На крючке

Эпилог

Через два года.

СЕЙЧАС НОЧЬ ВОСКРЕСЕНЬЯ, и я купаюсь в свете белых ярких ламп. Воздух свеж и наполняет мои легкие сладким чувством жжения, когда я улавливаю запах жаренной еды, пива и человеческого пота. Электричество гудит вокруг меня, оно исходит от радостной и возбужденной толпы в восемьдесят тысяч человек. Это огромная аудитория. Нереальное скопление людских эмоций в одном месте, и мы все сосредоточены на действиях двадцати двух человек на изумрудно-зеленом поле.

Но мое внимание привлекает лишь один из них. Его шлем скрывает лицо, но для меня он по-прежнему великолепен. Высокий и сильный. Его движение - поэтичность и грация. Он владеет мячом. Он приказывает, и мяч его слушается.

И я так взволнована, что просто не могу неподвижно стоять.

- Продолжишь и дальше так подскакивать, - произносит чей-то голос мне на ухо, - и твое кресло провалиться под тобой.

Грей смеется, говоря это, и я не могу сдержать усмешки. Он прилетел из Сан-Франциско, где базируется его новая команда, чтобы побыть здесь с нами.

- Он порвет их, Грей.

- Ага, он такой, - говорит Грей, усмехаясь.

Два года работы привели Дрю к этому моменту. Реабилитация, страх не прийти в должное состояние, затем попытки соответствовать своему новому статусу нового члена команды, и сегодня Дрю наконец получил свой шанс начать играть по крупному, заняв место пострадавшего квотербэка в стартовом составе команды. И словно он ждал этого мига, Дрю врывается в игру на бешеной скорости. Он рожден для футбола, и его команда это знает. Они не подводят его доверие, играя точно и изо всех сил. Они ведут, вырываясь на три очка вперед лучшей команды штата.

И хоть Дрю и настаивал однажды, что лучше бы было ему никогда снова не играть, я знаю, что это значит для него. Слезы затуманивают мой взор, когда я кричу его имя, мой голос теряется во множестве других голосов.

- Все изменится, - предупреждает меня Грей, выглядя реально взволнованным.

- Я знаю.

Все станет больше. Больше прессы. Больше давления.

Но мы справимся с этим.

Мы как и раньше не можем держать руки подальше друг от друга. Ссоримся ли мы иногда? Конечно. У Дрю бывают свои мрачные дни, у меня свои. Я едва ли видела его, когда ни с того ни с сего решила пройти стажировку в продашн компании. Сейчас я сопродюсер кулинарного шоу. Это то, чего я никогда от себя не ожидала, а теперь страстно люблю.

Наш стресс вышел на новый уровень за несколько дней до отбора игроков. Попадет ли он с легкостью, куда хочет? Или выйдет в третий, четвертый или пятый тур, как того в тайне боялся Дрю? Когда он занял четвертое место в первом туре - слава богу, в Нью-Йорке - мы праздновали целую неделю.

Однако несколько первых месяцев жизни в Нью-Йорке до отбора Дрю были полным отстоем. Потому что я не позволяла ему опустошить свой сберегательный счет, так что в результате мы могли себе позволить лишь квартиру в Нижнем Ист-Сайде. Я не могу даже вспоминать о том количестве тараканов, которых убил Дрю, даже глазом не моргнув. Мы плакали от облегчения, когда наконец купили свою квартиру в Челси. Но мрачные дни бывают редко. В основном мы веселимся.

Он - мой лучший друг, а я - его.

Я хлопаю в ладоши, и кольцо на моем пальце блестит в свете прожектора. Это яркий круглый бриллиант в окружении изумрудной огранки на платиновом основании. Дрю подарил мне его в прошлом месяце, прося стать его навеки. И оно идеально.

Но по правде, мне не нужно кольцо. Мне просто нужен Дрю. В тот момент, когда он задал мне вопрос, единственное, что я хотела ответить, было "да" и "как скоро".

Сначала моя мама волновалась. Мы оба слишком молоды. Знаю ли я процент разводов с профессиональными спортсменами? Понимаю ли, сколько соблазна предстанет перед Дрю во время постоянных путешествий и разъездов?

Ага, я в курсе. И тем не менее, я никогда не буду относиться к Дрю, основываясь на стереотипах. Я принимаю всего Дрю, все хорошее в нем, плохое и то, что между. Так же, как он принимает меня.

После игры, когда я наконец добираюсь до него, то бросаюсь в его объятия, и он крепко обнимает меня, а затем кружит. Наш поцелуй нетерпелив, когда мы отстраняемся друг от друга и хохочем, в основном я.

- Я так горжусь тобой, - говорю я ему, когда Дрю ставит меня на землю. - Ты был восхитителен, - об этом уже говорят. И я знаю, что теперь его команда сделает Дрю постоянным квотербэком стартового состава.

Усмешка Дрю освещает его лицо. Он нежно касается моей щеки, а затем говорит мне то, что как я знаю, для него абсолютная истина, потому что это истина и для меня.

- Все это ничего не значит без тебя.