На крючке

Глава 16

БУДУЧИ КВОТЕРБЕКОМ, Я направляю свою команду. Я задаю тон игре, даю под зад своим парням или позволяю им впасть в апатию, если я не в настроении. Данная ответственность никогда не давила на меня, потому что мне не нравится отсиживаться на скамье запасных, не нравится подчиняться в игре. Я люблю быть лидером в своей команде. Но это несет за собой некоторые обязательства.

Защита, нападение, боковые, задние и передовые игроки формируют собственные подгруппки. Они могут обговаривать свою стратегию и технику игры, часто проводя время вместе. А квотербеки? Я не привык обниматься или общаться по душам с запасными квотербеками. Лишь один из нас реально играет на поле, пока другие греют дерево скамейки запасных, ожидая своего шанса.

Мне повезло, что по факту наша команда очень дружная. Тренер заботится об этом. Но несмотря на сей факт, сидя в автобусе во Флориду, я одинок; меня окружает гул голосов друзей по команде, но между ними и мной широкая пропасть. Это чертовски сентиментально и глупо, и к тому же раздражает меня. У меня нет причины ощущать себя одиноким. Очень скоро Грей плюхнется на соседнее со мной кресло, чтобы прожужжать о чем-то мне все уши. А если это будет не Грей, то еще кто-то. Я знаю. Вот только прямо сейчас рядом со мной нет никого.

За окном мелькают поля с коричневой травой, этот пейзаж дополняет голубое небо и серое покрытие дороги. Все, что я хочу - так это развернуть автобус. Я хочу этого так сильно, что мой желудок болит.

- Трахните меня кто-нибудь, - бормочу я, потирая рукой ноющий живот.

Со стороны соседнего сидения слышится скрип.

- Ты не в моем вкусе, Бэйлор, - говорит Декс.

Я сажусь ровнее.

- Это к лучшему, - язвлю я, - ты бы сломал меня как тростинку.

Он хихикает.

- Тут ты прав.

Триста футов мышц и нереально быстрой скорости - он правда может разорвать меня на две части. Но насколько я знаю, Декс абсолютно не агрессивный парень.

Прямо сейчас он предлагает мне палочку вяленой говядины, но я качаю головой.

- Что такое, Боец? - его серые глаза внимательно изучают мое лицо, словно парень способен видеть меня насквозь. - Ты кажешься... подавленным.

Наблюдательность и постоянный анализ окружающей обстановки - вот что делает Декса отличным центральным нападающим. Но сейчас я не очень-то рад этим его навыкам. Я думаю об Анне, покрывающей мои синяки своими нежными поцелуями, от чего мое сердце замирало в груди, думаю о том, как после этого она сосала мой член, пока не свела меня с ума. Я думаю об Анне, простой разговор с которой помог мне вернуть утраченный кусочек гордости. Об Анне, которая так и не поцеловала меня в губы и не позволила поцеловать ее.

Прямо сейчас мне так чертовски хочется быть с ней, заклеймить ее губы своими, раз и навсегда, поэтому мне так сложно ответить Дексу спокойным голосом:

- По сравнению с кем? Роландо? - я смотрю на Роландо, который в данный момент демонстрирует новый победный танец прямо в проходе автобуса. - Или может по сравнению с Лойдом? - я киваю в сторону огромного парня, защитника, спящего на заднем сидении. С его губ капает слюна, а Маршалл - наш фулбэк и в целом полнейший тупица - сейчас склонился над Лойдом и сует ему под нос грязные шнурки. Это точно не закончится ничем хорошим.

Декс фыркает на эти выходки, но не отступает от своего. Он вновь возвращает ко мне свое внимание.

- Я имею в виду твое подавленное состояние.

Во время игры его работа наблюдать не только за моей задницей, но и за каждым игроком на поле. Он может предугадать надвигающуюся атаку, подсказать, когда нужно сменить позиции, если он ощущает слабые стороны в нашей обороне. Его инстинкты отточены как лезвие, а это означает, что парень замечает все отклонения от нормы до, во время или после любой игры.

- Голова болит, - говорю я, пожимая плечами. С моей стороны довольно смело признаться в подобном, потому что обычно никто не желает говорить о боли. Но я предпочитаю эту ложь правде, которая, скажи я ее, привела бы к бесконечной травле.

Декс откусывает кусочек вяленой говядины, его зубы впиваются в мясо так, словно это мягкая булочка.

- Так это не связано с той цыпочкой, верно? - он понимающе улыбается.

Блядский. Грей. Гребаный болтун, будь ты не ладен, заноза в моей заднице, Грей.

- Я просто слышал, что ты заимел недавно милую миленькую рыжеволосую...

- Знаешь что, вы, ребята, хуже девчонок? - бормочу я, отворачиваясь к окну. - Кучки хреновых сплетниц.

Он просто пожимает плечами.

- Я не единственный, кто так считает. Не круто сейчас по уши влюбляться в девчонок. Я думал, мы говорили об этом. Это отнюдь не разумный ход, мужик. Особенно в твоем случае.

Я сжимаю кулаки, вот и вся реакция, которую могу себе позволить. После фиаско, известного под именем Дженни, я предполагал, что больше не стану ввязываться в отношения. Тем не менее, насмешка Декса все же несправедлива, после разрыва с Дженни я был так сосредоточен на том, чтобы надрать кому-то задницу, что в результате мы выиграли Национальный чемпионат. Снова. К сожалению, благодаря горькой лжи Дженни, в то время Дексу приходилось прикладывать гораздо больше усилий, чтобы поддерживать меня в форме во время игры. После всей той грязи, что она вылила в мой адрес, я бы не удивился если бы люди начали называть меня "Избивающий Бэйлор".

- Ты спрашиваешь Бойца о его новой девушке, а, большой Ди? - нависает над моим креслом Роландо, его усмешка широкая и чертовски злобная. Он смеется, легкомысленно и громко, а затем шутливо дает мне подзатыльник. – Думаешь, ты можешь все скрыть от нас, мужик?

- А разве нет? - одновременно я даю подзатыльники им обоим. - У вас разве нет занятия поважнее?

- Неа, - Роландо все еще усмехается, светясь сильнее, чем бриллиант в сережке, что в его ухе. - Нет ничего важнее, чем заставить тебя ежиться прямо в этом кресле. Блин, пацан, а ты умеешь краснеть?

Я сжимаю свою переносицу, молясь об аварии нашего автобуса.

- Умеет, но не очень хорошо, - отвечает Декс за меня. И в этот момент я понимаю, что они все, бля, смотрят на меня. Весь чертов автобус. Я реально собираюсь прикончить Грея, который сейчас явно затаился где-то в передних рядах и пытается изобразить полнейшую невинность, листая журнал Спортивные Иллюстрации.

- Кто она, бро? - спрашивает Маршалл, глядя на нас через проход.

- Я слышал, это девчонка с той вечеринки у парней из команды по лакросу, что была около месяца назад, - говорит Декс. - Рыженькая, на ней тогда был убийственный черный топик.

На этих словах все ребята, которые были на той вечеринке, начинают понимающе кивать. Черт, очевидно топик Анны произвел должное впечатление.

Декс обводит взглядом всю собранную этими словами аудиторию.

- Если бы вы видели, как Бэйлор смотрит на нее, то подумали бы, что она трофей чемпионата.

- Неа, Декс, - возражает Диаз. - Трофей нельзя съесть. А Боец выглядел тогда очень голодным.

Все дружно хихикают. Иисусе, неужто они все наблюдали за мной на той вечеринке?

Роландо громко свистит.

- Должно быть та прекрасная девушка заставила Бойца попотеть.

- Она похожа на Кристину Хендрикс, - добавляет услужливо Декс.

Роландо качает головой.

- Мужик, у нее самые большие сиськи в кампусе. Поверь мне, я знаю.

- Следи за своим ртом, - восклицаю я. Меня не заботит, что подумают обо мне все ребята. Никто не смеет говорить так об Анне. Даже учитывая то, что слова Роландо в целом правдивы, у Анны и правда очень большая... черт. Я официально ненавижу этих парней.

Роландо оборонительно поднимает руки.

- Эй, мужик, я не имел в виду ничего плохого, - он говорит это, так как знает, что среди мужчин есть одно вне гласное золотое правило - нельзя говорить неуважительно о девушке твоего друга или его матери. - Я просто подумал о Кристине Хендрикс и об этой ее особенности.

- И я не говорил ничего о сись... груди твоей девушки, - настаивает Декс, краснея. - Я хотел сказать, что она выглядела как леди. Просто она и правда похожа на эту актрису. Лицом.

То, что я сжимаю переносицу, явно не в силах унять мою нарастающую головную боль.

- Эй, думаешь, она похожа больше на Черную Вдову в Мстителях?

По автобусу раздается гул соглашающихся.

- Это реально клевый фильм, - вставляет Симмс. - Помните, когда Халк выбил все дерьмо из Локи, и тот стал словно какая-то тряпичная кукла? Черт, я бы убил ради того, чтобы мочь проделать такое на поле. Оттолкнуть нескольких соперников и бам, бам, бам!

- Спорю, ты хотел бы быть таким же зеленым как Халк, - Роландо бросает пустую коробку из-под чипсов в любителя Халка, на что тот бросает в ответ полупустую бутылку с водой.

- Как бы она там не выглядела, а наш мальчик Дрю явно запал, - эту реплику произносит Маршалл.

Ублюдок. Да, все они ублюдки.

- Почему бы тебе просто не позвонить ей, мужик? - кричит кто-то с задней части автобуса. Дженкинс. В уме я уже составляю список кандидатов на месть.

- О, сладкая, - стонет Томпсон - еще один гребаный умник, - я скучаю по тебе таааак сильно!

И когда все начинают имитировать звуки поцелуев, я делаю единственное, что могу в этой ситуации.

- Девушка Маршалла подарила ему розового медвежонка, и он возит его с собой повсюду в сумке, - выкрикиваю я.

- Ебаный предатель! - ревет бедный Маршалл. Но для него уже слишком поздно. Он ложится на свой рюкзак, стремясь удержать его, пока парни пытаются вырвать вещицу.

В автобусе воцаряется полнейший хаос, который останавливает тренер, вставая со своего места в первом ряду и угрожая дополнительными упражнениями. Ага, я люблю этих парней. Следующие несколько минут я сижу на своем месте, самодовольно улыбаясь до тех пор, пока Декс не наклоняется ко мне и не говорит шепотом:

- Если ты реально втюхался в эту девушку, то держи все это дерьмо при себе. Закрой его где-нибудь на задворках и сосредоточься на игре.

И в этот момент мой пузырь самодовольства лопается. Что, вашу мать, я вообще делаю с Анной?

ОН НЕ ЗДЕСЬ. Он уехал на выездной матч. Во Флориду. Вот как низко я пала. Узнала его график. Сейчас десять вечера субботы, я сижу в своей комнате вместо того, чтобы пойти гулять с Айрис и Джорджем. Я умоляла их оставить меня в покое, обусловливая это необходимостью чтения. Я люблю, свернувшись калачиком, валяться с книгой. Хотя сегодня вечером это было ложью. Моя электронная книга сейчас выключена, валяется на краю кровати, куда я бросила ее в порыве раздражения. Правда перед тем как окончательно сдаться, я все же пыталась читать, вот только приходилось перечитывать одну строчку по 10 раз.

Я нервно ерзаю ногами, в результате мое негодование лишь нарастает, так как голые ноги скользят по покрывалу, раздражая чувствительную кожу. Воспоминания о том, что Дрю делал со мной на этой кровати, нападают на меня будто злые волки, от чего я стону. Черт.

Утыкаюсь лицом в подушку, но это не помогает. Ничего не помогает.

Мне нужно что-то сделать, что-то физическое, пойти на прогулку - ненавижу пробежки - или попробовать те упражнения на растяжку, что постоянно делает Айрис, глядя руководство на DVD. Тысяча приседаний звучит не так уж и плохо. Я роюсь в поисках спортивного бюстгальтера, когда мой телефон звонит. И все мое тело вмиг замирает. Кроме сердца. Оно бьется, желая и ликуя. Глупое сердце.

Направляясь к прикроватной тумбочке, на которой лежит мой телефон, я пытаюсь успокоиться. Маленький зеленый символ на экране свидетельствует о принятом сообщении. Это Дрю.

Улыбка расплывается по моему лицу. Мои руки немного дрожат, когда снимаю блокировку с телефона и читаю.

Бэйлор: Эй. Ты там?

Следует ли мне ответить? Может быть мне не стоит быть "там", в том смысле, что он имеет в виду. Под "там" он явно подразумевает не то, что я у телефона. Кто вообще из студентов не носит с собой телефон постоянно? Дрю явно спрашивает о том, свободна ли я, чтобы поговорить с ним. Я сижу этим субботним вечером, тоскуя... я останавливаюсь. Если Дрю спрашивает об этом, то должно быть сам он свободен. Верно?

Я изгибаю уголок своих губ, отвечая.

Я: Я здесь.

Ему требуется буквально секунда на ответ.

Бэйлор: Что затеваешь?

А затем:

Бэйлор: Я в гостиничном номере.

Второе сообщение он отправил, вероятно, для того, чтобы я подумала, будто Дрю не просто хочет узнать о моем местонахождении, а скорее желает пообщаться. Я, конечно же, вообще не усмехаюсь, удобно усаживаясь на своей кровати.

Я: Я тоже в своей комнате.

Бэйлор: На кровати?

Я: Собираюсь сесть на пол.

Бэйлор: Я люблю эту кровать ;)

Я фыркаю. Свинья. Вот никогда больше не займусь с ним сексом на этой кровати. Может быть в следующий раз мы сделаем это на его кровати. Пускай его преследуют подобные воспоминания.

Я: Свинья.

Бэйлор: Нет, я - парень. Свиньям не характерны мысли о нашем сексе.

Только Дрю станет использовать слова "свиньям" и "характерны" в смсках. А я сволочь, потому что когда-то считала его тупым качком.

Я: Знание - это половина дела. Почему ты сидишь в номере?

Спрашиваю я. Это почти убивает меня. Все становится еще более невыносимо, когда Дрю не отвечает в течение нескольких секунд.

Бэйлор: Не хочу идти гулять.

Я: Почему нет?

Стоп. Остановись сейчас же, ты, мазохистка-корова!

Телефон молчит, тем самым подкармливая мое самобичевание. Ты должна была спросить, это скажет тебе о многом. Я подпрыгиваю, когда телефон наконец издает сигнал.

Бэйлор: Устал от всего. Устал гулять. Устал от этих сцен. Ребята хотят вечеринку.

Он не говорит больше ничего. Ему и не надо. Ребята из его команды не пьют, из чего следует, что на вечеринке у них будет всего один вариант развлечения. Мой желудок стягивает в тугой, зеленый узел ревности, когда думаю о всех тех девчонках, что могли бы липнуть к нему сегодня вечером. Но он не пошел на вечеринку. Он переписывается со мной. Прямо сейчас приходит еще одно сообщение.

Бэйлор: К тому же ты не здесь.

Мое горло сжимается. Клянусь вам, сжимается, что есть мочи. Я не могу даже сглотнуть. Я смотрю на телефон в моей липкой от пота ладони. Коварный голос в моей голове кричит: Опасность, я бы отступил, будь я на твоем месте! Все это так близко к понятию "отношения". Я не хочу этого. Не с ним.

Хуже всего то, что я вру самой себе. Дрю - не высокомерный ублюдок, каким я его считала. Я хочу его. Постоянно. Я хочу говорить с ним. Всего несколько сообщений, и мой вечер заиграл новыми красками, более яркими и текстурными, словно моя комната стала более изысканной и красивой. Сейчас я ощущаю запах своего лосьона для тела, грейпфрута и ванили, тогда как несколько минут назад это была некая смесь не ясно чего. Еще я могу ощутить вкус кислого страха у себя во рту. Он обостряется, когда телефон начинает вибрировать в моих руках.

Это Дрю.

Он звонит мне. Он знает, что я схожу с ума. Мое сердце неумолимо стучит тудух, тудух, тудух, уверена, он может услышать его, когда беру трубку и отвечаю.

- Ты случайно сломал палец или что-то в этом роде?

- Я просто решил, что хочу услышать твой голос, - говорит он, смеясь.

Так как Дрю не со мной сейчас, так как я не могу прикоснуться к его магической ауре, его голос имеет надо мной неимоверную власть. Он будто погружается в глубины моего тела, достигая костей, вонзаясь в пульсирующее сплетение мышц, которое раньше было моим сердцем. Этот орган моего тела отныне принадлежит не мне. Головокружение будто змей ползет через мое тело.

- И я ненавижу смски, - продолжает он. Дрю колеблется. Я слышу это по тому, как он пытается отшутиться. И потому что знаю, ему сложно признавать подобное, он парень, которому все дается легко. Так что я прочищаю горло и бросаюсь в омут с головой.

- Они безликие, - добавляю я.

Теперь в тоне его голоса слышна настоящая улыбка.

- Ага. Большинство людей не понимают этого.

- Ты устал? - мой язык кажется немного распухшим, словно мой организм борется со словами, борется с тем, чтобы произнести то, что я не готова пока признать.

- Неа, - слышится звук каких-то шуршаний на заднем фоне, и я тут же задаюсь вопросом, в постели ли он. Спит ли он голым? - Однако, не могу уснуть, - говорит он, к счастью не подозревая о ходе моих мыслей.

- Сегодня было много событий? - я знаю, что это так. Мы уже говорили друг с другом перед сном раньше.

- Важнее то, что происходит сейчас, - он делает паузу. - Я все время думаю о тебе.

Дерьмо на палочке.

Мягкая подушка подпирает мне спину, но моя кожа все еще слишком разгоряченная. И именно в этот момент мой глупый рот предает меня.

- Я тоже думаю о тебе.

Я так сильно напрягаюсь, что мои щеки болят. Но Дрю всего лишь вздыхает. Это мягкий и порывистый звук, и я наклоняюсь в сторону телефона, прижимая щеку к экрану.

- Я бы хотел быть там с тобой, - говорит он.

Я бы тоже хотела этого. Как же это ранит. Это причиняет боль глубоко в моей груди и внизу живота. Я сползаю по кровати, ложась поудобнее, словно это может унять данное чувство.

Когда я не произношу ни слова, Дрю просто продолжает свою речь. Может, он знает, что сейчас я уже с головой нырнула под одеяло. А может, думает, что я потеряла голос.

- Ты когда-нибудь задавалась вопросом, тот ли ты человек, которым должна быть? - сейчас он говорит медленнее, от чего создается впечатление, что Дрю лежит рядом со мной на этой кровати, будто мы просто болтаем перед тем, как вместе уснуть, будто пребываем в полудреме.

- Ты о том, следует ли пытаться изменить самого себя? - спрашиваю я его.

- Не совсем. Скорее... - он тихо смеется. - Черт, я даже не уверен. Просто... я всегда хотел играть в футбол. Я даже не мог представить себя без него.

- По крайней мере ты знаешь, что это твое. Я даже не представляю, чем хочу заниматься. Я не хочу быть рабом работы. Не хочу, чтобы дело моей жизни было скучным. Хочу жить за рамками ординарности. Но как можно достичь этого, если не знаешь к чему стремиться? - когда ты сам довольно ординарен.

Я открываю перед Дрю свою душу. Но это не причиняет боли, потому что в ответ он открывает свою.

- Думаешь, если бы ты знала, то было бы лучше? Все, что я знаю, так это как быть квотербеком. И каждый момент моей жизни в этой роли вращается вокруг победы. Или проигрыша, - он останавливается, словно ему трудно говорить. - Думать об этом всю жизнь, постоянно концентрируясь на игре. Так неужто это и делает меня тем, кем я есть? Неужели я всего лишь бесконечный список побед и проигрышей?

На мгновение я ощущаю на себе вес всех этих взглядов, что постоянно направленны на Дрю. Этого давления. Мои пальцы сжимают телефон.

- А ты боишься проиграть?

Сперва мне кажется, что он не станет отвечать, но Дрю все же отвечает, а его голос таит в себе какие-то странные, загадочные нотки.

- Ты хочешь знать, что на самом деле представляет собой победа?

- Расскажи мне.

- Она не связана с талантом. Не на высшем уровне. В высшей лиге почти все талантливы. И дело даже не в том, кто сильнее хочет победить. Победа достается тому, кто верит сильнее всех, что может победить. Страх, сомнения и колебания - они убивают тебя и не дают выиграть.

- Так ты бесстрашен?

- Я боюсь темноты, поздней ночи. Это да. Иногда. Но на поле? Нет. Черт, на поле я ничего не боюсь. Это глубоко внутри меня. Знание, что я могу победить.

В ответ на это я улыбаюсь.

- Но сейчас ты кажешься немного... расстроенным. Вы сегодня проиграли?

- Мы выиграли, - в его голосе слышатся насмешка и осуждение. - Ты хоть раз видела мою игру, Анна?

Анна. Сейчас звук моего имени с его уст звучит более интимно, чем даже прикосновения нашей голой кожи друг к другу. Я зарываюсь еще глубже в мою нору из одеяла.

- Однажды, - это было одновременно прекрасно и мучительно смотреть. Мой желудок сжимался каждый раз, как Дрю пересекал поле. - Я не хотела видеть, как кто-то другой наносит тебе увечья.

Ненавижу то, что его ранят. К тому же каждый раз, когда Дрю забивал гол, я ощущала такую гордость, такой трепет, что мое дыхание становилось прерывистым, а сердце болело.

Тишина между нами нарастает, становясь густой и тяжелой. Вдвойне дерьмово. Я спешу исправить положение.

- И думаю, что твое поведение и делает тебя тем, кто ты есть. У твоей души нет ярлыка или предназначения. Она - это просто ты. А весь остальной мир может идти на хрен.

Это вызывает у него ироничный смешок. Но спустя мгновение тишина возвращается.

- А каким ты видишь меня? - спрашивает он наконец-то. Так осторожно.

- Ты просто Дрю.

Трусливый ответ. Но это правда. Для меня он больше всех простых слов, я не могу отнести его к какой-то категории.

- Я думаю, ты красива, - говорит он нежно.

- Красота не вечна, - вздыхаю я.

- Не тогда, когда она исходит изнутри.

Иисусе. Я закрываю веки и погружаюсь в себя. Какое-то время мы не говорим. Его дыхание доносится до меня в виде тихого шума, который смешивается со звуком моего собственного дыхания.

Когда Дрю вновь начинает говорить, его голос более низкий, будто нежное прикосновение к моей щеке.

- Я хочу поцеловать тебя, Анна.

Мое дыхание замирает. Я практически на дороге в потусторонний мир, мир темноты и жара. Где нет ничего, кроме его голоса.

- Думаю об этом все время. О том, насколько мягкие твои губы. Что они напоминают на вкус? Будешь ли ты издавать во время поцелуя те тихие звуки, что издаешь, когда мы занимаемся любовью?

Занимаемся любовью. Не трахаемся. Я вся дрожу. Дрю.

Я даже не знаю, произнесла ли только что его имя вслух. Но это и не важно, потому что он просто продолжает свое признание, такое сильное эмоционально, даже когда голос Дрю становится тише.

- Я так сильно хочу поцеловать тебя, что готов отказаться от секса ради этого поцелуя в губы. Я люблю твой рот, Анна. Изгиб твоей верхней губы, припухлость нижней, даже то, как они выглядят, когда ты дуешься. Я люблю твой мягкий, манящий меня, рот.

Его шепот хриплый и тягучий будто мед. От этого звука мне становится жарко, а на коже выступает пот. Мои руки скользят по отяжелевшей, мучительно ноющей груди, останавливаясь на уровне сердца. Я прижимаю их к ребрам, словно пытаясь удержать сердце в груди.

- Но ты не позволяешь мне тебя поцеловать, - говорит Дрю в полнейшей темноте. - Почему ты не позволяешь мне этого, Анна?

Я не могу дышать.

- Почему, Анна?

- Это слишком, - выдавливаю я.

- Не тогда, когда я хочу все,- он говорит это так искренне и властно, так уверено. - И я хочу все это с тобой, Анна.

Думаю, сейчас он произносит мое имя, так как знает об эффекте, который оно на меня производит. Должно быть так и есть, иначе он не произносил бы его как нечто очень важное, нечто большее, нежели просто мое имя, раз за разом. Он произносит его с благоговением. Со скрытым намерением.

Слезы жалят мои глаза. Что, черт возьми, со мной не так? Я забочусь об этом парне. Он мой любовник, но и друг. Может даже больше друг, чем любовник. Почему я не могу просто подарить эму этот поцелуй? Почему я не могу позволить себе отдаться ему?

Я начинаю представлять, как к его лицу тянутся микрофоны, пока Дрю радостно кричит о победе, после того как выиграл еще один Национальный чемпионат. Как орут на заднем фоне сотни тысяч его фанатов. Дрю Бэйлора, который приносит миллионы долларов моему университету, который дает интервью кабельной сети спорт-каналов, вокруг которого носятся агенты, обещающие ему все блага мира. Дрю, который поедет в Нью-Йорк в следующем году и подпишет многомиллионный контракт.

Я соврала ему. Я не вижу в нем просто Дрю. Кроме Дрю, я вижу звезду футбола. Я же просто Анна. Я не люблю свет. Мне по нраву тьма.

Он слишком умен, так как понимает, что довел меня до предела, поэтому спустя секунду его тон становится нежным и осторожным. От чего мне еще хуже.

- Я просто подумал, что тебе следует об этом знать. Спокойной ночи, Анна.

Я не произношу ни слова. Просто держу телефон у уха еще очень долго, даже после того, как Дрю кладет трубку.