Мы созданы из моментов (ЛП)

Глава 33

ХЕЙДЕН

— Дорогая, сегодня будет тридцать градусов. Почему, во имя всего святого, ты надела рубашку с длинными рукавами?

Я вдеваю сережку в ухо, пока мама стоит в дверях ванной, одетая в коралловую майку и пару ярких шорт с рисунком фламинго. Наряд папы на этот день — такая же яркая гавайская рубашка на пуговицах и шорты цвета хаки. На ногах кроксы с носками. Они не могли бы больше выделяться как «люди из хижины», даже если бы попытались.

— Тебе это не нравится? — спрашиваю я, опустив взгляд на свой струящийся крестьянский топ и джинсовые капри. Честно говоря, ничего особенного, потому что планирую переодеться позже. А еще я не рассказала им о татуировке и пока не хочу… по некоторым причинам.

— Ты выглядишь прекрасно, как всегда, я просто не хочу, чтобы ты перегрелась.

Оу, она самая милая, все еще беспокоится обо мне.

— Мам, я буду в порядке. Кроме того, там много палаток для тени и отдыха.

— Мммм… — Она поджимает губы и смотрит на меня какое-то время, прежде чем войти в ванную и закрыть за собой дверь.

— Что ты делаешь? Тебе нужно в туалет? Я могу выйти…

— У вас с Джесси что-то происходит?

О, Боже.

— Эм… — Я надеялась избежать этого разговора с родителями до вечера, если они вдруг расстроятся из-за этого. — Почему ты так думаешь?

— Твой отец нашел пару трусов в спальне, когда мы заносили вещи.

Черт.

— Я постирала простыни, не волнуйся.

— Хейден Элизабет! — Она шлепает меня по руке и затем, тихим голосом, спрашивает: — Ты спишь с ним?

Мое лицо пылает жаром, и я не могу отрицать этого, даже если бы захотела.

— Мне двадцать шесть, мама.

— О, Боже! — Она закрывает рот руками и качает головой. — Почему ты до сих пор ничего не сказала?

— Эм, я думаю, это очевидно. Я была помолвлена с Лейном и все такое.

— О, прекрати. — Она снова тычет в меня пальцем. — Дорогая, ты же знаешь, что мы не такие родители. Пока ты счастлива, счастливы и мы.

Я знаю это, но хотела убедиться в том, к чему все идет, прежде чем что-то сказать.

— Я люблю его, — признаюсь я, опускаясь на бортик ванны. — Я просто… я люблю его.

— Я знаю, что любишь.

Мои глаза расширяются, несмотря на то, что в них собираются слезы.

— Правда?

Она кивает и садится на закрытый унитаз.

— Я имею в виду, я думала, может быть, все изменилось, но потом ты так переживала из-за того, что он пришел на вечеринку Джетта, и, в общем, это было несложно понять. — Мама берет мои руки в свои и улыбается. — Ты счастлива?

— Да. — Я давлю тихий всхлип, и она улыбается еще ярче, ее ноги возбужденно постукивают по плитке.

— Ты даже не представляешь, как я рада это слышать.

— Правда? — Я смахиваю слезу, а она смеется.

— Я обожаю этого парня, Хейден. И твой отец тоже. Он отличный отец для Джетта и никогда не относился к тебе иначе, чем с уважением.

Слава Богу. Не то чтобы это что-то изменило, если бы они не были рады этому, я уже упаковала и перевезла все, чем мы с Джеттом владеем, в Коул-Крик, но знание того, что они поддерживают это решение, определенно сделает переезд легче для всех нас.

— Я чуть все не упустила, — признаюсь я с придыханием. И рассказываю ей о письме и, как ни тяжело это признавать, о причине, по которой мне потребовалось так много времени, чтобы честно признаться в своих чувствах.

— О, Хейден. Я понятия не имела. И ни словом не обмолвилась, когда мы потеряли дом.

— Я не понимала, как сильно это меня беспокоит, пока не перешла в старшую школу, и не хотела смущать тебя или папу, вспоминая об этом столько лет спустя.

— Вещи, которые мы потеряли… они были материальными, милая.

— Дело было не в игрушках, велосипеде и мебели… — И я чувствую, что впервые осознаю это, когда говорю. — Дело было в чувстве, что мы теряем себя. Нашу основу. То, что делало нас цельными.

В ее глазах блестят слезы.

— Мы живем здесь. — Она кладет руки на свое сердце, а затем на мое. — Мы всегда жили здесь. И хотя это время в нашей жизни было самым тяжелым, именно тогда мы с твоим папой были ближе всего. И тогда мы стали самыми сильными.

— Я была такой глупой, — хриплю я. — Я смотрела на все это неправильно.

— Ты не была глупой. — Она утирает пальцами мои слезы и улыбается сквозь слезящиеся глаза. — Ты должна была пройти через это, чтобы это, с Джесси, значило то, что значит. На самом деле, если бы ничего этого не случилось, ты могла бы не встретить его. Возможно, у тебя не было бы и Джетта. Ты можешь такое представить?

Нет, и я не хочу пытаться. Джетт — моя жизнь, а Джесси… он — мое все.

— Он знает, что ты чувствуешь? — спрашивает мама.

— Я говорила ему, но планировала повторить это сегодня вечером во время фейерверка.

Она снова исполняет свой танец нетерпения, как раз, когда раздается стук в дверь ванной.

— У вас все в порядке? — спрашивает папа.

— Да, дорогой. — Мама делает жест молнией по губам и подмигивает. — Просто решила освежиться, пока Хейден делает макияж.

— Вы, женщины, странные, — бормочет он, а мама хихикает.

— Я так рада, что мы приехали на выходные, — говорит она взволнованно. — И я не могу дождаться, чтобы увидеть, что у тебя в рукаве.

Ха! Она даже и не догадывается…

ДЖЕССИ

— Слишком жарко для этого дерьма, — ворчит Джинкс, ожидая пива в баре, одетый в белые брюки, красную шелковую рубашку и черный жилет с блестящими золотыми пуговицами. Я одет точно также, только рубашка у меня синяя. — Я, блядь, не буду делать этого в следующем году.

— Да, будешь. — Я смеюсь, пиво уже в руке. — У мамы есть репутация, которую нужно поддерживать.

— Она сама прекрасно справляется со своей работой. Не понимаю, почему мы должны ей помогать. — Он кивает на толпу у пивной палатки, где Мама и Амелия общаются с группой дальних родственников. Все до единого одеты в традиционные польские костюмы, украшенные разноцветной вышивкой и лентами. У Амелии, как и у многих других молодых женщин, на голове тоже масса цветов.

— И где, черт возьми, Эйден? — Джинкс стонет. — Меня тошнит от того, что этот ублюдок выкручивается из этого дерьма, потому что он «работает». Он, наверное, растянулся на диване и смотрит игру «Брюэрс», а его грузовик заперт в гараже, чтобы никто не знал, что тот дома.

— Он написал сообщение и сказал, что будет здесь. — Возможно, позже, когда мама даст добро на то, чтобы мы убирались из этого дерьма, но появиться ненадолго лучше, чем не появиться вообще.

— Лучше бы он был. — Джинкс меняет свои деньги на кружку полную пива, и делает столь необходимый глоток. — Боже, как хорошо.

Я смеюсь, когда движение у входа в палатку привлекает мое внимание, и отец Хейден входит туда с Полом.

— О, мой гребаный Бог, — вопит Пол, когда видит наши шикарные костюмы. — Теперь я все это видел!

Ладно, Джинкс прав. Нет причин, по которым мама не может сделать это дерьмо сама.

— Да, да, — ворчу я, принимая его руку и толкаясь в полуобъятиях. — Какого черта ты здесь делаешь?

— Хейден пригласила нас на выходные. Подумала, что мы захотим посмотреть на праздник.

— А. Ну, это хорошая идея, это точно. — Я поворачиваюсь к ее отцу, который смотрит на меня так, будто знает немного больше, чем я. — Привет, Чак. Как дела?

Он поднимает подбородок под прищуренными глазами.

— Джесси.

Черт. Не очень хороший знак.

— Хейден тоже здесь? Миссис Фосс?

— Хейден должна была отнести свой пирог на конкурс, а потом они со Сьюзи собирались сфотографировать Джетта в его костюме с другими детьми. Ханна отвела своих малышей на карнавал.

— О, мило. Эй, позвольте угостить вас пивом. — Или десятью. Все, что потребуется, чтобы он не захотел утопить меня в своем бассейне.

— Спасибо. — Он прислоняется к импровизированной барной стойке, пока я наливал ему и Полу по кружке и заново знакомил их с Джинксом, поскольку прошло уже много времени. — Хорошее у вас тут мероприятие.

— Да, это практически главное событие лета. Наш эквивалент окружной ярмарки за вычетом сельскохозяйственных животных. У нас есть карнавальные аттракционы и игры, киоски с едой, продавцы ремесленных изделий, музыка и танцы, даже фейерверки в темное время суток, потому что фестиваль всегда совпадает с выходными четвертого июля.

Бармен ставит две кружки пива на барную стойку, и, взяв одну, ее отец наклоняет голову к выходу.

— Пойдем поищем девочек.

— Конечно. — Когда Пол остается с Джинксом, я понимаю, что на самом деле мы не ищем девушек. Несмотря на мое удивление при виде его сегодня, я готов ко всему, что он задумал. Я был готов четыре года.

Мама оглядывается, когда мы проходим мимо, поднимает руку, чтобы помахать, и ярко улыбается. Чак вежливо машет в ответ.

— Как у тебя дела? — спрашивает он. — Слишком занят работой, раз уж они на пенсии?

— Достаточно занят, я думаю.

Мы продолжаем идти и проходим мимо пары, играющей народную музыку. Он нажимает на аккордеон, она поет и бьет в маленький барабан, а я роюсь в кармане, чтобы найти немного денег для их шляпы.

— А вы как? Как дела на работе?

— Отлично. Похоже, через три года я наконец-то смогу выйти на пенсию. С нетерпением жду этого.

— Хейден сказала, что вы хотите еще порыбачить. Если будете в этих краях, дайте мне знать. Я могу сводить вас в некоторые из моих секретных мест.

Он смеется.

— Да, мы должны это сделать. Я имею в виду, если ты собираешься встречаться с моей дочерью, мы должны хотя бы узнать друг друга получше.

И вот мы начинаем. Я замедляю нашу прогулку в месте, которое позволит нам уединиться, и делаю глубокий вдох.

— Тебе не кажется, что еще рановато? — спрашивает он. — По всем параметрам?

— Я уже давно в нее влюблен, сэр.

— Я в курсе. Но все равно это как-то быстро. Тебе нужно думать о мальчике.

Я не могу спорить с ним по этому поводу.

— Я бы не сделал ничего такого, что могло бы обидеть или смутить Джетта.

— Она долгое время шла по накатанной. Но если взглянуть на нее сегодня… она выглядит счастливее, кажется счастливее. Более довольной.

— Правда? — Я тоже это заметил, но не был уверен, что это просто я не выдаю желаемое за действительность.

— Ты будешь тем, за кого она, наконец, выйдет замуж, — говорит он совершенно серьезно, и я чуть не роняю кружку. Усмехаясь, тот протягивает руку и трясет меня за плечо. — Держись за нее лучше, чем за это пиво, сынок.

— Я планирую это сделать, сэр.

— И любить ее до смерти тоже.

— Уже.

— Тогда все в порядке. — Он опускает подбородок. — Теперь о тех секретных местах для рыбалки…

ХЕЙДЕН

— Ты выглядишь так красиво, сладкий горошек! — Я притягиваю Джетта в объятия, из которых он, конечно, вырывается как можно быстрее, потому что рядом Макс и Джоуи.

— Тебе лучше обнять меня получше, чем ее, — говорит моя мама, раскрывая свои объятия для него.

Он вздыхает, но подчиняется, и Бекка смеется.

— Дети. Клянусь, эти двое собираются свести меня в могилу раньше времени. И, вероятно, к концу дня. — Она показывает жестом на своих мальчиков, которые пытаются щелкнуть друг друга в промежность мини-слингами, которые они выиграли в карнавальной игре. — В любом случае, я слышала, что ты участвуешь в конкурсе пирогов. Дженис знает?

— Да, и мы разработали стратегию. — Я не питаю особой злобы к Микайле, но не отказалась бы надрать ей задницу. Просто чтобы убедиться, что она знает, что я серьезно отношусь к своему месту в этом городе и к своему мужчине тоже.

— Ну, я уверена, что у вас обеих все получится, — говорит Бекка. — И не забудьте, что если вы выиграете, то должны будете выбрать своего польского принца для последней части.

— Подожди, что?

Она кивает.

— Пироги разрезают на шесть частей для судей, и всегда остается один кусок. По традиции, после объявления победительницы, она находит в толпе своего принца и скармливает ему остаток. Это совершенно нелепо, но толпе это нравится.

Ну, ладно. Дженис не поделилась этой лакомой информацией, но, опять же, она, вероятно, планирует выиграть.

— В любом случае, мне нужно немного покормить этих ребят, — объявляет Бекка. — Не хотите встретиться через час или около того возле игр, чтобы они могли сыграть еще один раунд?

— Звучит неплохо! — улыбаюсь я и машу мальчикам, пока она ведет их к палаткам с едой.

— Мама, мы можем поиграть в игры сейчас? — Джетт дергает меня за руку.

— Вообще-то, милый, мы должны найти твоего папу. Я хочу сделать фотографии, где вы вместе.

Мама усмехается и наклоняет голову в сторону сборища мужчин в костюмах.

— Он вон там. И наблюдал за тобой больше, чем разговаривал со своими друзьями.

— О. — Жар заливает мои щеки, когда я следую ее примеру, и, конечно, вот он, выглядит нарядно. — Вау.

— Да уж. Жаль, что твой отец не поляк, — шепчет она, и я смеюсь, когда мы подходим к нему.

— Малыш! — Джесси передает свой напиток Джинксу и наклоняется, чтобы подхватить нашего сына. — Бабушка тебя нарядила, я смотрю.

— Мне жарко, — вздыхает Джетт, и все мужчины в группе бормочут свое согласие.

— Еще пару часов, и мы сможем надеть шорты, обещаю. — Внимание Джесси переключается на мою маму, и он улыбается. — Здравствуйте, миссис Фосс. Рад видеть вас здесь сегодня.

Мама кивает.

— Прошли годы с тех пор, как мы приезжали на фестиваль. Я не помню, чтобы он был таким большим.

— Он расширяется каждый год, клянусь.

— Что ж, нам придется записать его в календаре на следующий год. Надо помочь внуку праздновать праздник его корней, не так ли? — Она протягивает руки к Джетту и прижимает его к своему бедру. — Давай найдем дедушку и перекусим, хорошо? Я слышала, что у них здесь лучшая грудинка.

— А можно мне вместо этого куриные котлетки? — спрашивает Джетт, и Джесси смеется, когда они отправляются в путь.

— Он не нагрубил тебе по поводу наряда?

— Немного, но твоей маме было не до этого.

— Спасибо, что позволила ему это сделать.

— А почему бы и нет?

Он пожимает плечом.

— Потому что это хреново?

— Это твоя семья, Джесси. Твое наследие. И его тоже. — Я тянусь к его руке, и наши пальцы естественно переплетаются. — Кстати, ты выглядишь красавчиком. Мне особенно нравятся брюки.

— О, да? — Его глаза сверкают, когда он смотрит на меня. — Они немного тесноваты.

— Я заметила. Они демонстрируют твою задницу.

— И мой перед тоже.

Мои щеки розовеют.

— И это я тоже заметила.

— Ты уверена, что я тебе нужен не только из-за члена, городская девчонка? — придвигается он, поднимая руки к моим бедрам.

— Это определенно плюс, но это не единственная причина.

— Хм. — Джесси скептически прищуривает глаза, но его ухмылка говорит о том, что он играет.

— Есть кое-что, что я хотела тебе сказать, — говорю я, гладя его грудь.

— Хорошо…

— Я перевезла все свои вещи сюда. И вещи Джетта тоже. Джинкс помогал.

— Правда? Ты попросила моего брата помочь, а не меня?

— Да. Я все еще доказываю свою состоятельность, помнишь?

— Я уже сказал тебе, что все в порядке, детка.

— Еще не совсем.

— Ты меня убиваешь. Я просто хочу уже поцеловать тебя, — хрипит он, опуская голову настолько, что его нос упирается в мой.

— Ты получишь это сегодня.

— Да? Когда?

Я провожу дразнящим пальцем по его губам.

— Ты узнаешь когда, парень из братства. Поверь мне.

ДЖЕССИ

К тому времени, когда мы танцуем польку на территории фестиваля и доводим себя до потного состояния, наступает середина дня, и толпа уже вовсю ревет.

— Я пойду домой, приму душ и переоденусь, — бормочу я Джинксу и Эйдену, который, наконец-то, появился час назад. — Я чертовски воняю, и мне нужно вернуть леди.

Эйден смеется.

— Держись крепче, Ромео. Они собираются объявить результат конкурса пирогов, и ты знаешь, что мама захочет сфотографироваться со всеми нами, когда она победит.

— Можем мы все быстро помолиться, чтобы Микайла не победила ее снова? Я не могу слушать ее причитания и стоны еще год, — ворчит Джинкс, пока мы идем к стенду с пирогами, где уже начала собираться толпа.

— Ты должен признать, что это было довольно забавно, — говорю я, вытирая потное лицо рукавом.

— Оглядываясь назад, да, но только потому, что все уже почти закончилось. Или мы на это надеемся. — Эйден ухмыляется.

Мы пристраиваемся позади Чака и Сьюзи, а также Пола, Ханны и их детей, и Джетт практически ползет по моей ноге, чтобы лучше видеть.

— Мамы не видно, — говорит он, когда я поднимаю его на плечи. — А вот и она! И бабушку тоже!

В передней части палатки, выстроившись за кучей в основном съеденных пирогов, десять лучших дам Коул-Крика улыбаются, терпеливо ожидая своих результатов. В какой-то момент, с тех пор как я видел ее в последний раз, Хейден переоделась в белое платье без рукавов, которое струится по ее изгибам, как волосы по плечам. Я не могу отвести взгляд.

— Твоя мама выглядит очень красиво, не так ли? — спрашиваю я Джетта. — Ты думаешь, она выиграет?

— Ага. И бабуля тоже.

— Очень на это надеюсь.

— Дамы и господа, настал момент, которого вы все ждали. Время короновать нашу принцессу польских пирогов! — Брен Бишоп шагает к концу шеренги, микрофон в руке. — Я сам имел удовольствие попробовать каждый из этих вкусных творений и должен сказать, что в этом году решение было очень трудным.

Мама рядом с ним закатывает глаза, а Хейден пытается удержаться от смеха. Микайла занимает другой конец очереди, держа в руках корону и тревожно улыбаясь. — Без лишних слов, давайте перейдем к результатам. На третьем месте у нас миссис Яниковски и ее классический вишневый пирог. Всегда приятно, миссис Джей, но я считаю, что в этом году вы превзошли себя. — Публика аплодирует, когда миссис Джей принимает свой трофей и обнимает Брена почти непристойно, что вызывает смех в толпе.

— Ух! — Брен отстраняется, обмахивая себя карточкой с результатами. — Даже не представляю, какое поздравление я бы получил, если бы вы выиграли, миссис Джей.

Она бросает на него взгляд и возвращается на свое место. Он делает еще один вздох, поправляет рубашку и возвращает свое внимание к карточке. — Переходим ко второму месту… — Он делает паузу и сглатывает, и я буквально вижу страх в его глазах. Мы все видим.

— Черт, — бормочет Джинкс. — Кто покупает водку?

— Всего одно очко разделяет первое и второе место, и второе место в этом году заняла не кто иная, как миссис Эндерс с ее невероятным кокосовым кремом.

Толпа аплодирует, а Мама натягивает улыбку, которая на удивление более искренняя, чем я ожидал.

— Спасибо, Брен. — Она наклоняется, чтобы поцеловать его в щеку, и принимает свой трофей без происшествий, в то время как каждый из нас, детей, стоит и ждет, что с ее головы вот-вот сорвется макушка. Но этого не происходит. Она просто возвращается на свое место, подмигивает Хейден и слегка подталкивает ее локтем.

— А теперь наш главный победитель, — медленно говорит Брен, сканируя остальных участников, чтобы оттянуть момент. — С ее карамельным яблоком, нашей новой принцессой польского пирога стала новенькая Хейден Фосс.

У Хейден расширяются глаза, и Мама вскрикивает, указывая на Микайлу.

— Отдай мне корону!

Лицо бедной Микайлы краснеет, но она отдает корону, чтобы Мама могла надеть ее на голову Хейден.

Джетт кричит с моих плеч:

— Хорошая работа, мама!

— О, спасибо, черт возьми, — вздыхает Эйден.

— Поздравляю, Хейден, — говорит Брен в микрофон. — Ты знакома с нашей традицией? Знаешь ли ты, что ты должна сделать сейчас?

О, черт, я забыл об этой части.

— Знаю, — говорит она с яркой ухмылкой, поднимая тарелку с пирогом и направляясь к толпе.

— Это буду я, — Джинкс вскидывает плечи и надувает грудь. — У меня хорошее предчувствие.

— Подумай еще раз, придурок.

В прошлом году я сбежал, прежде чем Микайла смогла найти меня в толпе, но в этом году… эта девушка и этот пирог — мои.

Толпа смещается перед нами, и вдруг передо мной стоит Хейден, хлопая ресницами над потрясающими темными глазами и розовыми губами, которые я не целовал слишком давно.

Эйден берет Джетта с моих плеч, а Хейден с улыбкой делает шаг вперед.

— Итак, есть одна вещь, которую я должна сделать, — говорит она уверенно. — Самое смешное, что… это не входило в мои планы. Я даже не знала об этом пару часов назад.

— О? — Я подаюсь вперед, прекрасно понимая, что сотни людей, в основном мои друзья и соседи, наблюдают за нами.

— У меня было что-то совершенно другое задумано на сегодня, но это… — Она поджимает губы, ее ноздри слегка раздуваются, а на щеках появляется румянец. — Это кажется идеальным, — хрипит она.

— Ага. — Давай, детка, спроси меня.

— Джесси Эндерс, будешь ли ты моим принцем? — Она предлагает мне тарелку с пирогом, и я принимаю ее без колебаний.

Толпа аплодирует, и я смеюсь, когда они начинают скандировать:

— Накорми его! Накорми его! Накорми его!

Ухмыляясь и следуя традиции, Хейден набирает вилкой пирог и отправляет его мне в рот.

— Так чертовски вкусно, — бормочу я, обхватывая липкую сладость. Я жду, что она предложит мне еще, но вместо этого она забирает тарелку и передает ее Джинксу.

Черт…

— Я хочу сказать кое-что еще, — говорит она, протягивая мне обе руки. — То, что я должна была сказать давным-давно.

— Детка, тебе не нужно делать это сейчас, не перед всеми…

— Но мне нужно. — Она отводит плечи назад и переворачивает запястье, показывая мне свою татуировку… которая не совсем такая, какой я ее помню.

— Вау. — Когда, черт возьми, она это сделала?

Блеск эмоций в ее глазах, когда она указывает на то, что, как я понимаю, является датой, расположенной на хвосте одной из этих падающих звезд. Там тоже новый сценарий.

— В этот день, почти семь лет назад, ты появился в моей жизни буквально из ниоткуда. Мы провели вместе меньше часа, но ты заставил меня почувствовать себя единственной девушкой в мире в тот вечер. Ты был милым, добрым, веселым, терпеливым и… — На мгновение ее лицо искажается, прежде чем она возвращает себе самообладание. — И я поняла, прямо тогда, под этими звездами, что ты был кем-то особенным. Тот, кого я никогда не забуду. Но я не была готова. И мне предстояло еще немного повзрослеть, прежде чем я смогла осознать всю значимость тех нескольких мгновений с тобой. — Хейден скользит пальцами по надписи, и у меня в горле встает комок. — Но я знала достаточно, потому что в ту ночь я загадала желание о тебе. Ты — мое сбывшееся желание, Джесси, как здесь и написано.

Киваю и пытаюсь сглотнуть от давления в груди, но это самое большее, что я могу сделать, не сломавшись на глазах у всех. Когда просил ее быть храброй, я точно не ожидал этого.

— Наш путь не был легким, но ты с самого начала отстаивал то, что считал лучшим для нашей семьи. Ты оставил свои чувства в стороне и позволил мне делать то, что я считала нужным, хотя я знаю, что это было чертовски больно. Ты приходил каждые две недели и так много раз в промежутках между ними, когда в этом не было необходимости. Ради Джетта, ради меня и ради нас. Ты был моим партнером во всем, что имело значение, и, хотя мы не были вместе, мы никогда не были и порознь. Мы разделили так много маленьких моментов вместе. Моменты, которые в то время казались пустяковыми, но в итоге стали значить больше всего. Моменты, которые проникали глубоко и цепляли, не давая ни одному из нас отпустить их. Моменты, которые заставили меня полюбить тебя даже больше, чем я думал, что это возможно.

— Хейден… — Я притягиваю ее к себе, руками скользя по ее волосам, нуждаясь в ее близости. Мне нужно дышать ее воздухом, потому что я не могу насытиться своим собственным.

Но она прижимает палец к моим губам, отталкивается и опускается передо мной на одно колено.

Клянусь Богом, в этот момент мир немного переворачивается, потому что толпа расплывается, мои колени дрожат, и, черт возьми, у нее кольцо.

— Джесси Аарон Эндерс, ты не только мой партнер, отец моего сына, а теперь и мой принц, но ты — любовь всей моей жизни. Я буду польщена и благословлена, если ты согласишься стать моим мужем…

Я поднимаю ее на ноги и накрываю ее рот своим, прежде чем она успевает закончить предложение, потому что, черт возьми. Блядь. Да.

Смутно я слышу, как толпа разражается еще громче, чем раньше. Меня похлопывают по спине, но все это не имеет такого значения, как женщина в моих объятиях. Женщина, которую я хотел, о которой мечтал и вокруг которой строил свою жизнь. Женщина, с которой я хочу иметь детей. Женщина, с которой я хочу состариться. Женщина, которую я так долго хотел видеть своей женой.

— Это да, парень из братства? — Она улыбается мне в губы, когда я прерываю поцелуй, чтобы перевести дыхание.

— Я не знаю, городская девчонка… — Я достаю бриллиант, который носил в кармане в течение последнего месяца, и хранил в ящике стола четыре года, и протягиваю ей, чтобы она посмотрела.

— Наконец-то, черт! — кричит один из моих братьев.

Хейден прыгает в мои объятия, ее ноги обвивают мою талию, пока я кружу нас по кругу и целую ее, пока все, кроме нас двоих, не исчезает.

— Я люблю тебя, — обещаю я ей, надевая кольцо на ее палец, а затем протягивая свое, чтобы она могла сделать то же самое.

— Я люблю тебя, — обещает она в ответ. — Мы действительно это делаем?

— А разве можно было сомневаться?

Она смеется.

— Я не знаю. Некоторое время все было довольно зыбко.

— Просто хотел, чтобы ты была уверена.

— Я никогда не была так уверена в чем-либо в своей жизни.

— Ты хочешь сбежать?

— Я бы с удовольствием, но я знаю, что ты хочешь венчаться в церкви ради мамы.

— Правда. — Я краду еще один поцелуй, который превращается в еще один долгий, тлеющий обмен, после которого мы задыхаемся и хватаемся друг за друга. — Ты хочешь пойти домой и потрахаться?

— Ммм, мне нравится ход твоих мыслей.

— Это значит «да»?

— Почему я все еще одета, парень из братства?

Я смеюсь и веду ее домой, и мы не выходим из спальни, нашей спальни, до воскресного дня, когда Ханна приходит с Джеттом.

А потом мы втроем забираем трейлер, полный их вещей, и везем его обратно в дом, который я построил для нас.

Дом, где мы будем создавать воспоминания и делить все оставшиеся моменты жизни.