Моя золотая Бенгалия

ВОПЛОЩЕНИЕ МЕЧТЫ Р. ТАГОРА

В 1901 году Р. Тагор открыл свою школу в Шантиникетоне. Среди первых пяти ее учеников был также его сын Ротиндронатх. Учебное заведение называлось «Брахмачарья-ашрам», и в соответствии с воззрениями поэта, свойственными ему в самом начале века, оно должно было воплотить в себе все лучшее, что могли дать методы образования и воспитания в древней Индии. Одновременно эта школа была задумана как альтернатива системе механической зубрежки, характерной для Бенгалии того времени. Поэт хотел, чтобы индийские дети использовали современные методы обучения, но с сохранением национальной специфики.

Возвращение к древним принципам обучения и воспитания в школе в первую очередь выражалось в том, что ученики жили и учились в условиях крайнего воздержания и аскетизма. Ротиндронатх Тагор так пишет об отцовской школе: «Жизнь и учеников и учителей была не столько простой, сколько суровой. Основой всего был идеал брахмачарьи (духовного воспитания и аскетического образа жизни. — В. И). Желтая форма, скрывавшая бедность остальной одежды, два одеяла, являвшихся единственной постельной принадлежностью, вегетарианская пища, которая своим надоедливым однообразием напоминала тюремную, — все это было законом. Никто не носил обувь, даже сандалии, а такая роскошь, как зубная паста и масло для волос, была табу». Надо отметить, что не только описанные в древнеиндийской литературе лесные школы вдохновили Тагора на провозглашение простоты и воздержанности очень важным педагогическим принципом, а также и то, что в условиях Индии гораздо важнее было немедленно открыть побольше начальных школ, хотя бы и без классных помещений и мебели, чем ждать тех времен, когда будет достаточно средств для оборудования учебных заведений европейского образца во всех деревнях.

Поэт писал: «Главная цель учебного заведения не должна выражаться в тренировке ума и тела, чтобы избегать всяких случайностей, а в том, чтобы настроить человека таким образом, когда бы его голос смог слиться в единую симфонию с голосом жизни и вселенной». В другом месте он указывал: «Для достижения совершенства мы должны быть дикарями физически и цивилизованны духовно, надо быть естественными в природе и человечными среди людей». Тагор считал, что деревья, небо, вода просвещают ребенка не хуже школьной парты, книг и экзаменов, поэтому занятия под руководством его и других учителей проходили в основном на лоне природы.

Любое обучение, по мысли Тагора, должно быть духовным воспитанием: «Нашим идеалом должно стать создание таких условий дома и в школе, чтобы развить духовные узы с Высшим Существом». Принцип брахмачарьи, запрещающий раннее следование сексуальным и другим влечениям, как считает поэт, наилучшим образом способствовал становлению мужчины. Но здесь нельзя забывать, что религиозное воспитание, которое он популяризировал с самого начала, было идеализированным вариантом древнеиндийских лесных обителей — ашрамов — и не имело никаких прямых связей ни с одной из существующих религий. Не случайно среди преподавателей школы были представители нескольких вероисповеданий, в ее общежития запрещалось вносить символы любой религии. Учебные заведения Шантиникетона при жизни поэта работали и тогда, когда жители окрестных селений праздновали многодневные религиозные праздники. Теперь школы Шантиникетона работают по общебенгальскому календарю.

Первая школа Тагора испытывала большие трудности как из-за того, что поэту не хватало средств (ожидавшиеся пожертвования для ее финансирования не поступали), так и из-за того, что учебное заведение должно было преодолеть социальное предубеждение, подозрительность, с которой люди всегда воспринимают все радикально новое. Все же «Брахмачарья-ашрам» существовала, развивалась, приспосабливалась и стала намного современнее; число ее учеников иногда превышало сто человек.

Люди постепенно привыкли к школе поэта, она становилась все более активным носителем идей просвещения для окружающих селений. Когда в 1913 году Тагор получил Нобелевскую премию, жизнь и деятельность поэта оказались в центре внимания мировой прессы. Соответственно поднялся и престиж его учебного заведения. Может быть, именно то, что Тагор как поэт и личность стал широко известным во многих странах, выступал с лекциями в Европе, США, Японии, и навело его на мысль о создании университета, что явилось бы продолжением его педагогических экспериментов. Университет Вишвабхарати начал работать в 1919 году, а официально был открыт только 22 декабря 1922 года.

В стране, измученной колониальной эксплуатацией, вдали от городов, без всяких средств и доходов, которые необходимы для осуществления подобного замысла, поэт создал высшее учебное заведение и назвал его Вишвабхарати (эти слова примерно означают «всемирная культура»).

— Полупомешанный! Недоумок! — подобными эпитетами за глаза награждали Тагора некоторые его соотечественники.

Но поэт был не только идеалистом и романтиком, но и практиком и умел быть верным своей мечте. Наперекор тому, что всю жизнь ему приходилось бороться с инертностью и даже враждебностью, сводить концы с концами, как это умеют только жители Востока, Вишвабхарати непрерывно развивался, совершенствовался и начал приобретать все больший авторитет.

Главной целью деятельности университета с первых дней его существования было служить сближению культур Индии и других стран. Поэтому столь важное место в работе учебного заведения занимали литература и искусство. Уже в 1916 году поэт убежденно писал сыну: «Во имя будущего приближается к концу узкая эра шовинизма, первые шаги в сторону всемирной встречи человечества будут сделаны на равнинах Болпура (на месте нахождения Шантиникетона. — В. И.)». В статье «Центр индийской культуры» поэт писал: «Я хочу расширить сферу деятельности университета так, чтобы он охватывал весь комплекс культуры Востока — арийской, семитской, монгольской и т. д. Его задачей будет открывать миру содержание мысли Востока».

Позднее поэт еще более расширил концепцию Вишвабхарати и считал, что это должен быть международный университет. Когда основным побуждением деятельности М. К. Ганди стал отказ от сотрудничества со всем, что связано с колониальным режимом, включая учебные заведения европейского типа, поэт растерялся и писал в Шантиникетон своему другу и помощнику английскому миссионеру Чарльзу Эндрюсу: «Какая ирония судьбы, что я должен проповедовать сотрудничество культур по эту сторону моря, в то время как доктрина несотрудничества проповедуется на другой». Одной из причин, почему поэт не стал активным участником национально-освободительной борьбы, было как раз то, что он не смог признать политическую необходимость несотрудничества.

В 1922 году Тагор открыл центр сельскохозяйственного труда в Шуруле — поселке в 3 километрах от Шантиникетона. Два года спустя там же начала действовать еще одна школа, прямой задачей которой было обучение детей, живущих в близлежащих деревнях. В первой школе вопреки воле поэта в основном учились отпрыски горожан. Шикхошотро («Приют сирот») — так называли это учебное заведение Шриникетона («Место благополучия»). Там учились мальчики в возрасте от восьми до четырнадцати лет, которые уже немного освоили навыки письма и счета, и занимались они там пять лет. Освоению книжных премудростей в «Приюте сирот» (вначале в нем действительно было много сирот) уделялось еще меньше внимания, чем в школе Шантиникетона.

Дети учились работать в саду, наблюдали за природой, собирали лекарственные травы, осваивали ремесла — шитье, ткачество, рисование, умение готовить и вести домашнее хозяйство. Сначала школа была бесплатной, включая питание и жилье, и при этом в первые годы ее существования количество учеников не превышало двадцати. Когда в школе выросли свои учителя из числа бывших учеников, было решено, что работу учеников в различных видах деятельности будут оценивать в деньгах и таким образом оплачивать расходы на их обучение. Подобная система оказалась педагогически очень удачной, так как стимулировала старательность учеников и подняла качество их работы.

Стараясь сделать Шриникетон центром просвещения жителей окрестных сел, поэт открыл там еще и школу по подготовке учителей начальных школ, школу для девочек и отделение искусства. Конечно, для всех этих направлений педагогической деятельности поэту не хватало ни времени, ни средств. За исключением Шикхошотро, деятельность Шриникетона остается весьма скромной и теперь. Поэту казалось: стоит только подтолкнуть телегу, и истощенный буйвол общественной жизнестойкости Индии получит новые силы и споро потянет ее дальше. Но подобная мысль оказалась утопией — телега просвещения и образования все еще тащится как бы в гору.

Для Тагора открылось необозримое поле деятельности. Но не хватало средств и поддержки. Было очень трудно убедить жителей окружающих поселков в том, что все, что происходит в Шриникетоне, делается лишь для их блага. Богачи по мере возможности старались разжиться за счет Шриникетона — цены на землю возросли во много раз, как только центр пожелал ее приобрести, сумма контракта по созданию пруда по непонятным причинам вдруг удвоилась и т. д.

С того времени утекло много воды. В 1941 году, когда поэт ушел из жизни, которую он так любил и хотел сделать прекраснее, при Вишвабхарати уже действовали созданная в 1901 году школа, педагогический факультет (колледж), факультет наук (своего рода научно-исследовательский институт), школа искусства и музыки, китайское отделение, отделение хинди и комплекс Шриникетона, в который входили центр реконструкции сельского хозяйства, Шикхошотро, школа прикладного искусства, профессионально-техническая школа. Университету принадлежала своя типография в Шантиникетоне. Уже тогда первая начальная школа (будем ее так называть) значительно отступила от своей оригинальной методики обучения и работала по учебникам, предложенным Университетом Калькутты; с этим учебным заведением и сегодня Вишвабхарати в значительной мере согласовывает свою деятельность.

Огромная сила яркой индивидуальности Тагора охраняла все его начинания от стандартизации. Изобразительное искусство, театр, пение и музицирование в Шантиникетоне достигли столь высокого уровня, что он стал пользоваться большим авторитетом во всей стране и за ее пределами. Работы в Шантиникетоне и Шриникетоне в основном финансировал сам поэт, хотя доходы от принадлежавших семье Тагора землевладений в Шилайде и Потисаре совсем иссякли. Нобелевская премия, доходы от книг и больших концертов, которые в различных. концах Индии давали музыканты, певцы, актеры Шантиникетона, пожертвования из Индии и из-за границы, поездки поэта с «нищенской сумой», как он их сам называл, не могли полностью удовлетворить нужды растущего комплекса.

В начале просветительской деятельности в 1901 году доходы Тагора были ничтожными, и, чтобы содержать школу, он продал дом в Пури, а его жена — значительную часть своих драгоценностей, с которыми индийские женщины расстаются лишь в чрезвычайных обстоятельствах. Даже в семидесятипятилетнем возрасте поэт совершил длительную поездку по добыванию средств с танцевальной драмой «Читрангада». В Дели он встретил М. К. Ганди, с которым сохранил теплые личные отношения, несмотря на неоднократную полемику в печати по политическим вопросам. Ганди упрекнул поэта в неподобающем для его возраста занятии и спросил, насколько значителен долг Вишвабхарати. Узнав, что он равен шестидесяти тысячам рупий (при тогдашнем курсе рупии — сумма очень большая), Ганди посоветовал поэту вернуться домой. Через несколько дней пришел перевод от неизвестного благодетеля. Это, конечно, не был перевод от самого Махатмы, так как вряд ли у него имелось что-либо помимо того, что он носил на себе. Начиная с 1921 года и до начала второй мировой войны ежегодно 40 тысяч рупий предоставляли Шантиникетону американка Д. Л. Стрейт, различные индийские богачи, включая членов семьи Бирлы и правителей княжеств.

В 1951 году Вишвабхарати стал одним из государственных университетов Индии, и его финансирование полностью перешло в руки правительства. Кончились вечные долги. Университет теперь получает большие субсидии от государства.

За время десятимесячной командировки место, где жил Тагор, и для меня стало вторым домом. Каждый раз, когда я возвращался из поездки в Калькутту или из других мест, чувствовал, каким дорогим и близким стал мне этот поселок. От других учебных комплексов Индии внешне он отличается, может быть, только красивым и обширным жилым помещением, которое поэт построил для себя в 20-е годы, когда стал одним из самых известных литераторов в мире. Потом, то ли устыдившись того, что живет в здании, которое подошло бы любому махарадже или крупному богачу, то ли желая быть ближе к Матери-земле, которую горячо любил, поэт построил один за другим несколько маленьких, но очень красивых домиков и жил в них. Так появился красивый сад и небольшой комплекс зданий — Утторайона. Теперь к нему присоединилось здание Мемориального музея Тагора и библиотеки. Комплекс окружает высокий забор с надписью: «Фотографировать без разрешения запрещено!» Неудобства, созданные надписью, испытывают многие посетители, которые на специальных автобусах или поездом до станции Болпур прибывают в Шантиникетон, чтобы осмотреть место жизни и работы великого поэта и великого человека.

К югу от Утторайоны, через дорогу, находится давно построенное, но очень современное и изящное здание, глядя на которое и в голову не приходит мысль, что любуешься храмом. Оно не имеет купола, нет вдоль стен и изображений богов, не видно никаких религиозных символов. Храм превосходно характеризует религию Тагора. Это только вера поэта, как он многократно определял свою религию, попытка создать синтезированного бога, который хотя и властвует над миром и воплощен в нем, хотя и находится в сердце верующего, но не признает никаких посредников между собой и человеком.

В этом храме раз в неделю, рано утром, ведется богослужение, во время которого читаются благозвучные фрагменты веди упанишад, религиозно-философские сочинения поэта и звучат его песни в исполнении преподавателей Вишвабхарати и студентов художественного факультета. Посетителей обычно немного, кроме праздничных дней, учрежденных поэтом. Я думаю, что Тагор простил бы мне подобную откровенность, но мне эти богослужения казались только красивыми и торжественными концертами. Кажется, так же их воспринимали и остальные посетители — индийцы и иностранцы.

Рядом с храмом разрослась красивая манговая роща. Некоторые деревья настолько стары, что могли бы о многом поведать, если бы умели. О том, как поэт их любил, как много времени и сил им отдал. В манговой роще и теперь проходят занятия для младших классов, и каждый раз, когда по утрам приходилось через нее идти, меня охватывало чувство, что я врываюсь в святилище в грязных сапогах. К сожалению, я был не единственным, кто мешал занятиям мальчиков и девочек, так как рощу пересекала дорожка, по которой ходили многие. Между красивыми и большими деревьями манго построена небольшая сцена. По торжественным дням на ней собираются почетные гости, к которым за своими дипломами идут нарядно одетые выпускники университета. Поэт любил прекрасное в людях, природе, искусстве, предметах быта, увлекался проведением пышных празднеств, и Шантиникетон в своей повседневной жизни старается воплотить это его пожелание, хотя в условиях Индии это иногда слишком большое расточительство.

К востоку от манговой рощи располагаются обширная и богатая библиотека с удобными читальными залами и здание управления, где находятся комнаты рядовых сотрудников, кабинеты вице-канцлера (ректора), реджистрара (проректора, являющегося реальным руководителем повседневной жизни университета) и двух его заместителей. Начиная с Дж. Неру, канцлером университета является премьер-министр Индии. Он, конечно, живет в Дели, там же, где и еще одно должностное лицо университета — так называемый Посетитель, которым является не кто другой, как президент страны. Формально в деятельности Вишвабхарати участвует и губернатор штата Западная Бенгалия, который в документах университета значится под словом «Главный» (Ирад хан). И в высшем коллективном органе — исполкоме, состоящем из девяти человек, действуют люди, живущие вне Шантиникетона; их назначает правительство штата Западная Бенгалия.

Студенты Вишвабхарати обитают в небольших комнатках, учебные помещения хорошо приспособлены для занятий. Каникулы бывают в октябре и июне. Сессии — в январе и июле. То обстоятельство, что самые трудные экзамены сдаются после летних каникул, имеет как свои недостатки, так и положительные стороны: человек и на каникулах вынужден не забывать, что он студент, но из-за этого настоящий отдых не всегда получается.

В Шантиникетоне помимо указанных выше объектов имеются кафедры, деканаты, на которых, так же как у нас, толпятся студенты, несколько магазинов, принадлежащих университету, небольшие, но хорошие дома для ведущих преподавателей и две небольшие гостиницы: «Purbapalli Guest House» («Дом для гостей») и «International Guest House». Первая — двухэтажное здание на открытом месте. Вторая — одноэтажное, скрытое деревьями и кустарником здание. В жаркую, безветренную погоду казалось, что меня поджаривают на огне.

Находясь в Шантиникетоне, нельзя не заметить хорошо оборудованные площадки для футбола, легкой атлетики, крикета, баскетбола и волейбола. Но особого оживления на них не видно. Физкультура не входит в учебную программу индийских школ любого уровня. Средств для спортивной работы не хватает. В Шантиникетоне я наблюдал, что молодежь довольно часто играла в волейбол, изредка в баскетбол. Многие в более прохладное время увлекаются крикетом — игрой, не требующей много движений, а в жару играют в футбол. Работники Шантиникетонского филиала Банка Индии в своем дворе довольно часто и хорошо играли в бадминтон. Среди них иногда я видел и девушек.

Спорт как основное занятие, или большой спорт, как это называется у нас — слишком дорогое удовольствие для развивающихся стран. Может быть, поэтому европейцы начинают успешно конкурировать со странами Азии даже по хоккею на траве, который издавна пользуется там большой популярностью. В Индии дети, к сожалению, бегают, прыгают, борются и играют только вне школы. Должно быть, есть учебные заведения, где они это делают и под руководством учителя физкультуры, но мне довелось это наблюдать лишь один раз, в Бангалуре. Учитель построил девочек парами и предложил бегать наперегонки. Но как же можно бежать в платье, которое тянется до земли, или в длинных, чрезвычайно широких шароварах? Поэтому от соревнования пришлось отказаться, и девочки вместе с учителем перешли к игре в крикет.

По сравнению с теми несколькими сотнями воспитанников во всех учебных заведениях Шантиникетона и Шриникетона в период последних лет жизни Тагора число студентов, достигающее в настоящее время 2913 человек, кажется впечатляющей цифрой. Самым большим является гуманитарный факультет, или, как его здесь называют, колледж. В 1979 году на нем обучалось 579 студентов, а в колледже точных наук — 329 юношей. На очень характерных для Вишвабхарати факультетах изобразительного искусства и музыкальном занималось соответственно 169 и 165 студентов. Университет подготавливал 77 будущих учителей и 83 специалистов сельского хозяйства. В школах, созданных Тагором в Шантиникетоне и Шриникетоне, овладевало знаниями соответственно 807 и 219 учащихся, а в группах предуниверситетской подготовки занятия посещали 134 юноши. Среди всех студентов и учащихся был 41 иностранец. По официальным данным, в том же году в университете и школе Шантиникетона обучалось 15 представителей Бангладеш, от других стран — Голландии, Японии, Таиланда, Шри-Ланки, Непала, ФРГ, США, Великобритании, Австралии, Франции, Швейцарии, Уганды, Малайзии, Мавритании — было по одному или два студента. В графе «Россия» вписана цифра один, под которой подразумевался я. Среди воспитанников различных взлелеянных Тагором учебных заведений несколько сот человек было из других, иногда весьма отдаленных штатов Индии.

Шантиникетон по-прежнему обладает значительной притягательной силой в глазах юношей многих штатов Индии (их принимают на облегченных условиях, вне конкурса). Все же приходится сомневаться, является ли Вишвабхарати в настоящее время тем международным центром культуры, о каком мечтал поэт. Правда, помимо студентов, аспирантов и научных сотрудников разных стран сюда приезжают и лекторы, но за время моего пребывания среди них не было ни одной выдающейся личности.

В Вишвабхарати девушек даже несколько больше, чем юношей. Прекрасные и застенчивые, но в то же время раскованные и смелые, они стоят у аудиторий, в деканатах, прогуливаются по коридорам, по хорошо заасфальтированным дорожкам, катаются в колясках велорикш. Часто девушки первыми подходили ко мне и начинали разговор, небольшими группками посещали «гест-хауз». В Шантиникетоне ничто не свидетельствует о том, что в Индии женщины должны бороться за равноправие во всех сферах жизни (хотя в правилах жизни студентов имеется пункт, строго регламентирующий порядок посещения женского общежития, а также указан особый распорядок дня для девушек). Все больше женщин становятся преподавателями и служащими Шантиникетона. Подобными условиями едва ли может похвалиться какое-либо другое высшее учебное заведение Индии.

При жизни Тагора преподавателями Вишвабхарати могли работать люди, которые завоевали личное доверие поэта не только знаниями, но и своими высокими моральными качествами, умением создавать почти внутрисемейные взаимоотношения со студентами и развивать их, проявлять инициативу в самообслуживании и самоуправлении.

Было даже время, когда учителя жили вместе с учениками в общежитиях — зданиях барачного типа. К преподавательскому составу поэт был намного требовательнее, чем это можно было ожидать от романтика, воспевшего женщину, идеальную любовь, красоты природы, всепобеждающую жизнь. Он считал, что прекрасным человек становится лишь тогда, когда справляется с делом, ему порученным.

Воплощение замыслов поэта облегчало и то, что тогда было меньше учащихся и студентов, да и число преподавателей оставалось невелико. Авторитет и строгость основателя учебных заведений не позволяли шалостям перерасти в непослушание или в серьезные проступки.

В настоящее время работа Вишвабхарати и подчиненных ей школ стала объектом значительного внимания индийской общественности. В середине 1978 года деятельность этих учебных заведений рассматривалась даже в парламенте страны. Поддерживая детище крупнейшего современного поэта Индии и всего Востока, центральное правительство всегда выделяло университету щедрые средства для содержания студентов и обширного (1100 человек) обслуживающего персонала (в это число не входят 27 профессоров, 68 доцентов, 178 старших преподавателей и 120 ассистентов), а также ассигнования на строительство учебных корпусов и общежитий. В среднем расходы на одного учащегося и студента в Вишвабхарати в несколько раз превосходят расходы в других аналогичных учебных заведениях Индии. Однако включение университета в общую систему просвещения страны сделало его в чем-то похожим на другие университеты, за исключением учрежденной поэтом форменной одежды желтого цвета (между прочим, ее носят не все), занятий под открытым небом для учащихся начальных классов, уклона в сторону гуманитарных наук и искусства.

В декабрьском номере журнала «Порибортон» за 1978 год был помещен ряд материалов о Вишвабхарати. Два из них назывались: «Почему так беспокойно в ’’Обители покоя»?» и «В глазах жителей района Бирбхума Шантиникетон — это сад, обнесенный забором». В этих деловых корреспонденциях в концентрированном виде высказано то, о чем пишут газеты, говорят в Калькутте, Дели и в Шантиникетоне: Вишвабхарати отступил от идеалов поэта, быстро теряет место второй культурной столицы Бенгалии (после Калькутты), какое он имел при жизни Тагора; университет мало дал для просвещения и повышения уровня образования окружающих поселков, его сотрудники и студенты редко появляются в деревнях. «Шантиникетон является трагедией нашей жизни. Мечта Рабиндраната о вольном потоке здесь обратилась в поддержку закоснелых традиций», — пишет в журнале один из авторов.

По-моему, дела обстоят не так уж плохо. Невозможно создать Остров грез, где бы царствовали мир, благополучие, идеальные отношения между людьми, где без малейших изменений реализовались первоначальные благородные цели в условиях, когда Индия отчаянно борется за то, чтобы все ее жители были обеспечены самым необходимым. Только неисправимый идеалист и мечтатель может утверждать, что в период жизни поэта Шантиникетон был менее подвержен внешним веяниям, чем теперь.

Несмотря на замкнутость этого учебного заведения, оно всегда реагировало на важнейшие события в общественной и политической жизни Индии. Развитие радио, телевидения и транспорта предопределяет стандартизацию жизни как в Индии, гак и в любом другом государстве и связывает весь мир в единое целое. Деревни и деревеньки, надеющиеся получить от Шантиникетона какой-то кусок материальных (вряд ли духовных) благ, и информационная лавина, которая стремительно распространяется во всем мире, заключают «Обитель покоя» в железные объятия характерных для всей страны проблем, социальных связей и политических столкновений. Шантиникетон — это «сад с забором» только в том смысле, что его обитателям принадлежат сладкие плоды в виде щедрых государственных субсидий, каких нет в других местах.