На дальних берегах. Том первый

Глава 11 Тень

«Тень» встретила бойцов все тем же противным мелким дождем и туманом. Вспышка, сопровождавшая переход, привлекала тварей, поэтому отряд первым делом покинул место высадки и, отмахав полчаса по жидкой грязи, остановился, чтобы понаблюдать за обстановкой.

— Чисто… — шепотом отрапортовал ближайший к Ладову часовой, остальные эхом повторили.

— Хорошо… Тогда сейчас с ориентируемся и двинемся. Профессор?

— А? Да — разумеется… — Земцов, который с интересом рассматривал знаки на мегалите, вокруг которого они рассредоточились, кивнул и достал планшетку, — Итак… Кратчайший путь к интересующей нас точке лежит либо через «Ущелье потомков», либо через руины к северо-западу.

— В руины я бы соваться не стал. Обойдем через Курган — мы туда уже ходили, спустимся по краю, что бы к Катакомбам не приближаться и попробуем пройти по ущелью. «Потомки» этому не обрадуются, но это меньшее из зол.

— Хорошо! В таком случае, у нас будет возможность попробовать пойти с ними на контакт.

— Плотный… — мрачно согласился Ладов — Главное, чтобы боеприпасов для полного взаимопонимания хватило.

— А у вас их мало?

— Боеприпасов всегда либо мало, либо мало, но больше не унести.

— Ну тогда я спокоен… — Земцов покивал и обернулся на Исеня, который тоже и с интересом рассматривал мегалит, — О! Весьма примечательно, не так ли?

— Это не наши слова… Но мне знакомы начертания некоторых знаков.

— Вы видели подобное?

— Давно… Еще на старой земле.

— Правда?!

— Отставить! — прервал их Ладов, — У нас задача!

Исень немедленно занял свое место в построении, Земцов же не смог удержаться и, достав фотокамеру, быстро сделал несколько снимков. Группа двинулась вперед — к кургану с которого они «любовались» окрестностями во время первого захода. С момента последнего посещения дружелюбнее «Тень» не стала. На Арше недружелюбных мест тоже хватало. Но и зимняя степь, и гудящие от мошкары Морошкинские Болота, и крутые перевалы Кузнечных Гор были, при всей своей опасности, исполнены суровой величественной красоты. Эта красота была понятна даже непосвященному, а уж если ты смог стать для них «своим», понять их суть, то тебе открывались такие грани, что словарный запас всех поэтов был слишком беден, чтобы передать это великолепие.

«Тень» же была чужой. Чужой именно потому, что в ней отсутствовала понятная человеку гармония. И чтобы понять красоту «Тени», требовалось отбросить людские понятия о прекрасном. А чтобы стать «своим» — и саму человечность… Туман, нескончаемый дождь, камни и жидкая грязь пудами липнущая к сапогам. А когда копнешь глубже — твари, искажения и руины, то ли построенные тут, то ли притянутые этим местом. Надо обладать очень странным умом или сильно отчаяться, чтобы попытаться остаться в «Тени».

В этот раз переход обошелся без неожиданных встреч, если не считать пары неразумных тварей, которых привлек свет фонарей и странного темного провала, который выглядел как тень от камня, но поглощал весь падающий свет, а сунутый щуп оказался срезан. Дойдя до вершины, группа еще раз остановилась. В прошлый раз, Оперативник был слишком переполнен впечатлениями, чтобы как следует все разглядеть. Теперь же появилась возможность осмотреть венчавший курган каменный круг как следует.

Пять огромных обелисков, загибавшихся к центру, были похожи на скрюченные пальцы, пытавшиеся схватить низкое небо. Между ними, в центре, находилось возвышение, на которое вела лестница из громадных каменных шпал стертых сотнями ног — очевидно, когда-то это сооружение интенсивно использовалось. И использовалось на протяжении многих лет. В центре возвышения был вделан полированный диск из цельного куска обсидиана, при взгляде на который было трудно отделаться от неприятного ощущения, что внутри скользят какие-то тени. Будто стоишь на краю глубоководного провала и воображение рисует затаившихся в непроницаемой для света глубине чудовищ, терпеливо ожидающих, когда ты рискнешь сделать шаг вперед или повернешься к ним спиной.

— Да чтоб вам ртом сралось… — Оперативник почувствовал, как у него поднимается шерсть на загривке, — Вернусь — взорву нахер…

— Ты это мне? — вопросительно вскинулся «Вспышка».

— Не — я тут достопримечательности осматриваю. И че-то мне кажется, что на ту штуку лучше не вставать. Я ведь прав, товарищи?

— Совершенно верно… — ученые, к которым он обращался дружно покивали, — Там, под нами, расположены древние гробницы. Есть предположение, что это место использовалось для жертвоприношений или каких-то погребальных ритуалов. Кстати — можете нас прикрыть, пока мы осмотримся вон там? Громадный череп или панцирь. Ладов разрешил.

— Прикроем… «Черепуха» выглядит безопаснее всего. По ней сразу видно, что она дохлая.

Костяк, лежавший на вершине, впечатлял. Имея почти двенадцать метров в длину и семь в диаметре, он пробил каменные плиты, вбив обломки на глубину человеческого роста, что указывало на падение с большой скоростью. Китты, убедившись, что внутри ничего не живет, полезли исследовать пронизывающие останки каналы и полости, остальные остались собирать образцы снаружи.

— Оно было-бы богом… — Исень ударил в толстую кость кулаком.

— Что, простите? — не понял его Земцов.

— Оно было-бы богом, если бы явилось в наш мир века назад. Могучее, огромное, чуждое… Ему бы начали поклоняться. Приносить жертвы. Возносить молитвы. Чтобы стать богом — много не надо.

— Не могу не согласится… Чем меньше мы знаем, тем больше вокруг божественного. Боги в виде животных, боги в виде стихий, боги мест и боги понятий.

— Бог — это непонятное…

— Наверное поэтому, верующие отвергают любую возможность познания своих божеств.

— Поэтому, — Исень кивнул, еще раз ударил костяк и сунул отбитый кусок в банку для образцов, — Когда ты понял бога, он превращается в добычу…

— У вас так было? Просто, насколько я знаю вольскую мифологию, вы считаете, что ваши боги мертвы? Убиты вами во время Рагнарека?

— Да…

Повисло молчание. Земцов некоторое время молчал, потом любопытство взяло верх.

— Возможно, это бестактно, но ваше феноменальное долголетие… Оно связано с этим?

Волец издал гулкое рычание, потом засопел и медленно кивнул.

— То есть вы, то что северяне называют «драуг»?

— Не люблю это слово. Слишком много суеверий… — Исень мотнул головой давая понять, что разговор окончен.

— Нашли что-то интересное? — Ладов быстро пробежал глазами по вернувшимся.

— А как же! — ответил за всех Земцов, — Тут материала на годы работы!

— Рад за вас. Теперь по нашим делам. Нам предстоит пройти через Долину Призраков. На базе вам про неё уже доводили, но, на всякий случай, повторю еще раз. Идем молча. То, что там обитает, реагирует на осмысленную речь. Так что все общение только жестами. По минимуму. На фонарях — третий фильтр, узлы стараемся обходить. В случае угрозы — откидываем «шарманки» и ходу. Вопросы?

— А вот про «осмысленную речь»? — поднял руку «Ухо», — Киттский оно тоже понимает?

— Не было возможности проверить. И не советую пробовать.

— Понял… А радиокод? Или флажковую сигнализацию? Вы сказали, что жесты можно использовать, если аккуратно?

— Не готов доложить. Но, на всякий случай, приказываю считать, что понимает.

— Принято…

Группа построилась и начала спуск. Внизу, у кромки тумана, на большом обломке был начерчен символ, похожий на лист с завитком. Ладов указал на него Оперативнику и приложил руку к глазам, как будто смотрел куда-то, давая понять, что это оставил для них Наблюдатель, после чего посветил перед собой… В свете фонаря стали видны плывущие сквозь туман языки янтарного дыма, местами собиравшиеся в крупные узлы, неприятно похожие на что-то антропоморфное. Видимо те самые «Призраки». Еще раз проверив страховку и снаряжение, отряд двинулся вперед. Сперва это было похоже на тихие шорохи, которые, постепенно усилились и превратились в «белый шум», а перед глазами запрыгали яркие точки. У киттов с их чутким восприятием, эффект проявлялся, судя по всему, еще сильнее и если тренированные бойцы держались, то часть ученых пришлось натурально нести.

И голоса. Первое время шум был просто громким и неприятным, но чем дальше, тем чаще в нем начали мерещится отчетливые слова, потом фразы, словно кто-то пытался докричаться через него до идущих. Дымные языки, которые раньше рассеивались от малейшего колыхания воздуха, стали заметно плотнее, цепляясь и обволакивая. Под ногами хлюпала уже не просто жидкая грязь, а натуральное болото. Вода доходила до колен людям, а киттам так вообще по грудь, из-за чего бойцам Ладова пришлось помогать им с транспортировкой дизориентированных сородичей. Кроме этого, в воде скрывались весьма крупные камни и не только. Местами над водой торчали чьи-то кости и под подошвами хрустели, по всей видимости, тоже не ветки.

А потом из тумана показалось странное ажурное сооружение, похожее на скелетированный фонарик физалиса, из странного, будто керамического материала, через все щели которого били языки медленно колышущегося пламени, словно пуповины привязывая к нему сотни «Призраков» дрейфовавших по воздуху. Ладов приказал к нему не приближаться, обходя по максимально возможному радиусу, но завороженный Земцов сложил руки в молящем жесте и, достав фотокамеру, сделал один снимок, второй, третий… Раздался жуткий высокочастотный визг. Оперативник невольно подивился артистичности Ладова который, с глухой маской на лице, только движением глаз, умудрился передать все, что он думает о любознательности профессора.

Окрестности залило жутковатым, похожим на отблеск лесного пожара заревом. Замыкающие взвели пружины на двух цилиндрических устройствах, представлявших из себя что-то вроде музыкальных шкатулок и кинули их подальше назад и в стороны. Включившись от удара, те начали играть незатейливую мелодию. Визг немедленно повторился, дополненный скрежетом словно ногтями по стеклу и Ладов, взмахом, приказал перейти на бег. Исень вырвался вперед, прокладывая путь остальным, словно танк раскидывая все, что попадалось на пути. Вокруг нарастало свечение — теперь «Призраки» стали видны даже без фонарей, кружась вокруг в жутковатом танце, а их крики в голове слились в оглушительную какофонию. Яркие точки превратились в пургу, так что бежать приходилось не разбирая дороги.

Визг повторился, дополненный лязгающими, лаящими звуками, но отряд уже выбрался на более сухое место и, пролетев, как на крыльях, через гряду огромных камней, выбрался на пригорок, с облегчением чувствуя, как крики в головах постепенно стихают. Оперативник, тяжело дыша, посмотрел на «Ухо», который мотал каской, пытаясь вытрясти шум и голоса,

— Ну что? Понимают они по нашему?

— Еще как… Мышьи души… Что же это за поебень-то? И почему она на фотоаппарат так отреагировала?

— Да я то откуда знаю! Даже, вот, ученый не знал? Или знал?

— Нет… — подавленно развел руками Земцов, — Прошу прощения, товарищи, я действительно не знал, что будет вот так…

— Это пиздец…

Выругался обычно интеллигентный «Класс», что говорило о его глубоком потрясении. Оперативник сделал жест согласия и оглянулся — «Долина Призраков», отсюда, выглядела опутанной светящейся грибницей, которая пульсировала в такт визгам и скрежетам. Что бы там не жило, попытка съемки разозлила эту тварь не на шутку.

— Ну, надеюсь, что хоть фотографии хорошие получатся…

Земцов, услышав про фотографии, встрепенулся, убедился, что камера еще при нем и начал снимать это жуткое и величественное зрелище. Оперативник посмотрел на его увлеченный вид, потом на Ладова, который, выставив охранение, тоже подошел полюбоваться видами.

— Красиво… Не зря разворошил… Сейчас таких кадров наснимает!

— И часто с ним такое?

— Бывает периодически… Научное любопытство перевешивает инстинкт самосохранения.

— Теперь я понял, как он три раза тут потерялся. Не понял только, как выжить умудрился?

— Есть такой анекдот:

«— Человек падает с десятого этажа и выживает — как вы это объясните?

— Везение.

— Человек второй раз падает с того же этажа и выживает.

— Случайность.

— Человек падает третий раз и все равно живой.

— Опыт…»

— Мысль понял…

К ним подошел оклемавшийся ученый из киттов и тоже уставился на зрелище.

— Вот поэтому, мы, собственно, и выбрали дистанционные методы… На порядки безопаснее. «И-форма», к примеру, телетанком прикинуться не смогла. И зондом тоже. Хотя пыталась…

— Серьезно? — заинтересованно хмыкнул Ладов.

— Да. А еще она пыталась скопировать вольца…

— Подозреваю, ей не хватило массы?

— Массу-то она нашла. Только вот каркас был на основе некрупного гуманоида и выглядело это все, мягко говоря, странно. Но не так странно, как двигалось…

Отряд шагал по каменистой пустоши. Изредка, из тумана выплывали дольмены или что-то похожее — сложенные из громадных блоков домики следили за ними провалами незапечатанных входов. Тщательно притесанные пробки валялись рядом, вместе с костями и погребальными дарами. Кто или что разграбил захоронения вызывало у ученых огромный интерес, но, после случившегося, удовлетворять его они не спешили. На Исеня спикировала «Плащаница» — человека она утаскивала легко, а вот с огромным вольцем возникли проблемы. Он сумел разорвать саван и раздавить центральный узел, после чего перехватил вторую еще на подлете и растоптал.

— А эти штуки умнее чем кажутся… — отметил Оперативник, глядя как остальные «Плащаницы» резко набрали высоту, — Поняли, что тут их бьют.

— Видимо. К сожалению, поймать живьем для тестов пока не получилось. Они могут обитать только здесь. Наш мир их быстро убивает.

— Ну это же хорошо? Нафиг нам такое там… Дома.

— С одной стороны — да. С другой — прочность их перепонок впечатляет. Научится выделывать, сохранять и можно будет делать гибкую и прочную броню, по пулестойкости не уступающую стальной.

— Серьезно! — Оперативник обернулся на обрывки «Плащаницы», — Ну это да. Это полезно…

Рапорт «Впереди на одиннадцать часов движение…» — прервал их разговор. Отряд остановился, напряженно вглядываясь в пелену тумана.

— Что там за хрень?

— Без понятия… — буркнул «Малыш» водя дулом своего ружья, — На секунду мелькнуло что-то…

Впереди раздался хохот, переходящий в истошный крик и вспыхнул огонь. Пылающая фигура, крича так, как будто сгорает заживо и, одновременно, наслаждается этим, раскинув руки, шла в их сторону. Оперативник переглянулся с Ладовым.

— В укрытие!

Волна пламени с ревом пронеслась, обдавая жаром нырнувших за камни бойцов.

— Это что еще за хрень?

— «Поехавший»…

— Официально так назвали?

— Не — официально, это «пирокинетик»… Но поехавший…

— Логично… И что с ним делать?

— Отвлекать… Только под огонь не лезьте и бдительности не теряйте. Другие твари никуда не делись. Шмель — готовь мортирку!

Один из бойцов принялся снаряжать карабин для метания наствольной гранаты. Остальные принялись обстреливать «Поехавшего» с разных сторон, заставляя его распылять внимание. Пули не причиняли пирокинетику видимого вреда но, судя по всему, делали больно, так что он, корчась, пытался сжечь нападавших, выкидывая ревущие струи высокотемпературного пламени.

— Командир — я готов!

— Шмаляй, как отвернется!

Ладов броском сменил укрытие и, выставив ствол, дал в сторону противника несколько очередей. Тот, безумно хохоча и подвывая, развернулся и, секунду спустя, ему меж лопаток прилетела граната снаряженная огнетушащим составом, а следом за ней — залп крупной картечи.

— Готов вроде…

— Мне «вроде» не надо… — быстро выглянул из-за камня Ладов, — Были уже случаи…

Двое бойцов нашпиговали пирокинетика «контрольными» выстрелами.

— Теперь точно готов…

— Всем собраться! Перекличка, осмотр…

Рассыпавшийся отряд стянулся в одно место. Всех пересчитали и быстро, но тщательно осмотрели на предмет повреждения защиты и прочие неприятные вещи. Потом перевернули лежавшего ничком «Поехавшего». Все его тело было покрыто обугленной кожей с выплавившимися в неё остатками одежды и украшений. Земцов, взяв нож, выковырял одно и внимательно рассмотрел.

— Я не археолог, но это похоже на узоры, традиционные для анаркайа…

— А может, просто, нашел где-то?

— Фибула, браслет… какая-то заколка. Слишком много для случайной находки, вам не кажется?

— Думаете это — один из анаркайцев?

— Либо он, либо кто-то из его потомков. Хотя на «Потомка» не похож, — Земцов посмотрел на тело, — К сожалению, у него самого мы, вашими стараниями, уже ничего не спросим…

— Покойный и при жизни собеседником был так себе… Слишком вспыльчивый. Ладно — это сейчас не важно.

— Да… Пожалуй, — Земцов вынул остатки украшений, после чего оглянулся, — Мне кажется, что надо его как-то похоронить… Все таки, это было разумное существо.

Исень выворотил несколько громадных камней и привалил ими тело. Ладов кивнул и, убедившись, что все готовы, дал знак двигаться дальше. Оперативник, заинтересованный сказанным, подгреб к Земцову.

— Я немного не понял — вы считаете, что этот «Поехавший» бродит тут со времен Империи?

— Почему нет? Анаркайцы знали секрет так называемой «Вечности». Да и с «Тенью» были хорошо знакомы. Их жрецы научились прокладывать тут безопасные пути называвшиеся «тропами». После завоевания Империей, те из них, кто не согласились с отведенной им ролью ушли сюда, в эти самые «тропы».

— А вы знаете где эти ходы? Которые «тропы»? Потому, что безопасный путь нам бы пригодился.

— Нет. Анаркайцы их хорошо прятали. Да и если бы мы нашли вход, то вряд ли бы смогли пройти.

— Почему?

— Потому, что каждая тропа, если можно так выразится, «настроена» на хозяина. Чужой не может ей воспользоваться.

— А как вы это определили, если никогда их не находили?

— Данные из исторических источников.

— Ясно…

Оперативник кивнул и огляделся. Вокруг была все та же каменистая равнина. Не сказать, чтобы россыпь булыжников была сильно лучше чавкающей грязи в плане удобства движения, но, по крайней мере, тут ничего не хватало за ноги. Несколько раз на пути встретились интересные феномены в виде крупных каменюг, которые кувыркались в воздухе, словно песчинки в родничке, причем, судя по тому как они были обтесаны друг об друга — кувыркались уже давно. Вокруг некоторых таких феноменов были построены пирамидки и лежало что-то вроде подношений.

— Кто их оставляет..? — Исень забрал немного вправо, чтобы получше рассмотреть, — Потомки?

— Возможно. Может для них это что-то вроде святилищ или мест силы? А может, мы еще не всех здешних жителей знаем. Например, это может быть Наблюдатель. Кстати, давно его что-то не видно…

— А когда он, обычно, появляется?

— Честно говоря — когда как… Но чем дальше мы забираемся, тем выше вероятность его встретить… — земля под ногами вздрогнула, — Так… Это что еще за новости?

Земля вздрогнула еще раз. Откуда-то сверху раздался гулкий низкочастотный звук, похожий на скрежет металлической конструкции.

— Илья Вячеславович — вы сталкивались с чем-то подобным?

— Нет… Поэтому — ходу! Фонари на полную и стараемся ни во что не влететь.

Отряд снова перешел на бег. Китты, считавшие себя в этом деле если не лучшими, то точно входившими в тройку лидеров, были серьезно озадачены той прытью, которую демонстрировали не только военные, но и залесские ученые. Земцов и его люди, несмотря на имевшиеся у многих почтенные морщины и лысины, скакали по камням так, что чтобы их догнать, киттам пришлось закинуть оружие за спину и бежать на всех четырех конечностях.

Дрожь нарастала. Скрежет повторился совсем рядом с оглушительной громкостью. Ладов отдал короткий приказ и один из его подчиненных пустил осветительную ракету в том направлении. В её мертвенно бледном свете, метрах в ста за спиной, мелькнули очертания чего-то громадного.

— Да как же ты тут отожрался до таких размеров, падла..?

— Командир… — крепкий северянин с позывным «Обух» хлопнул Ладова по плечу указывая куда-то вбок, — Укрытие!

— Индикатор! И все туда!

«Обух» на бегу метнул индикаторную гранату в расщелину меж двух огромных валунов и, считая в слух вспышки её огоньков, нырнул следом. Остальные рванули за ним. Последним, успев скинуть и сунуть перед собой ранец с аппаратурой и громко ругающимися по киттски учеными, туда втиснулся Исень.

— Ну… По крайней мере не хроноловушка… Индикатор, вроде, не врет.

— Это радует…

Рев повторился. В проеме между камней мелькнула длинная ходулеобразная конечность, а потом, сверху, обрушился водопад белесых жил. В щели было тесно, однако, крутясь и протискиваясь, отряд принял боевое построение, глядя как жилы, хаотично дергаясь, ощупывают все вокруг ища ускользнувшую добычу. Ладов одной рукой сделал жест, который на армейском жаргоне назывался «Зэ-зэ» — «залечь — заткнуться», а второй достал картонный цилиндр дымовой шашки и выдернул шнур тёрки. Раздалось тихое шипение, но вместо дыма шашка начала распылять мелкий порошок, ровным слоем покрывший и бойцов и снаряжение. Жилы коснулись сперва Исеня, потом остальных и сместились дальше. Дойдя до конца расщелины, они втянулись, земля дрогнула от громогласного звука, а потом — от шагов удалявшейся громадины.

— Ждем… Ждем… — Ладов выглянул и осмотрелся, — Кажется купились — выходим…

— Это что было? — Оперативник залез на камни и, встав столбиком, тоже покрутил головой.

— Не знаю…

— А шашка против него откуда?

— Это не против него, но я решил, что раз оно ищет нас на ощупь, то может сработать. В шашке специальная каменная пудра, поэтому для тактильных и вкусовых рецепторов мы были просто булыжниками. Но теперь стоит поторопится — учитывая вновь открывшиеся обстоятельства, место для ночлега надо выбирать защищённое, в том числе, и от противников такого размера.

— Можем заночевать в Ущелье, — предложил Земцов, — Там укрытий достаточно.

— Но соседи так себе.

— Зато область стабильная. А с «потомками» иметь дело проще, чем с вот такой вот штукой.

— Резонно. Двигаем…

Следующий час отряд шел быстро и молча. Киттов, обладавших более острым слухом, поставили замыкающими, дабы вовремя засечь угрозу. Остальные постарались свести демаскирующие факторы к минимуму. Даже обычно словоохотливые ученые, тихо гомоня обсуждавшие все увиденное по пути, теперь только сосредоточенно сопели из под масок. Наконец, идущие в авангарде вскинули руку давая команду остановится. В трех метрах впереди начинался крутой обрыв. Туман стекал через его край словно вода падая в широкий разлом противоположный край которого терялся в дымке. Внизу виднелся частокол столбов, самые высокие из которых достигали метров восьми. Ладов сверился с показаниями гирополукомпаса, открыл планшет с картой, после чего махнул вправо где, метров через пятьсот, обнаружилась промоина, по которой можно было спуститься вниз. Это оказалось непростой задачей — камни под ногами были покрыты скользкой слизью, так что пришлось применять альпинистское снаряжение, чтобы не оказаться внизу быстрее, чем надо.

Дно ущелья поросло сплошным ковром то ли мха, то ли лишайника, а столбы оказались мясистыми и, по заверениям залесских ученых, представляли из себя грибы. Еще раз сориентировавшись на местности, Ладов махнул, на этот раз, влево. Идти пришлось довольно долго, хотя шагать по пружинящей живой поверхности было куда приятнее, чем месить грязь или ковылять по камням.

— Это что еще за хрень? — Оперативник с подозрением покосился на вбитые в тело гриба и практически поглощенные им кости, — Они хищные?

— Мы не знаем, — пожал плечами Земцов, — Возможно. А возможно это просто метка, которой «Потомки» маркируют свои владения.

— То есть, мы на их территории?

— Да. Давно.

— Стоит ждать нападения?

— Стоит. Хотя есть надежда, что отряд такого размера они атаковать не рискнут. У них не так много бойцов.

— А если рискнут?

— Будем стрелять. Концепции «плена» и «рабства» они не знают, так что просто убивают всех кто покусился на их владения. Хотя те народы из которых они, предположительно, происходят, такое практиковали. Видимо, в данных условиях их общество деградирует.

— Мне достаточно было первого предложения…

Стена ущелья, на всем протяжении их пути, была испещрена вырубленными в скале нишами и комнатами, но они все находились на достаточно большой высоте. Постепенно, их становилось все больше, они спускались все ниже и можно стало разглядеть их содержимое, представлявшее из себя высокого глиняного идола. На многих сохранились доспехи, оружие влепленное прямо в руки, украшения и обрывки одежды. Сквозь поврежденные и разбитые части чернела пустота и белели кости, недвусмысленно намекая о том, что было внутри. А потом, перед отрядом открылся настоящий пещерный храм. Провал входа был обрамлен аркой с выбитыми на ней письменами. Ладов закинул туда индикатор, после чего дал команду осмотреться внутри.

— Мы в этой гробнице ночевать собираемся? — с подозрением поинтересовался Оперативник.

— Да. «Потомки» её боятся, так что тут сравнительно безопасно.

— А почему они её боятся?

— Потому, что ничего хорошего внутри нет. Но если не лезть глубоко, то можно вполне сносно ночку скоротать.

— Здорово… Всегда мечтал… Кстати, я заметил, что мы постоянно натыкаемся на какие-то захоронения? Исень что-то говорил про «хельхейм», но хотелось бы услышать вашу точку зрения.

— Это место долгое время считалось вратами в мир мертвых и источником силы. Логично, что оно занимало особое место в погребальных культах и покойников сюда тащили все, кому не лень.

— Принял…

Вход с аркой вёл в просторный круглый зал украшенный затейливой резьбой, изображавшей подробности погребальных ритуалов. Существа, проводившие ритуалы, были в целом антропоморфны, но имели очень тонкое тело и конечности. Это можно было списать на художественное преувеличение, однако кости вывалившиеся из разбитых обмазок были гораздо тоньше человеческих, так что представители этой расы, при росте в два с лишним метра, должны были весить не больше пятидесяти — шестидесяти килограмм и имели, судя по черепам, вытянутые лица с узкими тонкими подбородками. От зала вглубь скалы вели коридоры, большая часть которых была тщательно замурована. Рядом все тот же загадочный «Наблюдатель» нарисовал огромные знаки, по всей видимости означавшие «ОПАСНО!!!» Доступным оставался только один, который решено было перегородить растяжками.

— Мне кажется, или там шепчет кто-то? — «Вспышка» проверил натяжение проволоки и прислушался к звукам, доносившимся из глубины, — Вы туда, вниз, ходили?

— Было дело… — кивнул Ладов, — Там метров двести коридора с погребальными нишами, камера с алтарем и, от него, еще коридоры. Некоторые обвалились или замурованы. Один открытый мы прошли до конца — он упирается в пещерный город. Причем, что характерно, ход пробили не туда, а оттуда.

— Город? И кто там живет?

— Да кто-ж его знает? Двери для нас низковаты, так что ребята были некрупные — факт. Но выглядит заброшенным. Проковыряли ход наружу и свалили.

— А шепчет-то, тогда, кто?

— «М-форма»… — Ладов еще раз огляделся и дал добро распаковывать сухпаи, — Может еще что завелось. Вообще, тут не зря большую часть отнорков замуровали. Ученые хотели один вскрыть, но дырку просверлили, померили приборами и залепили обратно. «Индекс Ярыкбаева», говорят, зашкаливает.

— Это что?

— Если не вдаваться в подробности, — отозвался Земцов, — То чем выше значения этого индекса, тем выше скорость насыщения спецслоя. Когда он насытится окончательно, то перестанет защищать нас от обнаружения спецчувствами местных тварей, а это плохо. Еще хуже — мы станем уязвимыми для ментального воздействия. Начнутся галлюцинации, постоянные голоса в голове и прочие неприятные вещи… И на этой почве очень легко сойти с ума или попасть под контроль какой нибудь твари. В обычной обстановке, спецслоя хватает на четверо суток с небольшим. В запечатанном коридоре он насытится за пару минут.

— Ясно… Вы уверены, что растяжки сработают?

— Да. Пока мы в защите, нематериальные сущности нам не очень опасны. А все, что имеет тело, можно убить.

— Это радует…

— А вот еще такой вопрос… — «Малыш», ковырявшийся галетой в банке поднял руку, — Когда мы в камнях прятались, я слышал, как Исень про какую-то «хроноловушку» говорил. Это что?

— Замкнутая временная петля. Предположительно, попавший в неё переживает один и тот же момент времени по кругу.

— Это можно как-то прекратить?

— Пока все попытки вытащить попавших в неё успехом не увенчались. Более того — некоторые мой коллеги считают, что тут замешано нечто разумное. Дело в том, что жертвы повторяют по кругу именно те действия, которые могут быть истолкованы как призыв о помощи. Кричат от боли, машут рукой, зовут. Выглядит как приманка.

— Да уж… И все равно сюда все лезут и лезут. Не понимаю.

— Скоро поймете. Дело в том, что это место не только несет опасность, но и дает огромные возможности.

— Надеюсь, оно того стоит…

— Давайте лучше о чем-то приятном поговорим! — предложил «Шмель», — А то и так мрачно. О бабах, например. Или об оружии.

— Давайте об оружии, — согласился «Малыш», демонстрируя свое, — «Разрывное ружье» В4П-20-5, что значит «Вариант четыре полуавтоматический калибра 20 миллиметров пятизарядный». Стреляет гранатами с низкой баллистикой. Дальность прямого выстрела — 40–50 метров, навесным огнем можно забросить и на пятьсот. Есть возможность включить отсечку магазина и загружать в ствол гранаты напрямую. Это нужно, чтобы стрелять боеприпасами с установкой дистанции подрыва. Вот тут, сбоку приклепан ключ для перевода дистанционной трубки.

— А какой у гранаты радиус осколочного поражения?

— Грустный. Поэтому я, лично, осколочные вообще не брал. Против местной херни — только фугасные и зажигательные. Нам в учебке демонстрировали действие фугасных гранат на тушах. Перед подрывом она успевает заглубится в мясо сантиметров на пять, после чего устраивает фейерверк из ошметков! Обиженным не уйдет никто. Зажигательная — тоже не подарок. Ну и еще, пожалуй, картечь. Но она сильно портит ствол — он тут алюминиевый.

— Для облегчения?

— Да. А в качестве запасного оружия — пистолет-пулемет В12А-7-17. Полусвободный затвор, скорострельность пятьсот выстрелов в минуту, экспансивные пули, прицельная дальность около семидесяти метров. Приклад выдвигается автоматически, после извлечения из кобуры.

— У меня «запаска» попроще. «ТТС» — тот же «Токарев» только под 12,5х25. Полуоболочки. Останавливающее действие хорошее, но отдача сильная. Ну и рукоятка расширена и удлинена под двухрядный магазин увеличенной емкости. Тесть на оружейном производстве — заказал себе по блату, вместе с накладками на рукоять. А в качестве основного — вот он, красавец! СК-23! В ассортименте картечь, пуля с высокой пробивной способностью, гранаты… Хотя вы сами в тире видели.

— Да — впечатляло. Люблю мощные калибры, хотя этот для меня крупноват. Пальну, и войду в историю как первый летающий китт. Или влипну — смотря что за спиной будет. Кстати, а почему это «карабин», а не «дробовик»?

— Потому, что нарезной. Говорят, стволы точат из бракованных от авиапушки.

— А смысл в нарезах в таком оружии?

— Серьезно повышает точность и дальность, — ответил вместо «Шмеля» «Обух» — Если пустят в серию, я отцу куплю. У него такое, но гладкоствольное, уже есть — жалуется, что точности на крупного зверя не хватает.

— Это кого таким калибром валить надо?

— Медведя например. Или инрога. Видел когда-нибудь?

— «Инрог» — это таёжный подвид носорога, вроде?

— Да. Лохматый такой бычара громадный. И рог на носу полтора метра. Так-то он травоядный, но когда начинается гон, то только держись. Мы с батей один раз нарвались — он нам трактор перевернул. За соперника, видать принял. А у Макеевича баню рогом поднял и по бревнышку раскатил.

— Весело у вас там.

— И не говори. А еще индрики есть, но те южнее, мамонты, каскырханы, тигра всякая.

— Каскырханы? Вот про этих не слышал.

— Волка знаешь? Вот считай такое же, но крупнее. Они, в основном, в степи живут, но зимой в тайгу заходят — там добычи больше.

— А еще очень умные, — «Мурза» постучал пальцем по каске, — Дед рассказывал, что каскырханы умеют патроны у охотника считать. Увидят пустой патронташ — пизда тебе. Поэтому у нас многие специально запасной на шапку пришивают. Чтобы каскырхан видел, что у тебя один припасен и не нападал.

— Крупный, хищный и умный — мне нравится… — хмыкнул «Ухо», — Мне нравится, что у нас такого не водится.

— А что водится?

— Из самого неприятного — орра. Птичка такая хищная, два с половиной метра высотой. К счастью не сталкивался. Зато уарвуа видел. Это наш вариант инрога. Травоядная бронированная тварь полторы тонны весом. Если пугается, а пугается она всего, то начинает размахивать шипованной булавой на хвосте и тогда мало не покажется никому. У нас их на мясо разводят, как у вас коров. Булаву домашним, само собой, купируют.

— Он типа черепахи?

— Да. Но млекопитающее, а не рептилия. Родственник броненосца. Но панцирь тоже есть. Раньше из него доспехи делали и щиты, сейчас, само собой, только тушенку крутят. Вот я её, кстати, сейчас и ем. Кто хочет — дам попробовать. Ну и некоторые деревенские выделанные панцири как дома используют. Говорят хорошая штука, особенно в жару, если не считать специфической вони…

Поев, распределили посты и принялись устраиваться на ночлег. «Ухо», после «Долины Призраков» заявивший, что он в этом жутком месте ни жрать, ни срать, ни спать не собирается, первым сделал всё вышеперечисленное и, свернувшись калачиком, уютно посапывал в погребальной нише, растолкав в стороны полуистлевшие кости её предыдущего обитателя. Исень улегся перед входом, создав собою бронированную баррикаду, которая, будучи разбуженной не вовремя, могла еще и больно вломить вторженцам. Остальные разбрелись по углам и постарались устроится настолько удобно, насколько это позволял каменный пол и снаряжение.

Оперативник, оставшийся за старшего, проверил часовых и выглянул через спящего вольца наружу. Чередования дня и ночи «Странное Место» не знало, так что вокруг был все тот же сумрак, затянутый густым туманом. Визуально, уже метрах в пятнадцати все терялось в молочной дымке, но вот острый слух хищника различал звуки многочисленных шагов. Видимо «потомки» уже обнаружили их, однако, как и говорил Ладов, опасались приближаться к гробнице.

Сказав дозорному тщательнее бдить в том направлении, Оперативник заглянул в открытый коридор. Растяжки были на месте. Вспомнив слова «Вспышки», он прислушался. Из глубины действительно шли какие-то звуки. После рассказа о подземном городе хотелось списать все на ветер, но чем дальше, чем отчетливее становилось понятно, что это тихая неторопливая речь на незнакомом языке.

— Вы, когда туда ходили, слышали вот такое? — поинтересовался Оперативник у одного из залесцев который, держа автомат на сгибе локтя тоже наблюдал за проходом, — Это же мне не мерещится?

— Технически — мерещится. Микрофоны данные звуки не ловят, так что они только у нас в голове. Это «М-форма» или «Морок».

— И что ему надо?

— Заманивает. Я вот деда своего вижу.

— А я ничего не вижу.

— Это потому, что у вас разум другой. Незнакомый ему. Он как взломщик, который столкнулся с замком неизвестной конструкции. У него нет нужных инструментов, что бы его взломать и вытащить образы, которыми можно воздействовать.

— То есть для тебя это — образ деда?

— Да. Я в детстве все лето у него проводил. Дед меня рыбачить учил, в лес ходили. Не успел с ним попрощаться когда он умирал — на задании был. Теперь тварь на это давит.

— И как ты?

— Нормально. Нас к такому готовили.

— Ясно. А вот, чисто теоретически, что будет, если оно сможет заманить?

— Начнет захватывать разум больше и больше. Будешь думать, что ты снова с дорогим человеком и у вас все хорошо, умирая от истощения где-нибудь в этих коридорах.

— То есть оно тебя не сожрет?

— Физически — нет.

— Тогда зачем ему все это?

— Не знаю. Возможно, ему просто нравится убивать? Это — странный мир и, зачастую, сложно понять мотивацию его обитателей.

— Облысеть… Ладно — если оно тебя окончательно достанет, то скажи. Я заменю. У тебя, кстати, позывной «Шах» — я правильно запомнил?

— Да.

— А почему? Мне просто логика интересна. Вот почему «Мурзу» так назвали, я понял — он чигиз. «Обух» — тоже логично. Но «Шах» — это же что-то куманское?

— «Шах» — сокращенно от «шахматист». У меня разряд по шахматам.

— Странное увлечение для военного.

— Почему? Как раз самая военная игра. Стратегическая.

— Серьезно? Надо тогда попробовать как-нибудь.

Оперативник еще раз заглянул в коридор, послушал шепот и, оскалившись в ответ, отправился проверять остальные посты.

Ладов, которому предстояло сменить «Дубля», проснулся, как только тот подошел к нему. Оперативник, уверенный в том что ходит практически неслышно, был этим весьма сильно удивлен.

— Все в порядке? — Ладов одним прыжком поднялся на ноги.

— Почти. Снаружи кто-то копошится, скорее всего «Потомки», а в коридоре «М-форма» на мозг давит.

— Это нормально…

— Ну, если вы так считаете.

— Да. Если «Потомки» видели, что мы тут отдыхали то, может, вообще к нам не сунутся. Они этого места боятся как огня и всего, что отсюда вылазит — тоже.

— Из-за «Морока»?

— И из-за него тоже.

— А там что-то еще есть?

— Наверняка. Обитатели пещеры не зря покинули свой город.

— Может еще растяжек поставить?

— Не стоит — мы внутри скалы. Тут с взрывчаткой перебарщивать себе дороже.

— Согласен… — Оперативник улегся и принялся ерзать устраиваясь для сна, — Ну — попробую, теперь, со всем этим заснуть.

Ладов кивнул и пошел менять остальные посты. «Класс», вставший на дежурство у выхода, бесцеремонно установил винтовку на сошки прямо на спящего вольца и, устроившись за ним как за бруствером, принялся вслушиваться в происходящее вокруг. После чего на пальцах показал, что «Потомков» по меньшей мере семеро и они перемещаются не только в горизонтальной, но и в вертикальной плоскости, видимо лазая по гигантским грибам.

— Для нападения маловато — скорее всего оставили дозор, — «Класс», не отрываясь от наблюдения сделал жест согласия, — Ладно — бди. Попереть они вряд-ли попрут, но кроме них тут еще всякого водится.

Позицию у коридора занял Мурза, периодически бросая внутрь быстрые взгляды. Ладов, догадывающийся, что он там видит, сочувственно кивнул.

— Опять её показывает?

— Нет. На этот раз Чапрова и Ивасюка.

— У нас работа такая — потери неизбежны.

— Знаю… — Мурза помолчал, — Командир — а вы что там видите?

— Бурана…

— «Буран», это что? Собака?

— Удивлен?

— Да. Я думал, что вы собак не любите. Всегда от них подальше держитесь.

— Да. Но не потому, что не люблю. Просто не хочу второй раз через это проходить.

— Вот оно что…

— Да, как-то вот так все. Ладно — я сейчас сеанс связи проведу. Следи, чтобы тут ничего не дергалось.

Ладов посмотрел на наручный хронометр и пошел к ожидавшему его связисту.

Бесфамильный кинул взгляд на бумаги на столе. Сосредоточится на них категорически не получалось. Встав, он подошел к окну и посмотрел на бушующую метель — по календарю зима уже заканчивалась, но погоде об этом сообщить забыли. В дверь постучали.

— Войдите…

— Валерий Радиславович — группа Ладова вышла на связь. Вы сказали доложить немедленно.

— У них все в порядке?

— В целом, да.

— «В целом»?

— Они дошли до Ущелья, но по пути столкнулись с рядом проблем.

— Помощь запрашивали?

— Нет.

— Значит, пока, все под контролем. Ладов наглый, но края видит. Посмотрим, как дальше пойдет. Резервная группа пусть не расслабляется. Что-то еще?

— Ладов передал подробности. Вот полная расшифровка переданной информации.

— Положи в «срочное», — дежурный опустил папку на указанное место, — Как обстоят дела с союзниками? Сработались?

— Да. Подготовку их отрядов Ладов оценил высоко, а также хвалил новое снаряжение.

— Рад слышать. А то я, честно говоря, сомневался, стоит ли менять старое проверенное перед самым выходом… Это все?

— Да.

— Тогда сделай копию расшифровки. Сейчас я ознакомлюсь с текстом, после чего перешлем сообщение киттам. Они очень просили держать их в курсе.

— Слушаюсь…

— И кипятку организуй.

— Сделаем…

Дежурный вышел. Бесфамильный еще немного постоял у окна и, заметно повеселев, вернулся за стол. Свежая папка притягивала взгляд, но он заставил себя закончить текущую работу и только потом взялся за расшифровку. Заглянул дежурный с парящим чайником. Бесфамильный, не отрываясь от чтения, плеснул в стакан заварки и сделал жест налить кипяток ровно под ободок стакана.

— Спасибо. Знаешь что — сделай две копии. Надо послать в Институт. Пусть поразмышляют на досуге.

— Слушаюсь… — покладисто кивнул дежурный, — В Институт спецпочтой послать?

— Думаю да… — Бесфамильный посмотрел в окно, — Хотя… Нет. Принеси мне — сам съезжу. Давно там не был, да и вообще на улице. Надо выбираться, иногда, а то совсем одичаю.

«Не пригодились растяжки…» — «Вспышка», судя по тону, был немного разочарован этим фактом. Сняв их, он показал в коридор неприличный жест, изображавший процесс оставления метки и быстро вернулся к отряду, так как несмотря на браваду, оставаться в коридоре дольше необходимого ему не хотелось. Быстро позавтракав, отряд собрался и, выйдя наружу, двинулся через ущелье. Дозорные «Потомков» были еще там — китты на слух определили, что они сопровождают их параллельным курсом, держа дистанцию примерно в сто метров. Поскольку никаких агрессивных действий с их стороны не предпринималось, Ладов решил, пока, не пытаться от них оторваться или атаковать, но велел предупреждать, если в их поведении что-то изменится.

Так прошел примерно час — отряд успел углубиться в грибной лес на приличное расстояние и была надежда, что местные и правда не рискнут с ними сталкиваться, но потом один из киттов рапортовал о большой группе «Потомков» прямо по курсу. «Группа встречающих» ожидала на другой стороне большой поляны. Окружающие её грибы были странно деформированы — на вершинах имелись похожие на опухоли вздутия с отверстиями, внутри которых что-то шевелилось.

— Ну что, Николай Николаевич — вы там с ними попробовать пообщаться хотели. Вот ваш шанс.

— Спасибо. Леша — пойдем, — один из ученых вместе с Земцовым вышел чуть вперед, — Ты можешь понять, о чем они переговариваются?

«Потомки», прячась за грибами, и правда обменивались какими-то вскриками, в которых было тяжело угадать членораздельную речь. Ученый принялся в неё вслушиваться.

— Он знает их язык? — поинтересовался Оперативник.

— Возможно. Сейчас проверяем.

— Хм… Я всегда думал, что язык либо знают, либо нет.

— Это «Толмач». У него спецспособность.

— Ого… Даже такое бывает?

— Да. Ну что там?

— Все плохо… — «Толмач», не поворачиваясь спиной, отошел назад к группе, — Они используют звуки только для передачи эмоциональной окраски. А общаются как-то по другому. Не могу вычленить смыслонесущие конструкции.

— Может мне попробовать? — предложил Исень, — Ты сказал, что они звук используют для передачи эмоциональной окраски. Возможно, если тон будет достаточно угрожающим, это подействует?

— Возможно. Или они нападут.

— Пробуем… — решительно отрезал Ладов, на которого обратились взоры, — Нападут — сами себе злобные деревянные человечки. Начали.

Исень набрал в грудь воздуха и рявкнул что-то по вольски. До сего момента, он не имел повода повышать голос, но все предполагали, что это будет громко и грозно. Не предполагали насколько… От рыка, похожего на раскат грома, инстинктивно пригнулись даже бойцы. «Потомков» же буквально сдуло — пронзительно вереща, они исчезли где-то в тумане, после чего над поляной повисла тишина.

— Ну… Что-то получилось.

— Да… — Ладов поковырял в ухе, — Сейчас немного постоим, если не вернутся — двинемся.

Сверху раздался хлюпающий звук. Из опухоли на грибе, мерзкой личинкой высунулось лицо. Игнорируя направленные в него стволы, лицо оглядело отряд, после чего принялось выхаркивать из рта какую-то жидкость. Отплевавшись оно скривилось и медленно словно вспоминая как говорить, произнесло длинную фразу. Земцов повернулся к «Толмачу».

— А это? Это осмысленно?

— Вполне. Но мне нужно, чтобы он говорил больше.

— Сейчас… — Земцов достал из поясной сумки несколько ломтиков чего-то сушеного и показал лицу, — Еда. У нас есть еда…

Из тела гриба выпятился нарост, протянувшийся к вкусным кусочкам. Наколов их на щуп, Земцов передал еду, ожидая реакции. Лицо снова что-то размеренно пробормотало.

— Ему мало. Он доволен, но ему мало.

— Ты уже понимаешь?

— Немного. Чем-то похоже на талайскую группу языков.

— Хорошо — дадим ему еще… Мы с коллегами верно угадали, что сушеное мясо без соли и специй им понравится. Что теперь?

— Ну… Могу попробовать что-то спросить.

— Спросите, можем ли мы пройти?

— Хорошо…

«Толмач», собравшись с мыслями, шагнул вперед и начал старательно выговаривать такие же долгие тягучие фразы.

— «Мы хотим пройти через это место. Вы будете нам мешать?»

— «Вы накормите Мать».

— «Ну… Ладно — у нас еще осталась еда. Мы и её накормим, если вы хотите».

— «Вы накормите Мать собой».

— «Нет. Собой мы никого кормить не будем».

— «Мать приказывает — вы подчиняетесь. Мать теперь знает, что вы вкусные. Мать хочет вас».

— Что он говорит? — поинтересовался Земцов, — Они нас пропустят?

— Нет. Угощать их было ошибкой. Они решили, что мы на вкус такие же, и хотят скормить какой-то матери.

— Какой матери?

— Какой-то. Без понятия, что он имеет ввиду.

— Я знаю… — Ладов ткнул стволом в хаотично разрастающиеся грибные побеги, — Я не ученый но, по ходу, нас сейчас схарчат. Николай Николаевич — предлагаю, на этом, с переговорами завязывать.

— Да… К сожалению, мои намерения были истолкованы неправильно.

— Жалеть будем потом. «Морозко» — херачь отсюда и насколько хватит дури…

— Только не больше двух секунд за раз, — предупредил Земцов сверяясь с таблицей, — Не забывай про местные условия.

Один из членов научной группы кивнул и отстегнул забрало шлема. Лицо из гриба, до сего момента безучастно наблюдавшее за тем, как группа тонет в быстро растущей губчатой массе, исказилось в гримасе ужаса, издав дикий вопль, на который эхом откликнулись сотни голосов со всех сторон. Почва под ногами пошла волнами…

А потом уши заложило, перед глазами закружились светлые точки, как в «Долине Призраков». На секунду, голову стянуло словно обручем, подкатила тошнота. И так же быстро отпустило. В нос ударил знакомый, но очень странный на фоне этого мира морозный запах, а пляшущие искры в глазах превратились в падающую с неба снежную крупу. Грибы, побеги, все еще разинувшее рот в вопле лицо — все было покрыто белым ледяным кружевом. «Морозко», слегка пошатнувшись, удовлетворенно оглядел пейзаж, после чего кивнул.

— Да… Усиление способностей чувствую…

— Ты в порядке?

— Еще на пару раз меня точно хватит, потом ничего не гарантирую.

— Нормально — думаю им больше и не потребуется, — Ладов с хрустом потоптал замерзшие побеги и сделал жест «Вперед», — Мы конкретно засветились, так что ноги в руки и ходу. Чем дальше отсюда окажемся, тем целее будем. Побежали…

И отряд побежал. Исень снова встал впереди, протаптывая дорожку и сшибая, словно трухлявый сухостой, замерзшие грибы оказавшиеся на пути. За спиной творилось что-то совсем недоброе — местное зверье мощный засвет привлек не хуже бесплатного буфета. «Вспышка» выкинул за собой несколько самоустанавливающихся мин, которые сработали спустя секунду после постановки на боевой взвод. Спереди повалили «Потомки», бросаясь на громадного вольца, словно лишившись чувства самосохранения. На многих были следы сильного обморожения и, по хорошему, шевелится они были уже не должны.

— Тут «Кукловод» где-то! — рявкнул Ладов, — Он ими управляет!

— Приказ понял!

«Оперативник», взяв с собой «Класса», вспрыгнул на ранец Исеня, чтобы иметь лучший обзор и оглядел окрестности. Удар мороза заставил весь туман выпасть в виде инея, так что видимость, на время, стала приемлемой. «Потомки», не привыкшие к тому, что их можно обнаружить визуально с расстояния больше десяти метров, особо не прятались.

— Десять — двести, группа, в центре какой-то хвост крысиный. Они вокруг него поднимаются.

«Класс» коротко кивнул и, пристроив винтовку, выстрелил. Китты использовали для высокоточной стрельбы оружие с коническими стволами, имевшие мизерный, относительно обычного оружия, ресурс, но разгонявшие обжимающуюся пулю до тысячи семисот метров в секунду. И пуля эта, несмотря на небольшой калибр, наносила просто чудовищные повреждения — «Кукловода» от попадания почти разорвало пополам. Собравшиеся вокруг него противники сперва растерялись, так как чувствовали себя в безопасности на такой дистанции, потом четверо взвыли от боли, корчась от того, что кожа на них начала лопаться. Остальные «Потомки» шарахнулись в стороны, но отбежать успели не все. Те кто не успел, были схвачены и поглощены, после чего, четверка здоровенных тварей кинулась наперерез отряду.

— Ага! — восторженно завопил «Земцов», — Я же говорил, что «Бугай» это не отдельная форма, а боевая способность!

— Рад за вас… — буркнул не разделявший его чувств Ладов, — Парни — у нас проблемы!

— Как это убивать? — поинтересовался все еще едущий верхом на Исене Оперативник

— Тяжело… Надо повредить не менее пятидесяти процентов тканей, иначе регенерирует. «Морозко»! Сможешь их вальнуть точечно?

— Так точно! Постараюсь! Только опять засветимся.

— Уже пофиг — мочи!

Откинув маску, «Морозко» сделал жест, словно бросая что-то легкое и один из «Бугаев» превратился в кусок льда прям в прыжке, в падении обломав ставшие хрупкими конечности. Остальные, проявив недюжинную смекалку, шарахнулись в стороны, скрываясь от него за стволами. «Шмель» выстрелом навскидку сумел вложить в мелькнувшую тушу тяжелую пулю. «Бугай» споткнулся и моментально превратился в ледяную статую. Двое оставшихся разделились и атаковали с разных сторон.

Одного принял на себя Исень. Летящая туша полтонны весом, человека сминала играючи, но вот с вольцем такое не прокатило. Перехватив нападавшего в воздухе, Исень мотанул его о здоровенный замороженный гриб, дал туда залп из своей картечницы, после чего образовавшуюся кучу ошметков и обломков сковало льдом. Оставшийся напоролся на залп зажигательных устройств, с диким ревом превратившись в живой факел, рухнувший на землю в паре метров от отряда.

Тяжело дышаший «Морозко» огляделся по сторонам, и, прежде чем поступила команда «Отставить!», шарахнул по площади, накрывая привлеченных им тварей.

— Да чтоб тебя..! — Ладов подхватил его обмякшее тело, — «Обух» — переноска. Медик — капельницу! В темпе!

«Обух» передал свой пулемет «Мурзе», вытянул из снаряжения потерявшего сознание «специалиста» лямки, взвалил его на спину на манер рюкзака и, зацепив капельницу за ремешок на каске, отрапортовал, что готов продолжить движение.

— Вот так оно больше на Хельхейм похоже… — Исень обвел взглядом ледяное царство в которое превратилось ущелье.

— Да. Поэтому задерживаться тут не стоит. На выходе должна быть старая имперская башня… Двигаем до неё без привалов и там ночуем. Надо дать «Морозко» оклематься. Не хватало еще спеца потерять.

— Приняли, командир… Уходим… — группа снова перешла на бег.

Ущелье перешло в пологий подъем и казалось, что опасность уже позади, но, внезапно, справа раздался уже знакомый, похожий на скрежет рев.

— Вот только тебя нам тут не хватало! Поднажали парни! Мы уже возле башни. Хорошая оборонительная позиция, патроны есть — побарахтаемся. Ходу, братцы, ходу! Я её уже вижу!

Башня, запиравшая выход из ущелья, представляла из себя типичный форпост имперской постройки. Высокое массивное сооружение на ступенчатом основании и правда представляло очень удобную позицию для обороны. Имперцы никогда не скупились на фортификацию, так что сложенное из массивных блоков строение без труда пережило века, прошедшие с момента постройки. Вход находился на высоте трех метров над землей и ведущая туда лестница давно сгнила. Китты, сходу влетев по выщербленным камням наверх, быстро осмотрелись. Исень закинул им свой ранец и, упершись спиной в стену, поработал штурмовой лестницей для залесцев, после чего забрался внутрь сам.

— На всякий случай… — Земцов, держась за бок, в котором немилосердно кололо, доковылял до Ладова, — На всякий случай я хотел бы извиниться. Это была моя оплошность…

— Отставить… Если вы, Николай Николаевич, напортачите, я вам первым об этом скажу.

— Но это была моя идея… И там, и в «Долине».

— И? Даже я знаю, что предложение еды обычно трактуется как жест дружбы, а реакцию той штуки на съемку нельзя было предугадать. Так что отставить слезные прощания, лучше проверьте оружие — нас так просто, без хлеба без соли хрен съедят. Всем занять позиции и приготовиться к встрече дорогого гостя!

— Пойду половичок постелю… — достав комплект растяжек «Вспышка» потопал к входу, — Я надеюсь, что, хоть сейчас-то, какой ни будь дебил найдется. Обидно будет, если зря таскал.

Снова раздался рев и из тумана показался силуэт двадцатиметровой махины, неторопливо перебиравшей семью длинными сухими ногами, которые поддерживали вытянутый вверх пулевидный панцирь. По центру свисал толстый пучок жил, мерно колыхавшийся в такт движению.

— Чем это он обвешан? — с подозрением поинтересовался Оперативник, — Это мертвые тела?

— Похоже на то. Интересно чьи?

— Главное, чтоб не наши…

Тварь остановилась перед башней. Жилы, пульсируя, спустили на землю что-то крупное и отдернулись словно шторы. Вышедший из них гуманоид не скрывал заражения «Имитатором» — вокруг его головы извивался нимб из ярко окрашенных нитевидных щупалец, а по телу пробегали цветные волны.

— Мы — Друзья Великих… — голос этой «И-Формы» был такой же, как у той что притворялась «Иволгиным», — Вы тоже станете ими…

— У нас дружба только на добровольных началах, — осадил его Ладов, — Если ваши Великие хотят дружить, то пусть сами приходят, а не прислугу присылают.

— Великие, в своей несоизмеримой милости щадят вас и не являются во всем величии, ибо ваш разум не вынесет этого.

— Ниче — мы, на службе, на каких только образин не насмотрелись. Переживем…

— Мы несем миссию по провозглашению воли Великих низшим расам. Вы станете нашими проводниками в ваших народах.

— У меня есть предложение получше. Ты сейчас залезешь туда, откуда вылез и свалишь, пока ветер без камней.

— Ветер не может сдвинуть камни.

— Извини — забыл, что у вас с такими вещами туго. Объясню проще: не исчезнешь — пристрелю.

— Мы — едины и бессмертны в объятьях Великих. Нас нельзя убить.

— Ну попробовать-то можно?

— Вы не понимаете то, что мы вам предлагаем. Первые, принявшие милость Великих, будут царить над всеми как их друзья.

— Я присягу давал один раз и менять её не собираюсь…

— Мы давали вам возможность.

— Мы тебе тоже…

Вскинув оружие, Ладов полоснул «Имитатора» очередью. Тот рухнул и жилы втянули его наверх, а потом принялись спускать один за другим похожих тварей, только вместо тонких маскировочных щупалец они были, словно мумии, оплетены широкими дергающимися лентами. Тонкий противный писк обрушился со всех сторон. Судя по тому, как все плыло в глазах, он был побочным эффектом какого-то телепатического воздействия, призванного дизориентировать и подавить сопротивление.

— Началось веселье! Всем на позиции! Огнемет придерживаем. Исень — защищай ученых, огонь только в крайнем случае, иначе твой калибр нас тут поглушит всех.

Несколько минут противник выжидал, надеясь, что отряд поддастся давлению на разум, потом атаковал. Вновь прибывшие оказались покрепче обычных «И-форм» и, даже получив десяток попаданий, перли вперед, затихая только словив пулю в голову. Ленты на их теле бешено извивались, стегая острыми отростками на концах. Окружив башню, они хлынули внутрь через все проемы карабкаясь по стенам словно муравьи.

— Пошла жара! — удовлетворенно констатировал «Вспышка», глядя как первая волна рвется на его растяжках, — Столько долбоебов всего пятью зарядами…

— Заткнись и стреляй в них…

«Малыш», решив придержать ружье для особого случая, методично дырявил вливающуюся в зев хода толпу.

— Перезаряжаюсь!

— Принял!

— Они нас сейчас трупами завалят! — Оперативник огляделся, — Надо подняться на этаж выше.

— Дело говоришь — не люблю тесноту… — «Вспышка» кинул к входу пару оставшихся мин и взлетел наверх, — Это вам на память… Недолгую…

Пять секунд спустя, занявший этаж противник оценил его каламбур — выброшенные мины имели жаргонное название, дословно переводившееся как «Камень памяти». То есть «Надгробье». Встав в рабочее положение, «Надгробья» раскидали в стороны датчики контакта, которые немедленно были задеты и выстрелившие вверх боевые части очень убедительно продемонстрировали, почему память имелась ввиду «недолгая» нафаршировав все вокруг осколками.

Наверху «гостей» встречали не менее яростно. Окна у башни были узкие, так что входивших в них клали прям в проеме. Наибольшую проблему представляла крыша, через которую противники лезли бесконечным потоком разбивавшимся об «Обуха», который уже был похож на какого-то жуткого лешего — острые концы лент тварей втыкались в бронеслой его костюма увязая там, так что их приходилось просто обрывать и оставлять висеть. В ответ, «Обух» крошил наседающую толпу из пулемета, отшатываясь в сторону для перезарядки и давая место «Шаху» с автоматическим дробовиком. «Мурза» и «Шмель» держали окна, не брезгуя наподдать с ноги в особо гнусное рыло во имя экономии патронов.

Ученые сбились в кучу в середине комнаты, ощетинившись стволами и всем видом показывая, что образованный человек — не значит съедобный. В середине горой возвышался волец, упираясь шлемом в потолок и внимательно наблюдая за обстановкой. В одной руке у него была его громадная картечница, в другой — не менее внушительный пистолет. Выстрел, что одного, что второго, в замкнутом помещении, мог привести к контузии, так что, это был резерв последнего шанса.

— Там здоровенная тварь ими прям увешана! — Оперативник подскочил к окну, чтобы оглядеться.

— Я видел, — кивнул Ладов, — Думаю, это что-то вроде десанта. И его на ней реально дохренищи.

— Значит надо завалить эту штуковину, пока она всех не высадила! У нас БК не резиновый!

— Что предлагаешь?

— Займите их ненадолго, чтобы мы прорвались. Попробуем забраться на махину и разобраться с ней. А потом, вместе, допинаем выживших.

— Откуда выходите?

— С крыши.

— Понял. Предупреди как будете готовы.

Китты оттянулись внутрь строя, перезарядили оружие, после чего Оперативник дал отмашку. Залесцы закидали площадку наверху гранатами и китты, вылетев сразу за разрывами, один за другим перепрыгнули на гиганта.

— «Вспышка» — заряды на суставы. «Ухо», «Класс» — прикрываете его. «Малыш» — прикрываешь их. А я — тебя. Погнали…

Вцепившись в жилы «Вспышка» заскользил вниз. Все твари, пытавшиеся его остановить, получили по пуле в темя от «Класса», который, зацепившись страховкой вверх тормашками, прильнул к прицелу, метко отстреливая все, что в него попадало. «Ухо» занимался тем же, но перемещаясь по панцирю и попутно режа тех противников, кто еще был неактивен. «Малыш» нашел дырку и, заглянув, увидел кучу «Имитаторов» в их истинной форме, копошащихся внутри.

— Дубль! Тут этих тварей, как опарышей в падали!

— Гаси! — скомандовал Оперативник, — Все, что найдешь, гаси!

— Слушаюсь!

Выдернув из разгрузки зажигательную гранату, Малыш закинул её в дыру. Гигант, от взрыва под панцирем, взревел перебирая ногами. Снизу раздались заковыристые матюги «Вспышки», который от неожиданности чуть не навернулся вниз.

— Извини братан — не смог удержаться…

— У тебя там недержание гранат, что ли! Дай спокойно закончить! У меня тут и без этого аншлаг! И не подпускайте их к зарядам!

Новая вспышка пламени, на это раз из ранцевого огнемета, поглотила тех, кто пытался вернуться на защиту своей шагающей крепости. Бойцы Ладова вырвались на оперативный простор и прошлись по неосторожно сгрудившемуся противнику огненной метлой, разом вполовину сократив разрыв в численности. С башни их прикрывали оставшиеся внутри ученые — «Физики Особого Назначения» шанс пострелять получали нечасто, так что были охвачены немного нездоровым энтузиазмом по этому поводу, заразив и коллег-киттов.

Исень занял верхнюю площадку, одним залпом превратив снова набившегося туда противника в форшмак, а потом начал спокойно и методично аннигилировать тех, кто имел неосторожность собраться кучей больше трех штук, оставляя от них размазанное пятно на земле. Стальная стреловидная картечь из его оружия в прямом смысле резала на куски все, что попало под раздачу.

— Тринадцать секунд! — закончивший работу «Вспышка» вскарабкался наверх, — Уже девять…

— ПОБЕРЕГИСЬ!!! Сейчас мы эту хрень уроним!!!

— Пять!

— Подготовиться к спуску!

— Два! Поехали!

Подрывником «Вспышка» был талантливым. Все взрыватели, без синхронизации, только с таймерами, сработали с интервалом меньше секунды. Удлиненные кумулятивные заряды подрубили ноги колосса в самой уязвимой части и он, с ревом, начал оседать на землю, подминая всех, кто не успел разбежаться. «Имитаторы», несмотря на это, продолжали реанимировать уцелевшие тела, так что «Мурза» заорал: «Уходите оттуда! Сейчас жарко будет!» и рванул вперед. Пытавшиеся его остановить получали кто прикладом огнеметного ружья, кто пулю из пистолета.

Легкий Отряд пошел навстречу. Боеприпасов они на себе несли куда меньше, чем люди, так что на данный момент их почти не осталось. Но такая мелочь элиту вооруженных сил Территории Киттов не останавливала никогда. Первые ряды противников скосили гранаты из разрывного ружья — «особый случай» таки настал, а потом пошла рукопашная. Штыковой бой китты, по понятным причинам, не практиковали, а драться предпочитали универсальным инструментом который, в зависимости от задачи, мог быть саперной лопаткой, небольшой киркой или легким топориком с клевцом, легко крушившим ноги-руки и пробивавшим черепа.

«А вот кому шашлык-машлык!!!» — чадящая струя огнесмеси накрыла и семиногую громадину и копошашихся вокруг «Имитаторов», которые с хрипами и воем покатились, пытаясь сбить пламя. Второй залп с другого ракурса достал тех, кому не хватило в первый раз. Расстреляв смесь «Мурза» скинул баллоны, выдернул чеку и закинул их в гущу противников, где взрыв встроенного заряда превратил огнемет в кучу бесполезного металла, а всех оказавшихся рядом — в перемолотый осколками и подожженный остатками топлива фарш. От жуткого жара высокотемпературной огнесмеси панцирь огромной твари занялся горячим карминово-красным пламенем, превращаясь из защиты в крематорий для населявших его «Имитаторов».

— Командир! Остальных добиваем или пусть разбегаются?

— Добиваем и чтоб ни один не ушел…

Ладов поменял магазин и шарахнул кинувшегося на него «Имитатора» прикладом в череп с такой силой, что затвор дослал патрон в патронник.

— Вам предлагали свалить по хорошему…

«Мурза», сжимая в руке бебут размером с небольшую саблю, побродил вокруг еще тлеющего и воняющего исполина, потом издал стон разочарования и, с тоской в глазах, повернулся к остальным.

— Парни! Вот что такое от этой штуки на память отрезать, чтобы сразу видно было, какую тварь завалили?!

— Земцова попроси сфотографировать тебя на фоне… — с хитрой усмешкой посоветовал «Шмель», — Он любит это дело… Хотя, если так вдуматься, то это китты его завалили.

— Э! Мы тут, вообще то, сообща работаем! Значит и трофеи общие!

Земцов, услышав эти реплики, решил что и правда надо зафиксировать столь интересный образец, дрожащими руками попытался открыть кофр, но не смог и, тяжело дыша, покосился на коллегу.

— Как вы?

— На удивление недурно… Они оказались не такими уж страшными, в итоге.

— Пугает неизвестность… — буркнул Исень все еще остававшийся начеку, — И пугает она всех. Вопрос в том, кто как контролирует свой страх. Когда противник бросил карты на стол и обозначил себя и свои возможности, неизвестности нет. Перед нами лишь мишени. Странные, непонятные, чужие, но мишени. Мы не можем бояться то, что умеем убивать.

— Интересное замечание… А вы Вячеслав Леонидович, как думаете? Не жалеете, что отказались от более спокойной должности?

— Я? Я по прежнему буду говорить, что это лучше кабинетной работы… Уже не так уверенно, но все же. Уф — со времен срочной столько не бегал и не стрелял… Кстати — вы заметили, насколько эти экземпляры отличаются от тех, с которыми мы до этого сталкивались?

— Да. По всей видимости, это специализированные особи-солдаты с уменьшенной способностью к мимикрии. Надо их подробнее рассмотреть, кстати, а то наши сопровождающие не прониклись значимостью этого открытия и сейчас спалят все на…

— На что?

— Вы не настолько интеллигентны, чтобы не понять, что я имею ввиду. Пошли…

Бойцы и правда намеревались сжечь все тела, так что Земцов с коллегой успели вовремя. В отличие от обычных «И-форм», «И-солдаты» были преобразованы гораздо сильнее. Беглый осмотр показал, что если сердечно-сосудистая система была затронута сравнительно мало, не считая странного цвета крови, то вот желудок отсутствовал, равно как и мочеполовая система. Вместо них глотка переходила в разветвленную сеть проток, пронизанных кровеносными сосудами через которую, видимо, впитывалась какая-то питательная субстанция. Зубы отсутствовали, вместо них жевательные мышцы двигали разделенную надвое нижнюю челюсть, имевшую заостренные концы, а слюнные железы выделяли какую-то странную жидкость, подозрительно похожую на яд. Оплетавшие их ленты были закреплены у позвоночника и снабжены мышечными волокнами, позволявшими наносить хлесткие удары намертво прикрепляясь к жертве. Потом, по всей видимости, в ход шли челюсти с ядом.

— Вот это, кстати, интересно… Зная их повадки, могу предположить, что токсин не убивает жертву, а парализует, дабы она не испортилась до того момента, как «Имитаторы» смогут её использовать. И это жутко.

— К слову о жутком. Помните-то странное ощущение, в начале? Они явно пытались на нас как-то воздействовать.

Ученый препарировавший тварь запоздало понял, что пытаться привлечь внимание коллег размахивая окровавленным ножом — так себе идея.

— Я почти уверен, что имело место ментальное давление. Но для этого необходим, так сказать «передатчик». Сейчас проверим одну теорию… — ловко орудуя ножом он разобрал разбитую черепную коробку, — И да! Мое предположение оказалось верным! Смотрите — обычные «И-формы» уничтожают мозг жертвы целиком. У этих же ядро более вытянутое и они оставляют часть нетронутой, подключаясь к нему.

— Вы думаете, через сохранившиеся отделы и осуществляется телепатическое воздействие на жертв? Но где они нашли такое количество одаренных? У людей они весьма редки…

— А вот это интересное замечание… Мы, товарищи, остолопы! Полезли внутрь, не проверив главное. Это вообще кто? — жертву имитатора освободили от щупалец и осмотрели, — Хм… Пропорции тела странные… А ну-ка…

Ученый взял кисть и пошевелил пальцы. Потом обратил на это внимание коллег.

— Заметили, насколько они подвижна? Интересно, это последствие преобразования, или присутствовало и до этого? Потому, что если да, то эти ребята не люди, а близкие родственники саргашей.

— Думаю, что это не результат преобразования. Саргаши, как известно, именно из-за своего специфического строения кисти, почти никогда не дерутся кулаками — расплата за выдающуюся способность к тонким манипуляциям. Зачем бы делать такую-же специализированным особям — солдатам?

— Звучит логично, однако не факт, что к эти ребятам применима наша логика. Можем посмотреть строение шейного отдела, но он нам тоже не даст однозначного ответа. Хотя, теория рабочая. В преданиях саргашей их предки бежали от какого-то страшного врага. Эти вот, вполне подходят на роль тех, от кого я бы предпочел сбежать куда подальше. Нам бы, по хорошему, разговорить одного-двух, но у этих нет языков, нужны другие…

— Для удобства, предлагаю обозначать их как «Альфа-имитаторы», так как они очевидно интеллектуальнее, а эти будут «Беты», так как стоят в их иерархии ниже.

— Вы так думаете?

— У меня был соблазн ударится в философию относительна примата разума над грубой силой, но за этот вывод говорит статистика и наблюдения. Подстреленного «Альфу» немедленно эвакуировали, а «Бет» бросали на убой без счета. Что, кстати, любопытно, в разрезе им сказанного. «МЫ», а также их «бессмертие в Великих» намекало на коллективный разум и телепатическую связь, при которой отдельная особь — просто удаленно управляемый биомеханизм, чья потеря несущественна. Но, видимо, не все так просто.

— А что думаете насчет этих «Великих»?

— Какие-то их божества? То, в каких выражениях они про них говорят, очень напоминает церковные проповеди. Думаю, у нас мало информации, чтобы делать выводы. Зато, можно сказать, что в их панцирях много лития. Смотрите, какой цвет у пламени. Причем не только у большого, но и у мелких. Возможно, это указывает на их близость. И семисторонняя симметрия, — взяв панцирь «Беты», препарирующий тело ученый сложил его осколки, — У «Альф» она малозаметна, а тут ярко выраженные ребра. Кстати они, по идее, должны давать ему дополнительную прочность. Но недостаточную, чтобы выдержать удар прикладом, как выяснилось. А еще в них нет икры. Думаю, это тоже важно. Так — наша очередь на обработку…

По правилам, после столь близкого контакта требовалось обработать костюмы. Обычно это делали горелками, но китты приволокли с собой специальный аппарат заверив, что выжечь всю дрянь жестким излучением будет куда проще, быстрее и надежнее. Бойцы, тем временем, подсчитали расход патронов, с грустью констатировав, что еще одно такое «веселье» и Объект придется штурмовать в рукопашную. К тому же, в полный рост встал вопрос о месте ночевки — оставаться тут выглядело не самой удачной идеей по многим причинам. Ладов открыл планшет и, изучив карту, предложил перебазироваться в находившиеся неподалеку руины имперского постоялого двора. В плане обороны они были не так удобны как башня, но все же сильно лучше, чем ничего.

Построившись, отряд двинулся вперед. Когда их очертания растаяли в тумане, на камнях возник одинокий силуэт в мешковатом комбинезоне. Постояв немного, он спустился вниз и, подойдя к тлеющей куче останков, вытянул руки, словно пытаясь их согреть. Потом обошел кучу по дуге и, разбросав обуглившиеся кости, взял одну и начал копать.

Это не заняло много времени. На глубине нескольких сантиметров обнаружился «Имитатор», который не смог зарыться в каменистый грунт достаточно, чтобы спастись от жара, так что верхняя часть его панциря и большинство щупалец обуглились. Но он все еще был жив. Откопавший его снял с руки перчатку и, поколебавшись, взял «Имитатора» голой рукой, испытав при этом то ли боль, то ли отвращение.

— «ТЫ!!!» — прогремел в голове голос, а остатки щупалец бешено задергались, — «СНОВА ТЫ!!!»

— «Я…» — диалог шел внутри, но губы все равно шевелились, — «Я же обещал, что мы снова встретимся?»

— «ОСТАВЬ НАДЕЖДУ!!! ВЕЛИКИЕ СОКРУШАТ ТЕБЯ!!!»

— «Меня одного — да. Но, что бы убить чудовищ, нужны чудовища еще более страшные. И я их нашел. „Коф-о ай белег“ — Враги Великих…»

— «НИЧТО НЕ ВЫСТОИТ ПРОТИВ ГНЕВА ВЕЛИКИХ!!! ИХ НЕ ПОБЕДИТЬ!!!»

— «И где были твои Великие, когда морэ-феа показали зубы? Где они были, когда вас гнали, убивая в спину? Когда залили огнём острадаг, заживо сжигая ваше потомство? Когда зажгли костер из ваших тел?»

— «ЧУЖАКИ ПОПЛАТЯТСЯ ЗА ЭТО!!!»

— «Неужели? А мне кажется, что это к вам пришла расплата. Настало ваше время умирать.!»

— «МЫ БЕССМЕРТНЫ В ВЕЛИКИХ!!! НАС НЕЛЬЗЯ УБИТЬ!!!»

— «Тогда зачем ты зарывался в землю как червь?!! Отчего бежал, а не смеялся им в лицо?!! Я знаю, почему и будь уверен — они тоже будут знать! Я расскажу все, что знаю про вас! Про все ваши слабые места! Про то, где вас искать! И когда амбар-о-груф обрушится на вас, когда морэ-феа вместе с борогрим и миогрим огнём и сталью пройдут по вам, там не будет Великих! Там буду я! И последнее, что вы услышите — будет мой смех!»

Вместо ответа, «Имитатор» попытался стиснуть державшую панцирь руку щупальцами. Его собеседник, с гримасой злобы, размахнулся и швырнул тварь в еще светящиеся малиновым угли.

— Нарв бо наур… — он сжал большой, указательный и средний палец как крючья, — Бел ин наег…

Руины были пусты. Потомки похозяйничали тут, но селится не стали. Земцов пояснил, что развалины постоялого двора находятся на так называемой «стабильной территории» — самом безопасном месте в «Тени». Несмотря на эти заверения, Ладов приказал все тщательно проверить, расставил посты и приказал устраиваться на ночлег.

Свободные бойцы радостно попадали по углам доставая пайки. На легкую прогулку никто не рассчитывал, но денек оказался чересчур веселым, даже по местным меркам. Сам Ладов, еще раз убедившись, что все в порядке, пошел наверх предупредив, что у него будет сеанс связи. Оперативник, дожидаясь пока его банка разогреется на маленькой горелке, выглянул в пролом. Рядом находился огромный отесанный камень, на котором были выбиты письмена.

— Габаритную записку оставили… Это на имперском же?

— Да… — Земцов, обмакивая галету в сгущенку, подошел к Оперативнику, — Оповещает путников о том, что за башней дорога заканчивается и дальше они идут на свой страх и риск.

— Дорога?

— Именно. Веками ученые мучались вопросом: «Где же все таки находилась Империя?», так как, несмотря на следы поселений по всему Континенту и даже за его пределами, в этом не было решительно никакой ясности. Мой хороший знакомый, доктор исторических наук Хасан Амирович Алтынбаев, еще лет двадцать назад выдвинул смелую теорию о том, что Империя выглядела не так, как современные государства.

— А как она выглядела?

— У неё не было территории в привычном нам понимании. Не было государственных границ! Те разрозненные, разбросанные по всему миру поселения и есть Империя! Понимаете?!!

— Честно говоря — не очень…

— «Туманные дороги», так часто упоминаемые в оставшихся памятниках имперской письменности. Оглянитесь!

— Допустим… — Оперативник оглянулся на обступающий руины туман, — Все еще не понятно.

— Ну как же! Все предельно ясно! Помните, мы говорили про тропы? Имперцы превзошли Анаркай в использовании «Тени», создав вместо троп широкие безопасные дороги, по которым мог перемещаться любой. С этих пор, у них не было нужды иметь единую территорию — город мог находится в тысячах километров, но путь по «Туманной Дороге» до него занимал считанные дни и часы. И, недавно, мы получили данные, полностью подтвердившие его правоту!

— Так вот как вы намерены добраться до Долины Наны за три дня! — Оперативник щелкнул когтями, — Вы собираетесь использовать Имперскую Дорогу!

— Да! Именно! Тот обелиск, к которому мы стремимся, обозначает одну из узловых точек. Действующих, заметьте, узловых точек! И оттуда мы, по хорошей и безопасной дороге, доберемся не просто до Долины Нана, а в самое, что ни на есть, сердце комплекса Ордена Чистых.

— Туда ведет имперская дорога?

— Нет. Но мы добыли данные, что кое-кто протоптал от неё ходы во все уголки церковных владений и собираемся этими ходами воспользоваться.

— Этот «кое-кто», случайно, не та особь которую вы называете «Миледи», — с подозрением поинтересовался Оперативник, — Потому, что других не знаем.

— Она… — кивнул вместо Земцова вернувшийся Ладов, — Как и кто добыл, не спрашивайте — сами не в курсе, но достоверность информации гарантирована на самом высоком уровне.

— Облысеть… А вы отчаянные ребята. Эта самка не из тех, кто подобные фокусы прощает.

— А кто сказал, что мы собираемся просить прощения? — зрачки Ладова, в прорезях маски, стали похожи на провалы ружейных стволов, — Гражданочка к нам давно подход искала, только вот черту перешла. И, теперь, пусть не обижается.

— Понял… Надеюсь, знаете, что делаете…

Матренин деловито изучал принесенные Бесфамильным бумаги, когда у него на столе зазвонил телефон.

— У аппарата… Да — у меня. Передать трубку? Сейчас… — он передал трубку начальнику «нулевки» — Это вас. Из какого-то «штаба операции». Видимо подразумевается, что вы знаете…

— Бесфамильный слушает… Снова вышли на связь? Ну это же хорошо! С кем — кем столкнулись? Ого… Так — полный отчет спецпочтой мне в Институт, срочно! Жду!

Аккуратно положив трубку на рычаги, Бесфамильный сделал жест «подождите».

— Александр Александрович — не торопитесь. Сейчас подвезут кое-что поинтереснее.

— Интереснее «формы» с парашютную вышку?

— О да! Наши парни, кстати, её завалили.

— Завалили, в смысле, «уронили»?

— Подорвали, уронили и, кажется, ногами отпинали. Я не расслышал.

— Образцы взяли, или как обычно?

— Вы многого ждете от бойцов которым доверили огнемет.

— От ваших дуболомов я много не жду. Но там же Земцов!

— Он спас, что мог. И не называйте моих бойцов «дуболомами». Они не со зла — у них работа такая.

— Я видел, какая у них работа — мне её результаты регулярно приносят. А потом удивляются, что я не могу сказать ничего определеннее чем: «По моему, голова была с этой стороны».

— А вот тут вы сами виноваты — помните, когда образец ожил на препарационном столе? Вы тогда очень сильно ругались.

— Ну разумеется, я виноват! У нас ведь образцы бывают либо живьем, либо в фарш! Третьего не дано! Можно же, выражаясь кулинарным языком, «средней прожарки», что-то?

— Парни привыкли доделывать все до конца. Не самая плохая черта, если вдуматься.

— Да ну вас, батенька… — Матренин принялся раздраженно полировать пенсне, — Это серьезный вопрос, а вы все шутите.

— Ладно-ладно — я тоже не со зла. Просто переживаю — они не на прогулку в парк пошли.

В дверь постучали и в кабинет буквально ввалился запыхавшийся посыльный с пакетом.

— О! Оперативненько! — Бесфамильный принял документы, — Молодцы! Можете отдыхать — дальше мы сами.

Достав бумаги, он быстро их просмотрел, при этом задирая бровь все выше и выше.

— Что там? — нетерпеливо поинтересовался Матренин, — Настолько интересно, как говорили по телефону?

— Война там… В полный рост!

— Научная группа цела?

— Да. Парни тоже отделались, в принципе, дешево, учитывая ситуацию. Грамотно подобранное снаряжение и подготовка творят чудеса.

— Да дайте, уже, мне почитать!

— Держите. Надеюсь, теперь вы перестанете их критиковать. Никого не потерять и не лишится боеспособности в данной ситуации дорогого стоит.

Матренин принялся быстро, но вдумчиво читать, аккуратно перекладывая листы. Бесфамильный взял кружку с уже остывшим чаем и, прихлебывая его, наворачивал круги по кабинету, разглядывая украшавшие стены фотографии и картины. Наконец Матренин закончил чтение и, с выдохом, закрыл папку.

— Ну что? Согласитесь, что к концу читается как приключенческий роман?

— Да, батенька… Ну мы и кашу заварили с этой вылазкой. Особенно меня волнуют эти «Великие» и то, что «Имитаторы» понаделали себе боевого зверья из какой-то неизвестной нам расы, да еще, видимо, в большом количестве.

— А эта «Мать» у «Потомков»?

— Вот это, как раз, пустяки. Разочаровывает, что они так отреагировали на попытку к диалогу и, возможно, станут еще более враждебны, но по сравнению с вышеупомянутым, проблема сугубо локальная.

Снова зазвонил телефон. Матренин поднял трубку и, выслушав, протянул её Бесфамильному.

— Опять вас.

— Опять из штаба?

— Нет, на этот раз Семен Николаевич. Говорит, что срочно так, что срочнее не бывает.

— Слушаю… — Бесфамильный взял трубку, — Что-что произошло? Внутри? Прямо в Комплексе? Нет — сеанс связи ещё планируется. Перешлите данные в штаб операции — я там скоро буду. Спасибо, что оперативно оповестили. Надо будет скорректировать планы.

— Что там опять стряслось?

— Похоже, веселье у наших ребят на этом не заканчивается. Прошу меня извинить, но мне пора. Тут у нас такая каша заваривается, что только держись…

«Командир — Наблюдатель объявился…» — Ладов проснулся, встал и, сочно потянувшись, подошел к часовому. Наблюдатель стоял на камне с имперскими письменами, глядя в их сторону.

— Близко подошел… Давно стоит?

— Стоит недавно. Но я пару раз замечал движение — наверное, это он бродил вокруг. Присматривался…

— Ладно — посмотрим, что делать будет…

Наблюдатель постоял минут пять, вглядываясь в темные провалы, потом достал что-то из сумки на поясе и, через секунду, в темноте замелькали искры.

— Зажигалку, что ли, мучает? — вместо ответа в темноте вспыхнул огонек, — Это сигнал?

— Да. И похоже для нас — с остальных сторон он его рукой прикрыл.

— Интересно… Ну давай тоже посигналим. И лягни профессора — у нас тут что-то интересное намечается.

Взяв фонарь, Ладов переключился на сигнальную насадку, посветил в сторону Наблюдателя и, зачем-то, отбил сигнал «К машинам». Разбуженный Земцов с интересом понаблюдал, как Наблюдатель попытался его повторить зажигалкой.

— Я так понимаю, он решился таки познакомится.

— С чего бы вдруг?

— Ну, давайте узнаем…

Ладов снова посигналил фонариком. Наблюдатель некоторое время колебался, потом, все таки, подошел и встал в проеме, осматриваясь. Затем стянул перчатку и, почиркав колесиком, принялся водить рукой над огнем.

— Демонстрирует, что он не «И-форма», — догадался Земцов, — Кстати, обратили внимание на строение кисти? Очень похоже на то, что мы видели у «И-солдат».

— И что это значит? — рука Ладова мигом оказалась возле кобуры, — Он с ними связан?

— Да. В смысле что, вероятно, их понаделали из его сородичей. Возможно, это и объясняет, почему он именно сейчас решил с нами познакомится.

— Понял, что мы не с ними?

— Ну, после той бойни, что случилась у башни, сложно подумать, будто мы друзья «Имитаторам» или их «Великим». Где у нас переводчик?

— «Толмач»? Дрыхнет. Команды будить не было.

— Разбудите пожалуйста, а я пока попробую с ним поздороваться. Я, во время экспедиции в Острова, немного выучил саргашский. Вдруг теория о их родстве верна и он меня поймет.

Земцов вышел немного вперед и, старательно выговаривая слова, произнес «Алам ва онаи шуммо…» Услышав это, Наблюдатель вздрогнул и, выронив зажигалку, протянул к Земцову руки, что-то бормоча.

— Что вы ему сказали?

— Просто поздоровался… О нет! Неужели, опять что-то неправильно пошло?

— А он что говорит?

— Пока не могу разобрать… Я не настолько хорош в этом языке, — Земцов покашлял и обратился к Наблюдателю, — «Пожалуйста, медленно. Я не очень на этот язык говорить».

— «Но вы его знаете… Откуда? Чони — они спаслись? Выжили?»

— «Чони? Да — чони жить! Много где жить».

— «А лигнар? Вы слышали про лигнар?»

— «Нет. Про лигнар я не слышать. Может слышать чони?»

— «Среди вас есть чони?»

— «Нет».

Наблюдатель вздохнул и сел на пол. Пришел переводчик. Земцов проинструктировал его и снова обратился к Наблюдателю.

— «Он владеть способность любой язык понимать. Вы немного, он вас говорить-слушать. И, потом, мы общаться».

— «Я понял. Я — Манва Оре ва Сториме син Лаурие», — Наблюдатель, взяв себя в руки, развернулся к переводчику, — «Я родился, как и следует из моего имени, в домене рода Сториме и проявил талант к наукам, став учеником великого Лаурие Толде. Моим делом были вычисления идеалов. Когда началось Сближение, нас послали сюда искать путь в еще незатронутые миры. Но мы недооценили коварство этого места. Оно забрало рассудок многих. Остальные погибли, пытаясь их вразумить. Я остался один и блуждал здесь долго, пока не встретил вас. Это было странно…

Я не знал, кто вы, но сразу понял откуда вы. Друзья Великих называют ваш мир „Миром Смерти“. Нет, не поймите меня неправильно — для вас это дом, и вы, должно быть, относитесь к нему по другому, но остальные… Я наблюдал за вами. Наблюдал за тем, как вы расправились с Детьми Матери, как уничтожили, всех до единого, Друзей Великих. Даже тех, кто пытался бежать. Вы подлинные сыны Амбар-о-Груф — высшие хищники Мира Смерти».

— «Но вы все равно решились подойти?» — переводчик вопросительно кивнул, — «Вы меня поняли?»

— «Да! Идеально! Вы говорите так, как будто мы росли в одном домене! Я знал, что существуют наделенные такой силой, но никогда не сталкивался с ними. Это прекрасно! Я столько времени не слышал родной речи!»

— «Хорошо. Тогда с вами будут говорить старшие. Я буду переводить».

— «С удовольствием. Врагам Великих я скажу все, что знаю…»

Переводчик снова кивнул и позвал Ладова и Земцова. Оперативник покрутился рядом, потом пошел к своим, с любопытством наблюдающим за контактом.

— Ну как? Что там?

— Все нормально — у залесцев-же чудопереводчик, так что диалог налажен. Разговаривают…

— «За кашу манную и жизнь гуманную, розовые дали и голубые сандалии»? — блеснул своими познаниями в залесском фольклоре «Ухо», — Слушай, «Дубль»… Я вот что подумал: наши же сразу, про этого переводчика, знали?

— Ты это к чему?

— Да я все про «языковую дисциплину». Её же поэтому ввели?

— Возможно — мне не докладывали. Просто пришел приказ.

— Точно поэтому. Чтобы мы знали, что они нас понимают и не расслаблялись. Иначе решим, что они не понимают, будем всякое болтать — а тут раз… И понимают…

— Ты мне это зачем сейчас говоришь? Чтобы показать, какой ты умный? Или тебе прям уши грызет эта дисциплина?

— Просто логику понять хочу.

— Логика тут простая — не налажать. Наверху решили с ними дружить против кого-то, так что наша задача — показать, что мы облысеть какие дружелюбные и полезные. Тем более, как выяснилось, смысл дружить обнаружился во всю спину.

— Ты про старую имперскую дорогу?

— Я про старую имперскую дорогу. И, учитывая, что у имперцев все было завязано на одаренных, а у нас их нет, дружить придется отчаянно. Я, за те возможности которые она дает, готов бритье налысо потерпеть, не то, что языковую дисциплину. Причем, сейчас, это было ни разу не преувеличение.

— Понятно.

— Ну раз понятно, тогда сосредоточься и сделай так, чтобы все было чисто и четко.

Оперативник повелительно махнул рукой, отвернулся, достал из разгрузки герметичный пенал, извлек оттуда тонизирующую палочку и, сунув под маску, начал яростно её грызть, прислушиваясь к беседе.

«Обух» сделал обход, чтобы убедится что все тихо и подошел к одному из ученых, который, при свете фонарика, зарисовывал остатки фрески на стене.

— Командир сказал: «Отбой»… Ничего еще не закончилось.

— Ох… Извините, но я, к сожалению, вряд ли засну.

— Таблетку дать?

— Бесполезно. Они на меня не действуют.

— Вас бы, тогда, медкомиссия не пропустила.

— У нас она не такая строгая, как у вас. Ученых, с моими знаниями и опытом, да еще и достаточно физически развитых, чтобы выдержать подобное, не так уж много, знаете-ли. Так что, по мелочам, делают поблажки.

— Спать — не мелочи.

— Знаю. К счастью я, от этого, почти не страдаю. Адаптировался.

— А отчего у вас бессонница?

— Последствия экспериментов с «Орлиной Слезой».

— Не слышал.

— Ну разумеется. Это очень редкая штука. Стоимость за грамм как у алмаза.

— И что она делает?

— Много чего. Повышается работоспособность, улучшаются когнитивные способности. Я за сорок восемь часов написал докторскую диссертацию.

— Здорово. Наверное…

— Да. Слишком хорошо, чтобы быть правдой, поэтому я почти не удивился, когда столкнулся с побочными эффектами.

— Бессонница?

— Не просто бессонница. Мозг, если можно так выразится, не может перестать думать. Тебе постоянно сняться сны. Яркие, во всех подробностях. Но они не дают отдыха.

— Так и помереть недолго.

— Да. Летальный исход, психические расстройства — все в ассортименте. Мне повезло — организм сумел адаптироваться и я отделался нарушением сна и сменой интересов.

— Ну это пустяки.

— Отнюдь… И проблемы со сном не самое страшное. Я вот, к примеру, раньше занимался биохимией, но полностью потерял к этому интерес. А еще привязанности… Представьте, что все, что вам раньше было дорого — любимая женщина, родные места, родители, теперь не вызывают у вас ничего, кроме смертельной скуки и желания бежать от них подальше.

— Тогда да — страшно, — «Обух» помолчал раздумывая, — И зачем эта штука нужна?

— Ну я же, выше, описывал.

— Да я понял, но кто её будет употреблять, такой ценой?

— Много кто. Ученые, политики, разведчики. «Орлиная Слеза» превращает тебя в сверхчеловека который может, за сутки, выучить новый язык, сделать безупречные выводы из крупиц информации, буквально читать людей по мельчайшим невербальным сигналам. Период, до наступления побочек, длится недолго — «медовый месяц», как его называют, но за этот месяц можно сделать больше, чем за всю жизнь.

— А потом?

— Потом… Потом страдать и надеяться, что повезет адаптироваться, отделавшись чем-то вроде моего набора. Шансы, кстати, неплохие — если молод, здоров и хорошая наследственность, то процентов восемьдесят на то, что сохранишь рассудок. Многие рискуют.

— Ясно… — кивнув, «Обух» посмотрел на фреску, — А это что?

— Бесценное свидетельство. Судя по тому, что здесь изображено, имперцы пытались проложить дорогу на Арш. Но их остановили.

— Кто?

— Наши предки, разумеется. Очень многие думают, что большую часть знаний в данной области мы получили, присвоив архивы Ордена Глашатаев. Это не так. Задолго до этого, мы смогли остановить имперскую экспансию на наш континент и, возможно, были первыми, кто смог нанести им серьезное поражение. И эта фреска тому доказательство. Имперцы не очень любили увековечивать свои неудачи, но для нас сделали исключение, настолько их потряс тот отпор, который они получили.

— Можем, когда захотим…

«Обух» новыми глазами посмотрел на фреску, изображавшую сцену побоища. Крохотные фигурки легионеров в ужасе бежали от бородатого бледного старца с синими, как лед, глазами, бившего их студеными вихрями. Нагая рыжеволосая девушка вонзала длинные когти в грудь имперского жреца. Огромный, утыканный копьями великан, собирал кровавую жатву исполинской секирой. В центре легат в красном плаще припал на колено, тщетно пытаясь отразить удар жуткого воина — художник не пожалел таланта изображая его звериную, кровожадную натуру.

— Ну — ничего нового. Мы плохие, злые, дикие, а они хорошие, прям не знаю за что, побитые. А деваха хороша. Она что — прям нагишом в бой полезла?

— Да. Для лесных ведьм такое было вполне нормально. Это, кстати, насколько я понимаю, Всеслава Лютая.

— А старик — тот, кто я думаю?

— Почему нет? Хотя, возможно, фреска носит аллегорический характер.

— Я его всегда добрым считал. С другой стороны — мой дед во мне тоже души не чаял, а на войне, если документам верить, народу много положил. Так что, видимо, кому как…

— Кому как…

— Ладно — занимайтесь… Дело и в правду важное. Может еще одну дохтурскую защитите.

— Спасибо… Меня кстати, Олег Семенович Трясов зовут.

— Знаю — командир заставил вас всех выучить, включая биографию. Чтобы выкупить подмену, если что. А я — Слава Обухов. Будем знакомы.

«Обух» поправил пулемет на груди и, кивнув, пошел дальше, чтобы не отвлекать человека от важной научной работы.

«Дорога! Нормальная, кость ей в глотку, ровная, сухая мощеная дорога!» — после двух дней ковыляния то по грязи, то по камням, то по вообще хрен пойми чему, «Малыш» не смог сдержать эмоций и демонстративно обнял плотно подогнанные плиты.

— Что еще бойцу для счастья надо..? — философски заметил Шмель дымя из под маски папиросой, — Тут быстро учишься радоваться малому.

— Ты опять там, что-ли, смолишь? — оглянулся на него Ладов, — Расслабился?

— Да я напряжен, как хряк перед праздником! Просто, когда еще случай выдастся, с такой обстановкой?

— Ладно — кури пока… — махнув рукой, Ладов сверился с картой, — Время есть.

— Спасибо, командир! Ты настоящий друг, брат, почти сестра…

— Разговорчики в строю… Николай Николаевич — вы с нами?

— Я? Где? А! Да! — Земцов, воспользовавшись тем, что не надо было постоянно смотреть под ноги, погрузился в свои мысли, — Я просто размышляю над вчерашним. Над тем, что сказал Наблюдатель.

— Я тоже над этим думаю, — Ладов покосился на лигнар, который шел вместе с группой, с интересом разглядывая бойцов и их снаряжение, — Пытаюсь понять, можно ли ему доверять?

— Ну, мне его шок, когда я попытался с ним заговорить, показался вполне искренним.

— Шок пройдет, вопрос в том, что дальше? Мы не можем его взять внутрь Комплекса.

— Можем договорится, чтобы его забрали. У нас ведь будут еще сеансы связи? Он настоящая кладезь знаний как о «Тени», так и о «Имитаторах» и их хозяевах.

— И потенциальная угроза. «Тень» сильно коверкает всех, кто в неё попадает. А он провел тут века. Кто знает, что с ним могло произойти за это время? «Потомков» помните?

— Да. И Наблюдатель, в отличие от них, сохранил разум и способность к диалогу. Даже если это место как-то его изменило, устойчивость все равно поразительная. И это нам тоже желательно изучить.

— Хорошо — я доложу о нем и пусть наши сами думают, куда его девать…

Подняв руку, Ладов приказал остановится, после чего внимательно вгляделся в туман.

— Что такое?

— Кажется, мы у Обелиска. Там не должно никого быть, но здесь лучше готовится к худшему. Всем приготовится! Заходим и сразу осмотр. Вперед!

Бойцы черными тенями заскользили вперед с оружием на изготовку. Через пелену проступил циклопический каменный столб из светлого камня. И, если, в других местах тяга имперцев к монументам таких масштабов казалась слегка сумасбродной, то тут это было вполне оправдано — видно его было издалека, так что тот, кого угораздило заблудиться в этом гиблом месте сойдя с дороги имел, с таким ориентиром, хотя бы теоретические шансы выбраться. У подножья Обелиска стояло два сборных ангара вполне современной конструкции. Несмотря на то, что выглядели они давно заброшенными, бойцы проверили каждый уголок и только потом дали разрешение ученым приблизится.

— Это что? — поинтересовался Оперативник оглядываясь, — Аменское? Похоже на их работу.

— Сами ангары — возможно. Но строили не они.

— «Миледи»?

— Да. У неё тут был тайничок с кучей артефактного барахла. Она была уверена, что сюда никто не сунется.

— Но вы сунулись?

— Было дело.

— Че интересного нашли? — вместо ответа Ладов постучал по маске, — Серьезно? Вы же говорили, что без этого всего на вас вся округа охо… Ох-ха…

Оперативник еще раз посмотрел на Ладова, потом — на лигнар. Точнее, на надетый на нем брезентовый костюм, вспомнив, что во время первого выхода было упомянуто, что бойцы оставили ему комплект снаряжения. Видимо, того, в котором ходили сами.

— То есть вы проделали такой же путь, но в брезентухе? Без спецслоя и прочего?

— Да.

— Я официально в ахуе! Вы настоящие звери!

— У нас работа такая.

— И, я так понимаю, вас тут встречали в разы плотнее?

— Да… Отряд — стройся!

На Обелиске были выбиты надписи на имперском, а рядом, на чистом участке, шел ряд выцарапанных ножом имен. Бойцы подходили по очереди, отдавая им воинское приветствие. Китты, поняв, что это дань уважения павшим в ходе той операции, решили тоже поучаствовать, после чего еще долго косились на список. Захват этого хранилища дался залесцам дорогой ценой.

— Я представляю, как эта самка злилась, когда вы её ограбили.

— Это был не грабеж, а возвращение краденого… — Ладов отобрал у «Шмеля» папиросу и сделал пару затяжек, — Её наемники совершили нападение на спецпоезд. Охрана поезда уничтожила нападавших, но часть груза пропала в неизвестном направлении. Места глухие — спрятать и вывезти не было ни времени и возможности. ГБ пять лет отлавливало по всему миру каждого, кто имел к ней отношение, пока, наконец, не дозналось про это место. Нам была поставлена задача вернуть груз любой ценой. И мы эту задачу выполнили.

— Ясно… Не ясно только, как вы это все отсюда уперли? Два ангара!

— Так же как мы попадем в Цитадель. Тропы «Миледи» похожи на анаркайские — пользоваться ими может только она. Но нам нужно просто иметь точку отсчета, после чего в дело вступит «Бур Синельникова», который пробьет нам проход.

— А почему, кстати, нельзя было сразу сделать проход ближе к объекту или Дороге?

— Это место не зря называется «Тень». Когда ты смотришь из тени на освещенную область, то все хорошо видишь. А наоборот видно уже хреново. Тут так же. Мы можем весьма точно прицелится отсюда в наш мир, а вот оттуда сюда целится не получается.

— Но вы же уже пробивали проход наружу? Не пробовали, «в ту же дырку»?

— Пробовали — не вариант. Так что, пока ученые морщат мозг, мы ножками, ножками…

— Облысеть… — Оперативник достал палочку карки, покрутил в пальцах, потом положил на землю под списком погибших, — Ладно — ножками, так ножками… Тем более, что по дороге, не по болоту. Говорите безопасно тут?

— Относительно… Двигаем, парни — немного осталось.

От Обелиска отходили дороги минимум в трех направлениях. По одной они только что, пришли, так что надо было выбирать из двух оставшихся. Ладов еще раз сверился с картой и, когда отряд вступил на выбранный им путь, лигнар заметно разволновался.

— Спроси его, почему он так дергается? — повернулся Ладов к переводчику, — Он что-то чувствует?

— Он говорит, что там опасно.

— Сейчас или вообще?

— Вообще… Судя по всему, он видел «Миледи» и она ему не понравилась. А появляется эта дамочка там часто.

— Любопытно… Спроси, что он о ней знает?

— Он говорит, что это «Андам Феа». Не понял до конца, что он имеет ввиду, но видимо, что-то плохое.

— Спросите, сталкивался ли их народ с ней раньше? — попросил Земцов, — Или с ей подобными?

Ответ Манва Оре оказался весьма подробен и занял несколько минут, по прошествии которых «Толмач» машинально дернул руку помассировать переносицу, но уперся в маску и просто вздохнул.

— Ох… Это будет сложно…

— Ну вы уж постарайтесь.

— В общем, «феа» можно перевести как «та часть которая отличает».

— Отличает?

— Да. Близко к понятию «душа», но не имеющая религиозного оттенка. Скажем, у вас есть очки. Фабрика выпускает их миллионы, но конкретно эти очки — на них потертости, оставленные вашими пальцами, царапинки, с которыми вы уже свыклись, дужки, которые вы сами подогнули, чтобы они не натирали за ушами. То есть у них есть «феа» — уникальность, которая делает их именно «вашими», выделяет их для вас среди миллионов других таких же очков.

— А «Андам»?

— Дословно — «Сумерки». Но лигнар употребляют это слово в смысле: «надвигающаяся угроза». Он не знает, сталкивался ли его народ конкретно с ней, но однозначно убежден, что её появление не сулит ничего хорошего, ибо «Андам Феа» любит войну и кровь.

— Отличная характеристика для неё, насколько я в курсе. Продолжайте…

— Про «Миледи» в целом все, но вы спрашивали про ей подобных.

— А вот это уже и нам тоже интересно, — Ладов с Оперативником подгребли поближе, — Вещай.

— Там у них, в принципе, всяких «Феа» вагон. Мы например, «Морэ Феа» — «Темные».

— Мы не «темные», а «защитного цвета»! — возмутился Оперативник.

— Он не цвет имеет ввиду. Защитный слой делает нас темными дырами для спецвосприятия. Кстати, именно так он нас и находил все это время. И, возможно, не только он.

— Примем к сведению… Дальше.

— «Спецы», если в общем, — «Мауаймэ Феа». «Мауаймэ» — означает «сила». Еще он знает про «Кумна Феа». «Кумна», на их языке — «Пустота». Но не в значении — «что-то было, а теперь нет», а в значении «невозможность существования».

— То есть «Кумна Феа» лишены этой уникальности?

— Наоборот — это их или её… Или «его» отличительная черта.

— Как «невозможность существования», может быть отличительной чертой?

— Ну вот как-то может. Я же сказал, что все очень непросто — у них очень богатая культура и смысл многих вещей так просто, с наскоку, объяснить тяжело.

— Попробуй — мы умнее чем кажемся.

— Сейчас попытаюсь. Все же знают, что на ноль делить нельзя?

— Технически можно. Понятие ассоциативного кольца можно расширить так, чтобы деление на ноль было бы возможным…

— Николай Николаевич — вы мне сейчас совсем не помогаете! В общем, «кумна», это что-то вроде этого самого ноля. Делить на ноль нельзя, а умножение на ноль всегда дает ноль. Ничто! В лучшем случае, уничтожающее все, что с ним соприкасается, а в худшем… Нет — я не могу объяснить!

— Ладно — сойдемся на том, что это плохо.

— Это не «плохо», в том что и дело! Ноль — это не добро и не зло. Это — неотъемлемая часть математики. Ничто, пустота сам по себе, он может по разному взаимодействовать с другими числами. Десять — это на порядок больше чем единица, а одна десятая — на порядок меньше, в зависимости от того, где стоит ноль. Так же и тут. «Кумна Феа», это такой своеобразный «ноль». Всепоглощающая пустота сам по себе, и способный усилить или, наоборот, низвести до пренебрежимо малых величин любую другую силу. Но больше всего, он советует опасаться «Ло Феа».

— Интересно…

— «Ло» — переводится как «Ночь». И если «сумерки» — «надвигающаяся угроза», то «ночь»…

— Явившийся песец?

— Именно… — «Толмач» уважительно покосился на Оперативника, — А вы хорошо наш язык выучили.

— Стараюсь. И че там с этим «песцом»?

— Война и гибель всему, включая богов. Вот тут, кстати, можно расспросить товарища Исеня. Он одну гибель богов застал.

— Боюсь, я мало что могу рассказать, — отозвался волец, — Я в чертогах богов не был. Помню только, что очнулся и глаза нестерпимо резало. Потом кто-то закричал, что наши еще сражаются. Я поднялся и побежал. Пока бежал, рана затянулось и сердце биться начало. Я аж споткнулся от неожиданности. Те кто выжил, на кургане оборону держали. Эйхерии их окружили, уже победу начали праздновать и тут мы им в спину ударили…

Потом Слейпнир рванул и меня обломком второй раз убило. Очухался через час — глаза, к счастью, мне закрыть успели. Обломок вытащил — есть хочу так, как никогда не хотел. Рядом эйхерий валялся — сожрал целиком прям сырого. У нас тогда с этим проще было, хотя все равно потом долго вспоминали. Тело Одина так и не нашли, поэтому многие шутили что я, не разобравшись, именно его сожрал. «Фенриром» дразнили…

— А отчего Слейпнир взорвался?

— Не знаю, но, подозреваю, что к подаркам Локи асам стоило относится внимательнее.

— Он же был на вашей стороне в той битве?

— На нашей.

— Минуточку… — Оперативник сделал жест, как будто пытался на весу собрать какую-то головоломку, — То есть Один пользовался чем-то, что ему подсунул один противников и не видел в этом никакого подвоха?

— Локи не всегда был на нашей стороне. Он долго жил с асами и стал Одину побратимом.

— Если Один — мудрейший из асов, то я боюсь представить какие там остальные… Это называется — «внедренный агент». Втереться в доверие, разведать слабые места, потом нанести удар. Элементарщина!

— Для вас — да. Нам тогда было в диковинку.

Лигнар, с интересом прислушивался к их разговору, потом что-то сказал переводчику.

— Ему интересно, что мы обсуждаем. Он слышал имя Одина.

— Переведи ему.

— Слушаюсь…

«Толмач» пересказал содержание беседы. Когда он дошел до мнения Оперативника о умственных способностях асов, Манва Оре улыбнулся приложив ребро ладони к губам, потом выдал явно рифмованную фразу.

— Что говорит?

— Говорит, что его народ сразу понял, с кем имеет дело, поэтому старался держатся от этого сборища интеллектуалов подальше… Нет — на нашем языке я так не срифмую. В общем там суть в том, что Один думает копьем, а копье — эфемизм детородного органа, Тор — же думает молотом, который в их языке является жаргонным названием задницы.

— А жест что означает?

— «Дели сказанное на двое». Будь это правдой, они бы не были так опасны, поэтому данный жест означает, что высказанное мнение не истина а, скорее, отражает личное отношение говорящего.

Заночевать решено было в развалинах очередного постоялого двора. Китты сильно удивились тому, что на перекрестке его не было, хотя, по идее, это самое хлебное место и один из ученых прочел им небольшую лекцию по поводу устройства имперских дорог.

— Но что мешало на перекрестке-то двор поставить?

— Я же объяснил — эти дворы стояли строго на определенном расстоянии, которое не с потолка взято. Мы не зря встретили его аккурат перед привалом. Они стоят примерно на расстоянии дневного перехода. Так что, если сделать такой двор на перекрестке, в нем будет очень мало постояльцев, несмотря на, казалось бы, удачное место… Тут, знаете ли, не особо хорошее место для праздных прогулок, поэтому по Дорогам перемещались в основном либо торговые караваны, либо войска. И тем и другим важно время. Кто будет сбивать себе ритм движения, останавливаясь на полпути?

— Я понял! — кивнул Вспышка, — Сейчас остальным объясню…

— Потом, — прервал его Оперативник, — Похоже что-то случилось… Ладов, после сеанса связи, возбужден…

— Отряд стройся! «Толмач» — займи гостя, чтобы не подслушивал… Я о нем доложил — командование выдвинуло предложение посодействовать в его эвакуацией. Скажи, что его будут ожидать в точке выброски — если хочет, то пусть приходит. Остальные сюда…

Ладов махнул рукой, указывая место построения и, достав из планшета план объекта, вручил Исеню, чтобы тот подержал.

— Итак… Пока мы шли, ситуация изменилась. На Объект совершено нападение. Уцелевшие бойцы ордена зажаты на верхних уровнях. Что творится внизу мы не знаем — связь с нашим человеком внутри оборвалась.

— Разрешите уточнить? Кто напал известно?

— По предварительным данным, внутрь проникла некая сущность, которая подняла хранящиеся в морге тела.

— А их там много?

— Несколько тысяч.

— Интересно птичка гадит… И мы туда пойдем?

— Придется. В связи с этим, вношу коррективы в планы — сразу после установления контроля над центральным коммутатором и резервным пунктом управления, целью номер один становятся арсеналы, обозначенные на плане как «Пять А», «Семь А» и «Семь-один А» на Станции Водоподготовки. Оружие, по тревоге, должны были расхватать, но не все — там гарнизон по штату мирного времени. В первую очередь, интересуют патроны — они нам понадобятся в промышленных количествах. «Мурза» участвовал в эвакуации торгпредства из Аргесаеванны — можете у него спросить, что примерно нас ожидает.

— Вы предполагаете, что поднятые тела ведут себя аналогично больным «Кровавым Бешенством»?

— «Многочисленные, агрессивные и трудноубиваемые» — это все подробности, которые агент успел передать. По моему похоже.

— Разрешите вопрос? — поднял руку Оперативник, — Нападение случилось как раз тогда, когда мы собирались войти на Объект. Думаете, это случайность?

— В нашем деле случайностей не бывает. Так что готовимся к тому, что нас там встретят прям на входе.