Моя золотая Бенгалия

НА ДОРОГАХ ИНДИИ

Многими неделями мне приходилось по десять часов в день проводить в библиотеке над книгами, комплектами старых журналов и газет, чтобы почерпнуть как можно больше информации об Индии и ее великом писателе и мыслителе Рабиндранате Тагоре. Но немало времени пришлось провести и в пути. Я многократно выезжал в Калькутту и другие города Бенгалии. В феврале в одиночку отправился в очень насыщенное путешествие по Индии, из которого вернулся «домой» настолько усталым, что казалось, никуда больше не поеду. Но прошло некоторое время — и опять в дорогу. На этот раз во второй половине мая я отправился поездом в Сринагар, а оттуда туристским автобусом проехал по всем возможным маршрутам живописной долины Кашмира.

Путешествовать по Индии нелегко, хотя для иностранцев имеются специальные льготы и получить билеты на транспорт обычно не проблема. Однако если вы действительно решили посмотреть страну, встретиться с ее людьми и поэтому не летите в самолете, не едете в автобусе «люкс» или в вагоне первого класса, вам не будет обеспечен прием, который предусмотрен для состоятельного иностранного туриста. Если вы захотите ознакомиться с большим городом за несколько дней, не имея много денег, вы не сможете себе позволить жить в хороших гостиницах, питаться в дорогих ресторанах и ездить на такси. Чтобы осмотреть город, вы сядете в моторикшу — двухместное транспортное средство с мотоциклетным мотором и с крышей, — или наймете велорикшу и попросите, чтобы он отвез вас в какую-нибудь гостиницу поскромнее, или, если дело происходит днем, отправитесь на поиски гостиницы пешком, хорошо зная, что они располагаются рядом с вокзалами и автовокзалами и там, как правило, всегда найдутся свободные места. А если доведется прибыть на вокзал после полуночи вы, путешествуя один и не считая себя слишком изнеженным, можете пристроиться на своих вещах где-нибудь под крышей и немного подремать до того времени, когда город начнет просыпаться.

Путешествуя подобным образом, вы на каждом шагу можете встретить что-нибудь любопытное. Очень обогащают разговоры с людьми, представляющими самые различные слои общества, — студентами, мелкими предпринимателями, чиновниками, учителями, преподавателями. Желая перекусить, вы убедитесь, что острый перец служит непременной приправой здешней пищи. После острой еды очень приятно закусить сладким южноиндийским виноградом или североиндийскими маленькими дынями. Фрукты можно приобрести на вокзалах, автобусных остановках, а если опаздывающий поезд дальнего следования остановится у большого поля с дынями, пассажиры могут получить их прямо с грядок.

Соседи по вагону могут быть разными. Один постарается вам всячески помочь, другой, наоборот, всем своим поведением покажет, что привык жить за счет других и использовать их в своих интересах. Одни из них едут в гости, другие — помолиться святым местам, третьи — на поиски работы, в отпуск, на свадьбу или похороны. Коротая время в пути, пассажиры будут есть и вас потчевать кофе, фруктами, печеньем. Прибывая в какой-нибудь юрод, вы после разговоров с соседями по вагону будете уже хорошо проинформированы, что в нем необходимо осмотреть, какие сувениры приобрести и чего остерегаться.

Электрички и дизельные поезда много раз везли меня по железным дорогам Индии. В большинстве поездов имеются вагоны первого и второго класса. В последнее время появляются и такие, в которых подобного деления нет. Соотношение в цене в поезде дальнего следования между вагонами первого и второго класса примерно 3:1 (билет во втором классе спального вагона на линии Калькутта — Джамму, примерно 1500 километров, в 1979 году стоил 72 рупии), а в пригородных поездах даже 6:1. Зато в первом классе купе большое, изолированное от остального вагона, спальное место мягкое, вентиляторов побольше, и они обычно работают. В вагонах первого класса имеется даже душ. Постоять под ним — настоящее блаженство в жаркое время. Но я его не испытывал, так как путешествовал в вагоне второго класса, где вообще не было воды.

Индийская железная дорога не обеспечивает пассажиров спальным бельем и матрацами. Пассажиры побогаче берут все это с собой в специальной упаковке. Когда пять пассажиров сложат эти упаковки на пол небольшого купе, шестому некуда даже ноги поставить (полки в три этажа), к тому же часть пассажиров имеет еще и другой багаж, в частности небольшие, обитые жестью чемоданы, закрывающиеся навесным замком диаметром 3–4 сантиметра. Подобные и меньшие замочки украшают даже чемоданчики, которые ненамного больше толстой книги. Для сна самая удобная — средняя полка, а на «третьем этаже» нечем дышать (даже тогда, когда воздух от вентилятора все время холодит пятки). Себя барином не считаю и, как многие, спал на твердой полке, подстелив тонкое простое одеяльце, укрывшись простыней (мужчины и женщины едут вместе, поэтому приходится укрываться даже в самое жаркое время), подложив под голову дорожную сумку.

Окна вагонов не застеклены. Но обычно они зарешечены, чтобы с крыши кто-нибудь не стащил вещи пассажиров. В очень жаркую или прохладную погоду опускаются жалюзи. Чай и еду во время движения поезда никто не разносит, поесть можно только на станциях, в том числе и горячие блюда. Но обычно они европейцу не по вкусу, так как сильно наперчены.

Вот отрывок из дневника, когда я, путешествуя в самую жару, был намного раздражительнее, чем обычно: «Приближается Джамму. Поезд, как это часто бывает, опаздывает на три часа. Два дня и две ночи провел в вагоне второго класса. Менялись соседи по купе, но не менялись их привычки, которые не всегда мне были по нраву. Для индийца это кажется нормальным, что он кладет ноги на скамейку напротив, рядом с другим сидящим пассажиром, что дети ползают по полу, который не подметался два дня и залит водой. Ночью редко кому приходит в голову говорить тихо, чтобы не мешать спутникам. Кажется, в поезде и автобусе те люди, жилье которых содержится в идеальном порядке и чистоте, полностью преображаются. Чувство прекрасного, которое у индийцев врожденное, напрочь отсутствует на улице и в транспорте». Эта запись соответствует действительности.

На железной дороге Индии существует такой порядок. Покупая билет, пассажир заполняет небольшой бланк, в который записывает свою фамилию и конечную станцию. Ему выдается билет, в котором не указан номер вагона (кажется, что часто этого номера вообще нет). Чтобы выяснить ваше место, надо прибыть пораньше и найти свою фамилию в списке, вывешенном на станции. Не всегда я его находил и тогда вместе с другими пассажирами шел к служащим вокзала, которые, так же как и кондукторы, даже в самую жару ходят в черной форме. Не знаю, или я действительно такой тупица, или просто отсутствует настоящий порядок, но я за редким исключением находил свой вагон только в последний момент после отчаянных расспросов.

Посадка в вагоны второго класса поезда, не имеющего спальных вагонов и нумерации мест, иногда очень забавна. Вы стоите на перроне и ждете поезд (он называется «Дарджилингский экспресс»), чтобы отправиться в Шантиникетон. Наконец поезд появился. Уже издали его встречают молодые парни и на ходу через двери и не очень большие окна (в том случае, если они не зарешечены) забираются в вагоны. Когда поезд наконец останавливается, «нападение» приобретает особо острый характер. Через окна до сидений путь покороче, чем от дверей, поэтому тот, который не ленится, влезает через окно. Если повезет и дверь оказывается прямо перед вами, в вагоне вы оказываетесь одним из первых, но выясняется, что все места для сидения уже заняты. Кто-то предлагает свободное место, но требует за это 5 рупий. Вы с возмущением отказываетесь, но громко свое недовольство не выражаете. Ехать-то надо. Место наконец отыскалось, вагон не так уж забит, и вы, отчаянно проталкиваясь сквозь толпу пассажиров, выходите на станции Болпур.

Большие станции всегда переполнены, потому что их используют не только пассажиры, но и бездомные. Стены часто разрисованы лозунгами. На них различные партии призывают голосовать за их кандидатов. О багаже можете не беспокоиться: только прибудете на станцию, сбегутся десятки людей в красных рубашках и доставят вещи туда, куда вам нужно. Но часто носильщику я давал чемодан полегче, а сам нес тот, который потяжелее. Не мог смотреть, как пожилой мужчина поднимал груз на голову и нес, шатаясь из стороны в сторону. На перроне пассажиров встречает и большая толпа велорикш.

Путешествуя в таких же условиях, в каких ездит простой индиец, вы забудете и то, что в интересах сохранения здоровья можно пить только кипяченую воду, и будете наполнять свою пластмассовую посуду на любой железнодорожной станции, где только видна надпись «Питьевая вода». Забудутся и добрые, но невыполнимые советы, что обедать можно только в приличных ресторанах, а не в любой придорожной харчевне. Осознавая, что желудок, печень и почки могут сильно пострадать от чрезмерной дозы перца, вы постараетесь выбрать по возможности подходящие блюда из тех, что вам предложат в харчевне, со временем окажетесь весьма удивленными, что ничего особенно плохого с вами не произошло, даже если вы ели то, чем питаются сами индийцы. Но даже тогда, когда вам, как человеку мнительному, покажется, что вы заболели холерой, брюшным тифом и еще какими-то болезнями, то вас быстро поднимут на ноги таблетки под названием «Entero-quinol».

Но советы врачей все же не стоит игнорировать. В Индии широко распространены туберкулез, проказа (начальные стадии которой теперь излечимы), трахома, различные кожные заболевания. Купаясь в прудах, употребляя воду из незакрытых колодцев или не принимая меры предосторожности при потреблении фруктов и овощей, можно заболеть неизлечимой формой так называемой амебной дизентерии. Но мне не казались слишком серьезными утверждения, что для европейца здешние болезни опаснее, чем для индийца, так как у индийца к ним выработался иммунитет. К вышеперечисленным болезням иммунитет не вырабатывается. В Бенгалии можно заболеть малярией, против которой нет по-настоящему действенной вакцины. В ноябре — декабре 1978 года только в штате Западная Бенгалия тысячи человек умерли от какого-то очень опасного и еще не изученного медициной энцефалита.

Служба здравоохранения Индии должна решать сложные проблемы, учитывая, как мало в стране врачей и как не по карману для большинства людей медицинская помощь. Остается лишь удивляться, как быстро возросла средняя продолжительность жизни: если в 1947 году, при достижении Индией независимости, она была только 32 года, то теперь 54 года.

Человек в Индии может иногда заболеть совершенно невероятным путем. При осмотре храма в Конараке мне вроде бы 124 что-то упало на шею. Потрогал — ничего нет. Через короткое время шея начала зудеть. Подошел пожилой мужчина и на языке ория начал что-то говорить, показывая на мою шею. Я ответил ему по-бенгальски. К счастью, он этот язык понимал и заставил меня немедленно раздеться и помыться в небольшом и грязном пруду, на другом конце которого плескались свиньи. Он сказал, что если я не послушаюсь его совета, то всю жизнь буду болеть неизлечимыми нарывами. Что оставалось делать? Окунулся в пруду по подбородок и два раза с головы до ног намылился дезинфицирующим мылом, с которым никогда не расставался. Позднее узнал, что мне на шею попала ядовитая слюна какой-то пролетавшей мимо морской птицы. В гостинице тщательно вымылся под душем, и все обошлось благополучно. Спасибо незнакомцу, который так настойчиво уговаривал меня искупаться в пруду, словно я был его сыном. Случай очень редкий, и позже никто не мог мне сказать, что это была за птица. Против подобных происшествий не застрахован ни один человек. Даже в небольшом городе можно наступить, хотя и редко, на ядовитую змею.

Несколько фактов об индийском городском транспорте. По улицам автобусы движутся медленно, делая множество зигзагов. На главных магистралях запрещен проезд повозок, запряженных быками и буйволами, мото- или велорикш, а в Калькутте и людей-рикш. Но и на оживленнейших улицах нередко вдруг появляется корова, которая начинает «регулировать» движение по своему желанию. В Западной Индии на улицах важно шествуют верблюды, часто встречаются и пони. Небольшие переулки и проезды очень шумны — с утра до вечера на них сплошная толчея. В крупных городах много легковых автомобилей, в 1978–1979 годах все они были похожи друг на друга, потому что несколько индийских частных фирм, используя положение, по которому иностранные автомашины не ввозили в страну, уже двадцать пять лет производили одну и ту же модель.

Я не переставал удивляться велосипедистам, которые на переполненных улицах ухитряются не столкнуться и не наехать друг на друга. Нелегко было мне привыкнуть и к принятому в Индии левостороннему движению. Большие, тяжелые машины, катящиеся по улицам и дорогам, красиво расписаны со всех сторон. Долго не мог понять — зачем? Наконец мне кто-по пояснил: спереди машины, над кузовом, находится изображение одного из божеств — чтобы он охранял шофера от всяческих напастей на долгом и зачастую тяжелом пути. В автобусах изображение святого или какого-то выдающегося человека (в Бенгалии — Шубхашчондро Бошу, Рабиндраната Тагора, которых иногда возводят в ранг святых) помещено на стенке салона, и рядом с портретом горит лампочка, лежат цветы.

Может быть, бог и помог двум шоферам автобуса «люкс» за одиннадцать ночных часов преодолеть путь в шестьсот семьдесят километров из Хайдарабада в Бангалур. Но ко мне он не был милостив, так как, устроившись на одном из задних сидений, я еле держался в полувисячем положении и приехал в столицу штата Карнатака словно пропущенным через молотилку. Не раз приходилось ездить по плохим и хорошим дорогам Кавказа, вдоль глубоких ущелий, и с опаской смотреть на шоферов, которые, казалось, не ведали страха. Но Кавказ — это детские забавы по сравнению с тем, на какой скорости я из пригамалайского Дарджилинга в микроавтобусе спустился в город Джалпай-гури. Дорога вдоль высокой горы, с которой мы съезжали, была неплохой, но не имела каких-либо заградительных валиков. Руководствуясь дорожными знаками и непостижимой интуицией, ежеминутно подавая сигналы, шофер вместе с пассажирами спланировал вниз.

Автобусы Калькутты переполнены сильнее, чем в других городах. У дверей толпятся люди даже тогда, когда есть место в салоне. Там же находится и кондуктор. Понятно — там прохладнее. В жаркое время температура в переполненном автобусе столь высока, что там можно париться, как в бане. На остановках, если пассажиров ждет немного, автобус до конца и не останавливается — только замедляет ход. Кондуктор на остановках равнодушным голосом выкрикивает одни и те же слова. В сумку, висящую на плече, он ссыпает только мелочь, а бумажные рупии различного достоинства умудряется держать между пальцами. Проводя с шумом рукой по маленькому, тугому рулону билетов, кондуктор напоминает пассажирам, что за проезд надо платить. Трамваи и автобусы украшены красивыми надписями на английском и бенгальском языках: «Позаботьтесь о своем багаже», «Остерегайтесь воров» и, конечно, «Места для дам».

Для женщин отводится примерно четвертая часть салона (но, насколько помню, только в Западной Бенгалии). Обычно этого достаточно, так как в основном едут мужчины. Места, отведенные для женщин, мужчины всегда без промедления освобождают, но без угрызения совести сидят на обычных местах, если женщины стоят. Что касается двух других надписей — думаю, что они помещены зря, хотя бы уже потому, что редко у кого есть багаж и деньга, разве только пара рупий на обратную дорогу. Но на тонких, жилистых руках многих пассажиров видны часы (малооплачиваемый служащий на покупку наручных часов должен истратить свою месячную зарплату), а из нагрудных карманов белой рубашки торчат перьевые авторучки. Даже в жаркую погоду под рубашкой надета майка, с которой индийцы никогда не расстаются.

Акробатическая ловкость, которую в Калькутте демонстрируют кондукторы государственных автобусов, ничто по сравнению с тем, как работают кондукторы междугородных частных автобусов, следующих из Болпура в областной центр Шиури. Находящиеся в их ведении небольшие и запущенные (зато дешевые) автобусы обычно не переполнены, хотя с полчаса не могут набрать скорость, стараясь собрать по дороге как можно больше пассажиров. В отличие от калькуттских автобусов, у них на крыше предусмотрено место для багажа. Но часто там сидят и люди.

Кондуктор не позволит и километра проехать без билета. Деревенские старушки трясущимися руками подают кондуктору завязанную в углу сари рупию или полрупии. Чтобы никто не остался без билета, кондуктор на ходу автобуса ухитряется забраться на крышу. Ни разу не видел, чтобы кондуктором в Бенгалии работал пожилой мужчина. Это, как мы бы сказали, работа, опасная для жизни, и ее может выполнять только молодой и сильный человек. Однако, несмотря на то что о безопасности автотранспорта никто как будто и не задумывается и нет никаких автоинспекций, мне показалось, в течение десяти месяцев, что несчастные случаи здесь сравнительно редки. Как шоферы, так и пассажиры всегда трезвы. И уже только это говорит о многом.

Характерная деталь городской жизни — обилие нищих. Некоторые из них молча и подобострастно смотрят на вас, другие, особенно у храмов, где действуют профессионалы этого ремесла, отважатся схватить прохожего за руку, вымаливая подаяние. Чаще всего вы откупитесь мелкой монетой в три-пять пайс, иногда дадите больше, даже тогда, когда спутники-индийцы спокойно проходят мимо нищих. У вас не хватит сил пройти мимо, особенно после того, как увидите, какую радость доставляют ваши полторы копейки босоногим, полуголым детишкам и их матерям в Калькутте или замерзающим оборванцам у подножия кашмирских гор. Ведь им тоже хочется есть. Когда живешь в Индии и видишь, как люди страдают от недоедания, забываешь предупреждения друзей, что, дав что-нибудь одному нищему, не удастся избавиться от десятков других. Но действительно, стоит замешкаться, как тебя буквально начнут осаждать неведомо откуда взявшиеся оборванные и голодные люди.

Незабываемы поездки на лодке по красивому кашмирскому озеру Дал в Сринагаре между плавающими домами, которые так же великолепны, как художественные музеи. Разница только в том, что в Лувре или Эрмитаже люди не живут, а дом-лодку богач может нанять, платя за него восемьсот-тысячу рупий в сутки. И я в Сринагаре неделю прожил в лодке. Конечно, в скромной. Не могу сказать, что это было всегда приятно. Как только откроешь окно, свои услуги непрерывно предлагают торговцы в лодках, хочешь поесть — иди к хозяину. Понадобилось тебе ведро теплой воды — тоже обращайся к нему. А за все придется рассчитываться без какого-либо прейскуранта. Просто будешь платить столько, сколько запросят.

Не до конца радостным было и путешествие по морю из города Панаджи, столицы Гоа, в Бомбей. Стояла сказочная ночь. Небо над Аравийским морем было иссиня-черным и все в ярких звездах. Но рядом соседи — неряшливо одетые, грязные, босоногие западноевропейские хиппи. Они облюбовали себе Панаджи, потому что в этом бывшем центре португальских владений в Индии — Гоа — всегда тепло, но никогда не бывает слишком жарко. Панаджи — единственный город Индии, где дешевы европейские кушанья и не соблюдаются никакие «сухие» дни в отношении горячительных напитков. Кроме того, Гоа был негласным центром торговли наркотиками, откуда их перевозили в Бомбей. Если кто-то на корабле хотел заняться этим бизнесом, он мог это делать без всякого страха, так как таможенного досмотра багажа не было.

Индийские газеты много пишут о значении туризма в получении иностранной валюты, указывая, что миллион приезжающих прямо или косвенно кормит миллион триста тысяч индийцев. Однако количество туристов растет медленно, и далеко не все из них могут тратить много денег, а если и имеют такую возможность, то большая часть прибыли идет не государству, а владельцам частных гостиниц и ресторанов. Англичане, французы, американцы, западные немцы, скандинавы, с которыми мне какое-то время приходилось вместе быть в пути, признают, что в Индии по сравнению с другими странами путешествие обходится очень дешево. Отсюда можно привезти домой хорошие вещи. Нетрудно снять гостиницу или приобрести билеты на транспорт.

Труднее европейцу получить привычную и разнообразную пищу за сходную цену. Индийцу нелегко понять разборчивость европейца. Однако это вовсе не означает, что в Индии не существует различных разновидностей утонченной кухни. Очень вкусный рис, оказывается, можно приготовить и без жиров. Об этом свидетельствует блюдо, называемое мури, которое в Бенгалии продают в поездах и на железнодорожных станциях в маленьких пакетиках. Если вы откажетесь от чрезмерной дозы перца, но сохраните другие пряности, которые добавит к моченому и жареному рису уличный торговец, вам покажется, что вы едите изысканные сладости. По-разному приготовляют и горох, который во всей стране является самым дешевым источником протеина. Почти ритуалом в Индии стало чаепитие из маленьких блюдечек. Чай пьют с молоком. К нему легко привыкнуть, так как чай очень крепок и без молока кажется горьким. Распространены кофе и подслащенная простокваша. Но это уже еда не малоимущих и бедняков. У них не хватает денег даже на чай.

Часто индийская пища, которую можно вкусить в маленьких придорожных столовых (в больших ресторанах еда приобретает интернациональный характер), непривычна для иностранных посетителей страны. Но они по достоинству могут оценить баранину или козлятину, курицу, рыбу с рисом или лепешки из муки грубого помола — чапати — и плов. Впрочем, многие продукты становятся неузнаваемыми после их кулинарной обработки, разной в каждом штате.

Чтобы читатель мог понять, насколько индийская еда отличается от меню европейца, скажу, что ни разу в магазинах я не видел в продаже колбасы, копченого мяса, творога, сметаны. В Южной Индии, где 80–90 % жителей — строгие вегетарианцы, нет сыра, редки рыбные блюда, а яйца можно купить лишь у мусульман. Молоко в свободной продаже редкость повсюду, за исключением Северо-Запада и нескольких мест в Южной Индии. Суп бывает только там, где подают европейские блюда. Различные пирожки, которые можно купить на углах улиц и обочинах шоссе, у автобусных остановок, не содержат мясной или рыбной начинки. Поэтому неудивительно, что, приезжая в Калькутту, я старался найти какой-нибудь китайский ресторанчик, где в помещении на 15–20 мест можно заказать 100–130 различных блюд индийской, китайской и европейской кухни. Пряности посетитель может добавлять по своему желанию. Мне, европейцу-гурману, эти рестораны, в которых на небольшой кухне крутится лишь один повар-китаец, имеется один обслуживающий гостей официант-индиец, а хозяин-китаец собирает деныи у выхода, были больше по нраву, чем индийские рестораны. Но и в них не было ни говядины, ни молочных продуктов.

В Индии иностранцу приходится сталкиваться со многими непривычными вещами. Но после прожитых там десяти месяцев все удивительное стало мне казаться обычным. Так, например, я не раз смотрел на представления йогов (а быть может, трюкачей, так как истинные йоги неохотно демонстрируют свои способности, особенно в целях заработка). Впервые мое внимание привлек йог на ярмарке в центре Шантиникетона. Когда я подошел поближе, то вместе с немногими любопытными (из десятков тысяч посетителей ярмарки) увидел, что тело сухопарого мужчины от головы до солнечного сплетения зарыто в землю. Ногами он время от времени шевелил — сгибал то одну, то другую, раздвигал, вытягивал. Рядом с ним была небольшая посудина, в которую проходящие бросали мелочь (не больше 5—10 пайс). Когда и как человек зарылся в землю, не видел; не дождался и того, когда он начал себя откапывать. Постояв минут двадцать, я поспешил на какую-то важную встречу. Сначала подумал, что этот человек дышал через какую-то трубку. Но потом понял, что это было не так — ведь его грудь и живот не делали дыхательных движений, только иногда слегка подергивались. Через несколько часов я возвращался тем же путем, но йога уже не было. Точно такую же картину и такое же равнодушие к ней увидел в городе Шиури. К сожалению, и тогда у меня не было времени дождаться, когда йог станет на ноги и я смогу с ним поговорить. Но ясно, что так задержать дыхание может только человек, который многие годы упорно тренировался.

Другой случай я наблюдал в Калькутте, на улице Парк-стрит. Там какой-то полуголый моложавый человек с густыми иссиня-черными волосами и большими горящими и как будто ничего не видящими глазами схватил большой факел и зажег его. Факел загорелся сразу, пламя достигало высоты сантиметров двадцать-тридцать. Что-то бормоча на непонятном мне языке (кажется, это был урду), мужчина медленно провел пылающим факелом по обнаженной руке от плеча до ладони. Движение факела сопровождал пар, вырывавшийся словно из-под кожи. Мне даже показалось, что в нос ударил запах паленого. Быстро и громко поговорив какое-то время, мужчина снова медленно провел факелом по руке. И так он повторял многократно, в течение получаса. Солнце безжалостно палило, в тени было по меньшей мере 42°. Вокруг собиралось все больше людей. Я забыл сфотографировать этого актера-одиночку — может быть, стало бы ясно, действительно ли горел факел, или мы, зрители, включая меня, были загипнотизированы. Только одно вызвало подозрение: мужчина слишком легко потушил большое пламя.

Высокая специальная физическая и духовная тренированность йогов, несомненно, свидетельствует о том, как мало мы еще умеем использовать возможности своею тела. Когда приезжаешь в Индию, становится ясно, что и во многом другом это в значительной степени отличный от нашею мир. Если оценивать жизнь индийцев с их позиций, то многое, что может вызвать недоумение с нашей точки зрения, становится приемлемым. Почему, например, человек должен избегать сидения на теплой земле, как это делают уличные торговцы, парикмахеры, сапожники, астрологи? Почему, ожидая поезд, обязательно искать скамейку, на которой можно пристроиться, если там же, на перроне, можно расстелить маленькое одеяльце и растянуться на нем, как это делают многое индийцы — и бедняки и обеспеченные.

Популярные индийские газеты на английском языке регулярно печатают гороскопы. Большинство индийцев относятся к ним серьезно. Процитирую, что мне вещал астролог в «The Sunday Amrita Bazaar Patrika» от 21 января 1978 года: «Возможно, что общий темп ускорится и вы будете заняты. Предпочтение надо отдавать собственной инициативе, результаты которой, может быть, сделают других очень счастливыми. В эту неделю вам может представиться возможность улучшить свое положение и получить финансовые выгоды. Перед вами окажутся несколько новшеств, поэтому будьте предприимчивы по мере сил. Домашняя жизнь имеет тенденцию к усложнению — вероятно, кто-то из близких заболеет…» Из этой программы один пункт действительно исполнился: мой ритм жизни через некоторое время получил огромное ускорение, так как я 1 февраля отправился в долгое и трудное путешествие по Индии.

Месяцем позже, когда гид, знакомя посетителей со знаменитой Джайпурской обсерваторией, стал восторженно рассказывать: «Наш жизненный путь определяют звезды», — я все же осмелился заметить: «Неужели я такая важная единица во Вселенной?» Он на мой вопрос не счел нужным ответить. У меня и в мыслях не было ничего плохого. Я лишь не учел, что гороскоп в Индии почти столь же авторитетен, как религия, и в этом сомневаться не должно. Как же человеку не думать о звездах, если тропические ночи такие длинные и в году столько безоблачных дней? Они и для меня, несомненно, стали столь близки, что ради созерцания этих звезд я бы согласился вновь париться в чертовом котле, подогреваемом неистовым тропическим солнцем.

Меня часто спрашивают: что из пережитого в Индии больше всего запомнилось? На этот вопрос невозможно ответить однозначно. Вот, например, вспоминаю сухощавого, средних лет бенгальца, который после увольнения из армии замыслил создать Миссию всеиндийского народного благополучия. Ознакомив меня с планом деятельности своей миссии, он просил присоединиться к ней. Быстро просмотрев два больших, размноженных на ротапринте листа, я понял, что миссия надеется сделать почти все то, что до этого не сумели сделать все правительства Индии, вместе взятые. Когда я спросил, есть ли у него средства для претворения намеченных планов в жизнь, он ответил, что они только собираются, а замысел еще не начал осуществляться. Впрочем, в Индии есть несколько поселений — ашрамов, построенных на добровольные средства. Среди них самый известный, созданный в 1926 году бенгальцем Оробиндо Гхошем, в котором теперь живет 2 тысячи человек из более чем двадцати стран. Другое поселение построено на самом юге Индии, и ему присвоено имя выдающегося индийского мыслителя Вивекананды, который тоже был бенгальцем.

Кажется, больше всего в памяти остается то, что касается лично тебя. Часто вспоминаю, как однажды вечером в Калькутте никак не мог найти гостиницу и думал, что придется укладываться на тротуаре, рядом с бездомными. Или еще более глупый эпизод — как в Удайпуре, проснувшись, не на шутку перепугался, увидев рядом с собой в кровати бородатого и весьма непривлекательного типа. Оказалось, что зеркало, неизвестно зачем вмонтированное в изголовье, отражало мое собственное лицо. Часто задумывался над тем, почему у многих бенгальцев не вызывал удивления тот факт, что я говорю на их языке.

По ночам часто снились храмы с изображениями божеств, скульптурные панно и святые коровы, сине-серые полуметровые рыбы, которые на радость посетителям красуются на солнце в бассейнах у святилищ.

Не думаю, что в этой книге мне удалось ответить на вопрос: кто же он — индиец? Я не знаю, является ли типичным тот индиец, который босиком в воде сажает рис в орошаемой горными реками долине Кашмира, когда температура днем не превышает 15–18, или торговец жареным арахисом, который каждый день с утра до вечера сидит у своей сложенной из камней печурки, развешивает товар в кулечки по двадцать пять — тридцать граммов, или шофер, который едет так, что его и встречную машину разделяют лишь несколько сантиметров, и все же умудряется избежать аварии, или сельский учитель, который должен не только учить детей под открытым небом, но и нести тяжелую миссию просветителя и адвоката наиболее обездоленных людей, или зажиточный крестьянин, которому должна половина деревни, или индийский финансист, политический деятель…

Дружественная нам страна трудится, сражается с вековой отсталостью, нищетой и социальной несправедливостью. Путь Индии нелегкий, и поэтому тем ценнее та дружеская помощь, которую мы вместе с другими народами можем ей оказать.