Моя Супердевочка. Начало

Глава тридцать девятая

Наверное, так себя чувствуют пойманные в неволю оборотни или обычные дикие хищники. Когда их очень долгое время держат на ограниченном питании, ещё и сковывают цепями при проявлении первых признаков бесконтрольного гона. Стоит им оказаться на свободе, вырваться в родную стихию в пик своего звериного обращения, можно считать, последний отчёт (как для него, так и для будущих ничего не подозревающих жертв) запущен. Лучше от подобных экземпляров держаться, как можно подальше. Иначе банально не выживешь, если каким-то случайным образом окажешься у кого из них на пути.

Похоже, я пережил этой ночью нечто близкое и не во все минуты трезво мною осознанное. И всё же никаких провалов памяти, к моему величайшему облегчению, не происходило. Зато происходило нечто для меня новое и до дикого головокружения шокирующее. Я реально чувствовал, как находился в определённые моменты буквально на грани. Словно между двумя то ли мирами, то ли измерениями. Словно стоял на краю пропасти, в ожидании неминуемого срыва в ненасытную бездну. Когда меня пробирало до такой степени, что я уже просто не понимал, где действительность, а где начало расширяющихся пределов моей искажающейся сущности. Тот исключительный момент истины, та черта и те мгновения, когда что-то должно было с тобой уже вот-вот случиться.

И, нет, это не было пограничным состоянием. Я действительно чувствовал то, что чувствовал. Кого-то ещё. Ликующего зверя. Так называемого мистера Хайда, или кого-то похуже, впервые возжелавшего войти с моим сознанием и телом в единый равноправный симбиоз. В этот раз мы действовали на равных, как одно целое, но ничуть от этого не безопасное. А может, мне это просто показалось из-за совершенно новых для меня ощущений. Может я просто открыл в себе нечто новое и ранее мною неисследованное.

Не говоря о главной виновнице, запустившей во мне этот необратимый процесс тотального «преображения». Если бы не Серая Шапочка, если бы не моя одержимость на её счёт, а также остервенелая жажда подмять её под себя и в некоем смысле наказать за все её предыдущие выходки, наверное, я бы и знать и не знал о существовании данной черты в моей натуре. Точнее, тёмной половины – более тёмной, практически чёрной и намного худшей моего истинного я. А ведь я и до сего момента никогда не ассоциировал себя с хорошим мальчиком. С каким-нибудь идеально притворяющимся на публике ласковым психопатом, да, но уж с далеко не правильным по всем канонам классики жанра и уж тем более положительным во всех смыслах персонажем.

А сейчас так и подавно. Сейчас мой зверь дорвался до столь желанного для него приза, и ему больше не нужно было никем прикидываться. Сейчас он ликовал над поверженной им жертвой, ни в чём себе не отказывая и открываясь во всей своей жуткой красе перед шокированной Анной Блэр, которая была так же им парализована и полностью взята под чужой контроль, как и я. Мы оба были заложниками моей истинной сущности. И не думали при этом ни сопротивляться, ни искать каких-либо путей к спасению. Хотя бы потому, что их попросту не существовало, а наш мозг уже давным-давно перестал правильно функционировать. Практически, приказал долго жить.

А что, как-то должно было быть иначе? Тем более, в те секунды, когда я насаживал её на торчащий каменным колом х*й, перед этим утащив на пол – на мягкие «шкуры» искусственных мехов декоративного ковра, не забыв попутно прихватить несколько диванных подушек. Разложил её в умопомрачительной позе ритуальной жертвы, идеально пристроившись между её восхитительно раздвинутых ножек и не забывая придерживать щадящей хваткой за горло, пока долбил её на всю длину члена с эффектными ударами мошонки о её упругие ягодицы. И не забывал трахать её взглядом одуревших от вседозволенности глаз до самого нутра. Само собой, менял ритм и темп, частоту, силу и глубину проникновения, чтобы продлить и усилить обоюдное удовольствие до максимума. Не дать ему ослабеть ни на йоту.

Иногда накрывал ею всю собой полностью, чтобы слиться вместе раскалённой кожей и гудящими от высоковольтного эрогенного напряжения нервами, пока наши губы и языки имитировали не менее развратное сношение, захлёбываясь стонами друг друга, как убойными глотками улётной дури. Снова, снова и снова. До того момента, пока в голове не начинало пульсировать подступающей к глазам чернотой, а уши закладывать хрипящим от одержимого безумия внутренним рыком бешеного зверя.

Бл**ь, а сколько она раз успевала кончать только в одной позе на моём члене. Даже пару раз сквиртануть, чуть было не доведя меня подобным открытием до моего собственного излияния.

Кажется, со мной такое было впервые. Когда я и думать не думал, что всему этому безумию рано или поздно мог наступить свой логический конец. Я был тогда настолько от этого далёк и перенакачен под завязку, как адреналином, так и тестостероном с сумасшедшими дозами запредельного перевозбуждения, что реально настраивался на долгие и очень долгие часы одного лишь бесконечного траха. И если бы довёл Анну до обморочного состояния или сабспейса, наверное, и тогда бы не остановился. А вот когда же я остановился?..

Нет, я прекрасно помню те минуты. И помню, какой на тот момент была сама Серая Шапочка, едва ли что-либо соображавшая или понимавшая, где она находится и что вообще происходит. К слову, я и сам пребывал не в лучшем состоянии, хотя зверь под моей кожей и черепной коробкой продолжал жадно и требовательно порыкивать. А уж сколько мы до этого сменили поз и перепачкали нашими смешавшимися эякулярными жидкостями и подушки, и ковёр, и друг друга… В самую пору записывать весь этот секс-марафон в книгу Гиннеса.

– Ты… псих… чёртов псих и… сукин сын!.. – она и до этого что-то мне говорила или как-то отвечала на мои сексуальные пытки, проводимые над ней с особо жёстким пристрастием. Особенно, когда я требовал определённых «ответов» на свои неумолимые действия и «вопросы».

А под конец вдруг решила напомнить мне, кто я есть в действительности, и как она до сих пор ко мне относится, даже не смотря на сотню оргазмов, до которых я успел её довести за последние часы.

– Ты же знаешь… что это ничего не меняет? Я всё равно… всё равно тебя ненавижу!..

– Ненавидь, сколько влезет. Ненависть удовольствию не помеха… как ты уже должно быть успела заметить.

Осознала она это настолько давно, что сейчас было просто глупо ей об этом напоминать. Ведь ей нужно было меня хоть чем-нибудь штырнуть напоследок, перед тем как провалиться в глубокий сон и даже не осмыслить того факта в каком именно месте и в чьих ревностных объятиях. Полностью обессилившая и «высосанная» мною вся до последней капли совершенная оболочка моих неуёмных сексуальных фантазий.

Я и сам был тогда на грани, практически не различая, где реальность, а где пульсирующие перед глазами и в голове размытые образы иллюзорных «видений». Действовал уже на одних чистых рефлексах и врождённых инстинктах, вжимая девушку спиной и горячими ягодицами в себя, словно надеясь столь незамысловатым образом лишить её возможности сбежать и отсюда, и от меня. И, заодно, зарываясь лицом в её пахучие головокружительной дурью волосы. Естественно, ни о чём при этом не думая, как и не зная, что же за всем этим должно последовать дальше. Выражение «После нас хоть потоп» подходило к нашему случаю, как нельзя идеально.

Плевать я хотел в те минуты на то, что должно было быть потом. Потом ещё банально не наступило и как такового не существовало. Оно находилось далеко за пределами нашего крохотного мирочка, сколоченного этого ночью на скорую руку из имевшихся подручных материалов и едва ли могло претендовать на что-то масштабное или серьёзное. Забойный трах с шикарной самочкой – это всего лишь забойный трах и ничего сверх того. Какие, к херам собачьим, совместные мирочки?

Разве что от всех моих предыдущих подвигов в пределах моей холостяцкой берлоги или где-то ещё, он отличался тем, что я его действительно почувствовал. Ведь других до него собратьев вообще никогда не существовало, кроме единого мира Тёмной Империи, в которой правил лишь один единственный, а также полностью единовластный и легитимный на все сто процентов подсчитанных голосов Владыка – Я. Никаких советников, тайных и явных министров, фаворитов и уж тем более королев! Я прекрасно справлялся со всеми своими императорскими обязанности самостоятельно, без чьей-либо помощи. Так что…

Так что я просто в ближайшие секунды провалился в собственный глубокий сон… Надеюсь, всё-таки в сон. Пусть частично и без снов. Хотя сны без снов меня в последнее время начинали, по известным причинам, слегка пугать и неслегка напрягать. И данный случай был не исключением. Ведь, когда я в следующий раз осознанно разлепил веки и не особо активно повёл по подушке головой, вспоминая со скоростью света незабываемые события последней ночи, я всё же был немного удивлён тому факту, что лежал в обнимку с Серой Шапочкой под… мягким пледом из верблюжьей шерсти, коего в данной гостиной до сего момента никогда не держал.

Другой, не менее удивительный факт касался моего почти пустого мочевого. Я совершенно не хотел в туалет, да и привычного утреннего сушняка во рту не ощущалось. Зато какой была утренняя эрекция. Даже непроизвольно потёрся твёрдым стволом о вжимающиеся в мой пах ягодицы, втискиваясь в их промежность, как в восхитительные горячие тиски идеального паза. Наверное, я бы и дальше продолжил столь увлекательное для себя и готового к очередным подвигам неугомонного мальца занятие, но тут проснулась Анна, а вслед за ней и прагматичный Влад Мареш, которого не так-то было просто обвести вокруг пальца подобными секс-провокациями.

– Чёрт… Нет!.. Чёрт! – пробурчала заплетающимся языком и не своим голосом Серая Шапочка, когда попыталась вильнуть хвостиком. Точнее, вильнуть попой и отстраниться от меня на безопасное для себя расстояние.

Ага, разбежалась. Я тут же вернул её на место властной хваткой всей пятерни на её бедре и вжал в себя с таким же единоличным правом на её тело, с каким подминал под себя всю предыдущую ночь.

Далеко собралась? И не мечтай. Стоять, бояться и не двигаться с места без моего прямого на то разрешения!

Анна проснулась уже окончательно и даже обернулась ко мне лицом (пусть и заторможено, но вполне себе «резко»), сделав очередную попытку увильнуть от меня своими бесстыжими ягодицами. Вот с последним у неё, естественно, ничего не получилось. Её персиковые щёчки и скулы тут же залились прелестным румянцем, а растёртые за ночь маняще припухшие губы и без того ярко-малиновые, вспыхнули ещё более провокационным, едва не агрессивным оттенком кроваво-алого. Из-за чего вдруг со страшной силой потянуло затянуть их в свой рот и с особой тщательностью изучить языком. И это несмотря на тот факт, что данная фишка была проделана мною далеко не раз и не два на этом самом месте, разве что несколько часов назад.

– Я что… осталась у тебя? – похоже, удивление Серой Шапочки данным фактом было очень даже искренним и далеко не наигранным. Казалось, она даже ему неслабо так удивилась, а потом ещё и нешуточно испугалась. Непонятно только чего именно.

– Везти тебя в том состоянии домой, в каком ты пребывала здесь этой ночью было бы несколько жестоко. Да и я… – и я, к слову, тоже с трудом узнал собственный голос, когда всё-таки соизволил заговорить. – Я тоже мало чем мог тебе тогда помочь. Так что, мой выбор был вполне очевидным. Да и ты не проявляла ни единого намёка на какое-либо несогласие…

– Меня вырубило? – она явно не хотела верить в настигшую её этим очень поздним утром реальность, потому что… Потому что та шла вразрез всем её последним представлениям и упёртым убеждениям на мой счёт. Она, наверное, до последнего верила, что после того, как я её наконец-то всласть оттрахаю, то тут же отпущу на все четыре стороны. Возможно, даже не дав ей одеться, привести себя в порядок и выставив голую вместе со всем её блядским шмотьём за порог своего холостяцкого логова. И тут на тебе, такое открытие века, граничащее с неожиданным для неё обломом.

– Не решусь до конца утверждать, но по всем внешним признакам и физическим показателям, да… Тебя вырубило.

Её до недавнего времени сонные глазки, раскрылись практически до максимального предела, а румянец на лице и даже на шее стал более отчётливым и характерным. Девочка не хотела верить, но пришлось. Тем более, что сами факты и окружавшая её действительность подтверждали её догадки весьма отрезвляющими доказательствами.

Это ещё что. Знала бы она, как офигивал сам Влад Мареш в моей пока ещё немного контуженной голове.

Хотел бы я вспомнить, когда и с кем в последний раз просыпался вот так в обнимку в одной «постели», но, увы. Пусто. Кажется, подобных и весьма исключительных для меня моментов не наблюдалось даже в мои золотые студенческие годы. А в постстуденческие так и подавно. Я не имел настолько абсурдной для меня привычки от слова совсем. Не говоря о том факте, что никто на моей кровати, кроме меня одного одинешенького больше никогда не спал.

И, хотя, мы проснулись не на моей хозяйской кровати и не в моей спальне, последнее открытие всё равно не могло не шокировать, как и не подействовать должным эффектом на неслабо обалдевшее сознание.

– И что… теперь дальше? – вполне закономерный вопрос, который я должен был задать себе с минуту назад, чтобы уже знать чёткий на него ответ.

Но я лишь неопределённо передёрнул плечами, успев к этому времени принять позу разомлевшего созерцателя. Подперев висок одной рукой, а другой всё так же продолжая удерживать Анну в недвусмысленном положении, я вроде как и без слов продемонстрировал то, что её ожидало дальше. Вернее, что её ожидало в самое ближайшее время.

– Ждёшь, когда я выставлю тебя за дверь?

– А разве… ни к этому всё шло?

– Твои действия с желаниями противоречат твоим словам, Энн. Может, тогда исключим последние из общего уравнения, чтобы не растрачивать на них силы и имеющиеся возможности? А возможности, судя по собственным ощущениям, у меня ещё остались немалые.

И я не просто озвучил вслух весьма банальную очевидность, но и решил закрепить их действием. Провести ладонью по шикарному бедру Серой Шапочки вверх к талии, потом к рёбрам и напоследок захватить во властный плен её полусонную грудку. И, само собой сделать парочку скользящих толчков между её ягодицами давным-давно проснувшимся членом, вжавшись мошонкой в её горячую киску с особым буквально животным наслаждением.

– Это всё равно ничего не меняет… – но она так и не послушалась, решив в который уже раз (видимо, по старой привычке) втиснуть свои пять центов в столь волнующий для нас момент. Причем именно тогда, когда я угрожающе нагнулся над её ошеломлённым личиком.

– Да бога ради. Главное, что не меняет возможности получить обоюдное для нас удовольствие, за которым ты сюда и пришла. Так что… самое время заткнуться или использовать более подходящие слова с выражениями для нашего дальнейшего мероприятия.