На крючке

Глава 3

ПОСКОЛЬКУ Я РЕДКО хожу на вечеринки, то не представляю, что надеть. Айрис забраковала джинсы и футболку, отправив меня обратно в мою комнату. Она определенно придерживается принципа "если это не обтягивает, то и нечего такое носить", особенно если собирается посетить клуб. Однако я отношусь к приверженцам принципа "комфорт превыше моды". Ну и куда меня это привело?

После сорока минут брани и метания одежды я оказываюсь одетой в черный топик с вшитым в него лифчиком, что довольно смело для меня, учитывая размер моей груди, и мягкую трапециевидную юбку, которая обтягивает верх моих бедер и ниспадает складками к низу, заканчиваясь чуть выше колен.

Не желая покидать свою комнату, я мешкаю, разглядывая себя в зеркале. Уровень пушистости моих волос равен тройке, что в принципе приемлемо, а моя кожа чистая и гладкая. Я наношу на веки дымчато-фиолетовые тени, благодаря которым мои глаза кажутся более зелеными, и делаю пару мазков ягодным блеском для губ. Итак, теперь я сделала все возможное.

Я топаю в гостиную для финальной оценки. Айрис, как обычно, выглядит фантастически. Даже не знаю, как ей это удается; на ней одеты короткие черные кожаные шортики и шелковая синяя майка, которая висит на одном плече и открывает практически всю спину. Если бы я одела что-то вроде этого, то выглядела бы ужасно, но она такая худенькая и маленькая, такая идеальная в своих ботах на платформе, которые по непонятной причине напоминают мне копыта лошади.

Ее темные глаза прищуриваются, когда я захожу в комнату.

- Что с твоей обувью? - наконец-то спрашивает она.

- Ты тоже одела ботинки.

- Полусапожки. Это абсолютно другое.

- Это Fluevogs, - протестую я. – Victorias, - лаковая черная кожа с зелеными потертостями, шнуровка спереди и витиеватый каблук, похожий на ножку мебели времен викторианской эпохи. Они странные, но это самая дорогая моя пара обуви. Мама подарила их мне на двадцать первый день рождения, и я расцеловала ее за такой подарок.

Айрис многострадально вздыхает.

- Ты выглядишь так, словно собираешься пойти в них на бал вампиров.

- Следи за словами, маленькая мисс Бибер. Я все еще могу решить остаться дома.

Ее передергивает.

- Прости. Ты знаешь до какого состояния я дохожу, прежде чем выйти из дому.

Ага, до безумного. Потому что она волнуется, что может разочаровать идиота Генри.

Подруга подходит ко мне на своих невероятно высоких каблуках и целует в щеку. Меня окутывает легкий цветочный аромат ее духов.

- Ты выглядишь восхитительно, - говорит она. - Боже, как бы я хотела иметь твои изгибы.

- Можем поменяться, потому что я хотела бы натянуть эти шорты и разгуливать в них, не ужасая прохожих своими бедрами.

- Ладно, мои бедра в обмен на твою грудь.

- Договорились, - мы начинаем смеяться, так как заключали эту сделку уже множество раз.

Мы берем машину Айрис, так как я не доверяю Генри в вопросе транспортировки меня домой, плюс, у меня есть предчувствие, что подруга может уехать с ним без меня. А так я смогу поехать сама домой на ее машине. Я бы взяла свою Vespa, но Айрис не нравится ездить на вечеринки одной, и откровенно говоря, передвигаясь на скутере, мои волосы сплющились бы под мотошлемом.

Айрис нервно постукивает по рулю, пока мы едем по улицам города, слушая Адель.

- Почему ты такая взвинченная? - наконец спрашиваю я. - То есть я имею в виду, что ты взвинчена сильнее, чем обычно.

Ее глаза расширяются, когда подруга смотрит на меня.

- Ничего подобного, - а затем она поворачивает на боковую улочку.

И перед нами предстают выстроенные в линию дома студенческих братств.

- Айрис! Ты же говорила, что это вечеринка вне кампуса.

Но теперь-то ясно, что нам предстоит одна из отвратительных командных сходок Генри. Которая обычно включает в себя пиво-понг, писающих на лужайке ребят - не буду перечислять все другие возможные локации данного действия - и все прелести поведения имбицилов. Я была более чем просто разочарованна после предыдущей подобной вечеринки и клялась, что никогда не поведусь на подобные приглашения в будущем.

- Послушай, мне жаль, ладно? - на лице подруги возникает выражение отчаяния. - Но Генри правда хотел, чтобы я пришла, а ты бы хандрила сама дома, не замани я тебя с собой.

- Я бы не хандрила!

- Ага, выглядывала бы из окна, - настаивает она, - будто героиня трагического романа Джейн Остин.

- Героини Остин не трагические. Они уполномоченные.

- Это ты так говоришь. Все те подавленные чувства и надменные отрицания, - ее маленький носик морщится. - Тоска. Просто признай уже свои эмоции.

- Перестань пытаться сменить тему. Ты намеренно скрывала от меня информацию. И это не круто.

Айрис вздыхает, останавливаясь перед старым огромным домом в колониальном стиле, украшенном огнями, как новогодняя ель. Поток людей снует через открытые двери, и маниакально смеющаяся девушка падает на лужайку прямо в кучу сухих веток.

Мы с Айрис морщимся, а затем подруга бросает на меня умоляющий взгляд.

- Я просто подумала, что ты откажешься, если я скажу всю правду, - она сжимает мою руку, и я ощущаю холод ее кожи. - Простишь мне, Банана?

- Тебе следовало позвать Джорджа, - Джордж - близнец Айрис и еще один мой лучший друг. Обычно он ходит с ней на подобные вечеринки, приглядывает за своей младшей сестренкой одновременно с тем подкатывая ко всем доступным женщинам. Их устраивает данный расклад. - Где он, кстати? - ворчу я.

- Джордж сказал, что у него болит голова. - Айрис кривит рот в гримасе недовольства.

- Подозрительно, - Джордж никогда не болеет. В этом плане он практически неуязвим.

Айрис достает свою помаду и быстро наносит новый слой на губы, глядя при этом в зеркало заднего вида.

- Ну, это он так сказал, - ее фраза прерывается, так как Айрис вытягивает губы, оценивая ровность слоя красной помады. - Но что я могла поделать?

- Не мучить меня?

С профессиональной точностью она закрывает ее и, не глядя, кладет в свою сумочку.

- Ну, и что бы в этом было веселого?- ее глаза сверкают в свете тусклых лампочек салона авто. - К тому же, возможно, ты встретишь кого-то, кто тебе понравится.

- Айрис... - я бросаю в ее сторону предупреждающий взгляд, но для кого-то на таких высоких каблуках, она уже выпрыгивает из машины с удивительной прыткостью. Я следую за ней, зная, что в конечном итоге буду сожалеть об этом.

ЭТО ВЕЧЕР ПЯТНИЦЫ, и я устал. Мое тело болит от зверской тренировки. Не сказать, что это особо отличалось от моего самочувствия в любой другой день, разница лишь в том, что сегодня я плохо спал, и это меня вымотало. Одна рыжеволосая девушка занимала мои мысли, тем самым лишая сна. Каждый раз закрывая глаза, я представляю ее. Черт, я представляю ее даже с открытыми глазами.

Обычно я думаю о ее профиле, потому что это именно то, что я вижу, наблюдая за ней на занятиях. Гладкая линия ее подбородка, округлые холмики ее щек, маленькая изящная раковина ее уха. Ее изгибы. Анна представляет собой бесконечные изгибы.

В своем воображении я выжигаю образ ее бледной ровной шеи, плавно переходящей к одной из самых лучших ее округлостей - груди. Большой. Полной красивой формы, как раз такого размера, чтобы уместиться в моих руках. Они мягкие. Я ни сколько в этом не сомневаюсь.

С меня достаточно всего того дерьма, о котором я мечтаю во время занятий в холодные дни, когда на ней одета одна из тех тонких хлопковых рубашек, не скрывающих то, как от холода пуговки ее сосков упираются в ткань. И, черт возьми, один взгляд на ее вершинки делает мой член твердым. Я буквально умираю от желания получить возможность снять с нее рубашку и высвободить ее груди, от чего соски Анны станут еще более тугими. Мне хочется узнать, какого они цвета, их точный размер и вид. Так как ее кожа довольно светлая, предполагаю, что они бледно-розовые, но под белой тонкой тканью рубашки просматриваются более темные ареолы, возможно, они светло-коричневого цвета, который станет насыщеннее, если пососать.

Ага, я больной ублюдок. Но сомневаюсь, что кто-то из парней станет меня винить. Я не могу с собой ни черта поделать. Когда я не думаю о ее груди или узкой талии и прекрасной округлости ее милой попки, то представляю ее голос, с сильным протяжным южным акцентом, от которого у меня по коже бегут мурашки. Сейчас я живу на юге страны. Так что подобный акцент есть у всех местных жителей. Почему же тогда только ее голос так воздействует на меня? Я не знаю. Да меня это и не заботит. Она говорит, а я хочу слушать. Бесконечно.

Я безнадежен. Настолько, что стоя тут посреди полной народа комнаты, ощущаю свой наполовину эрегированный пенис. А Анны даже нет здесь.

Я делаю глоток воды, абстрагируясь от болтовни вокруг. Что она делает по вечерам в свои выходные? Часто ли ходит в клубы? Проводит ли время в кофейнях, упрекая неповинных мужчин в несправедливости системы "стеклянный потолок" (Стеклянный потолок — феминистский термин, введенный в начале 1980-х годов для описания невидимого и формально никак не обозначенного барьера ("потолка" в карьере), ограничивающего продвижение женщин по служебной лестнице - прим.пер.). От этой мысли я улыбаюсь. Мне нравится то, как морщится ее носик, когда Анна раздражается и то, как ее широкие глаза сужаются до размера щелочек. Так, будто она без колебаний даст под зад первому попавшемуся мужику, если посчитает, что он это заслужил. Очень возбуждающе.

Вода в моей бутылке теплая и на вкус напоминает пластик. Я ставлю ее на стол, прикладывая больше силы, чем на то требуется. Во мне нарастает сексуальное возбуждение с примесью раздражения. Я не хочу быть здесь. Я слышал уже все эти истории и шутки тысячи раз. И хоть люблю своих друзей, но сейчас мне с ними скучно. Я хочу выследить Анну Джонс, загнать ее в клетку и посмотреть, набросится ли она на меня. Но я даже не знаю, откуда начинать ее искать. И это раздражает.

Я подумываю сказать Грею, что мы увидимся завтра, и отправиться в постель, чтобы по крайней мере восполнить недостаток сна, когда ощущаю знакомое напряжение в паху и мурашки на спине.

Я не знаю почему и как, но чувствую ее близость. Просто знаю, когда она рядом. Подобно тому как магнит тянет к металлу, мое тело и голова поворачиваются в ее сторону. И когда я вижу ее, все вокруг замирает. Мое сердце останавливается. Мой разум прекращает работать. Стукните меня по голове. Хоть кто-то может воткнуть в меня вилку? С меня хватит.

Она одета не в свои обычные джинсы и футболку и даже не в типичный для нее мягкий свитер. На ней какой-то обтягивающий топ, едва вмещающий ее грудь, ее бледную прекрасную грудь, подпрыгивающую и покачивающуюся при каждом шаге. Ее грудь, которая рано или поздно доведет меня до смерти. Боюсь, я простонал вслух.

И черт меня побери, я не единственный, кто ее заметил. Слишком много взглядов приковано к груди Анны. На что мышцы моей груди сжимаются в кулак. Я не один из них, возможно хуже, потому что смотреть на нее стало моей привычкой. Но у меня чешутся руки от желания оторвать им головы, так, чтобы на нее смотрел только я один. А еще мне невыносимо хочется снять свою рубашку и завернуть в нее Анну.

Она проходит вглубь комнаты, и я замечаю, что на ней надета юбка. Роскошная черная вещица, обтягивающая ее попку и колышущаяся вокруг бедер. Я вижу ее стройные и одновременно с тем мягкие бедра, которые так приятно бы ощущались вокруг моей талии, крепко сжимая мое тело в своих тисках. Иисусееее.

Хмурое выражение лица портит ее образ, ее рыжие брови сведены на переносице, а губы сжаты. Если что я и люблю в Анне больше чем ее груди, так это ее губы. Насыщенно розовые и пухлые, эти губы завораживают меня. Губы, которые я хотел поцеловать с того момента, как впервые их увидел.

Анна отнюдь не рада находиться здесь. Она сердито оглядывается на пару девушек, которые смотрят на нее, словно на незваного гостя. Я знаю этих девчонок. Они из команды поддержки. "Жонглеры членов", как называет их Грей. И хоть это и грубо, но близко к истине. Они переспали с большей частью команды. Неприятный опыт прошлого научил меня держаться от таких подальше. Мне не нравится то, как они насмехаются над Анной. Ей не следует находиться здесь. Нам обоим не следует. Я хочу забрать ее отсюда и просто куда-нибудь уехать. Возможно, в ту кофейню, где я представлял ее ранее. Я бы с радостью выслушал речь Анны о том, как сильно раздражаю ее.

Ее взгляд пробегает по помещению, будто выискивая выход.

Посмотри в мою сторону, - мысленно приказываю я ей. - Посмотри на меня. Обрати ко мне свои огромные зеленые глаза. Встреться со мной взглядом, чтобы я ощутил, как он проникает до моих костей.

Посмотри на меня.

Посмотри на меня.

И словно услышав это, Анна напрягает плечи, и я замираю в ожидании. Ее длинные ресницы приподымаются и БАМ, наши взгляды встречаются. Словно по волшебству, мучительная боль в моем теле сменяется жаром и интенсивным удовольствием.

Ее полные губы открываются, когда Анна шокировано выдыхает, и я машинально вторю ее реакции. Боже, как же я хочу ее. Она наблюдает за мной, и в ее глазах плещется смесь тревоги и отчаянного волнения. Мне нужно найти способ убрать ее тревоги. Нужно узнать ее лучше. Ничто на земле не в силах остановить меня.

Адреналин хлещет по моим жилам, а сердце ускоряет свой ритм. Самое время начать игру.