегда казалось, что это производитель задаёт курс спроса, а не потребитель.

Серая Шапочка попыталась сложить принесённые с собой папки на мой стол без каких-либо непредвиденных эксцессов, заодно стараясь не глядеть на меня, вставшего в шаге от неё и стола в столь излюбленной мной созерцательной позе. Руки в карманах брюк, ноги на ширине плеч или даже чуть больше, пристальный взгляд неотрывно обрисовывает нежный профиль безразличной к моему присутствию жертвы.

Сегодня на ней очередной балахон, но уже из более тонкого материала, из-за чего менее балахонистым он всё равно не выглядел. Короче, светло-бежевая летучая мышь – это где манжеты «рукавов» растут прямо из безразмерного подола. Талии под ним не видно, грудь тоже прорисовывается кое-как. В общем, Серая Шапочка в своём неизменном репертуаре, точнее, в соответствующем образе.

– Это ему так хочется наивно верить. Хотя, да, он старается, пыхтит и усердно взбивает сливки лапками, вот только масло получают на свой кусок хлеба далеко не все. Спенсер тоже пытается, бросаясь в те или иные авантюры, как глупый пёсик за собственным хвостом. Разве что, с каждым разом получается у него это всё хуже и хуже. Сама же видела.

– Может это связано с тем, что электронные библиотеки всё больше и больше вытесняют собой печатные издания? Вы же сами сказали, прогресс не стоит на месте, тем более технологический.

Э, нет, милая. Я тебе не дам утянуть себя в скучнейшие лекции по теме, как продержаться крупным издательствам на плаву в преддверии новой сверхтехнологичной эры с Искусственным Интеллектом во главе.

– Я тебе обязательно расскажу, за счёт чего мы до сих пор не получили статуса полных банкротов, если ты для начала ответишь мне на один вопрос. Ты пойдёшь со мной на свидание, пригласи я вдруг тебя сегодня или в какой другой день?

– Ч-чего? – наконец-то она соизволила поднять голову, отвлекаясь от папок и стола, чтобы взглянуть мне в лицо и, видимо, проверить собственными глазами, а не спятил ли я окончательно.

– Говорю… – я всё-таки вытащил из кармана брюк одну руку, чтобы, как ни в чём ни бывало, потереть указательным пальцем щёку под глазом, и даже сделал к девушке невозмутимый полушаг, пожимая по ходу плечами. – Просто стало интересно. Гипотетически. Пошла бы ты со мной на свидание, если бы я тебя на него сейчас пригласил?

У Анны картинно отвисла челюсть, а уголки соблазнительного пухлогубого рта растянулись в ошалевшей ухмылке. Подумать только, она даже блеском для губ не пользуется, и мне сейчас, почему-то это очень нравилось. Я бы с радостью облизал бы их и сам, так сказать, смягчил её нежную поверхность своим влажным языком.

Бл**ь! Вот и зачем я об этом подумал? Ибо после столь красочных образов, представших перед моим внутренним взором, моментально заныло и запульсировало в районе паха.