Мы созданы из моментов (ЛП)

Глава 25

ДЖЕССИ

— Ты шутишь. Ты сделала все это за один день?

Хейден улыбается, вставая с моего офисного кресла с яркой улыбкой.

— Да. Это было легко, на самом деле. В основном, потому что я начала добавлять информацию на прошлой неделе, на случай, если вы захотите перейти на цифровой формат в какой-то момент.

— Я всегда хотел автоматизировать работу, но Грета была не в восторге. Ты серьезно сделала это все в светлое время суток? Ты не подрабатывала допоздна за моей спиной?

Она мило смеется.

— Мне это было не нужно. Я обещала тебе, и это было не так уж сложно.

— Я мог бы поцеловать тебя прямо сейчас.

— Да? — Она отодвигает стул и скользит руками по моей талии. — Что тебя сдерживает?

— Детка, я грязный. — Буквально полон грязи и гидравлической жидкости.

— Мне все равно. Я не целовала тебя целый день. — Она поднимается на цыпочки, запечатлев самый простой поцелуй на моих губах, и я твердею в рекордные сроки.

— Черт, — стону ей в рот, руками обхватываю ее обтянутую джинсами задницу и крепко сжимаю. — После всех этих разговоров о ночевках во вторник вечером, это все, о чем я мог думать.

— Правда? — Она засасывает мою нижнюю губу между зубами, и мои бедра прижимаются к ее бедрам.

— Видишь, что ты со мной делаешь? — рычу я. — Вчера я был на похоронах, детка. Чертовы похороны, и все, о чем я мог думать, это как снова затащить тебя в постель. Это чертово чудо, что я не просверлил чертову дыру в гробу Боба, когда помогал выносить его.

Она разражается смехом, ее груди покачиваются на моей груди.

— Тебе лучше сходить на исповедь в воскресенье.

— К черту церковь. Я хочу провести воскресное утро…

— К черту церковь? Лучше, чтобы мама не слышала, как ты это говоришь.

Хейден задыхается, а я стону от голоса Джинкса позади нас.

— Ты что, блядь, не стучишь? — рычу я.

— Это деловое место, а не то, за которое можно платить по часам, если ты понимаешь, о чем я.

Я собираюсь убить его. И у меня полно оборудования, чтобы вырыть чертову яму, в которую я закопаю его панковскую задницу.

Оторвавшись от Хейден, я поворачиваюсь и без стыда поправляю свой член.

— Чего тебе надо? Разве ты не должен работать?

— Я работаю, придурок. — Он держит стопку табелей учета рабочего времени для бригады газонокосильщиков. — Я не был уверен, что ты все еще хочешь получать их через щель на заднем дворе, теперь, когда Грета уехала.

— О. Точно. — Я поднимаю кепку и провожу рукой по волосам, когда Хейден произносит.

— Я возьму это! — Она обходит меня, чтобы взять листы у Джинкса. Когда та снова поворачивается ко мне, его взгляд падает на ее задницу, а затем стремительно поднимается к моему, и он ухмыляется.

— Ах ты, маленький ублюдок, — бормочу я, и он смеется.

— Итак, я слышал, что ты в городе на некоторое время, — говорит он Хейден. — Я был у твоего соседа и заметил, что твоему газону не помешало, чтобы над ним немного поработали. Хочешь, чтобы я позаботился об этом?

Ее глаза загораются, и она сжимает руки перед ртом, словно молится.

— О, Боже, да! Я собиралась на выходных покосить газонокосилкой, но…

— Я сделаю это, — огрызаюсь я, потому что чертовски хорошо знаю, что она пригласит его выпить чего-нибудь или, может быть, даже пообедать, и мне придется слушать, как он злорадствует по этому поводу, до конца моей гребаной жизни.

Он снова ухмыляется.

— Ты уверен, брат? Я имею в виду, ты вроде как занят, и, будем честны, мы оба знаем, что я лучше тебя умею подстригать живые изгороди.

— У меня нет живых изгородей, — говорит Хейден, и ее бровь изгибается в милую морщинку.

— Не такие живые изгороди, детка.

— О… О!

Джинкс снова смеется, подмигивая Хейден.

— Если он не справится, у тебя есть мой номер.

Не справится? Какого хрена.

Он крутится на каблуках своих ботинок и уходит, прежде чем остальная часть его заявления успевает прозвучать.

— У тебя есть его номер?

— Да. Он дал мне его на вечеринке у Джетта.

— Зачем?

— Не знаю. На случай, если мне что-то понадобится, наверное.

Похоронить его в траншее или привязать бетонные блоки к его ботинкам и бросить в чан с гидравлическим маслом?

— Сделай одолжение, удали его.

Она хмурится.

— Но что, если мне действительно что-нибудь понадобится?

Я хватаю ее за руку и тяну вперед с такой силой, что она со вздохом ударяется об меня.

— Я уверен, что у меня есть все, что тебе может понадобиться, прямо здесь.

Ее щеки розовеют, а губы раздвигаются в придыхании:

— О.

— Ага. И я приглашаю тебя сегодня на ужин. Поскольку технически это мой выходной, я заберу Джетта от родителей, и мы заедем за тобой в шесть.

— Хорошо. Что мне надеть?

— Все, в чем ты чувствуешь себя красивее всего, городская девчонка.

ХЕЙДЕН

Джесси подъезжает ровно в шесть, оставляя Джетта в грузовике, когда он подходит к двери.

— Тебе не нужно было заходить, — говорю я, вдевая серьгу, когда он заходит внутрь. Но один взгляд на него, и я рада, что он это сделал.

Он одет в темные выстиранные джинсы, облегающую черную футболку, ботинки с квадратными мысами, возможно, ковбойские, но трудно сказать, и идеально сидящую черную шапочку.

Короче говоря, он выглядит как ожившая фантазия о деревенском парне, и я очень, очень рада, что решила надеть это кокетливое летнее платье.

— Срань господня, — говорит он, насвистывая себе под нос и притягивая меня к себе. — Планы изменились, мы остаемся дома.

Я смеюсь, когда он крадет поцелуй и щедро щупает мою задницу.

— Ты и сам неплохо выглядишь, парень из братства. Как это возможно, что ты все еще холост?

— Я не одинок, — хрипит он, а затем целует меня так, что я уверена, что мне понадобится новая помада. — Я давно отдал свое сердце красивой городской девчонке.

В моем животе кружатся бабочки, а щеки заливает жар.

— Это правда?

— Да. — Он целует меня в последний раз и отходит. — Кстати, если ты думаешь, что я хорошо выгляжу, подожди, пока не увидишь жеребца на заднем сиденье.

— О, Боже. — Я могу только представить. У него, наверное, еще один ирокез. Маленький плохой мальчик-сердцеед на подходе, если Джесси имеет к этому отношение.

— Ты готова? — Он подает руку, я хватаю свою сумочку, мы выходим за дверь.

Он провожает меня к пассажирской стороне своего грузовика, но вместо того, чтобы открыть переднюю дверь, он открывает заднюю.

— Мама, ты прекрасно выглядишь, — говорит Джетт еще до того, как видит меня, в основном потому, что держит перед лицом букет летних цветов.

— О, милый горошек! — Я беру цветы и наклоняюсь, чтобы поцеловать его в щеку, отмечая, что, да, у него ирокез. И наряд точно такой же, как у Джесси, за вычетом шапочки. — О, ты выглядишь таким красивым!

— Я знаю. — Он сверкает зубастой ухмылкой, и Джесси закатывает глаза.

— Ты должен сказать спасибо, малыш.

— Спасибо, мама.

— И спасибо за цветы. Они такие красивые.

— Папа сказал, что девочки любят цветы, но дядя Джинкс сказал, что девочки любят целоваться.

— Подожди, что? — Я смотрю на Джесси широко раскрытыми глазами в то самое время, когда он бурчит ругательство себе под нос, оттаскивает меня от двери и закрывает ее.

— Я собираюсь убить Джинкса, — ворчит он, прежде чем сделать успокаивающий вдох и открыть переднюю дверь, чтобы я села.

— Эм, пожалуйста, сделай это.

Потому что мне не нужно, чтобы его воспитательница звонила и говорила мне, что он раздает поцелуи налево и направо.

Джесси закрывает мою дверь, как только я устраиваюсь, и спешит на водительское место. В мгновение ока мы направляемся в сторону города.

— Еще раз спасибо за цветы, ребята. Я их обожаю. — Джетт сияет с заднего сиденья, а Джесси подмигивает мне. — Ну что, ребята, вы приглашаете меня на свидание?

— Чертовски верно, — говорит Джесси, а затем тише для меня. — И в один из этих дней мы найдем няню и пойдем куда-нибудь по-настоящему.

— Это не по-настоящему? — улыбаюсь я.

— Два слова, городская девчонка. Одни. Время.

Смеюсь. Я и сама жажду этих заветных двух слов, но также ценю это время, проведенное вместе. Во-первых, такие прогулки помогут Джетту воспринять то, что мы с Джесси будем встречаться, а во-вторых, я хочу проводить с Джесси как можно больше времени.

Пять минут спустя мы подъезжаем к «Ручью», а еще через десять минут мы уже сидим за столиком у бара, который переполнен. Опять же, это вечер пятницы в Висконсине. Я не должна удивляться.

Официантка сразу же принимает наш заказ на напитки и еду, а Джетт начинает писать на своей салфетке, в то время как Джесси задевает одним из своих ботинок мою обутую в сандалии ногу под столом.

— Извините, сэр, — дразню я, игриво проводя пальцами ног по боковой поверхности его икры.

— За что? — Он невинно улыбается, глазами изучает мое лицо под низко висящим светильником. — Твои волосы снова стали длинными. Мне это нравится.

— Спасибо. — Я помню, как ему нравились мои волосы во время нашего совместного лета, так что… — Возможно, я специально оставила их такими сегодня. Для тебя.

— Я ценю это.

— И я ценю это. Все это. Особенно то, что он стал частью этого. — Я наклоняю голову в сторону Джетта, который сосредоточенно работает над динозавром.

— Ты, должно быть, чертовски издеваешься надо мной.

Не успевает он произнести эти слова, как у стенда появляется Амелия, ее рука сцеплена с рукой очень привлекательного, очень бородатого и татуированного джентльмена.

— Привет, семья! — радостно говорит она, откровенно игнорируя непонимающий взгляд Джесси. — Приятно встретить вас всех здесь.

— Да, — бормочет Джесси. — Очень приятно. Кто твой друг?

— О, как грубо с моей стороны. — Она смеется, все еще не глядя на Джесси. — Это Тео. Тео, это моя заноза в заднице, брат Джесси, мой очаровательный племянник Джетт и его великолепная мама Хейден.

— Приятно со всеми вами познакомиться, — говорит Тео, опуская подбородок с безупречно ухоженной бородой. Честно говоря, он выглядит так, будто сошел с рекламы мужских средств по уходу за кожей.

— Так ты встречаешься с моей сестрой или как? — Снова Джесси. Все еще стреляя кинжалами.

— О, нет. — Тео смеется, а Амелия заметно увядает. — Мы вместе учились в колледже и просто столкнулись в баре. Я в городе, снимаю фотографии для журнала о природе.

Джесси ухмыляется, его поведение мгновенно меняется.

— Да? Вы уже выбрали место для съемки или вам нужны какие-то рекомендации?

— Амелия уже дала мне список, так что я должен быть готов. Но спасибо.

— Амелия, твоя еда готова! — зовет бармен из-за стойки, и Амелия не может выглядеть более счастливой.

— Лучше идти. Рада вас видеть, ребята! — щебечет она, а Тео машет рукой.

Но когда они поворачиваются, чтобы уйти, Джесси хватает Амелию за руку, удерживая ее.

— Хорошая попытка, ловкачка.

— Ночь еще только началась, — фырчит она, высунув язык, прежде чем поспешить за своим старым другом.

Я жду, пока Джесси усядется на свое место, прежде чем пнуть его под столом.

— Ой! Какого черта?

— Он казался очень милым парнем.

— Он, наверное, эпилирует свои яйца.

— И что в этом плохого?

Его глаза расширились.

— Во-первых, о боже, нет. А во-вторых, тебе это нравится?

— Он был симпатичным.

— Господи Иисусе.

— Мне понравились его татуировки.

— У меня есть татуировки.

— Я знаю. И они мне тоже нравятся.

Он моргает на меня, как будто сожалеет о своем решении пригласить меня на свидание.

— Мне нравятся твои татуировки, вообще-то. Особенно та, что у тебя на груди.

Он смотрит на меня еще минуту, а затем улыбается кривой улыбкой.

— Я хотел показать тебе ее, как только сделал, но это показалось мне неуместным, понимаешь?

— Когда ты ее сделал?

— Пару лет назад.

— Это потрясающе. — Я делаю паузу, пока официантка приносит напитки и закуски, а потом признаюсь: — Думаю, я тоже хочу такую.

— Правда? — Глаза Джесси расширяются от удивления. — Ты серьезно?

Я киваю.

— Мне нравятся следы ножек Джетта на твоей груди, и я хочу сделать что-то подобное.

— Ты хочешь, чтобы ноги нашего ребенка были нарисованы на твоей груди?

— Нет! — смеюсь я. — Ты можешь даже представить?

Он отстраненно смотрит в глаза.

— Вообще-то, могу.

— О, Боже, прекрати! — Жар заливает мои щеки, и я снова пихаю его ногой под столом. — Я хочу что-нибудь на запястье. Чтобы я могла видеть его все время.

— А… — Он кивает и засовывает соломинку в свою содовую, а я засовываю одну в рутбир Джетта. — Отпечатки на запястье. Я вижу.

— Не отпечатки.

— Нет? О чем ты думаешь?

— Что тебе придется подождать, чтобы увидеть это.

— Хорошо, но что, если это дерьмовая идея…

Я смеюсь над дразнящим блеском в его глазах.

— Ничего подобного. Так ты сделал свою работу на месте или..?

— Это сделал парень в Мичигане, живущий прямо на границе штатов. Но он чертовски занят. Он был занят почти восемь месяцев, пока я хотел сделать тату на груди.

— О. — Это разочаровывает. — Я надеялась на более ранний срок.

— О каком раннем сроке мы говорим?

— В этом месяце?

Он приподнимает бровь.

— Этого не случится, детка. Но он в долгу передо мной, поскольку некоторое время назад я сделал для него бесплатный ландшафтный дизайн. Я могу позвонить и узнать, что он может сделать.

— Правда? Я действительно хочу сделать это, и как можно скорее.

— Я позвоню ему прямо сейчас. — Он достает свой телефон из кармана, и я смеюсь.

— Тебе необязательно звонить ему сейчас. Я просто говорю, что это то, что я хотела бы сделать скорее раньше, чем позже.

— Тогда чем раньше я позвоню, тем лучше.

Он нажимает несколько кнопок на своем телефоне, а затем прикладывает его к уху, пока я кладу пару творожных сырков и луковые кольца на тарелку, чтобы они остыли для Джетта.

— Посмотри на моего динозавра, — говорит он. — Он зеленый.

— Я вижу. Ты проделал отличную работу.

— Ага. Я сделаю ему несколько пятен. — Он берет красный карандаш и закрашивает зеленый.

— О, это выглядит круто. Сколько у него теперь пятен?

— Раз, два, три, четыре, пять… шесть!

— Хорошая работа! Можешь сделать ему еще четыре?

— Ага! — Он делает это, а затем ослепительно улыбается.

— Сколько сейчас пятен?

Он снова считает, и к тому времени, как он заканчивает, Джесси уже прекращает разговор.

— Он забронирован до октября, — говорит он, убирая телефон обратно в карман.

— Уф, ладно. Я уверена, что смогу найти приличное место и в Грин-Бэй.

— Но у него была отмена.

— Ладно…

— Как насчет прямо сейчас?

Мой взгляд устремляется на него.

— Ты шутишь?

— Нет. Он сказал, что если мы сможем быть там в течение часа, то он сможет сделать сегодня вечером.

— Но наша еда… — И еще… вечером? Я уверена, что хочу тату, но не ожидала так скоро.

— Мы можем взять еду с собой, а я спрошу, сможет ли Амелия присмотреть за Джеттом.

— Ты серьезно? Он сказал сегодня вечером?

Он ухмыляется через стол.

— Ты собираешься это сделать или нет, городская девчонка?

— О, я это сделаю.

— Тогда пойдем.

ДЖЕССИ

— Я не могу поверить, что это происходит. — Хейден ерзает на пассажирском сиденье, когда мы въезжаем на окраину Коппер-Кроссинга. — Мы уже близко, да?

— Всего в паре кварталов отсюда. — Ее волнение чертовски очаровательно, но клянусь Богом, если она еще хоть раз подпрыгнет на сиденье, мне придется съехать на обочину и извиниться, чтобы снять яростный стояк, который был у меня с тех пор, как я забрал ее и увидел в этом чертовом платье.

Мало того, что оно крошечное, с милыми розовыми цветочками, так оно еще и с таким низким вырезом, что, если бы она захотела татуировку на груди, о которой я ее дразнил, она могла бы получить ее, не раздеваясь.

— Он, должно быть, очень обязан тебе, — бормочет она, рассматривая все вокруг, пока мы притормаживаем перед первым светофором. Уже почти восемь часов, солнце только начало садиться, но город все еще очень оживлен.

— Дрю набивал бы двадцать четыре часа в сутки, если бы мог. Кроме того, сейчас выходные. Поздние ночные сессии — это его эквивалент вечеринки.

Глаза Хейден расширяются.

— О, правда? Звучит интересно.

— Не удивляйся, если музыка будет включена и, если он перестанет разговаривать с тобой через пятнадцать минут после начала сеанса. У него есть тенденция отключаться, когда он в деле.

— Стоит ли мне беспокоиться об этом?

— Ты хочешь, чтобы он отключился, поверь мне. Именно тогда он делает свою лучшую работу.

— Хм. — Она растягивает губы в улыбку, как раз, когда я включаю поворотник на его улицу. Через минуту мы въезжаем на парковку «Diablo Tattoos», и Хейден втягивает воздух, прежде чем осторожно его выдохнуть.

— Ты передумала? — спрашиваю я, ставя машину на стоянку и отстегиваясь. — Еще не поздно отступить.

— Нет. Вовсе нет. Просто… — Она заправляет прядь волос за ухо и берет свою сумочку. — Это кажется правильным. Я просто взволнована.

— Я рад за тебя. — И мне нравится, что она разделяет со мной этот опыт. — Я должен предупредить тебя, что это, вероятно, будет больно.

Обеспокоенный взгляд устремляется на меня.

— Но не волнуйся. Говорят, для женщин это как потеря девственности. Сначала будет чертовски больно, и ты будешь думать, что не сможешь выдержать еще один укол, а потом, внезапно, это будет аххх… охренительно.

Она моргает на меня целых три секунды.

— Дерьмовая ложь. Боль не проходит. Я исследовала это.

Мой взгляд переключается с ее лица на пухлую розовую плоть, поднимающуюся и опускающуюся в верхней части ее платья немного быстрее, чем несколько мгновений назад.

— Ты права. Я просто хотел заставить тебя покраснеть. Похоже, это сработало.

— Джесси Эндерс… — Она стонет и выпрыгивает из грузовика, и уже у входа в салон, когда я догоняю ее, смеется.

Даже снаружи, в теплом ночном воздухе уже слышен звук скрежещущего рока.

— У тебя раскраснелось лицо, городская девчонка. Ты уверена, что готова к этому? — поддразниваю я, открывая для нее дверь.

— Да, черт возьми, готова. — Она поджимает свои красивые губки, вся такая нахальная, и, повернувшись на каблуках, направляется внутрь.

— Джесси! — Дрю приветствует из-за стойки, на его чисто выбритом лице широкая ухмылка. Он носит очки в темной оправе и стрижку в узкую полоску, а на шее у него новая татуировка, идущая до самой челюсти. — А ты, должно быть, мой новый холст.

Он подходит к нам и берет обе руки Хейден в свои, резко целуя их.

Когда, черт возьми, он стал таким джентльменом?

— Посмотрите на эту прекрасно-девственную кожу… — Он проводит кончиками пальцев по ее обнаженным рукам, вызывая у Хейден хриплый смех, от которого мне хочется вклиниться между ними.

— Ненадолго. — Она прикусывает губу. — Я ценю то, что ты втиснул меня вот так.

— С удовольствием. — Он наклоняет голову в мою сторону, но не сводит с нее глаз. — Мы позволим этому парню смотреть?

— Да, — огрызаюсь я, в то время как Хейден отвечает категоричным «Нет».

Она одаривает меня понимающей улыбкой.

— Извини, парень из братства, но тебе придется подождать.

Чушь. Полная чушь.

— Я не хочу, чтобы ты видел, пока все не закончится.

Отойдя от Дрю, она возвращается ко мне, это кокетливое маленькое платье развевается вокруг ее бедер. У меня чешутся пальцы, чтобы притянуть ее ближе, только для того, чтобы я мог положить руки туда, где короткий подол прилегает к ее коже.

— Подержишь это? — Она достает телефон из сумочки и протягивает мне пакет. Затем, с игривым блеском в глазах, она поднимается на носочки и шепчет. — Я обещаю, что ожидание будет стоить того.

— Это мы еще посмотрим.

Она морщит нос и уходит, уже просматривая свой телефон, предположительно, чтобы показать Дрю, что она хочет.

Дрю, наглый ублюдок, каким он и является, просто машет ей рукой в сторону задней двери, а затем подмигивает через плечо.

— Я позабочусь о ней, чувак.

Чертовски верно, он позаботится. И ему повезло, что мы знаем друг друга со школы, и, что я доверяю ему как брату, иначе бы стоял телохранителем у этого кресла, нравится это Хейден или нет.

Настроившись на ожидание, я откидываюсь на спинку одного из диванов в гостиной и отправляю быстрое сообщение Амелии, чтобы узнать, как там Джетт.

Амелия: Мы сейчас у тебя дома, — отвечает она. — Возможно, мы смотрим «Хорошего Динозавра».

Джесси: Он должен быть в постели.

Амелия: Пф-ф-ф. Не тогда, когда ты заставляешь меня сидеть с ребенком.

Джесси: Считай это возмездием за гребаный сердечный приступ, случившийся ранее.

Амелия: Да, да.

Джесси: Вероятно, ночь будет поздней.

Амелия: Если я уснула, то уснула, так что не вздумай трахнуть Хейден, ладно? Я не хочу из-за этого проснуться.

Я почти отвечаю и говорю ей, что именно это я и собираюсь сделать, просто чтобы позлить ее. Но говорить о Хейден в таком тоне, даже шутя, как-то неправильно. Она мать моего ребенка, ради всего святого. И когда мы наконец-то трахнемся, это точно не будет с Амелией на диване.

Джесси: Я бы и не подумал об этом. И еще раз спасибо. Поцелуй его на ночь за нас обоих.

Амелия: Ш-ш. Нам нужно смотреть фильм.

Я смеюсь, отключаю телефон и откидываюсь на сиденье, сложив руки за головой.

Кто бы мог подумать, что за две недели столько всего изменится? Я прошел путь от ужина с Микайлой и попыток убедить себя, что мне стоит пригласить ее на свидание, до ужина с Хейден и осознания, без тени сомнения, что я больше никогда не хочу делить трапезу с другой женщиной.

Я не хочу больше ни с кем встречаться. Не хочу больше ни с кем трахаться. Не хочу думать о будущем с кем-то еще.

Черт, я никогда не думал, но четыре, почти пять лет ожидания, надежд и молитв почти сломали меня.

Но теперь Хейден здесь.

И она дает мне все, чего я хотел, и даже больше. Та не только вернула мой бизнес в нормальное русло, она вернула в нормальное русло и меня. Более того, за последний месяц я видел Джетта чаще, чем за последние полгода.

Жизнь не может быть лучше, чем сейчас. И это заставляет меня нервничать.

Я знаю, что она сказала, что у них с Лейном все было плохо какое-то время, и что ее чувства ко мне только усилились с годами из-за наших отношений с Джеттом.

Но что, если ее эмоции все испортили, и она говорит такие вещи, потому что я всегда был тем парнем на заднем плане? Парнем, к которому она уже приходила однажды, когда все полетело к чертям?

Я не хочу верить, что это правда, потому что мы с Хейден всегда были честны друг с другом о том, что мы делали. Даже когда она приехала в город пять лет назад, она прямо сказала мне, что не хочет отношений.

А теперь Хейден говорит мне, что переосмысливает это.

Я хочу верить, что она знает, что говорит. О чем просит. Но пять лет — это долгий срок, чтобы стоять в стороне и желать того, чего у тебя нет.

Я все еще хочу ее? Да, блядь. Больше, чем когда-либо. Но в этот раз я немного осторожен, потому что на кону не только мое сердце, но и моего мальчика.

* * *

Проходит два с половиной часа, прежде чем шумная музыка прерывается хохотом из задней части салона. Дрю появляется через пару минут, снимая перчатки и ухмыляясь, как будто ему только что было слишком весело.

— Она сказала, что теперь ты можешь посмотреть. И принеси сумочку.

— Это не заняло много времени.

Он поднимает плечо.

— Леди знала, чего хотела.

Я ожидаю, что он поведет меня обратно, но он лишь выпячивает подбородок в сторону холла.

— Иди. Я позволю ей показать тебе, прежде чем заклею все пленкой.

— Спасибо.

Я возвращаюсь в комнату, в которой бывал несколько раз, и застаю Хейден, сидящую на стуле и осматривающую свою правую руку.

— Ну что, все было так аххххх… потрясающе, как я говорил? — спрашиваю я у двери.

Она тихонько смеется, но, когда поднимает голову, на ее глаза наворачиваются слезы.

— Черт, это было так плохо?

— Было немного больно, но я справилась.

Я жду, что она покажет мне, но вместо этого та отводит руку, как будто прячет ее.

— Тебе не нравится? — черт, я знал, что должен был предложить ей подождать, чтобы убедиться.

— Мне нравится, — хрипит она, ее голос чуть громче шепота, а ее темные глаза смотрят на мои. — Надеюсь, тебе тоже.

— Мне? Это твое тело, Хэй. Важно только то, что оно тебе нравится.

Она не говорит ни слова, просто молча смотрит мне в лицо, как будто пытается понять, как мне что-то сказать.

— Что ты с собой сделала? — мягко спрашиваю я, проходя в комнату, садясь на табурет рядом с ней и беря ее за руку. — Покажи мне.

Она переворачивает руку в тот же момент, когда мой большой палец скользит по ее ладони, и появляется первый проблеск темных, нежных чернил.

Мне требуется секунда, чтобы понять, на что я смотрю, потому что с моей точки зрения она перевернута, но потом до меня доходит…

Черт возьми!

Мои инициалы, ДАЭ, вплетены в похожие на виноградные лозы хвосты полудюжины падающих звезд. Это женственно, красиво и…

— Вау. Это… Я имею в виду, это… — Я теряюсь в словах. Звезды, буквы… Теперь я понял, что она пыталась мне сказать. Громко и ясно.

— В моей сумочке есть конверт, — тихо говорит она, ее пальцы на мгновение сжимают мои, прежде чем она их отпускает. — Для тебя.

Мне сейчас плевать на конверт. Я хочу поговорить о том, почему она нанесла меня на свою руку.

— Это то, что я должна была сделать давным-давно. — О чем, черт возьми, она говорит? — Достань его, — снова призывает она. — Пожалуйста.

Итак, я расстегиваю молнию на ее сумке, и, конечно, сверху лежит конверт.

С логотипом окружного суда округа Браун.

Единственный раз, когда мне вручали конверт из округа Браун, это был почтальон, и в нем были постановления о выплате алиментов на ребенка и опеке, с которым у нас с Хейден никогда не было проблем.

Я достаю документы, открываю их на первой странице, и пять слов сразу же выпрыгивают и застревают у меня в горле: Ходатайство об изменении имени несовершеннолетнего.

Святое дерьмо.

— Он всегда должен был носить твое имя, Джесси. Один взгляд на тебя, державшего его в больнице, и я поняла, что ты настроен идти до конца. — Она тяжело вздохнула, слезы покатились по ее щекам. — Ты самый лучший отец, которого я только могла желать для него. Он твой так же, как и мой, и я хочу, чтобы ты это знал.

— Я…. — Я трижды прочищаю горло, прежде чем мне удается вымолвить еще одно слово. — Я не знаю, что сказать.

Я хотел этого уже давно, но никогда не поднимал шума, потому что не хотел подталкивать ее к чему-либо, что могло бы оттолкнуть ее.

— Просто пообещай, что расскажешь ему вместе со мной. Теперь ему придется выучить несколько новых букв.

Хриплый, забитый эмоциями смех поднимается в моем горле, и я фыркаю.

— Я буду заниматься с ним каждый чертов день.

— О, я знаю, что будешь. — Она мягко улыбается, и я поднимаюсь на ноги, притягивая ее к себе. — С ранним Днем отца, Джесси.

— Спасибо, — бормочу ей в губы, желая, чтобы мы были дома, и я мог бы сделать гораздо больше, чем просто поцеловать ее.

— Спасибо тебе. — Хейден тянется к моей спине, и есть нежность в том, как ее пальцы скользят по моей футболке и прижимают меня так близко, что все мои сомнения исчезают. Она не стала бы давать нашему сыну мою фамилию, если бы не хотела этого на самом деле.

— Ты испортишь мою работу, Эндерс, а я испорчу твое лицо.

Сукин сын.

Я рычу себе под нос, когда в дверях появляется Дрю.

Хейден трясется в беззвучном смехе, припадая лбом к моей груди.

— Попался.

— Ага, — Дрю ухмыляется. — Но не волнуйся. Я привык к этому. Моя работа обычно возбуждает людей.

Господи Иисусе. Закатив глаза, я отхожу в сторону и позволяю этому мужчине делать свою работу, и через полчаса, чуть позже одиннадцати вечера, мы уже в моем грузовике и на полпути домой.

— Я не могу перестать смотреть на это, — бормочет Хейден, время от времени поднимая руку, пытаясь разглядеть свои новые чернила в свете приборной панели. — Мне придется утром бежать в аптеку за мазью.

— У меня есть немного. Я могу заскочить к себе домой и взять ее, прежде чем высадить тебя.

— О, это было бы здорово. Спасибо. — Она молчит несколько мгновений, сложив руки на коленях, пока Морган Уоллен поет «Sand in My Boots» из плейлиста на моем телефоне. — И еще раз спасибо тебе за сегодняшний вечер. Я ценю, что ты позвонил и поехал со мной. Теперь я твой должник.

— Нет, ты ничего мне не должна. — Я качаю головой. — Ты сегодня сделала весь мой гребаный год, детка.

— Я давно хотела это сделать, — говорит она. — Но Лейн убедил меня, что будет лучше, если у нас с Джеттом будет одна фамилия. Это будет меньше путать его, когда он подрастет. Полагаю, ты мог бы привести тот же аргумент.

Не могу сказать, что это не беспокоило меня время от времени, особенно зная, что со временем ее фамилия изменится.

— Но ты не собиралась быть Хейден Фосс вечно.

Ее руки лежат на коленях, ее взгляд не отрывается от дороги перед нами.

— Да.

— Вы двое когда-нибудь обсуждали дату?

Ее подбородок слегка приподнимается.

— Нет.

— Почему нет?

— Я не знаю.

Я ни на секунду на это не куплюсь.

— Ты уже выбрала платье? Я имею в виду, что большинство девочек выбирают его к десяти годам. Ты, наверное, тоже, да?

Она облизывает губы и сглатывает.

— Я фантазировала, когда была моложе, но… — Но что? Я, блядь, понятия не имею, зачем это затеваю, потому что чертовски уверен, что не хочу слышать о ее планах выйти замуж за кого-то другого. Но что-то в ее взгляде говорит мне, что мне нужно это услышать.

— Но я никогда не ходила за ним по магазинам. Я никогда… — Она проводит рукой по лицу, почти в отчаянии, и заправляет волосы за ухо. — У меня никогда не было времени. Я была слишком занята тем, что была мамой. И работой. И просто пытаясь сохранить все это вместе.

Я открываю рот, чтобы сказать Бог знает что, но затем она качает головой и издает короткий, почти безумный смешок.

— Это неправда. — Она качает головой. — Это даже немного неправда, потому что я люблю свою работу. И быть мамой? Это никогда не было трудно. Потому что ты никогда не делал этого таким образом. — Хейден поворачивается ко мне с ясностью в глазах, которую я не видел с тех пор, как она приехала в Коул-Крик пять лет назад.

— Я никогда не покупала платье, не выбирала дату и даже не думала о торте, цветах или о чем-то подобном… — Она замолкает с почти отчаянной улыбкой, ее ноздри раздуваются. — Я никогда не делала с ним ничего из этого, потому что я всегда любила тебя.