Муза или служба прокачки героев

Глава 21. Петля

Глаза музы мечтательно прикрывались в поисках сна, свежий воздух дурманил, и Сет торопился, домой, разделяя желание музы как можно быстрее оказаться в теплой постели. Его рука сжимала ее руку, волоча за собой Рэйчел, что едва перебирала ногами от усталости.

Споткнувшись в очередной раз, Рэй поймала на себе взгляд обернувшегося Сета и тяжело сглотнула. Острый серп луны выплыл из-за облаков и потонул в расплавленной ртути радужки мужчины. Свечение глаз блондина в ночи животное, дикое. На бледное вытянутое лицо падала тень, а платиновые короткие пряди на макушке сияли белой всколоченной шерстью хищного зверя, притаившегося в снегу. И этот странный, навеянный светом луны и разыгравшимся воображением музы образ героя пугал столь же сильно, сколь и манит.

До родной двери оставалось всего пара тройка дворов и прямая голая дорога, когда они заметили зажжённую свечу в окне одного из домов. И в следующем тоже горел свет. Они услышали внезапный шум, затем грохот и ругань.

«Неужели временная петля не замкнулась? Быть того не могло. Или же…?

Позабыв про слабость в ногах, Рэй вырвалась вперед, забегая в открытую калитку, но их никто не встретил. Ни поганой метлой, ни радушным приемом. Звук шел с другой стороны дома, и Сет целенаправленно обошел участок по кругу.

Задний двор выходил в поле. Завидев какое-то движение впереди, Рэй прищурилась, пытаясь разглядеть в сумраке человека, но наткнулась на копытное, хвостатое, жвачное животное. Целый загон коров и быков, лениво пощипывающих тюк сена, устилающий землю за забором и припорошенный снегом. В углу загона располагалась деревянная пристройка. Дверь в нее была распахнута настежь, и яркий свет вырывался наружу, зазывая героев. Сквозь прорезанные окна без стекол, занавешенные плотной, не пропускающей ледяной ветер тканью, двигались тени. Из глубины послышалось мучительное коровье мычание.

«Забивают скотину», — подумала Рэйчел, без толики сожаления и устало вздохнула.

— Рожает! — тотчас донесся до нее перепуганный женский крик, заставляя поперхнуться воздухом. Из сарая вдруг вылетел грузный мужчина и стремглав понесся вперед, норовя запутаться в собственных ногах, не замечая соседей. Он едва не протаранил головой Сета, и в с испуге вскинув глаза, громко ойкнул, хватаясь за полушубок на груди.

— Зверь тебя пожри, Уайт! — сплюнул герой, тяжело дыша. — Чего застыл столбом? Беги за водой! Теленок никак не идет, корова битый час не может разродиться!

И вдруг его взгляд упал на стоящую рядом Рэйчел, и он второй раз за вечер, схватился за сердце.

— Муза! Драгоценная вы наша! Благословите! Всю жизнь молоком парным поить вас будем, только помогите! — молниеносно, подобно капкану, мужчина схватил и сжал ее ладони в своих руках увлекая за собой, к пристройке, к свету. Его голос полный мольбы и благоговения продолжал щебетать.

— Ох, ну я…, — растерянная Рэй, неуверенно растягивала губы в извиняющейся улыбке, послушно перебирая ногами, утопающем в сугробе. Она крутила головой в поисках Сета, оставшегося позади и уже хотела признаться в своей абсолютной бесполезности, как ладонь блондина легонько подтолкнула ее в спину.

— Иди. Я схожу за водой и вернусь, — зашептал ей в след Сет, и Рэй мгновенно обволокло теплом.

Она послушно переступила освещенный порог и зажмурилась от яркого светильника под низким потолком пристройки. Внутри располагались четыре стойла, по два с каждой стороны. Но не успела муза осмотреться, как ей навстречу вышла женщина средних лет.

— Ва…, — оборвала она свою тираду на полуслове и сдулась, оглядывая с ног до головы возникшую словно из ниоткуда Рэйчел. — Муза, — удивленно воскликнула героиня. — Муза! — и снова повторила она уже восторженно. — Спасительница! Проходи, проходи, милая. С тобой, удача будет на нашей стороне! — больше не мешкая, она кинулась к Рэйчел с широкими объятьями, и заглядывая той за спину на сей раз обратилась к притихшему мужу. — Валд! Ты нашел лопату? А воды нагрел? Чего возишься? Живо неси!

— Бегу-бегу, Ладушка.

— А ты, милая, присаживайся! — женщина по имени Лада подвела музу к стог сена напротив стойла. — Это же надо, такое событие!

В дальнем стойле у стены слева топталась телка, ее хвост беспокойно хлестал по широким бокам.

«Неужели рождение теленка столь удивительно? Или же, она имеет ввиду другое?!» — вдруг посетила музу шальная мысль, и Рэйчел замерла в полусогнутой позе, так и не усевшись на предложенное место.

— Этого раньше не случалось?

Барьер, озеро, убийство на лесопилки, неожиданные роды — все это непрерывная рабочая смена, продолжение истории в серой ледяной обложке. Время не остановилось. Книга пишется…!

— У Румы это первые роды, мучается девочка.

— Нет-нет, я не об этом, — затрясла головой муза, облизывая пересохшие губы и медленно с расстановкой повторила. — Эта корова уже рожала? Вчера ночью? Вы помните?

Лада нахмурилась, миниатюрная женщина средних лет обиженно надула губы, уперев кулаки в боки, словно Рэй морочила ей голову, и вдруг, ее лицо разгладилось. Раскрасневшаяся героиня уронила руки и округлила рот, жадно хватая воздух, Рэй поняла ее без слов.

— Вы понимаете, что это значит? Если приблизительно до семи утра петля не замкнется, начнется новый день.

— Дерьмо.

Сет резво схватился за ремень на бедрах, и Рэй на секунду теряет дар речи и челюсть в придачу. Звук бряцающей пряжки показался ей таким неприличным, что она бледнела и краснела, не в силах определиться с противоречивыми эмоциями. Видеть голого Сета в бане — одно, но смотреть, как он раздевается при всех было возмутительно, на грани паники. А Сет тем временем оставил свои штаны в покое и решительно шагнул к корове, которая уже битый час не могла разродиться.

Жители всей деревни оккупировали небольшой участок вокруг дома и отсчитывали время до рабочей смены, ведь такого никогда раньше не происходило. В коровник, что вместил в себя только хозяев и музу с подопечным, посторонних не пускали. Бедная Лада успела извести причитаниями всех до белого колена, пока блондин окончательно не свихнулся.

— Я помогу тебе, милая, но основную работу ты должна сделать сама, — вдруг обратился Сет глубоким хриплым от волнения голосом к корове, и муза в смятении вскочила.

«Что он собрался делать?!»

— Сет, что ты…? — но мужчина больше не намерен был ничего слушать, он откупорил бутылку водки, которую на радостях последние полчаса распивал Валд, и щедро плеснул себе на руки. За дальнейшими действиями героя следили как за сотворением мира. Ремень Сета в одно мгновение обмотал показавшиеся копытца теленка.

— Нужна сильна схватка, — объяснил Уайт и нежно зашептал Руме успокаивающие слова, мягко поглаживая корову по бедру. — Давай-давай-давай, — подбадривал он и легонько потянул за ремень. Мужчина фыркнул на недовольный взгляд обернувшейся буренки. — Нечего головой вертеть, ты еще никого не родила.

На дворе стоял час ночи, месяц в обнимку с яркими звездами приникли к окну сарая, предвкушая появление на свет новой жизни. Светильник под потолком почти потух и раздражающе мигал каждые две минуты. Муза сидела на тюке сена, обхватив себя руками и с необъяснимом благоговением наблюдала за своим героем.

Она не замечала Ладу, снующую по сараю с лопатой. По наказу Сета та тщательно убирала опорожнения скотины под ногами мужчины. Ее перепуганный муж таскал воду и готовил мягкий настил для новорожденного, не переставая радостно причитать себе под нос.

Чудо. Это было настоящее чудо. Такое простое, обыденное, но столь долгожданное для героев истории. Новая глава их жизни.

Волосы Сета слиплись от испарины, руки были перепачканы околоплодной слизью, от него несло потом, навозом и сеном, низко висящие на герои штаны оголяли бледную кожу на бедрах и выпирающие тазобедренные косточки, но Рэй не может вспомнить никого прекраснее.

Он улыбался, мягко и нежно, весь светился, и она не могла отвести глаз от длинных ресниц, острых разрумяненных скул и смешно сморщенному носу, от его широкой спины и сильных рук, которые спустя двадцать минут бережно обхватили черно-белого пятнистого теленка.

— Ну вот и все, — облегченно и радостно сообщил он, и по всей округе раздались радостные выкрики.

Словно в трансе Рэй пришла в себя склонившись над горячим, маленьким тельцем. Длинный язык Румы с материнским обожание проходил по шерстке теленка, и все собравшиеся одновременно выдохнули, забывая о тревоге, как о страшном сне. Насыщенная переживаниями ночь утомила и спустя еще пол часа, после того как почти каждый с неутолимым любопытством заглянул в сарай поглазеть на совершенно обычного, даже не одаренного магией теленка, персонажи разошлись по домам.

Наверное, именно в такие моменты люди и начинают ценить жизнь, в моменты рождения и смерти. И уходя в новый день, Рэйчел Белл чувствовала себя иначе, понимая, что уже ничего не будет как раньше, и сама она уже не станет прежней…

Муза устала от ожидания. До рассвета была еще далеко, но муза не хотела тратиться время на сон, зная, что этот день и эта ночь больше не повторятся. Рэй намеренно прошла мимо своего не расстеленного дивана и, не глядя на Сета, вошла в его комнату. Она растворилась в темноте спальни, слыша только шумное дыхание псов под ногами, но и это не остановило ее. Муза не намерена была больше теряться в одиночестве, проливая слезы, поэтому, подойдя к окну, она дернула шторы в стороны, и позволила лунному сиянию осветить их с Сетом фигуры.

Ей не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, что мужчина стоял в шаге от нее. Ее герой медленно, но верно шел за ней на протяжении всего сюжета, пока она бежала далеко вперед, надеясь обогнать всех. Она останется с ним сегодня, в этой комнате, будет спать на его мягкой кровати в кольце его теплых рук и встретит рассвет под голодное завывание псов под дверью.

Постельные сцены обычно начинались с поцелуя, таков был ее план, но он с треском провалился, как только измученная недосыпом муза доверчиво упала назад, прильнув к груди мужчины и на секунду прикрыла глаза, запрокидывая голову на широкое плечо. Руки Сета обвили ее талию и притянули ближе, слегка покачивая из стороны в сторону, и муза еще глубже погрузилась в дрему. Она почувствовала, как лба касаются теплые губы, как ее перенесли на кровать, укрывая воздушным покрывалом, и это было самое приятное, что она когда-либо испытывала в своей героической жизни.

Рэй вспомнила про свой план пару часов спустя, когда проснулась от духоты. Она разворотила кокон из одеяла и выбралась наружу, понимая, что все еще одета. Водолазка скрутилась у нее на талии, и она с наслаждением избавилась от нее. Длинные носки полетели на пол, как и лифчик, чья застежка покалывала ее спину. Сет ранее стянул с нее грязные штаны, и пусть на ней все еще оставался один предмет одежды, она чувствовала себя обнаженной. Блаженно откинувшись обратно на подушку, Рэй с наслаждением потянулась, вытягивая руки над головой. Тело сладко заныло и только тогда довольная муза повернула голову в сторону Сета.

Мужчина не спал, его глаза были открыты и пристально следили за каждым ее плавным, ленивым движением. И вместо того, чтобы возмутиться, муза мягко улыбнулась герою, придвигаясь ближе.

— Давно не спишь?

Ладонь мужчины аккуратно и нежно легла на голое плечо девушки и заскользила вниз по руке.

— Не смог заснуть, ждал тебя. Я всегда ждал только тебя.

Она потянулась к нему за поцелуем и улыбнулась в мягкие губы мужчины. Без робости и неловкости она познала боль от первой любви и счастье от близости с любимым. Рэй оказалась тактильной, нежной, любознательной. Она исследовала, экспериментировала и принимала все, что Сет мог ей дать. Поцелуи героя были возмутительно волнующими, укусы сладкими до дрожи, а бедра, толкающиеся ей навстречу жадными и неумолимыми…

Она водила по стене рукой, медленно, неторопливо. Скользила подушечками и костяшками пальцев и не могла решить, что ей нравилось больше, мягкость ощущающаяся на внутренней стороне ладони или грубость тыльной. Ощущая материю под своей ладонью, она хваталась за мир вокруг, не давая захлебнуться в том противоречащем потоке чувств, что делал ее эпицентром катастрофы, погружая с головой в темный глубокий омут собственно, бестелесного "я". В ее голове царила благодарственная тишина, все радиостанции отключили, она слышала только шелест скольжения пальцев и приподняла голову, чтобы убедиться, что за она не мертва. Ее глаза устремились на багряные всполохи рассвета за окном, а значит, мир не стоял на месте. Он не замер как ее сердце, не подвис на одной и той же заезженной мелодии, как ее мысли, и она вдруг позавидовала тем, кто живет. Просто живет новым днем, раз за разом. И не важно, какой это день, за рассветом всегда следует новый. И все, что тебе нужно делать — это жить дальше.