На арене с Гошей

После исполнения передних кульбитов. Ну как, недурно работаю?

Шел 1954 год - третий год моей работы в цирке. Наш аттракцион гастролировал в Сибири. Приехали в Иркутск. И вот однажды, а точнее 30 мая, едва закончилась утренняя репетиция, в цирке появилась невысокая старая женщина, назвавшаяся женой таежного охотника. Она предложила Сидоркиным приобрести у нее двух-трехнедельного медвежонка, добытого ее мужем.

- Купите, может, вы его к цирку приспособите, а нам он ни к чему.

Она извлекла из большой хозяйственной сумки медвежонка. Покрытый нежным пушком, весом меньше килограмма, он еле передвигался, был почти слепым. Было ясно, что с хрупким, немощным малышом предстоит очень много возни.

Сидоркины сказали, что подумают. Оставив свой адрес, женщина ушла.

Маленькое существо, трогательное в своей беспомощности, вызвало в моей душе какое-то щемящее чувство - сочетание жалости и нежности. Целый день ходил я в тревожном ожидании. "Неужели Сидоркины от него откажутся?- размышлял я.- Что же тогда делать?"

Эти мысли не давали мне покоя. И логическим их завершением явилась идея самому купить звереныша. Всю ночь я не спал, строя в уме различные планы, связанные с дальнейшей судьбой юного обитателя тайги и моей собственной.

Едва забрезжил рассвет, я встал, как всегда, сделал зарядку, наскоро позавтракал и отправился в цирк. Но и здесь, погруженный в обычные свои дела по уходу за животными, я не мог отделаться от мыслей о малышe и нетерпеливо дожидался прихода Сидоркиных, чтобы узнать их решение.

Когда они часов в восемь наконец появились, я первым делом осведомился, как они относятся к предложению купить медвежонка.

- Думали мы над этим и решили отказаться. Уж очень он мал и слаб,- услышал я в ответ.

- А как вы смотрите, если я его куплю?

- Дело твое,- ответил Тимофей Иванович, а жена его добавила:

- С ним ведь хлопот не оберешься. Ты подумай хорошенько.

- А я уже подумал,- весело возразил я. И тут же без утайки выложил свой план.

Сидоркины одобрили его, и я тотчас же отправился по оставленному женщиной адресу. На мой вопрос,сколько она хочет получить за малыша, жена охотника добродушно ответила:

- Сам смотри, сынок. Цен-то ведь на них ни в одном магазине не сыщешь. Авось сторгуемся.

Торговаться мы не стали. Я дал сто пятьдесят рублей^*, старушка вручила мне медвежонка. Он пугливо, но вместе с тем доверчиво прильнул ко мне. И я тут же мысленно дал себе слово никогда не давать в обиду это крохотное существо.

^*(Пятнадцать рублей на нынешние деньги.)

- Возьми его на счастье, сынок,- сказала на прощание старушка.- Может, из него хороший артист выйдет.

Ни она, ни я не могли, конечно, думать, что пройдет несколько лет и этот самый малыш превратится в исполина, чья слава пересечет границы многих стран и которого называть будут не иначе, как чудо-медведем.

* * *

С детства возникшая у меня привязанность к животным теперь с появлением медвежонка переросла в настоящую любовь. Я пестовал его, как мать ребенка, создавал ему самые благоприятные условия для развития: строго по часам поил через соску теплым молоком, ежедневно готовил овсяную кашу и тертую морковь, добавляя к ней сахар.

Наивно думать, что обеспечением добротного питания исчерпывается забота о животном. Я устроил ему удобное и просторное ложе для сна и тщательно следил, чтобы оно постоянно было чистым, гигиеничным, ежедневно купал с мылом, расчесывал его мягкую шерсть. Наконец, водил его на прогулки, очень часто играл с ним, давая малышу возможность вдосталь порезвиться. Не было для него большего удовольствия, чем наши игры.

Вкусное здоровое питание, прогулки, различные гигиенические процедуры, игры, отдых - все это чередовалось в определенной последовательности, которую я строго выдерживал. Это было необходимо как для его здоровья, так и по чисто, так сказать, педагогическим соображениям - нужно было приучать медвежонка к дисциплине.

Здесь я должен заметить, что выхаживать малыша мне дружно помогали советом и делом все работники цирка и прежде всего коллектив нашего аттракциона. С особенной благодарностью я всегда вспоминаю, сколько доброго чувства проявили тогда Сидоркины, повседневно вникавшие во все детали выращивания медвежонка. А он в благотворной обстановке всеобщих неустанных забот рос себе и рос, с каждым днем становясь все более здоровым, резвым и необычайно красивым. Особую привлекательность придавала ему густо и пышно разросшаяся шелковистая темно-коричневая шерсть.

Все мои товарищи полюбили Мишутку - так он был окрещен поначалу. А потом, по совету Сидоркиных, мы решили дать ему имя их любимого морского льва, незадолго перед тем погибшего. Так мой малыш стал Гошей.