Мяч круглый, поле скользкое

Глава 23

— Доктор, Вы помните, когда у меня шалили нервы, Вы мне что посоветовали?

— Завести любовника!

— Так вот, объясните мужу, что я не бл#дь, а лечусь!

Валерий Лобановский всё нервничал, нервничал, а когда «Кайрат» потянулся на поле — вдруг успокоился. Сел на лавку рядом с Аркадьевым и отрешился от суеты и волнений последних дней. Состав по сравнению с тем, что выходил на поле стадиона «Пахтакор», чуть поменялся. Будет во втором тайме Севидов, вчера отлично показавший себя во встрече дублёров, но вот недосчитались Лисицына. Вместо него пришлось ставить молодого Шведкова — у Масика-то ещё матч дисквалификации. Впрочем, третий номер не такой уж и зелёный — за основу играть доводилось, ну и в дубле практику получал. Авось, не подведёт.

Пополнение алкогольное — ещё в санатории у Довженко, туда же и Лисицын со Степановым отбыли. Кашпировский обещает двоих из этих товарищей восемнадцатого выдать на-гора — можно ближе к концу игры на замену выпустить Мишу Посуэло и бывшего защитника «Зенита» и сборной СССР Василия Данилова. На весь-то матч у них дыхалки не хватит, а вот на последних минутах, да против уставших соперников — могут побороться. Посмотрим, те ли это легенды, или сдулись полностью.

А Вальку Трояновского можно семнадцатого за дубль проверить — тоже ведь чуть не год без практики. Трофимку пока продолжают готовить в антиалкогольном санатории. Не по профилю, конечно, но и ОФП там могут дать неплохую, если надо — особенно если Доброслава с прутиком попросить рядом постоять. Вава с Гаринчей уехали, теперь Арисагин там — единственная чернокожая звезда. Решил Лобановский поставить его на ответный матч с «Пахтакором», и вообще к тому времени сильнейший состав подготовить к дебюту.

Матч начался с того, что торпедовцы откатились к своим воротам и играли чисто на отбой. Что-то уж совсем на себя не похожи. До этого, судя по газетам, они неплохо сыграли у себя с тбилисским «Динамо», однако этих грузин не раз и не два обвиняли, что между собой они очки пилят, не выпуская сильнейшие составы, а просто наигрывают молодёжь и дают отдохнуть ветеранам. Получилась ничья — 0:0. В общем, их дело. Ни та, ни другая команда — не соперник. Одни гораздо выше в таблице, а вторые явно будут играть в переходном турнире, и неизвестно, удержатся ли в Высшей лиге.

Гол назревал. Нельзя девяносто минут выпихивать мяч в ауты и на угловые. С углового как раз и получилось. Сегизбаев всё приставал к нему, чтобы показал, как делается «сухой лист».

— Огромная практика нужна! Я по триста раз в день отрабатывал, ну и удача ещё, — показал. Только с десятого раза у самого получилось. Тимур попинал, так ни разу за всю тренировку и не получилось.

— Чего не хватает? — скис ученик.

— Опыта.

— Ну, это дело наживное… — три дня наживлял.

Разбежался, поддал. Нет, не нажил ещё — однако мяч пустил очень удачно. Тот пролетел над вратарём и, подкручиваясь, угодил почти точно в голову стоявшему у дальней штанги Сергею Квочкину, вновь исполнявшему обязанности капитана. Боднул его нападающий, но мяч кручёный — не полетел в ворота, пошёл в обратном направлении вдоль ворот. Врезался в штангу, отскочил и, задев плечо вратаря, влетел, наконец, в сетку. Повезло? А может, те девятьсот ударов, что Тимур за три дня наколотил после тренировок?

Записали автоголом. Жаль! Приз газеты «Труд» лучшему бомбардиру ещё никто не отменял.

Второй в ворота кутаисцев забил опять Квочкин — ну хоть этот точно на него будет записан. Начали издалека. Торпедовцы всё же решились на контратаку. Увлеклись, мяч потеряли — после неточного удара Джемала Херхадзе он отскочил к другому нападающему грузин Гарри Кикава, и тот пробил с ходу. Попал в перекладину — чуть ниже, и молодой Швед бы не взял, а так мячик отлетел прямо в ноги защитнику «Кайрата» Владимиру Асылбаеву, и тот, развернувшись на пятачке, мощным ударом послал его на половину кутаисцев. Первым подоспел молодой полузащитник Бауржан Баймухамедов, чуть пробежав с мячом, отпасовал Квочкину. Защитники такой скорости от алма-атинцев не ожидали: рванули за Сергеем, но поди догони ветер в поле. Горбыль показал, что будет бить, а сам побежал дальше. Вратарь на обманку клюнул, бросился туда, куда, как ему показалось, должен был прилететь круглый, а капитан спокойно завёл его в самые ворота. Ну, если на приз газеты «Труд» не получится, то уж премия «за самый красивый гол», что учредил Тишков, первого претендента получила. 2:0.

Если вы злитесь на обидчиков, знайте — ваши нервы прекрасно успокоят мята и ромашка, которые прорастут на могилах ваших врагов.

В раздевалке кутаисцев стоял ор на смеси нескольких языков. Так примерно двух — ну да: мата грузинского и мата русского.

Юрий Севидов в первой половине не играл — тренерский штаб решил сходу в рубку его не отправлять, выпустить после перерыва. Прижало от выпитой на лавке запасных воды — жара набросилась на Алма-Ату. Пошёл в туалет — нужно пройти мимо отведённого торпедовцам помещения, а там крики и ругань. Ну, есть повод — летят 0:2 и ничего сделать не могут. В туалете на выходе встретился с одним из защитников. Третий номер! Разбирали же вчера. Точно — Абзианидзе Георгий. Здоровый, гад, даже на полголовы выше немаленького Юрия, и в плечах го-о-ораздо ширше. Толкнул умышленно плечом — как будто враги. Юра был в новенькой форме, и смотрелась она по сравнению с грязным, застиранным одеянием торпедовца вызывающе. Так ещё и сейчас на второй хаф выйдут все в новой и чистой! По десять комплектов на каждого получили. Есть потеплей, есть совсем для жары — почти как майка без плеч. Диковатый видок. И трусы удлинённые тончайшего капрона тоже смотрятся так, словно послевоенные времена вернулись, но крой другой — те-то были широченные, а в этих ни грамма лишней ткани. Всё по фигуре — недаром приезжали их со всех сторон обмерять. Сейчас на стадионе Абгольц финт учудил под вопли трибун: мячик в аут выбили, а он на ходу футболку снял и со скамьи запасных свежую схватил — у всех заранее приготовлены. Сразу и забегал резвее. Не все поменяли, но человека три то же проделали. Как на них косо потом грузины зыркали! Им-то весь матч в грязной и потной бегать. А мы — богачи!

Менял Севидов маленького, подвижного как ртуть Михаила Тягусова — у того опять разболелась нога, так что как раз вовремя. Вышли из почти прохлады под стадионом на жару. Вечер уже, а солнце на небе, и ни ветерка. Непривычно москвичу. Прогретая за день земля прямо пышет зноем. Сразу к нему и приклеился толкач туалетный — «тройка» торпедовская, Абзианидзе. Однако не грубит, старается прямо чуть ли не по-джентльменски играть. Да уж! Наделал случай с «Шахтёром» шуму. Да и им дорого, поди, обошёлся порыв Масика. Может, будь он в воротах, так если не с победой, то с одним бы очком уехали из Ташкента.

«Торпедо» за пятнадцать минут собралось и настроилось дать бой. Интересно, какой мат подействовал — русский или грузинский? Вообще, как только кутаисцы начали играть не на отбой, а слаженной командой, сразу почувствовалась разница в мастерстве. Они были техничнее! Точнее отдавали передачи, чётче открывались, создавали комбинации. Выручало пока то, что торпедовцы резко кинулись отыгрываться и все рванули вперёд — из-за этого между защитой и полузащитниками появились огромные прорехи. В одной такую атаке их «семёрка», Вартан Чхартишвили, мяч потерял, и его перехватил Валька Дышленко. Пробежал с мячом несколько метров, а потом использовал заготовку против «Шахтёра», то есть длиннющим пасом забросил круглого прямо под ноги Юрию.

Чувствуя за спиной горячее дыхание приклеившейся «тройки», Севидов решил от мяча сразу избавиться, перевести на правый фланг открывающемуся Квочкину — и тут заметил: будто прочитав его мысли, вратарь стал смещаться вправо и открыл половину ворот. Удар — и коричневый кругляш уютно устроился в сетке. Набежавший Абзианидзе не дал порадоваться моменту. Специально он это сделал, или просто не успел затормозить — но вот на полном скаку врезался громадный грузин в Севидова. Тот следом за мячиком тоже влетел в ворота и запутался в сетке, как бабочка в сачке. И, как назло, в больную щёку верёвка врезалась! От боли чуть сознание не потерял. Надо уже пойти, вырвать этот зуб к чёртовой матери — ни фига лечение не помогают. Сейчас деньги появятся — вставит золотой. Хотя есть на что потратиться — спортивную-то форму, конечно, выдают в любых количествах, только попроси, но в остальном разут, раздет после тюрьмы. Не пойдёшь ведь в трениках на концерт какой. Эх, железный придётся ставить. Ну, будет четвёртый.

Выпутался из сетки, ожидал чего-нибудь оскаленное от грузина-защитника услышать и увидеть, а тот вместо этого помогает ему подняться и извиняется. Чего такое в мире творится?

И всё же мастерство и наигранность сказались в конце второго тайма: сначала сольный проход совершил их нападающий Джемал Херхадзе, и молодой кайратовский вратарь направление удара не угадал — в разных направлениях полетели мяч и Швед. А за пару минут до свистка этот же Херхадзе с «семёркой»-Чхартишвили разыграли классную комбинацию, оставив всю защиту «Кайрата» не у дел. И ведь играть ещё. Всей командой бросились к воротам, защитники уже сами в рамку влезли, подставляя спины и бока под удары. Выстояли… Свисток, как волшебный сигнал у гипнотизёров: «А теперь вы уснёте». Все и попадали — так выдохлись. Может, и не зря Балерина их гонять начал — не хватает ещё у мужиков дыхалки на весь матч. Так это ещё «Торпедо» из Кутаиси было, по существу — аутсайдер группы. А через три дня играть с лидером, тбилисским «Динамо». Сегодня их «Пахтакор» у себя экзаменует — может, хоть там подвымотаются.

Про себя же Юрий точно понял: в основе, а не в дубле, ему весь матч пока точно не простоять. Сдохнет.

На предприятии, где сейчас тружусь, очередное закручивание гаек. Запретили домино, говорят — игра относится к азартным (можно играть на деньги). Вот нахрена они это сказали? Второй день хожу, придумываю правила игры в домино на деньги, вместо того, чтобы нормально работать.

Шанойло Опанас Олегович высыпал доминошки из коробочки, перевернул пару рубашками вверх и начал интенсивно размешивать. Злость вымещал на чёрных прямоугольничках.

— Ни, вот кажи, Карл Иванович, чого они не могут весь матч за здравие? Прямо сердце в последние три минуты биться перестало. Какой-то расстрел был, а не игра. Повезло в очередной раз. Так це с последней в группе командой, которую тбилисское «Динамо» обдирает, шо ни рик. А через три дня с цей «Динамой» играть как раз. Под орех воны нас разобьють.

Кальтенбруннер взял свои доминошки и посмотрел на играющего с ним в паре Готлиба Рейнгольдовича Миллера, Тот кивнул головой, показывая, что 1–1 у него, и первый ход за немецкой командой.

— Да, мой отец говоррил, что вся сила мюнхенской «Баваррии» — в атлетизме. Наши не рразвиты физически. Вы бы видели мюнхенских футболистов, когда они выходили на поле — сплошные бугрры мышц! В трридцать вторром, я пацаном ещё был, «Баваррия» перрвый рраз чемпионом Геррмании стала. И вот они уже тогда как заведённые бегали всю игрру, а у наших сегодня, черрез соррок лет, не мускулы, а кисель. Где им выстоять прротив высоких и техничных грузин. И ррост тут имеет значение! В «Кайррате» все низкие, прроигррывают головой и у своих воррот, и у чужих.

— А Трофимка Арисагин тоже ведь невысокий — а как забивал, когда играл, — защитил «Кайрат» Алим Байшалов.

— Согласен с технологом, — грохая первой доминошкой по столу, улыбнулся заместитель директора Мебельной фабрики. Он вырвался наконец из пионерского лагеря. Котельную откопали — на счастье, прочные стены спасли оборудование. Придётся всё отмыть от грязи и перебрать, но хоть не с нуля начинать. Строительство нового клуба запустили, здание административного корпуса воздвигается прямо на глазах. Добыл Первый секретарь товарищ Тишков оцилиндрованное бревно, теперь огромный сказочный терем строят вместо бетонной коробки, сложившейся, как карточный домик, под ударами стихии.

— Я и не споррю! Есть настоящие волшебники мяча. Но прредставьте себе, что тот же Аррисагин будет, скажем, метрр восемьдесят пять, и весом под сотню кило. Он выигррает любой веррховой мяч! Защитники будут от него отскакивать как от стенки, — Карл Иванович поднялся на все свои два без чего-то и боднул воздух, изображая, как огромный Трофимка будет играть головой.

Впечатляло. Все представили целую команду двухметровых гигантов и ползающих где-то по пояс им пахтакоровцев.

— Не. Вон Пеле — тоже не гигант. И Трофимка, и Гарринча — да все великие невысокого роста, — не согласился молодой технолог.

— А Стрельцов, а Франц Беккенбауэр? Вот они-то высокие, — не сдавался Карл Иванович. — Готлиб Рейнгольдович, вы что думаете?

Миллер, в противоположность своему земляку… Нет, земляки — это выросшие в одном месте. Миллер был из поволжских немцев. Когда разгоняли республику перед войной, его семье досталась Алма-Ата. Соотечественнику… Ну так и отечества разные. Единоверцу… Один — католик, другой — лютеранин, но оба — коммунисты. И нации, скорей всего, не так чтобы совсем одной. Кальтенбруннер из Австрии корни имеет, а Миллеры когда-то переселились из того самого Эльзаса, что таки достался Франции, несмотря на преобладание немецкого населения.

Так вот, Миллер, в отличие от тоже-немца, был маленький вёрткий толстячок с большущей лысиной и остатками чёрных как дёготь волос. Ну ни каким боком на белокурую бестию не походил. А, нет! Всё же есть в нём нордическая черта: любил сосиски.

— Да, для некоторых позиций в футболе — вратарь, центральный защитник, центральный нападающий — рост может иметь важное значение. Важное, но не решающее. Футбол — это такой вид спорта, где требуется гармоничное развитие и сочетание множества качеств. Сила, скорость, ловкость, координация, выносливость… Ко всему высокие требования. Одного роста для хорошей игры недостаточно. Это преимущество легко нивелировать серьёзными пробелами в чем-то другом. Мастерство, тактика, скорость…

— Во! Бачишь, Карл Иванович, шо грамотна людина гутарит? Хармоничный!!! — завскладом со всей дури припечатал тройки-дубль, закрывая одну из веток растущей кракозябры.

— Думаю, что через три дня высокие грузинские футболисты из Тбилиси ваши доводы, уважаемый Опанас Олегович, опровергнут.

— Та я й спорить не стану, це буде матч смерти.

— Карл Иванович, а я слышал, что вы были на том «Матче Смерти». Правда? — Алим Байшалов постукал по столу, показывая, что ходить ему нечем. Поторопился Олегович, тройки закрывая. Не подумал о партнёре.

Кальтенбруннер примостил свою доминошку, положил костяшки на стол, оглядел соратников и, понизив голос до шёпота, сказал:

— Наверрное, нельзя говорить, но и в книге, и в фильме — неправда.

— Как это? — аж привстал Алимка.

— Я ведь в партию вступил… Мне, наверрное, нельзя говорить, такое…

— Не, не, Карл Иванович, я сам почти коммунист! Правда — она важней. Если соврали режиссёры и писатели…

— Лев Кассиль, — мотнул головой по-овечкински Кальтенбруннер.

— Да хоть Пушкин. В чём неправда? Не было подвига? — чуть не плакал технолог. Ориентиры жизненные рушились.

— Подвига? Был подвиг! Только не так, как показано в фильме.

— Не тяни, говори уже, — стукнул доминошками Миллер.

— Матчей было около десяти — я не на всех был. Я ведь как раз работал на том аэродроме, там подземное хранилище делали для горючего. Видел пять встреч, в том числе и с этими якобы зенитчиками.

— Так а с кем ещё играли? — все уставились на «разоблачителя».

— В Киеве стояли венгерские части и румынские. Вот в основном с венграми и играли, да ещё я был на одной встрече с румынами — тогда русские выиграли, 8:1.

— Венгры, румыны… Они же за нас? — не поверил Алимка.

— Сейчас-то? Ну… условно, да и то не очень. А во время войны венгерские, а особенно румынские фашисты зверствовали почти на всей Украине. Особенно в Одессе. Грабили там всё и всех, пока немцы их хоть чуть не приструнили.

— Ну ничего себе союзнички, — присвистнул молодой казах.

— Так я продолжу. С немцами был матч, но я на него не попал — прорвало трубопровод, восстанавливали. Они проиграли, и тогда начальство решило на следующий день или через день устроить матч-реванш. Я слышал, что киевляне отказывались, но их заставили. За немцев уже не те зенитчики с нашего аэродрома играли — собрали лучших футболистов со всех частей в Киеве и окрестностях. И они дали бой, но продержались только первый тайм, а потом, как и «Кайрат», просто сильно устали. «Старт», так называлась команда, выиграл. По-моему — давно ведь было, — пять — два. Или пять — три?.. И никто их не арестовывал, после этого они ещё играли с «Рухом» — это из полицаев команда в Киеве, тоже русские. Потом, я слышал, был донос, мол, раз это динамовцы, то они все были сотрудники НКВД. Вот тогда несколько человек арестовали. Потом я не знаю. Нас эвакуировали, к городу стали подходить отряды Красной армии.

— Так ты, Карл Иванович, говорил, что подвиг был. В чём он тогда?

— Пусть будет десять матчей, и пусть даже ты всё время выигрываешь. При этом всегда голодный — они ведь кое-как питались, да ещё и работали. Тяжело работали — грузчиками трудились. И вот выходишь против врагов и побеждаешь, и каждую минуту ждёшь, что арестуют за это. И снова выходишь, и опять побеждаешь. И вдохновляешь киевлян — вот, мол, этих фашистов можно бить, они не всесильны, не боги, а простые смертные. Да просто доставляешь радость очень тяжело живущим в оккупированном городе людям. Голодные, запуганные, выходили десять раз на игру с врагом и побеждали. Вот подвиг.

— Карл Иванович, тебе надо выступить и вот так рассказать это кайратовцам, чтоб и они о людях, приходящих на стадион за них болеть, вспомнили! Чтоб думали о нас, когда играют, — вскочил Алимка.

— А что? Я позвоню завтра Аркадьеву. Давай, Карл Иванович, готовься.