Муза или служба прокачки героев

Глава 2. Выбор книги

Архив

Уныние. Один из пороков, которыми Рэйчел была одарена с рождения. Она появилась на свет в период затяжной депрессии Автора, в момент, когда кончики пальцев ног уже касаются дна и когда существование самой надежды находится под угрозой.

Поэтому каждая история, в которую попадала Рэй, курируя главных героев, — начиналась с неудач. Иначе… Зачем вообще чему-то начинаться, если все и так хорошо? Она любила поднимать с колен и задирать опущенные носы. Любила раскрывать людям глаза на их значимость и силу. Она всегда выбирала скромных персонажей со скрытым потенциалом. Но сейчас ей было плевать на потенциал.

Мир делится на оптимистов и пессимистов. Две крайности, выражающие отношение к жизни. Рэй не относила себя ни к первому, ни ко второму типу, и забудьте про реалистов — музы в них не верят. Если пессимисты смотрят вниз, а оптимисты вверх, то Рэй смотрела снизу вверх. Через тернии к звездам. Падение — взлет. Поэтому она была признана самой страдающей и угнетающей себя и окружающих музой. Но каждый раз, спустя время, сквозь маску уныния на ее лице начинал отчетливо проявляться оскал…

Наперекор, назло и вопреки.

— Что вы сказали?

«Именно то, что ты услышала», — закатила глаза Рэйчел Белл и сжала губы.

— Мне нужен доступ к самым ранним и нереализованным замыслам Смол, — терпеливо и смиренно повторила Рэй, убедившись, что говорит на нужном языке. Порой музы действительно заражались языком одного из книжных миров, и долгое время лечились от этого страшного недуга, почти непрерывно икая и спотыкаясь на каждом слове.

Но, судя по паузе, длиной в вечность, мозговой центр Алексии сегодня был перегружен. Неужели база данных зависла? Рэйчел уже было решила повторить свой запрос, но система, наконец, ожила, и все с той же доброжелательной улыбкой пропела:

— У вас есть доступ в Архив самых последних наработок, и с вашим стажем и талантами…

Поморщившись, муза перебила ее, несомненно, лестную, но до отвращения автоматическую речь поднятой рукой и раскрытой ладонью, которая, вопреки порыву как следует поторопить А́ле, плавно и бесшумно опустилась на административную стойку Архива. На тот раз.

— Я хочу взглянуть на не опубликованные черновики прошлых лет.

Проекция, точная копия Алексии, которую все музы ласково называли сокращенно «Але», замолчала, недоуменно хлопая ресницами, выразительно оглядела Рэй с головы до ног и негодующе покачала головой, всем видом демонстрируя свое нежелание сотрудничать.

— А́ле! — прикрикнула муза, оглашая пространство своим возмущенным тоном. Взъерошенные пышные волосы разъяренно колыхнулись вслед за хозяйкой, а насупившееся выражение лица, казалось, смягчило систему, которая с какой-то материнской любовью взирала на свое негодующее дитя. Однако скрещенные руки и наставительный голос не оставили ни капли сомнения в том, что Рэй придется попробовать еще раз и ей следует сделать другой запрос.

— Рэйчел Белл, вы хорошо потрудились, выполняя прошлую миссию, и вернулись только вчера.

Алексия была прекрасна в любом расположении духа. Да и для кого его Бог и Творец не прекрасен? Девушка не была высокой, поэтому административная стойка, для ее же удобства, упиралась Рэй в ребра, точнее это Белл врезалась в нее, возвышаясь над проекцией.

— Не говори так, — сухо и слабо ответила Рэй, словно глотала камни, и спрятала глаза за густыми темными ресницами, борясь с желанием закричать. Ее сжатые опущенные кулаки мелко дрожали и слабо и почти незаметно мерцали. Почти заметно. Почти. Заметно.

Она исчезала. Поняла это не так давно, пару миссий назад. И сейчас как никогда раньше не чувствовала себя такой беспомощной, уязвимой. Порой музы уходили в забвение, кто-то на пару месяцев, а кто-то навсегда. Рэйчел, действительно, хорошо послужила Автору. Действительно, имела исключительные таланты. И все же… это не имело никакого значения, ведь ее время утекало сквозь сияющие мягким светом пальцы.

— Рэйчел Белл, может, вас интересует что-то еще? — молчаливо и услужливо пережив душевную бурю музы, вновь запела А́ле.

И этот бесстрастный, равнодушный тон вывел Рэй из себя, заставляя чувствовать не только поднимающуюся из глубины души ярость, но и отчаяние.

Падение. Вот оно. Рей почувствовала головокружение и твердую землю под ногами, как будто вся тяжесть мира свалилась ей на голову и давила, давила, давила на плечи. Взлетать нужно было именно сейчас. Оттолкнувшись, задрав голову вверх. И она сделала это, лишь на секунду усомнившись и только на мгновение пожалев о своем поступке. Она так резко выдернула украденное удостоверение музы из заднего кармана брюк, что ей стало больно, и с пылающими решимостью глазами выбросила руку вперед.

— Рэ… — ужас, замерший в широко распахнутых глазах за линзами круглых очков А́ле, завис на долгие три секунды, и сердце Рэйчел в эти мгновения так оглушительно грохотало у нее в ушах, что она всерьез подумала, что у нее лопнули перепонки. Но еще миг, и система моргнула, стирая с карих омутов следы узнавания и паники. И она уверенно произнесла:

— Гвен Лин, первый уровень, код доступа 078. Добро пожаловать в Архив. Чем я могу вам помочь? — дежурная улыбка и ни капли подозрения.

Рэй, наконец, выдохнула, только сейчас ощущая, как распирает грудную клетку, и улыбнулась. По-настоящему растянула в широченную ухмылку пухлые губы и зажмурилась от победоносного чувства, бушующего, подобно адреналину, в крови.

— Меня интересуют недописанные рукописи прошлых лет.

Голос, вопреки ожиданиям, не дрожит, А́ле, (черт, Рэй даже завидно), слушается беспрекословно. Она щелкнула пальцами, и на стойке появился огромный, запыленный, состаренный, для антуража, талмуд, страницы которого начали перелистываться со скоростью света. И вот тоненьким указательным пальчиком проекция, не глядя, остановила хаотичный бег пожелтевших листов и склонилась над книгой.

— Отдел номер 19, крайний от стены стеллаж, третья полка снизу.

Архив был выстроен в сознании Автора по образу и подобию университетской библиотеки. Дедушка Алексии был преподавателем философии, и его внучка часто присутствовала на лекциях, заседая с куклами за последними партами. Музы называли его «Пунктом распределения», однако для Смол это место значило гораздо больше.

Оно было точно таким, каким его запомнила юная Алексия. Огромные окна были мутными и слегка рябили, за ними не было пейзажа, со временем он стерся из памяти. Книжные стеллажи из красного дерева были шершавыми на ощупь и строгими на вид. И все же здесь было уютно. Теплого цвета стены и бесконечные фантастические миры, мирно стоящие на своих полках и дожидающиеся своего часа. В Архиве пахло… историей. Чем-то далеким и волшебным, неуловимо знакомым и в то же время новым.

Музы ‒ натуры капризные, прихотливые, поэтому чаще всего они сами знали, что им нужно, а потому обладали свободой воли и правом выбора. И, подтверждая вышесказанное, Рэй целеустремленно неслась к указанному стеллажу. На нужной полке было пять подшитых рукописей в мягких невзрачных обложках.

Две книги Рэй отмела сразу — исторический роман и космические открытия. Ни то, ни другое ее не манило. Третий черновик был почти дописан, ему не хватало красочного финала, но проблема была в том, что муза, курирующая главную героиню, перегорела на работе. Судя по отчетам, она исчезла из сознания Автора прямо перед финальной сценой. Похоже, Алексия просто… переросла персонажей. И ни одна из новых муз так и не заинтересовалась данной историей. Музы вообще редко брались за «чужую» работу, предпочитая «лепить» персонажей от начала и до конца. Четвертая история… Рэй и вовсе позабыла про нее, как только в руки попалась пятая. Обжигающе холодная серая обложка гладким шелком скользила по ладони. От нее веяло зимой.

— А́ле, что насчет этой? — присев за читальный столик, задумчиво спросила Рэй, пытаясь открыть книгу. Обложка книги, в отличие от всей прочих на полке, оказалась жесткой, совершенно несгибаемой и… как вскоре поняла муза, оледенелой. Возмущенный хруст и звон ломающихся под напором настырных пальцев льдинок был тому подтверждением.

А́ле бесшумно опустилась напротив, подаваясь вперед, с интересом рассматривая выбор Белл. В ее карих глазах мелькали разноцветные искры, с каждой секундой ее лицо мрачнело все больше. И глядя на нее поверх раскрытой книги с белоснежными, неисписанными листами, Рэйчел испытывала чувства на грани замешательства и веселья.

— И? Что же с ней не так? — лукаво улыбнулась она, впервые наблюдая столь бурную реакцию системы на рукопись. Обычно А́ле заливалась соловьем, рекламируя тот или иной сюжет, но лишь от одного вида этой серой обложки проекцию передергивало. И вовсе не от холода.

— Не так? — встрепенулась система и сощурилась. — Хмм… Слишком мало информации, — со скрипом выдала она, спустя полминуты, потирая виски. — Роли не прописаны, мир ограничивается несколькими локациями, да и герой… главный герой скорее номинальный, он еще таковым не стал. Этой идее уже много лет, и она никак не хочет развиваться.

— Не хочет? — усмехнулась Рэйчел. Этот черновик привлекал ее все больше. И если бы Але не была всего лишь проекцией, она, несомненно, заметила бы, как заблестели голубые глаза Белл. — Забавно. Дело в Алексии?

— Нет, — покачала головой система. — Дело в истории. Что-то мешает ей изнутри. Возможно, она с самого начала не имела будущего.

Будущее. Рэйчел Белл не видела его для себя. Там оставалось все меньше и меньше места для нее. Но она не хотела сдаваться.

— То, что надо, — прошептала муза, завороженная ледяными линиями, что подобно бутонам снежных цветов, распускались на обложке. — Я берусь за нее!

— Гвен… вы уверены, что хорошо подумали? — сомнение на лице А́ле было столь явным, что Рэйчел невольно сжала руки на рукописи покрепче, чтобы не передумать, и едва не охнула от колючего холода, что, казалось, проник под кожу и ледяными змеями расползался по венам.

— Да.

Нет. Правильный ответ «нет». Вот только быть честной с каждым днем ей удавалось все труднее. И сейчас, именно сейчас Белл как никогда была сильна духом.

— Что ж, — пожав плечами, А́ле мягко, но настойчиво забрала у музы книгу и, открыв на первой странице, просканировала ее взглядом.

Назначенный новым наместником деревни на краю Империи Райт Блэк должен ежемесячно подпитывать камень — горный хрусталь, выдающийся на душу населения старше четырнадцати лет. Кристаллы помогают пережить морозы и облегчить быт в суровых условиях выживания. Райт в очередной раз приезжает в деревню, но, собрав камни и пройдясь по списку имен, замечает несостыковку. Один человек — один кристалл. Кто-то в деревне оказывается лишним… — А́ле смолкает так быстро, что Рэйчел наивно ждет продолжения еще полминуты, и только после этого по-настоящему осознает, на что именно подписалась!

Книга? Черновик? Нет! Жалкая пара строк. Рэй знала, что будет нелегко. Идея сырая, сюжета нет. Ей предстояла колоссальная работа, но если же она сможет довести дело до конца и помочь героям написать свою историю, это укрепит ее позиции музы.

Начать с нуля, с самого начала. Проработать персонажа и вдохнуть в него свою энергию, направить туда, куда велит ее сердце. Это будет полностью ее миссия, где нет поставленных целей и задач. Она выберет их сама. Это… потрясающе. Потрясающе сложно и невероятно заманчиво, ведь она покажет себя в деле, во всей красе! Она докажет, что способна не только подталкивать героев вперед, но и вести их за собой!

— Значит, мне понадобятся зимние теплые вещи, — прикинула вслух Рэй, тем самым давая свое согласие на утверждение миссии. Она была даже рада резкой смене климата. Ничто больше не напомнит ей про жаркие пески и последний провал.

— Принято. Заполните заявление и укажите персонажа, которого желаете курировать, — перед Рэйчел тут же возник белый бланк и ручка для подписи, а А́ле поспешила предложить: — Главный герой — Райт Блэк, он…

— Нет, я хочу курировать второстепенного героя.

Белл не была уверена, что правильно разгадала эмоцию, промелькнувшую на лице проекции, но она определила ее как смущение. Потупив глаза, А́ле слегка покраснела и растерянно взглянула на музу.

— Вы уверены в своем решении? Второстепенные герои не такие… м-м-м… интересные.

А́ле была права. Потенциал второстепенных героев, как правило, был ограничен. Их значение определялся связью с главными персонажами.

— А мне не нужен интересный, я хочу обычного. Непримечательного, тихого, спокойного. Есть такие в истории?

А вот теперь система побледнела, облизнула пересохшие губы и призадумалась, сведя тонкие брови к переносице.

— Весьма необычное желание. Но у нас и правда есть немного странный, то есть… замкнутый персонаж. Его имя Сет Уайт.

Отлично!

Готовься, Сет Уайт, твоя жизнь очень скоро изменится!