Твиндек черного парусника Марграл разделил переборками на множество отдельных клеток, в которых хранил сменный экипаж. В пространстве между палубами, пронзенном основаниями мачт, ждали своего часа многорукие матросы, напоминавшие гигантских высохших клопов. Команда резерва спрессовалась от времени и качки, сложенная аккуратными стопками, она выглядела мертвее мертвой. Здесь было пусто и относительно тихо, если считать тишиной скрип и стоны мрачной посудины. И неразборчивый гогот, доносившийся с нижней палубы, под которой мачты врастали в ребра шпангоута и продольные балки. Там внизу что-то булькало и жадно чавкало.
Асиана, крепко привязанная к основанию фок-мачты, очнулась, когда судно преодолело границу туманов. Видела она в темноте не хуже нежити и первое, что разглядела в проходе между клетками — еще одного заложника. Казнить самонадеянных магов темный повелитель не спешил, приберегая их на случай неудачи. Они еще могли пригодиться как вспомогательное средство ведения переговоров. Не поверив ни одному из перебежчиков, наперебой заявлявших о своей преданности, Марграл привязалАсиану к фок, а Хас-Сеттена — к бизань-мачте. Голова парня, висевшего на ремнях, безвольно раскачивалась, он еще не пришел в чувство, скованный не только липкой паутиной, но и давящей магией нежити, с которой Асиана легко справлялась.
Она избавилась от пут и бесшумной тенью скользнула к дальнему концу помещения, проверяя, нет ли здесь притаившихся охранников. Пространство между палубами было узким — чтобы не задеть макушкой потолок, прорезанный закрытыми люками, ей пришлось пригнуть голову.
— Помоги мне, — прохрипел Хас-Сеттен, приоткрыв глаза. — Бежим вместе!
— Нет, дружок, ты мне будешь только мешать, — прошептала Асиана после секундного колебания.
Поравнявшись с беспомощным парнем, она аккуратно заткнула ему рот носовым платочком, растекшимся по губам липкой резиной, вскрыла замок того люка, что был ближе всех к корме, осмотрелась и исчезла в проеме, подтянувшись на руках с проворством и ловкостью циркачки. В каюте, заваленной обглоданными коровьими костями, она остановилась, чтобы перевести дух и прислушалась. Корабль ее пугал. Что-то в нем неуловимо изменилось. Магия, которой он был пропитан, пахла пеплом и серой. Защитные заклятия нежити лучились небывалой силой. В привычных звуках чудился ей глубоко сокрытый живой крик. А из плоскости стены выламывалась крылатая тень, со скрежетом выдирала, расщепляла и дробила темно-вишневые доски, которые деревянным скелетом встраивались в бесплотное тело. Кости, в изобилии валявшиеся вокруг довершили дело.
— Где жертва, Ас-сиана? Где обещанная месс-ссть? — прошипело собравшееся существо, преградив ей путь.
Асиана попятилась от частично материализовавшейся нежити, тщетно пытаясь унять дрожь.
— Не так быстро, Хемар-Хел-Грал, повелитель Окраинного княжества, — пролепетала она, узнав законного правителя, впаянного в бриг незаконнорожденным братцем-поукровкой, что парил сейчас где-то в небесах.
— Я и так ждал с-с-слишком долго!
Конечность, составленная из поломанных и обгрызенных коровьих ребер, потянулась к горлу черной невесты, шевеля призрачными пальцами. Асиана взвизгнула и, не помня себя, провалилась обратно, захлопнув за собой люк.
— Как интересно, — сказал Хассет, помахивая кружевным платочком. — По-моему тебя здесь ждали, сестра. Дело принимает неожиданный оборот, не так ли?
Он стоял, опираясь одной рукой о столб, возле которого бесформенной кучей лежали путы, а второй — с зажатым платком указывал на узкие переборки. Сквозь них просачивались одиннадцать бесплотных фигур, пригнувшихся, точно живые существа. Их глаза гнилушками светились в темноте. Наверху, грохоча, бились в закрытый люк деревяшки и кости. Обладание телом далеко не во всех случаях являлось для нежити неоспоримым преимуществом.
— Где жертва… где жертва… — застонали мертвые голоса.
А младший братишка законного правителя, верткий как летучая мышь, промчался сквозь переборки и тела низших сородичей и бесплотными пальцами попытался расцарапать Асиане грудь и живот.
— Жертва? — переспросила Асиана, невольно отступая по узкому проходу перед разъяренными призраками. — Ах, да… Конечно, я обещала… Вот ваша жертва! — черная невеста бестрепетно указала на Хассета. — Он маг королевского клана, это немало! И я приведу новых! Ты все равно не жилец, — сочувственно шепнула она Хас-Сеттену, имея в виду отобранную Демайтером жизнь.
Сгущавшиеся тени что-то довольно залопотали и взяли сыщика в кольцо, протаяв сквозь переборки и стопки лежалых матросов.
— Нет. Не я! Вот ваша жертва, друзья мои! — Хассет в свою очередь с энтузиазмом указал на опешившую Асиану. — Я — на вашей стороне! Посмотрите хорошенько и увидите! И жизни во мне нет: ее забрал ваш злейший враг — повелитель стражников. И кровь мою по чистоте не сравнить с кровью черной невесты. И прапрапра… короче, прародительница из нежити. Да я всю жизнь мечтал об этой минуте! С какой артерии начнем, темные господа? Верните мне кинжал и держите ее — повеселимся вволю! Среди вас у меня единственного хватит на это сил, поскольку мое тело при мне.
Люк треснул и груда деревяшек и костей ссыпалась вниз. В руку Хассета, пробив парочку палуб и несколько черных тел, упал изогнутый кинжал королевской ищейки, который лежал в капитанской каюте с тех пор, как Марграл лично обезоружил пленников.
— Прис-ступай, — зашипел его старший брат, заново собираясь из хлама.
Асиана пристально посмотрела на Хассета. Тот сжал рукоять ножа и облизнулся. Не спеша, с чувством. Выражение лица было у него при этом вполне себе хищным. Не только черных невест учили играть на публику.
«Наглец», — одними губами шепнула ему Асиана. Она чуть не поверила.
Хассет подошел к ней почти вплотную, вскинул руку с кинжалом вверх и прожег в темнице здоровенную дыру. Солнечный хлыст, описал круг, кромсая залежавшийся резерв, перегородки и призрачные тела истинных владельцев Окраинного княжества. Королевская ищейка и черная невеста выскочили на среднюю палубу и, сражаясь бок о бок, прокладывали путь наверх сквозь чужую магию и свирепых бойцов, когда судно вдруг судорожно содрогнулось и издало нечеловеческий вопль. Раскаленный свет прорезал корабль до самого киля.
— Что это такое?! — крикнул Хассет, едва успев отскочить в сторону.
— Это наш шанс! Это Логинов! Боевые маги иномирцев вступили в игру.
Разнокалиберная нежить временно забыла о пленниках. Корабль застонал, затягивал раны. Давящая мертвая магия истаяла так стремительно, что у Асианы на миг закружилась голова, словно она оказалась на большой высоте.
— Иномирец сжег их магические щиты… В один миг! Но как?! — прошептал пошатнувшийся Хассет и уцепился за деревянные рогатины, вбитые в потолок.
— Неважно! Это каюта летучих, они нас чуют, нельзя оставаться. Наверх, Хассет! Сейчас будет легче.
Они выскочили на верхнюю палубу. Забыв обо всем, Асиана задрала голову, прикрывая глаза от тусклого света. В свинцовых небесах застыли летающий монстр и железный корабль иномирцев, подошедший к нему непозволительно близко. А потом небо растрескалось, словно мастер Свен-Одар на пьяную голову сложил из него полупрозрачный витраж.
— Прыгай! — крикнул Хассет и, не дожидаясь ответа, бросился за борт. Туда, где бултыхался в водах залива упавший дракон, медленно дрейфующий к берегу.
— Дольм! — крикнул ему Хас-Сеттен.
Еще не остыв от схватки с нежитью, он бесцеремонно ухватил царственное создание за здоровое крыло, на полкорпуса вытащил себя из воды, и отпихнул ногой дохлую акулу.
Летать на драконах доводилось каждому из послушников клана королевских ищеек. Дважды. С боевым магом и без. Чтобы у мальчишек был вечный стимул пробиваться в элиту, занимавшую высшие ступени. А если не дано — без страха и упрека умирать за короля в рядах боевых магов, лишь бы заслужить это счастье — еще один полет. Но те звери, что катали клановых юнцов были либо очень стары, либо отбирались из патрульных, заезженных привычными маршрутами. Ни таким интеллектом, ни такой продолжительностью жизни и мудростью, как их сородичи, служившие магам высших ступеней, они похвастаться не могли. Не говоря о размахе крыльев. Разумеется, дракона, который находился в услужении у советника патриарха знал весь клан, но ни один из сыщиков и мечтать не мог о полете на нем.
— Смиренно прошу тебя, благородный Дольм, дракон, служащий высшей ступени… — Хассет закашлялся, сплевывая воду и провожая глазами корму корабля нежити. — Признать во мне седока — не наездника, не хозяина… Что там дальше-то?! Волей клана и судьбы связаны ты и я во благо королевства и…
Он не закончил старинную формулировку. Дракон, прослуживший клану пять сотен лет, шевельнул крылом так, что недоговоривший Хассет буквально скатился ему на мокрую спину.
Дно залива, изрезанное руслами древних рек, пестрело островками и каменистыми отмелями, которые цеплял килем летящий к берегу парусник. А благородный дракон Дольм — пытался зацепить лапами, чтобы приподняться над водой. Наконец, ему это удалось, и Хассет чуть не вылетел из седла, когда, обдав его фонтаном брызг, расправились тяжелые крылья. Правое до конца не разворачивалось. В небесах что-то гулко охнуло, дракон поймал оживший ветер, заваливаясь вправо, преодолел заветное расстояние до суши, неуклюже пробежал по каменистому берегу и остановился. Бока у него ходили ходуном, как у загнанной лошади. По золоту сбруи стекала кровь, сочившаяся из порванной щеки. Недолго думая, Хассет выхватил кинжал, дотянулся до оголовья, распорол и расстегнул упряжь, врезавшуюуся в рану, перевел дух и огляделся, все еще лежа на драконьей шее.
Судно нежити горело, но больше не снижало ход. Оживший ветер раздувал паруса и пожар. На песчаном пляже, на который оно нацелилось, шел бой, но Дольм вынес Хассета далековато от схватки. Сыщик сполз обратно. Восседая на драконе он чувствовал себя крайне неловко: от узды, которая раздирала Дольму и без того развороченную морду Хассет его великодушно избавил, а управлять без нее он не только не умел, но и вообще сомневался, что такое возможно. Не пятками же бить в бронированную серо-зеленую чешую. Дракон — это вам не Смыхова кобылка и даже не мышастый жеребец. И что с того, что клановые драконы понимают человеческую речь? Сами-то они говорят лишь с магами высших ступеней — избранниками мироздания, которым и повинуются. Этой чести еще надо удостоиться. Увы, никаких иллюзий насчет своей избранности Хассет не питал.
— Мне надо туда, Дольм, — сказал он и безнадежно вздохнул.
Дольм вывернул шею и укоризненно посмотрел на недостойного выскочку оранжевым глазом с вертикальной прорезью зрачка. Болезненно дернув разорванной щекой, он выдохнул вбок клуб дыма, подпрыгнул раз, другой и понес незадачливого наездника к месту схватки. От неожиданности Хассет, уже бросивший стремена, чуть не свалился с его спины. Взвиться высоко в небо раненый дракон еще был не в состоянии — он преодолевал расстояние до песчаного пляжа гигантскими прыжками.
Асиана почти с завистью проводила глазами взлетевшего с воды дракона королевских ищеек. Может быть, напрасно она не последовала примеру Хас-Сеттена, но она разглядела на верхней палубе то, чего не заметил в горячке боя молодой сыщик. Древняя амфора, несшая в себе магию разлома, притаилась у основания заклинившего штурвала, подсвечивая багровыми бликами спаренноерулевое колесо. Это ее взбудораженные письмена наполняли барк потусторонней силой. Это ее запах витал между переборками и палубами. Но запечатанная амфора еще хранила целостность. Если завладеть последним из трех сосудов, доставшихся Маргралу, и влить его неисчерпаемую силу в древнюю цитадель сестер Великой Матери, могущество клана станет безграничным!
Рослые полукровки, закованные в броню, издали победный клич и схватили черную невесту, окруженную со всех сторон. Асиана, давшаяся им в руки, очень надеялась, что ее привяжут к гроту, откуда до амфоры — рукой подать. Тогда она окажется у цели, не растрачивая силы попусту, и ценный приз достанется ей практически даром. Но проклятые конвоиры, прихватив липкие паучьи канаты, поволокли пленницу к фок-мачте, попутно отбивая атаки оголодавших сородичей, которые жаждали свежей крови.
Команда барка вообще вела себя странно вблизи просыпавшегося источника силы. Этот неясный зов, который был слаще зова крови в тысячи раз, почувствовала не только черная невеста. Нежить с визгом металась по палубе. Все неживое на мертвом корабле пришло в возбужденное движение. Даже резерв, законсервированный в твиндеке, беспокойно зашевелил жвалами, рассыпаясь из стопок. Не дрогнули только полукровки Марграла, бесчувственные как бревна. Как только их создатель добился такого совершенства!
— Чтоб ты сдох, Марграл, — прошептала Асиана, — и по меркам людей, и по меркам твоего народа!
Барк уже несся по мелководью, обдирая борта, разбивая о камни киль и перо руля. Асиана оглянулась на надстройку, очень похожую на квартердек человеческих судов. За штурвалом стояла тень истинного повелителя нежити. В багровых бликах он казался отнюдь не бесплотным. Что будет, если безграничную мощь впитает он сам, его братья и этот парусник…
Боевым заклинанием она раскидала самонадеянных конвоиров. Древняя амфора сверкнула тугим огнем и дохнула пеплом. На поседевшей поверхности сосуда заплясали от нетерпения огненные саламандры. Колдовская сила мира живых взбудоражила древние письмена. Тень старшего Хемар-Хел-Грала самодовольно улыбнулась, прославляя человеческую глупость. Ему осталось дождаться от королевской волшебницы еще одного заклинания такой же силы, и магия разлома, наградив его телом и абсолютным могуществом, повернет историю вспять, пустив по Темному Пути.
— Надо было прыгать, — процедила Асиана сквозь зубы, погасила солнечный хлыст и в дыму и пламени сцепилась с нежитью в рукопашную. Боевое искусство — единственная магия, которую она могла позволить себе вблизи бесценного сосуда.
Демайтер бросился к стражнику, перехватил его руку, и льдисто-черный клановый файербол, предназначавшийся паруснику нежити, ударил тому под ноги, оглушив, заставив пошатнуться и сесть на землю, мотая головой.
— Нет! Не трогать барк. И вы — тоже. Он мой! — коротко бросил Демайтер воинам иномирцев, не вдаваясь в объяснения, чем обернется для всех игра с силой, притаившейся на судне, мчавшемся к берегу под горящими парусами.
— Нет, мой.
Демайтер вздрогнул и обернулся.
— Рано ты начал делить добычу.
Марграл опустился на песок, сворачивая крылья, превращавшиеся за спиной в бестелесную тень. На черных одеждах, отделанных кожаными полосами и траурной каймой, сверкало рубиновое ожерелье. Пульсировал алым наконечник магического жезла, и горели, горели густым алчным огнем зрачки князя нежити.
— Как только корабль достигнет берега, всем вам придет конец. Придет смерть — голодная и беспощадная как нежить.
Его речь паутиной опутала замерших воинов.
— Уходите, — негромко приказал им Демайтер.
Человеческий голос прорвал давящую магию нежити. Второй стражник оттащил оглушенного товарища. «Хамелеоны» отступивших иномирцев укрыли их среди песчаных дюн.
— У нас немало общего, враг мой, — усмехнулся Марграл. — Ты тоже пришел сюда за добычей и славой?
Почему-то темный князь нежити не напал с воздуха, упустив отличный момент для атаки.
Он почти театральным жестом поднял колдовской жезл. Из него с гудящим стоном вырвалось бледное пламя, разбилось о плащ королевского стражника и рассыпалось снопом искр. Сверху вниз по ткани потекли расплавленные золотые капли, путая нити орнамента. Демайтер сделал шаг назад, коснулся пальцами витой пряжки, заставив ее поменять узор, и быстро оглянулся.
На дальнем краю пляжа, словно просыпаясь, поднял рогатую голову рукотворный дракон. Серебряная цепочка, сковывавшая его движения, брызнула лунным светом и разомкнулась. Так же как и Асиана опасаясь за амфору, Демайтер натравил на парусник существо, рожденное при помощи волшебства, но не являвшееся магом. Разбежавшись по взрытому песку, механический ящер неуклюже прыгнул, замахал задними крыльями, неестественно растопырил и вытянул передние лапы. У живого существа, попытайся оно повторить движение, они наверняка вывихнулись бы из суставов, а живой дракон непременно бы клюнул носом и врезался в землю. Многочленные зонтики спереди раскрылись и завертелись, ввинчивая в воздух отточенную сталь. Спицы слились в сверкающи круги. Частокол из лезвий на нижней губе развернулся в смертоносную бороду…
Демайтер незаметно выдохнул и сосредоточился на противнике.
— Ты стоишь на моей Земле, стражник. Убирайся! — сказал темный князь, выпустил клыки и ударил снова.
Еще один шаг назад.
— Твоя Земля, Марграл? Нежить добралась до нее, сожрав на пути все живое. Это еще не делает ее твоей!
Демайтер не понимал, в чем подвох и почему противник ведет себя так уверенно. Да, магии в нем больше, чем когда-либо стражники видели в нежити. И не только темной. Над ним поработали волшебники из племени людей, предавшие свой народ за щедрые обещания и звонкую монету. Марграл — наполовину человек, он не рассыпается в прах от первого серебряного всплеска, с ним вся сила, что он успел собрать в Окраинном княжестве… Но с патриархом королевского клана ему не тягаться! На что он надеется? Демайтер снова оглянулся на залив. Над черным барком, к которому мчался рукотворный дракон, сияло зарево скрученной магии разлома. Амфора? Нет, еще слишком далеко. Не думает же он, что глава клана будет отступать перед ним вечно, дожидаясь пока парусник примчится на подмогу темному господину!
Когда Марграл в третий раз поднял жезл, Демайтер, так и не разгадав загадку, вскинул руку, и его сбила с ног горячая тяжелая волна. Воздух, обрушившийся сверху, словно состоял из раскаленных шариков ртути. Марграл отскочил и восторженно закружил вокруг черной тенью. Преодолевая сопротивление, Демайтер поднял голову, и следующая порция клановой магии — вся, что он успел собрать, бахнула в невиданный метательный снаряд. Больше всего смертоносное орудие походило на старинную булаву или шестопер. Перья, закрепленные на неестественно длинной и толстой рукоятке, бешено вращались. И это позволяло булаве маневрировать точно снаряду иномирцев, выслеживая предназначенную жертву.
Магические потоки схлестнулись. Вращающаяся булава, разбрасывая отколовшиеся острые пластины, грохнулась оземь и взорвалась, поставив землю на дыбы. И тут же колдовской жезл Марграла изрыгнул смрадное пламя. Огненный клубок швырнул оглушенного Демайтера, который так и не успел подняться, в образовавшуюся воронку.
Враг отбросил разряженный жезл и ринулся следом.
Клыки и когти нежити с треском вспарывали плащ королевского стражника. Марграл кромсал серебряный орнамент, стремясь выцарапать из защитного кокона ненавистное содержимое. Он выл от ненависти, раздирая черную мантию. И когда она превратилась в тряпку и с треском разошлась, Демайтер, наконец, пробил чужую броню и грудь.
Струи цвета платины и червонного золота вспороли почти человеческое сердце.
Завоняло жженой костью. Скупо брызнула бурая кровь. Первородная Тьма выплеснулась из развороченной груди Марграла. Пришел ослепительный свет, на миг вырвав из небытия высокие небеса.
Демайтер хватанул ртом воздух, расцарапав горло песчаной пылью. Его сердце тоже почти остановилось, сделало несколько тяжких и медленных ударов, длившихся целую вечность… и понеслось вскачь сквозь магические потоки, струящиеся во Вселенной с тех пор, когда Мир, тонущий в цветной метели, еще был юн, зыбок и беззвучен.
Стражник сбросил с себя издыхающего повелителя нежити, перевернулся на спину, и съехал на дно воронки по осыпающемуся склону.
Над ее краем возникла голова дракона. Зверюга щурилась и криво ухмылялась: одна ее щека была порвана, упряжь отсутствовала, а зубы — прекрасные, идеально ровные, устрашающие драконьи зубы — частично выбиты и раскрошены. Десны кровоточили, раздвоенный язык вываливался набок. И вообще выглядело благородное животное так, словно ему крепко досталось в кабацкой драке.
«Настоящие драконы ищеек должны парить где-то в вышине, занятые небесным сражением, — подумал стражник, пронаблюдав этот пьяный фарс, и отстраненно посмотрел, как Марграл неподалеку дернулся в последний раз и затих. — Эта запредельная магия свела меня с ума»…
Мысли запутались, высокое небо закружило облака. Демайтер зажмурился, тыльной стороной ладони оттер с лица дымящуюся кровь нежити и снова открыл глаза. Рядом с головой дракона торчала голова Хас-Сеттена. Двухголовое чудовище в звенящей тишине переглядывалось и беззвучно открывало рты.
Не вставая, стражник заставил себя повернутся к дохлому повелителю нежити. Черные крылья полукровки бесследно растаяли. Над правой лопаткой торчала рукоять кинжала королевской ищейки. Ранение не было смертельным.
— Нет! — хрипло констатировал Демайтер, обращаясь к драконоХассету. — Ты засадил его в труп!
Голова дракона исчезла.
Сыщик напротив — перевалился через край и скатился на дно воронки, по колено заполнившейся водой.
Оглушенный Демайтер поднялся навстречу, поскальзываясь на осыпающимся песке. Стоило ему встать, как перед глазами снова заструились магические потоки, текущие во Вселенной от начала времен. Где-то на периферии зрения металась в прозрачном пузыре огненная саламандра — амфора все еще была цела. И летели люминесцентно-синие брызги магии Свен-Одара.
Совсем рядом беззвучно покачивалась трехмерная печать королевских ищеек, напоминавшая многолучевую звезду.
— Ты опоздал и к тому же промахнулся, Хас-Сеттен, — сказал Демайтер и посмотрел на сыщика, различив, наконец, человеческие очертания и расслышав человеческую речь.
— …железная тварь, Диам-Ай-Тер! Она взбесилась и унеслась в залив!
— Я знаю.
— Барк Марграла все еще на ходу… Вы ранены, ваша светлость?
Каменистое дно глубокой воронки стремительно заполнялось водой, которая доходила уже до бедер. Демайтер взглянул на осыпающиеся края. Кровь, сочившаяся из рассеченной брови, залила ему глаз.
— Нет, все в порядке…
Он зачерпнул мутную воду и плеснул в лицо. Ссадину, оставленную острой пластиной булавы, защипало от соли. Демайтер откинул в сторону распоротую полу плаща и не слишком благородно утерся рукавом рубашки. Глубоко вздохнув, он выпрямился и убрал волосы со лба, стряхнув с них воду, кровь и песок.
— Вытащи-ка меня наверх, Хасс. Я не собираюсь выползать отсюда как навозный жук.
— Что, прямо сейчас?!
Хассет набрал в легкие воздуха, чтобы подвести под дерзкие слова очень и очень весомую доказательную базу. Земля и небо едва не раскололись от магии. О каком перемещении тут вообще можно думать, когда искажены любые ориентиры, и грани Великой пирамиды едва просвечивают сквозь бурлящую ткань мира. Демайтер оступился на зыбком склоне и схватился за его плечо.
— Забыл, с кем разговариваешь? Живо!
— Как прикажете, ваша светлость!
Честно говоря, Хассет и не подозревал, что он так умеет. В один миг они оказались среди песчаных дюн и трупов нежити. Когда рядом находился глава королевского клана, магия перемещений давалась на удивление легко даже под расколотыми иномирцами небесами.
Демайтер нашел глазами дракона ищеек, отошедшего от края воронки.
— Здравствуй, благородный Дольм, — церемонно поздоровался он, отпустил сыщика и посмотрел на залив, где погибал черный парусник Марграла.
Дракон изобразил что-то вроде ответного поклона чужому патриарху, тоже развернулся в сторону моря и уставился на механического конкурента желто-оранжевыми глазищами. Его зрачки сузились до вертикальных щелочек.
Железный звероящер снес паруснику верхушку фок-мачты, покрошив стеньги и реи. Разорвав горящие паруса и снасти, ободрав липкую паутину вант, он грохнулся на палубу, сминая и расшвыривая черные фигурки. Фок-мачта со скрежетом повалилась следом. Барк осел.
Задымленная палуба застонала от тяжести механического зверя. Полкуровка, придавленный обломком фок-мачты, что-то яростно зашипел Асиане вслед, когда та взлетела на квартердек по темно-вишневым ступеням. Не обращая внимания на призрачного правителя, полосовавшего ее бесплотными когтищами, она нырнула к основанию штурвала, почти дотянулась, скользнула подушечками пальцем по вожделенному сосуду. И в этот миг ударом железного хвоста ее сбило с ног и сквозь раскрошившийся фальшборт выбросило на мелководье. Невозможная тварь крушила все вокруг точно слон в посудной лавке. Отчаянный вопль черной невесты потонул в грохоте и вое.
Судно дало заметный крен на правый борт. Низшая нежить, подобно крысам, ринулась прочь с гибнущего корабля, черной волной устремляясь на сушу, где ее встретил один из стражников Демайтера. Береговая линия брызнула смертельным блеском, и кровожадная команда прекратила свое существование за несколько секунд до того, как искалеченный брак выбросился на берег, разрезав носом прибой, черный от жирного пепла.
В оживающих водах залива кверху брюхом всплыли дохлые рыбины.
Перед глазами Асианы сквозь седые вихри пронеслись огненные ящерицы, на краю сознания грозно протрубило безумное существо. Она едва не захлебнулась, несколько раз оступившись на скользких камнях, и поминутно падая и отплевываясь, побрела по мелководью к берегу, казавшемуся неимоверно далеким. С погибающего парусника летели горящие ошметки. Вокруг вместе с рыбой плавали черно-вишневые доски и грязь, оставшаяся от низшей нежити.
Барк Марграла пропахал в песке глубокую борозду и завалился на правый борт, зияя пробоинами в днище. Фигура нежити под бугшпритом, лишившаяся головы, в последний раз проскребла взрытую землю…
Рукотворный ящер, воя от отчаяния, доламывал корабль, гоняя вдоль борта по песку вожделенную игрушку, которую не мог схватить — амфора проскальзывала между встопорщенными мечами пасти и каталась между неуклюжих лап. Иззубренный хвост яростно рубил в щепки остатки палубных настроек.
— Салли, замри! — приказал Демайтер так, что стоявший рядом Хас-Сеттен едва сам не превратился в статую.
Зверь лязгнул нижней челюстью, осел и передернул гремучей шкурой.
Земля вздрогнула, на песок ступил еще один высший маг из клана королевских стражников и, подметая копоть подолом длинной мантии, подошел к Демайтеру.
— Не спускай с него глаз, Эльтанор, — тихо сказал патриарх, едва кивнув в ответ на короткий доклад своего советника, и развернулся навстречу черным невестам.
Дамы как раз перешагнули через дохлых полукровок, чьи тела не спешили рассыпаться в прах, обошли воронку, на дне которой покоился труп Марграла, и не побрезговали посмотреть вниз. Обменявшись многозначительными взглядами, они предстали перед чужим повелителем.
— Мои поздравления с победой, ваша светлость Диам-Ай-Тер, — сказала прекрасная дева с хрустальной диадемой советницы первой лиги и плотоядно взглянула за его плечо, где Асиана в очередной раз упала в прибой, упираясь локтями, выползла на берег и, кашляя и отплевываясь, соскребала с лица соленую копоть.
Советница второй лиги с диадемой жемчужной покосилась на догоравший барк, чудище, сторожившее уцелевшую амфору, и государственную преступницу, барахтавшуюся за спиной повелителя королевских стражников, и склонилась перед ним еще ниже, чем ее напарница.
— Этой победой я в немалой степени обязан вашей сестре — светлой госпоже Асиане-Ал-Мерита — хозяйке Мозаики. Если не возражаете, она побудет моей гостьей и присоединится к вам немного позже, — учтиво произнес Демайтер.
Он так и не обернулся, не спуская с высших волшебниц глаз, все еще подернутых прозрачной платиной.
— Конечно, никаких возражений, ваша светлость! — старшая советница светло улыбнулась, чуть не лопнув с досады. Она снова упускала Асиану из-под носа. Первый раз беглянку умчал кристалл цитадели, а сейчас — за мерзавку неожиданно вступился патриарх клана стражников!
— Заверяю вас, Диам-Ай-Тер, что наша повелительница получит всю необходимую информацию о славном сражении, — пообещала советница.
Против стражника она была бессильна. Дамы раскланялись и исчезли в изящной арке, куда вслед за ними ввалились перемазанные черной кровью оборотни, несшие на спинах покалеченных товарищей.
Дракон Дольм, каменным изваянием стоявший неподалеку, поднял голову. Его собрат обогнал неуверенно снижавшийся корабль иномирцев и обрушился на пляж стремительной тенью. Могучие крылья разогнали дым и гарь, которыми тянуло от догоравшего барка Марграла. На спине второго дракона восседал маг высшей ступени клана королевских ищеек.
Он спешился и низко склонился перед чужим патриархом, несмотря на то, что был бледен как полотно и едва держался на ногах.
— Мои поздравления, ваша светлость.
— Мои соболезнования клану королевских ищеек и лично Фатель-Эль-Ривану, — ответил Демайтер. — Потеря советника — тяжелый удар для патриарха.
— Да, ваша светлость. Это невосполнимая утрата для всех нас, ваши слова всенепременно прозвучат в моем докладе… Хас-Сеттен! — требовательно продолжил собеседник и вдруг резко сменил тон. — Прошу прощения, Диам-Ай-Тер… С вашего разрешения, несколько слов вашему мертвому магу…
Демайтер царственно кивнул и, догадавшись, о чем пойдет речь, вопросительно посмотрел на Дольма. Но дракон словно закаменел, затянув глаза матовой пленкой. Пока он размышлял, Хассет вышел вперед и склонился перед начальством, оказавшись между двух огней. Даже между трех — если считать огнедышащего дракона.
— Когда мертвый маг вернет себе жизнь, он предстанет перед его светлостью Фаттель-Эль-Риваном. Для беседы о рангах, драконах и служении, — в высшей степени многообещающе сказал сыщик, кривясь от головной боли и взобрался в седло.
«Я знал, что неприятности любят тебя, Хассет. Наверное, чуют в тебе одну шестую часть темной крови», — усмехнулся про себя Демайтер и снова оглянулся на недвижную громаду дракона.
Дольм шумно вздохнул, сверкнул желто-оранжевыми глазищами и выпрямился во весь свой огромный рост. Перед пятисотлетним драконом попятился младший собрат и невольно отступил Хассет.
«Нет вины юного мага», — отчетливо различил он, прежде чем нечеловеческая речь снова превратилась в шипение и клекот, обращенный к Демайтеру. Тот сказал несколько традиционных учтивых слов в ответ, и оба дракона взмыли ввысь. Раненый Дольм без седока и узды пристроился сзади, предоставив менее титулованному напарнику разрезать здоровыми крыльями зыбкую ткань миров.
Патриарх стражников и Хас-Сеттен обменялись многозначительными взглядами. Сначала Виль-Ар-Тайнер, затем Бессатель, теперь советник… Для королевских ищеек настали времена серьезных кадровых перестановок.
Число советников в королевских кланах СКМ разнилось. У стражников их всегда было три, чтобы повелитель имел возможность в решающий момент встать на сторону того, кто высказывал непопулярную точку зрения. Прибегали патриархи к этому нечасто, непопулярная точка зрения — дорогое удовольствие, тем не менее число первых лиц стражников по традиции оставалось нечетным. Черные невесты периодически сами путались в мудреной иерархии и в градациях советниц внутри бесчисленных лиг. В клане королевских ищеек, где все всегда шпионили не только за чужими магами, но и друг за другом, количество советников менялось в соответствии с бесконечными реорганизациями, созданием или расформированием подразделений вроде Частного сыска и Тайного Надзора. Среди мудрецов высшего знания такой должности не было вовсе. И только патриарх королевских проводников не стал морочить себе голову. Количество его замов всегда строго соответствовало количеству миров СКМ и распределялись они в соответствии с престижностью мира, которому служили.
Старика Гинтерана, получившего должность больше из уважения к опыту и преклонному возрасту, чем за иные заслуги, Демайтер очень хорошо знал еще со времен послушничества и дальних кордонов, и потому в решающий момент обратился за помощью не к нему, а к Донне. Разумеется, советник Гин-Тес-Аран обиделся. Это было видно по его решительной походке и недовольно поджатым губам.
— Избавлять мир от нежити и хранить границы Королевства, да будет благословен его трон и владыка его король Аканор, святая обязанность королевских стражников, — назидательно произнес он, нехотя поклонившись.
Судя по тому, как начался разговор, здесь даже поздравлений сквозь стиснутые зубы ждать не приходилось.
— Справляться с угрозами — удел стражников. Проводники, как и любые подданные его величества имеют право на защиту и не должны страдать от ваших действий. Из-за тебя, Диам-Ай-Тер королевскому проводнику понадобилась помощь лекаря! Ты бросил волшебницу первой ступени в пекло, словно обычного боевого мага. Клан проводников потребует компенсации…
— Извини, что перебиваю, светлый господин Гин-Тесс-Аран, но Доната-Тал-Линна заключила со мной договор личного служения. Не сомневайся, она получит компенсацию, какую пожелает, но этот вопрос я намерен обсудить с ней. Передай Донне мои искренние пожелания скорейшего выздоровления. Она мне нужна.
Энтузиазм советника заметно пошел на убыль, как только выяснилось, что деньги стражников напрямую перетекут в карманы светлой госпожи Донаты-Тал-Линна, и лишь незначительный процент попадет в сокровищницу клана. Настроение у него совсем испортилось, несмотря на то, что Демайтер подсластил пилюлю:
— Я глубоко признателен лично тебе, светлый господин Гин-Тесс-Аран за помощь моему проводнику, — совершенно искренне сказал он.
Но слова чужого патриарха не излечили старика от обиды. Он недовольно поджал губы, ушел, не попрощавшись, и Демайтер, наконец, позволил себе обернуться. Асиана в изнеможении валялась на песке. Кажется, она не притворялась. Рукотворный дракон не подавал признаков жизни, скованный высшей магией стражников, он неподвижно стоял над остывшей амфорой, угрожающе склонив рогатую голову.
— Присмотри за Асианой, Хассет. Глаз с нее не своди! Пойдем со мной, Эльтанор.
Помятый корабль иномирцев успел приземлиться. Возле открытого люка стоял Логинов. Один из его парней сидел на нижней ступеньке трапа, уронив голову на руки, второй стащил с головы шлем и привалился к спиной к борту. Заметив приближавшихся стражников, оба напружинились, тот, что сидел — вскочил на ноги и встал рядом с командиром.
— Твой пилот мертв, — скорее констатировал, чем спросил Демайтер.
— Да.
— Я сожалею, Владимир.
— Это вряд ли.
— Не вини в этой смерти ни меня, ни себя, командир. Это плата за избранность и вечную удачу в странствиях.
— Удобная позиция, — усмехнулся Логинов. — Ты все видел? Мы выполнили свою часть договора.
— Все верно. Я хочу представить тебе советника Эльм-Тан-Ориса — мага высшей ступени клана королевских стражников, который займется вашим возвращением. Он уполномочен сообщить Земной Федерации о терпящем бедствие корабле, который заблудился между мирами во время дрейфа осколков.
Русоволосый стражник, явившийся вместе с Демайтером, молча поклонился.
— Если к сообщению добавится известие о гибели их пилота, Эльтанор, оно будет выглядеть для Механического королевства еще более достоверным, — последние слова патриарх произнес, обращаясь к подчиненному. В них не было даже притворного сочувствия. Демайтер развернулся и зашагал обратно к потерпевшему крушение паруснику.
— Восстановите печать, оповестите клан, — бросил он подчиненным, которые прикрывали его во время боя.
— Да, ваша светлость!
— Попробуешь сорвать мне сделку с иномирцами и оставить себе Логинова — я привезу тебе мертвечину из Жени, — на ходу пообещал Демайтер Асиане, которой удалось встать пока только на четвереньки. — Хассет, идем со мной! Мне надоело таскать за собой покойника, ты почти убил Марграла, думаю этого достаточно, чтобы оставить тебя в живых.
— Но ваша светлость! Вы только что говорили обратное!
Озадаченный Хас-Сеттен вслед за стражником обогнул почерневший остов корабля нежити. Сгоревший барк, который совсем недавно неудержимо и грозно летел над волнами, выглядел так, словно пролежал тут безжизненным не один десяток лет. Огню претило резвиться там, где нет жизни. Лишь кое-где еще курился легкий дымок.
— Глупцов и так хватает на этом свете, не разочаровывай меня, Хасс, я могу и передумать, — устало сказал Демайтер.
— Я… Формально я все еще мертв! — воскликнул Хас-Сеттен. — И ты как владелец моей жизни на законных основаниях не отдал меня королевским ищейкам!
— Да, Хассет. Ваш высший маг не заслужил такую добычу. Этот любитель загребать жар чужими руками собирался выслужиться перед Фалерваном за наш счет и пристроиться на освободившееся место советника. Проспав все самое интересное! Даже Дольм это понял.
— И все же… Ранение в самом деле не было для Марграла смертельным. Почему ты отпускаешь меня, Диам-Ай-Тер?
Демайтер нагнулся, подхватил с земли старинную амфору, спрятал ее в складках мантии и заставил лечь механического зверя. Тот недобро уставился на сыщика золотым глазом, закованным в решетки, и Хассет мучительно пожалел о том, что задал вопрос, вместо того, чтобы рассыпаться в благодарностях. Но Демайтер все-таки обернулся, прежде чем взобраться на спину кошмарному созданию.
— Твое пленение было не совсем каноническим, Хас-Сеттен. Мудрец иномирцев сыграл в нем заметную роль. И ты не знал, что имеешь дело с патриархом… Так что забирай жизнь обратно и распоряжайся ею по своему усмотрению. Если ты переживешь допрос Фалервана, а я — предстоящее путешествие, мы наверняка еще встретимся. Рано или поздно честолюбие приведет тебя на самый верх.
Кровь в жилах замерзла в лед и тотчас вскипела в венах. Из горла Хассета против воли вырвался хриплый крик.
— Мне туда расхотелось, ваша светлость, — прошептал Хассет, еле удержавшись на ногах.
— Ничего, это пройдет, — со знанием дела ответил Демайтер.
— Спасибо, Диам-Ай-Тер.
— Ты не представляешь, как мне странно слышать это от королевской ищейки!
Из-за обгоревшего остова, гремя словно гигантская кольчуга, вырвалась рукотворная саламандра. И тотчас исчезла из глаз, унося всадника в туманные проходы. Дым развеялся, облака разошлись, солнечные лучи принялись за дело, выжигая с поверхности воды черную плесень. От нежити на побережье остались островки праха и скрюченные трупы, над которыми окрепший ветер разгонял хлопья прозрачного пепла.
На закате дня послушники клана королевских мудрецов перебирали и просеивали песок, отыскивая в нем осколки неведомого снаряда. Постепенно они забыли о высокопоставленном наставнике, приведшем их на берег, начали переговариваться и перекрикиваться, подтрунивая друг над другом, и носится вдоль рва, тянувшегося по берегу до редкого сосняка.
Мудрец высшего знания Мейн-Эр-Сент сидел на берегу в глубокой задумчивости. Повернувшись спиной к неугомонным воспитанникам, он рассеянно взирал на суету вокруг развалин монумента. Стражники пригнали туда несколько утлых посудин, позаимствованных у рыбаков, и здоровенного кракена, ворочавшего камни. Тварь периодически выходила из-под контроля и было слышно как старший стражник, смотрящий за ходом работ, костерит нерадивых подчиненных. Мейн-Эр-Сент вздохнул и поднялся навстречу своему патриарху, шагнувшему на песок.
— Эпоха легенд, — сказал наимудрейший Ретас-Ан-Тамен, оглядевшись. — Мы вступаем в нелегкий век, Мерсен. И нам следует еще внимательнее относится к выбору спутников и хорошенько подготовиться к высочайшему совету пяти кланов. Ты согласен?
— Да, ваша светлость.