Мы, Мигель Мартинес. Накануне

Глава двенадцатая В одной связке

Глава двенадцатая

В одной связке

Московская область. Одинцовский район. Полигон Кубинка

1 августа 1935 года

Рано утром на полигоне в Кубинке было многолюдно. Сновали техники, рычали бронированные машины, собралось всё местное начальство и по его озабоченному виду сразу стало ясно, что приедет кто-то более значимый, кто-то явно из совсем большого начальства. Ибо трава красилась в зеленый, дорожки посыпались окрашенным песком, а к внешнему виду всех работников придирались буквально с мелкоскопом. К одиннадцати часам всё устаканилось и замерло в ожидании. Как говориться, больше, чем сделали делов не наделать, а перед смертью всё равно не надышишься. Ровно в полдень показался кортеж автомобилей, которые стали заезжать на полигон и откуда один за другим появились представители высокого (и не очень) начальства. К «показухе» всё было готово.

Сначала в линеечку выстроились бронеавтомобили. Ижорский завод выставил модернизированный БА-6 и его новую глубокую переработку БА-10. Были и бронеавтомобили других заводов, при этом легкие броневики производили на базе автомобиля ГАЗ-АА, знаменитой полуторки, а средние ужена основе трехтонного ЗИСа. За рядом броневиков расставили танки «по ранжиру» — легких, средних и тяжелых.

Иосиф Виссарионович вместе с сопровождающими лицами обошел и осмотрел технику, как ту, которая уже находилась на вооружении, так и перспективные образцы. Сталин общался не только с конструкторами и директорами заводов, но и с экипажами танков, задавал вопросы об удобстве управления, возможностях связи, взаимодействия с другими родами войск. И ответы экипажей его не слишком-то радовали.

После еще нескольких непродолжительных бесед Иосиф Виссарионович вместе с сопровождавшими его лицами направился в сторону большой палатки, которая совмещала функции столовой и совещательной комнаты. Правда, совещание еще не началось, да и команда «кушать подано» не прозвучала, просто приехавшие с вождем военные задержались, задавая конструкторам вопросы, которые касались образцов перспективной техники и модернизации уже наличествующей в войсках. Больше всего вопросов вызвал легкий танк Т-18 с установленным на нем крупнокалиберным пулеметом Браунинга. Целесообразность замены 37 мм пушки на такой агрегат вызывала серьезные опасения. Но, оказалось, что для борьбы с легкобронированными целями этой огневой мощи было более чем достаточно, а саму машину предполагалось использовать в разведке и в качестве посыльной машины. Но мгновенно встал вопрос — как на него установить радиостанцию, ибо что это за разведчик, который не может оперативно передать данные о противнике? И вот тут замена пушки на пулемёт оказалась в тему. В общем, получился компактная танкетка, которая в качестве зубастого такого разведчика оказалась очень даже удачным решением, а обкатав это во время Гражданской войны в Испании инженеры только убедились в правильности принятого решения.

Еще какое-то время Сталин задержался у среднего трёхбашенного танка Т-28, воплощения мощи советского государства и его инженерной мысли. Вообще то, его создавали по аналогии с британским «Виккерс 16-тонный», поговорил с его конструкторами, затем, под самый конец ряда машин, уставился на образец самого «свежего» пятибашенного Т-35, первого тяжелого танка прорыва отечественной разработки. Вождь выслушал его создателей, почему-то тяжело вздохнул и направился дальше. Потом осмотрел ряд модификантов и перспективных моделей. Немного задержался у серии химических и огнеметных машин, предназначенных для преодоления инженерных заграждений и борьбы с укреплениями противника. После осмотра все дружной толпой отправились в столовую, в которой были установлены дополнительные столы, Самые внимательные отметили, что вождь ел мало и был задумчив. И только после этого гости и работники полигона временно разошлись на перекур, чтобы через четверть часа собраться в том же месте, но уже переоборудованным под зал для совещаний.

Сначала выступал начальник Бронетанкового управления РККА Павлов. На эту должность его направили после удачной (для последнего) командировки в сражающуюся Испанию. После этой Гражданской войны Пвалов написал весьма подробный и дельный доклад, который произвёл на вождя неплохое впечатление. Кроме анализа существующего положения дел, Дмитрий Григорьевич сумел наметить и перспективы развития бронетанковых войск, написал о необходимости создания целой системы, в которой доминирующую сейчас на поле боя легкие танки и танкетки уступят место более тяжелым и бронированным монстрам, средним танкам, и совершенно тяжелым машинам прорыва. При этом он настаивал на том, что легкие танки должны быть органичной частью танкового комплекса, обеспечивающего связи и разведку, а также преследование отступающего противника.

И выступление свое новый начальник Управления Бронетанковых войск построил на тезисах своего доклада по итогам Гражданской войны в Испании. Когда же он закончил доклад, то Иосиф Виссарионович повернулся к нему и спросил:

— А как товарищ Павлов оценивает необходимость взаимосвязи танковых войск с другими родами войск?

Павлов немного опешил. Этому опросу он уделил намного меньше внимания в своей работе, представляя бронетанковые войска как единый род войск, монолит, но вот взаимосвязи с другими родами войск, этому внимания почти не уделял.

— Товарищ Сталин, на мой взгляд, бронетанковые войска способны самостоятельно решать задачи прорыва вражеской обороны, нанесения глубоких ударов по тылам и коммуникациям противника. При этом ударе остальные рода войск играют важную, но всё-таки вспомогательную функцию. В оптимальном танковом соединении все роли распределены более-менее равномерно: разведка, связь и мобильный резерв — это функция соединений легких танков, которые за счет скорострельных орудий и крупнокалиберных пулеметов могут играть роль и мобильного резерва, что ранее не предусматривалось. Танки прорыва обеспечивают преодоление обороны противника, ее продавливание. А средние танки развивают успех, становятся основной ударной силой, сочетая маневренность и огневую мощь. При этом планируется обеспечить все танки системами связи. Правда, ГАУ считает, что это излишние расходы, которые усложняют производство бронеединиц.

— То есть, система взаимодействия с другими войсками не отработана? –уточнил Сталин.

— Товарищ Сталин, мы создали экспериментальную механизированную бригаду, в которой и отрабатываем эти вопросы. Такая бригада кроме танкового батальона, состоящего из взвода легких танков-разведчиков, содержит взвод легких танков мобильного резерва, две роты средних танков и роту тяжелых танков прорыва. В состав бригады включены еще два мотострелковых батальона, взвод инженерных танков, артиллерийский дивизион и зенитная батарея. Для отработки взаимодействия с ВВС этому соединению придана смешанная авиаэскадрилья. Но соединение создано недавно и говорить о результатах пока сложно, отрабатываются рабочие моменты.

Сталин кивнул головой. Павлову показалось, что такой его ответ удовлетворил вождя, поэтому он быстро и на весьма позитивной ноте закончил доклад.

После этого наступил черед начальника Главного артиллерийского управления РККА Николая Алексеевича Ефимова. Его доклад касался более перспективных разработок танковой техники и модернизации уже имеющихся образцов, с освещением недостатков и достоинств каждой отдельной модели.

Высокий пост начальника ГАУ РККА Ефимов занял еще в далеком тридцать первом году. И сумел наладить работу управления, хотя к нему лично у вождя было много вопросов. Заменить пока что было некем. Ворошилов пытался на это важное место протащить своего боевого товарища, Кулика. Впрочем, Сталин тоже хорошо знал последнего, как и характеристику, которую дал Кулику попаданец Пятницын. Устав выслушивать панегирики своего соратника и преданного друга, в один из рабочих дней Иосиф Виссарионович вместе с Климом Ефремовичем поехали на квартиру Кулика, где и застали оного в состоянии полной невменяемости ввиду употребления большого количества крепкого алкоголя, проще говоря, сивухой от будущего маршала разило на версту, а лыка он не вязал.

— Клим, скажи, какое дело можно поручить человеку, который так много пьет?

— Все мы немного можем злоупотребить… — пытался дипломатично сгладить углы Ворошилов.

— Это не немного… Он уже неделю не просыхает. Запойный начальник ГАУ мне не нужен. Он соображать должен. Не иногда, а постоянно! Или ты с этим не согласен?

И попробуй в такой ситуации не согласиться! Дураком Кулик не был. Он хорошо знал артиллерийское дело, еще со времен Империалистической. Да и в Гражданскую проявил себя неплохо. Был на ответственных постах в Первой конной армии, во время обороны Царицына вошел в круг друзей Ворошилова и Сталина. Но вот вам типичный пример того, что водка делает с человеком. Претендовать на ответственную должность сейчас ему не светило. А уговорить друга бросить пить у Клима Ефремовича никак не получалось. Кулик плакал, обещал перестать, даже прекращал пить… и прекращал — на неделю-вторую, до нового запоя. Так что Сталин слушал Ефимова и морщился. Очень ему не нравился слишком «гладкий» доклад начальника ГАУ.

— Товарищ Ефимов, скажите, почему у танков Т-28 и Т-35, противопульная броня?

— Товарищ Сталин! Основная проблема этих танков в мощности моторов. На тех, что были в наличии, ставить более тяжелую броню — это делать танки медленными мишенями для противотанковых средств противника. На сегодня, такая броня — наша единственная возможность хорошо защитить экипажи танков.

Как настолько тонкая броня может ХОРОШО защитить экипаж⁈ — подумал про себя вождь. И поставил зарубочку на память.

— И почему ваше управление постоянно возражает против установки на танки радиостанций?

— Товарищ Сталин, вас неверно проинформировали. Мы считаем, что на командирские танки от командира роты и выше рации ставить обязательно необходимо. Но на сегодня мы не изжили две проблемы, которые мешают даже такой радиофикации передвижных бронированных средств. Первая проблема — это большие габариты самой радиостанции, из-за которой приходится жертвовать, например, боекомплектом, а небольшой боекомплект, это совершенно неприемлемый вариант. Вторая проблема, которую ещё не удалось решить — это качество связи. Слишком много помех, которые пока что не удалось устранить. Поэтому мы считаем, что на данный момент командиры звеньев ниже ротного — могут управлять своим примером или флажками.

— То есть, под вражеским огнем командир танка должен из машины вылезти и подать флажком сигнал своим подчиненным?

— Никак нет, товарищ Сталин. Во время боя он руководит собственным примером, как в море есть команда «делай, как я». Флажки — это подача сигнала на марше и в небоевой обстановке.

— Понятно! Продолжайте, товарищ Ефимов.

После окончания этого доклада слово взял вождь. Он подошел к небольшой трибуне, установленной в просторной палатке и чуть прокашлявшись, заговорил:

— Товарищи! Концепция применения современных танковых соединений базируется на теории глубокой операции, созданной видными военачальниками РККА в последние годы. Надо заметить, что в этой концепции подразумевается, что все силы механизированных соединений будут двигаться с одной скоростью, позволяя проводить глубокие и стремительные прорывы оборонных рубежей противника. Мы провели проверку нашей экспериментальной механизированной бригады. И я хочу сказать, что она считается механизированной зря, очень зря, товарищи! Поясню свое мнение. Да, в состав бригады входят танковые соединения. И пехота, которая должна взаимодействовать с танками, тоже передвигается вместе с ней… на обычных автомобилях, полуторках. То есть, пехота на марше не защищена броней! И это делает ее уязвимой для атак противника. А если враг уничтожит пехоту, ценность моторизованного соединения сразу же резко падает.

Сталин взял небольшую паузу и обвел тяжелым взглядом зал. Пока что его слова никакого отторжения у военных специалистов не вызывали.

— Во всем мире стараются панцерную пехоту спрятать за броню, которую усиливают еще и пулеметом. Фактически, каждое отделение панцергренадеров еще и имеет в своем распоряжении передвижной и защищенный противопульной броней пулемет, что значительно усиливает огневое воздействие такого подразделения. Это опытные разработки Германии, точнее, Четвертого рейха. У нас же пехоту моторизованных соединений защищает, в лучшем случае, брезент полуторки! Что скажите, товарищ Ефимов, почему у нас буксует создание бронеавтомобиля для перевозки мотопехоты? Можете с места ответить.

Ефимов тут же вскочил и оттарабанил:

— Мы взяли за основу бронеавтомобиль британских Вооруженных сил. К сожалению, его маломощный мотор плохо показал себя в наших погодных условиях. Пока что у нас нет дешевого и надежного мотора, который мог бы быть поставлен на колесную технику такого класса.

— Понятно, товарищ Ефимов. Только почему она должна быть исключительно колесной? А не на гусеничном ходу или так и не был использован комбинированный вариант? Гусенично-колесный? Но еще более странным оказалось массовое использование в механизированном соединении лошадей для буксировки артиллерии, в том числе зенитной. Что вы можете сказать по этому поводу?

(британский Universal Carrier , не такая и плохая машина, раз их выпустили 113 тысяч штук)

К этому времени Николай Алексеевич уже успел собраться с мыслями и стал докладывать:

— Мы за основу бронетранспортера для пехоты выбрали британский Universal Carrier, то есть 'Универсальный, многоцелевой транспортер, чертежи которого нам предоставила разведка. Существует его два прототипа: гусеничный и колесный, они оба были перепроектированы нами под нашу техническую базу. Многие узлы и технические решения оригинала нам пришлось заменять своими. Колесный вариант получился чуть лучше гусеничного, но у него основная неразрешенная проблема — отечественный маломощный двигатель. На оригинале стоит восьмидесятипятисильный двигатель фирмы Викерс, к сожалению, нам он не подошел, как и подобный двигатель отечественного производства.

— Почему?

— Причина в том, что британский бронеавтомобиль рассчитан на три-четыре человека в десантном отделении, нам же поставлена задача поместить там как минимум полноценное отделение мотострелков, а это восемь человек, товарищ Сталин, вместе с вооружением, вот и получилось не так хорошо. Сейчас идет работа над двигателем, если все получится, к концу года бронетранспортер для мотопехоты выйдет на испытания.

Тут неожиданно подал голос начальник Бронетанкового управления РККА, Павлов:

— Товарищ Сталин, уже сейчас, на стадии проектирования, мы, армейцы, считаем этот броневик несколько неудачным в еще одном отношении: десантное отделение открытого типа, то есть в него легко забросить гранату и оставить танки без пехотного прикрытия. Мы изначально предлагали остановиться на итальянской разработке фирме ФИАТ, чертежи которой были доставлены нашей разведкой. На наш взгляд, есть смысл купить лицензию на него и на стодесятисильный мотор, который планируют на него поставить. Тем более, что в связи с событиями в Киренаике, которые развиваются слишком стремительно, ФИАТ не получил заказ на бронеавтомобили для африканского корпуса и сейчас фирма переживает не лучшие времена. А модель итальянского автомобиля имеет и бронирование крыши, что, на наш взгляд, немаловажно. Плюс, в планах на эту пятилетку строительство моторостроительного завода для автомобилей такой мощностью не предусмотрено, а такая бронетехника нужна буквально завтра.

(Бронетранспортер ФИАТ на 20 десантников на базе грузового шасси) [1]

— Я думаю, товарищ Ефимов учтет мнение товарищей военных, хотя бы потому, что новую технику создают не для ГАУ, а для нашей доблестной Рабоче-Крестьянской Красной армии. И мы в кратчайшие сроки получим удовлетворительную технику для подвижной панцерпехоты. А что у нас по артиллерии, товарищ Ефимов?

— Мы считаем, что на сегодня лошадиная тяга дает достаточную подвижность артиллерии и нет смысла вкладывать средства в разработку подобной техники на танковой или автомобильной базе. — почти без запинки ответил начальник ГАУ РККА, чем сильно расстроил вождя. Тот понял, что начальника ГАУ необходимо срочно менять. Иначе плохо будет. Но кого поставить на его место? Вот в чем вопрос!

(Бронетранспортер Autoprotetto FIAT-SPA S37 на 8 десантников) [2]

— Я сегодня не собирался никого критиковать, а только внимательно выслушать. К сожалению, близорукая и откровенно вредительская позиция руководства ГАУ РККА просто поражает. Неужели для товарища Ефимова решения партии и правительства — пустой звук. Почти два года назад при формировании концепции механизированных частей Красной армии возникла идея того, что все составные части механизированных соединений должны двигаться с одинаковой скоростью. Но это означает, что танки, мотопехота, артиллерия, зенитное прикрытие, инженерные и части снабжения должны двигаться с одинаковой скоростью. То есть, должны были созданы или закуплены лицензии на бронеавтомобили и бронетранспортеры, артиллерийские тягачи, мало этого, считалось, что на базе танковых шасси необходимо создать самоходные артиллерийские и зенитные установки, инженерные машины, ремонтные мастерские. И где это? Оказывается, ГАУ решило, что на эту концепцию можно просто положить очередную отписку, и пребывать на лаврах создания танковой техники. Но что такое танк? Это платформа, которая доставляет хорошо защищенное орудие в нужное время в нужное место. И это означает, что на этой платформе можно ставить не только пушку, и тут становится понятно, почему ГАУ спустило это на тормозах. Наверное, товарищ Ефимов слишком в хороших отношениях с директорами танковых заводов, которые не хотят осваивать производство новой технике в погоне за планом. Это недопустимо, товарищи!

По итогам этого совещания слетели со своих постов начальник ГАУ Николай Алексеевич Ефимов и ряд директоров танковых (тракторных) заводов.

[1] В РИ создан в 1940 году, производство началось тогда же.

[2] В РИ создан в 1941, производился в 41–42 годах.