На семи холмах. Очерки культуры древнего Рима

Друг императора Октавиана

Публий Вергилий Марон родился в 70 г. до н. э. на севере Италии. Родители его были незнатными людьми, они имели дом и небольшой участок земли в живописных окрестностях города Мантуи, где будущий поэт провел свое детство.

Отец сумел дать сыну хорошее образование сначала в провинциальной школе в соседнем городе Кремоне, а затем, когда юноша достиг совершеннолетия, в Милане, который был культурным центром Северной Италии.

В 47 г. до н. э., когда Вергилию было 23 года, он приехал в Рим, где занимался изучением философии и литературы. Здесь он начал свою литературную деятельность. Первые стихи он писал под влиянием легкой поэзии Катулла, друзья и подражатели которого еще пользовались большой популярностью в Риме. Вернувшись в 45 г. до н. э. в родное селение Анды, поэт занялся изучением греческой поэзии и создал ряд стихотворений в духе александрийской лирики.

В это время в Риме вновь разгорелась гражданская война после убийства Юлия Цезаря. Преемники Цезаря, одержав победу над республиканцами, начали щедро раздавать ветеранам армии земли, отбирая их у крестьян. Были конфискованы все участки поселян в окрестностях Кремона и Мантуи, в том числе поместье Вергилия, и он вновь переехал в Рим.

В период с 42 по 39 г. до н. э. Вергилий создал первое крупное произведение — «Буколики». Он взял за образец александрийского поэта Феокрита, основателя буколической поэзии.

В «Буколиках» Вергилий рисует жизнь пастухов и пастушек на фоне прекрасной италийской природы. Его герои — это идеальные люди, совсем не похожие на реальных крестьян. Однако Вергилий откликается на современные события: он призывает к прекращению гражданских войн, советует бежать из шумных городов на лоно мирной сельской природы. Здесь Вергилий уже проявляет свои симпатии к будущему императору Октавиану.

Ранние стихотворения и особенно «Буколики» принесли Вергилию широкую известность. Он познакомился с крупнейшими поэтами Рима. Вергилия приблизил к себе богатый и могущественный друг Августа Меценат. По ходатайству покровителей Вергилию возвратили конфискованную землю. Со временем поэт стал другом самого Октавиана. Он приобрел собственный дом в Риме, недалеко от знаменитых садов Мецената.

Однако Вергилий предпочитал жить в провинции — то в Сицилии, то в Кампании. Подолгу он останавливался в Неаполе, где посещал школу философа-эпикурейца Сирона. Интересы его были весьма разнообразными. Он много занимался математикой и медициной. Один раз он выступил в качестве адвоката. Но речь его была слишком медлительной для состязания в судебных процессах. Зато стихи он читал превосходно, с удивительным изяществом. Один из современников говорил, что он хотел бы похитить голос и жесты Вергилия. Историк Светоний так описывает его внешность: «Он был большого роста, крупного телосложения, лицом смуглый, походил на крестьянина и не отличался крепким здоровьем». Вергилий был человеком скромным и даже застенчивым. «Когда он, приезжая изредка в Рим, показывался там на улице, и люди начинали ходить за ним по пятам и показывать на него, он укрывался от них в ближайшем доме», — рассказывает Светоний.

По совету своего покровителя Вергилий пишет второе крупное произведение — поэму «Георгики». Теперь образцом ему служит не поздняя александрийская поэзия, а классическая поэзия Греции — более глубокая и содержательная. Подобно великому греческому поэту Гесиоду, Вергилий в «Георгиках» дает советы и наставления по земледелию. Его поэма делится на четыре части: хлебопашество, виноградарство, скотоводство и пчеловодство. Конечно, поэма «Георгики» не столько руководство по сельскому хозяйству, сколько поэтическое прославление природы и земледельческого труда, который является источником благосостояния Рима. Здесь звучат те же мотивы губительности междоусобных войн и порочной жизни в городе, те же призывы жить ближе к природе. С большим патриотическим чувством Вергилий воспел в «Георгиках» Италию и закончил поэму хвалой в честь Октавиана.

Над этой поэмой Вергилий работал с 36 по 29 г. до н. э. Каждое утро сочинял он множество стихов, а затем сокращал их до нескольких строк. Поэт шутил, что он рождает стихи, облизывает, как медведица новорожденного, каждую строчку, пока она не примет должного вида.

По просьбе Октавиана Вергилий читал ему только что законченную поэму в течение четырех дней. Когда он уставал, его сменял Меценат. Оба его друга и покровителя были в восторге. Молва о новом произведении распространилась в литературных кругах. Вергилий стал признанным вождем в кружке Мецената и первым поэтом Рима.

Последние годы жизни Вергилий посвятил созданию «Энеиды» — главного труда всей его жизни. Взяв за образец гомеровский эпос, он решил прославить Рим на широком мифологическом материале. Вергилий объединил греческие и римские мифы строго продуманным сюжетом. Сначала он все события изложил в прозе. Затем стал создавать отдельные части поэмы в стихах. Многие места он набрасывал начерно, чтобы потом вернуться к ним для тщательной отделки. Вергилий любил говорить, что он ставит временные подпорки, чтобы поддержать свое произведение, пока не будут воздвигнуты крепкие колонны.

Вергилий работал над поэмой более десяти лет. Он старался никому не показывать свои стихи, хотя слава о них уже разнеслась по Риму. Сомнения и неуверенность в своих силах не покидали его. Когда Октавиан, находившийся в далеком походе, попросил прислать ему хотя бы одно «полустишие» из «Энеиды», поэт ответил ему: «Что же касается моего Энея, то, клянусь, будь он уже достоин твоего внимания, я с радостью послал бы его тебе; но предмет, к которому я приступил, таков, что порою кажется мне, что неразумно было браться за столь великое предприятие…»

В 19 г. до н. э., на 52 году жизни, Вергилий предпринял путешествие в Малую Азию, чтобы своими глазами увидеть места, где развертывались легендарные события Троянской войны, описанные им в поэме. В Афинах он встретил Октавиана, который пригласил Вергилия сопровождать его в поездке по Греции. Когда они осматривали город Мегары, поэта поразил солнечный удар. Октавиан отправил его в тяжелом состоянии на родину. В море состояние его ухудшилось. 22 сентября, когда корабль достиг берегов Италии, Вергилий скончался в городе Брундизиуме. Согласно завещанию поэта тело его перевезли в Неаполь, где он в свое время много дней посвятил поэзии и философии. Там его похоронили, как это было принято, за пределами города, на обочине дороги.

Вергилий сочинил эпитафию для своей гробницы, упомянув в ней три города, связанных с его биографией:

Перед смертью Вергилий завещал сжечь рукопись «Энеиды», так как он намеревался долго еще над нею работать и считал ее недостойной опубликования. Последние годы жизни он хотел посвятить философии. По распоряжению Октавиана наследники поэта нарушили завещание и издали поэму. Один из поздних римских поэтов писал по этому поводу:

«Энеида»

Вергилий был самым знаменитым поэтом Рима. Его покровители Август и Меценат рассчитывали, что он прославит в стихах подвиги, победы и благодеяния первого римского императора. Вергилий оправдал их надежды, создав поэму «Энеида», хотя героем ее был не Август, а его легендарный предок Эней.

Согласно мифу, Эней прибыл из Трои в Италию вместе с сыном Юлом и положил начало роду Юлиев, к которому принадлежали Юлий Цезарь и Октавиан Август. Прославляя в поэме Энея, Вергилий тем самым прославлял и Октавиана. Эней был сыном богини Венеры и внуком самого Юпитера. Таким образом, Вергилий не только воспевал императора, но и подчеркивал божественное происхождение его власти. Поэзия Вергилия, особенно его «Энеида», служила определенной политической цели: укреплению нового режима — единовластия — и оправданию агрессивной политики Рима — завоевательных войн.

Вергилий хотел показать, что жители Италии имеют такую же многовековую историю, как греки, такую же богатую культуру и мифологию. По мнению Вергилия, троянцы ведут свой род от жителей Италии. Эта идея, далекая от исторической истины, как бы оправдывает завоевания римлян на Востоке. Если Италия — древняя прародина троянцев, значит, римляне имеют старинные права владеть странами Азии. Вергилий согласен, что греки были выше римлян в области наук и искусств, но управлять справедливо народами мира могут только римляне:

Вся поэма состоит из двенадцати книг. Она распадается на две равные части. В первых шести книгах Вергилий излагал события Троянской войны, бегство Энея во время гибели Трои и его скитания и приключения по пути в Италию. Эта часть поэмы по сюжету напоминает «Одиссею». Вторая половина «Энеиды» похожа на «Илиаду». В ней рассказывается о прибытии Энея в Италию, о битвах с италийскими племенами, о победе Энея над местным вождем Турном и об основании города Лавиния.

В течение многих столетий считали, что римские мифы, связанные с городом Лавинием в Италии, носят чисто сказочный характер. Однако уже в наши дни в тридцати двух километрах от Рима итальянские археологи нашли остатки древнего города и храма Пенатов с двенадцатью жертвенниками на том месте, где, согласно мифу, был основан город Лавиний. Можно надеяться, что учеными скоро будут раскрыты те исторические факты, которые послужили основанием мифа о войне между Энеем и Турном.

Местные италийские мифы в народном предании соединились с греческими мифами задолго до эпохи Августа. Мифы о Троянской войне были занесены в Италию греческими колонистами еще в VIII–VII вв. до н. э.^[35]. Первые римские писатели III–II вв. до н. э. уже соединяли троянские мифы с мифами об основании Рима. Тем не менее Вергилию пришлось проделать очень большую работу по собиранию и обработке римских легенд.

Гнев Юноны

Во вступлении к поэме Вергилий объясняет, за что богиня Юнона ненавидела и преследовала Энея.

Она не только помнила давнюю обиду — несправедливый суд троянца Париса, который не оценил ее красоты и отдал золотое яблоко раздора богине Венере. Была и другая причина ее гнева. Юнона более всех городов любила богатый и воинственный Карфаген. Довелось ей слышать предсказания, что потомки троянцев повергнут в прах этот город, и решила она потопить корабли Энея и погубить всех троянцев.

Лишь только Эней и его спутники потеряли из виду берег Сицилии, Юнона помчалась в Эолию — страну туманов, грозовых туч и губительных бурь. Она приказала Эолу выпустить на волю ветры и потопить корабли Энея.

Эол ударил копьем в бок пустотелой скалы, и все ветры рванулись на волю сквозь открывшийся выход из темной пещеры. Они набросились на море. Заклубились огромные волны. Небо покрыли грозные тучи. Засверкали молнии, и загрохотал гром. Сорваны все паруса, изломаны весла. Над беззащитной кормой вздымается до самых небес гора взбунтовавшихся вод. Три корабля уже разбиты о подводные скалы. Другие три брошены на отмель и потоплены в вихре песка. Среди волн мелькают троянцы, их оружие, доски, сокровища Трои…

Нептун прекращает бурю и спасает троянцев. Земля, куда волны пригнали корабли Энея, оказалась берегом Африки. Эней попадает в Карфаген, который основала здесь царица Дидона. Она гостеприимно встречает троянцев, обещает им помощь и приглашает всех в свой дворец. Здесь во время роскошного пира по просьбе Дидоны Эней рассказывает о разрушении Трои, о хитрости данайцев, которые построили деревянного коня, погубившего Трою, о смерти жреца Лаокоона — дяди Энея, о вторжении врагов в город и гибели спящих троянцев, о вещем сне Энея, которому тень Гектора повелевает бежать из Трои, чтобы спасти пенаты города.

Так как бегство во время сражения является делом позорным, Вергилий подробно описывает поведение своего героя, чтобы Энея не могли заподозрить в трусости.

— Я проснулся, — рассказывает Эней, — город все сильнее наполнялся стенаниями. Дом отца моего Анхиса стоял в стороне, скрытый густыми деревьями. Но и здесь уже были слышны стук мечей и звон оружия. Взобравшись по лестнице на крышу дома, долго вслушивался я в гул битвы, пока не понял все хитрости греков и смысл сновидения. В безумии схватил я оружие, пылает душа, гнев и ярость затемняют рассудок, хочется ринуться в битву — ведь прекрасно умереть за отчизну! Я собрал отряд храбрых юношей, готовых идти на верную смерть, и мы помчались, как стая волков. Разве можно словами изобразить весь этот ужас, эту ночь жестоких убийств, этот гибнущий в крови и пламени город? Бездыханные трупы лежат на улицах и в домах, на порогах священных храмов. Встретив небольшой отряд греков, мы окружили его, истребили всех и, нарядившись в доспехи врагов, часто вступали в сражения, пользуясь темнотой ночи.

— Клянусь прахом Трои, — восклицает Эней, — я в этой битве смерти не избегал! Видно, судьбе было угодно, чтобы я спасся!

По повелению Венеры Эней, подняв на плечи отца Анхиса, который не мог сам идти, ведя за руку сына Аскания-Юла, покинул горящую Трою и вынес святыню города.

К Энею присоединилось много троянцев, бежавших из Трои. Они долго скрывались в горах, затем под предводительством Энея построили корабли и покинули родной берег, оказавшийся в руках неприятеля.

Эней со своими спутниками долго блуждал по волнам Средиземного моря. Они побывали во Фригии, миновали бесчисленные острова Эгейского моря, посетили священный остров Делос, где Аполлон им предсказал, что они найдут ту землю, откуда ведут свой род троянцы, и заложат там город, которому покорятся потом все страны и земли. Отец Энея Анхис решил, что Аполлон в своем прорицании указывает на Крит, так как основателем Трои считался Тевкр, уроженец Крита. Они достигли берегов Крита, но вынуждены были оттуда бежать, так как на острове разразилась чума. Потом Эней узнал, что прародина троянцев не Крит, а Италия, откуда прибыл в Малую Азию Дардан, женившийся на дочери Тевкра, он-то и положил начало роду троянских царей.

После долгих скитаний Эней достиг берегов Италии. Много раз троянцы подвергались смертельной опасности. С трудом миновали они страшный водоворот Харибду, побывали у берегов, где живут одноглазые циклопы, видели вулкан Этну и слышали грохот извергающейся лавы. В Сицилии умер отец Энея Анхис.

Эней заканчивает свой рассказ печальными словами, в которых звучит безутешное горе в связи с потерей отца. Его смерть он называет самым тяжелым испытанием.

Наряду с благородством, чувствительностью, ярким проявлением сыновних и родительских чувств, в характере Энея заметны мягкость, доброта, чуткость не только к друзьям, но и к врагам.

Вергилий особенно подчеркивает религиозность своего героя. Если Лукреций считал, что религия портит людей, то Вергилий придерживался обратного мнения: чтобы искоренить пороки, нужно вернуться к обычаям старого времени, свято сохранять веру в богов, возродить нравы первых веков Республики. Эта религиозная проповедь Вергилия совпадала с политикой Октавиана, который восстановил многие забытые обряды, строил алтари и храмы, широко использовал религию в своих интересах.

Любовь Дидоны

Вергилий проявляет особое мастерство в изображении человеческих чувств. Наблюдения, взятые из реальной жизни, он переносит в мир мифологических событий. Поэт яркими красками рисует переживания героев.

Богиня Венера внушила Дидоне страстную любовь к чужестранцу Энею. Дидона невольно думает только о нем, вспоминает его лицо, его речи, весь его мужественный облик, подвиги, перенесенные им страдания. Царица открывает тайну своей любви сестре Анне, и та уговаривает Дидону вступить с Энеем в брак.

Дидона водит Энея по городу и показывает ему свои богатства. Она начинает с ним говорить и на полуслове вдруг умолкает. Вечером приказывает она снова устроить пир, просит Энея рассказать о своих подвигах и не может глаз отвести от рассказчика. Когда все уходят и она остается одна, Дидона садится на ложе, где только что возлежал Эней, и кажется ей, что он здесь, что она его видит и слышит.

Сложная душевная борьба происходит и в сердце Энея. Он любит Дидону, хочет остаться с ней в Карфагене. Но боги напоминают Энею, что он должен доставить пенаты Трои в Италию.

Борьба между чувством любви и чувством долга кончается победой последнего. Эней приказывает готовить корабли к отплытию. Он все не решается сказать Дидоне о своем отъезде. Дидона узнала о приготовлениях на берегу и догадалась о предстоящей разлуке, сама почуяла беду. Разве можно обмануть любящую женщину? Словно безумная, бродит она по Карфагену. Пылая от гнева, так говорит она Энею:

— Как ты посмел тайно меня покинуть? Неужели наша любовь, наш брачный союз тебя не удержат? Почему ты от меня бежишь? Если я сделала что-нибудь доброе, если хоть чем-нибудь я заслужила любовь, если я тебе чуть-чуть дорога, сжалься, передумай, останься, пощади меня! Ради тебя я забыла все клятвы! Из-за тебя ненавидят меня все вожди ливийских племен, которых я прогнала и отвергла, когда они добивались моей руки! На кого ты меня покидаешь? За что обрекаешь меня на смерть?

Нелегко было слышать Энею подобные речи. Но он, выслушав Дидону и подавив свои чувства, ответил:

— Я никогда не забуду всего, что ты сделала для меня. Пока жив, буду помнить о тебе, Дидона. Я не собирался тайно бежать, но сразу сказать не решился. Я не искал здесь свадьбы — не за этим я ехал. Если бы мог я по собственной воле распоряжаться своей судьбой, не оставил бы Трою и прах своих предков. Но великие боги приказали мне плыть в Италию. Здесь любовь, там — отчизна. Если тебя держат стены твоего Карфагена, то и меня призывает родная земля.

Горе помутило рассудок Дидоны.

— Не богиня тебя родила, — восклицает она, — а свирепая тигрица среди голых скал дикого Кавказа! Взглянул ли ты на меня? Откликнулся ли на мои слезы? Пожалел ли свою любимую? Я подобрала тебя нищего на берегу, спасла твой флот, вернула к жизни твоих друзей и в безумии разделила с тобой свое царство. И вот какая мне награда! Плыви! Я не держу тебя!

Ищи в волнах отчизну! Я верю, ты наткнешься на скалы! Бесславно умирая, будешь повторять имя Дидоны! Я примчусь к тебе и черным факелом укажу дорогу. Я буду сторожить тебя, как тень, пока твоя душа не отлетит от тела!

Прервав на полуслове речь, Дидона бежит в свои покои, обессиленная горем. Рабыни вносят ее, безжизненную, в мраморную спальню и кладут на мягкое ложе.

Глубоко потрясенный страданиями Дидоны, Эней все-таки решительно выполняет волю богов.

Дидона испытала все средства удержать Энея — слезы, мольбы, хитрость, посредничество сестры Анны, упреки, угрозы и проклятия. В душе ее с лихорадочной быстротой меняются чувства любви и ненависти, страха и отчаяния, унижения и гордости. Когда Дидона убедилась, что разлука неизбежна, она приказала воздвигнуть из дуба и сосны огромный костер и возложить на вершину его оружие, оставленное Энеем. Дидона украсила костер цветами, как могилу.

На земле все вкушало покой. Дремали леса. Почивало беспокойное море. В ночной вышине мерцали далекие звезды. Поля и леса были безмолвны. Мирно спали стада. В ночной темноте уснули быстрокрылые птицы.

Только несчастная Дидона всю ночь не спала, ни на мгновение сон не смежил ее глаз.

С вершины высокой башни Дидона увидела, как при первых лучах восходящего солнца флот Энея отчалил от опустевшего берега. Она зарыдала, в беспамятстве стала рвать на своей голове золотистые кудри.

Дидона произносит проклятия, просит богов отомстить за нее, завещает народу ненавидеть, преследовать, мстить всем потомкам Энея. Обезумев от собственных мыслей, дрожа от волнения, с багровыми пятнами на бледных щеках, с налитыми кровью глазами, Дидона, озираясь, поднимается на высокий костер, обнажает подаренный Энеем меч и поражает себя.

Как только служанки увидели царицу и меч, дымящийся кровью, вопль пронесся по царским покоям, помчалась молва по потрясенному городу, задрожали от восклицаний дома, воем наполнилось небо.

Между тем флот Энея уверенно шел в открытое море. Глядя на удалявшийся берег, Эней вдруг увидел, как осветились пламенем стены дворца. Не знал он, что означает этот костер, но чуяло сердце, что страшное что-то совершила Дидона во власти великого гнева и безумной любви.

В подземном царстве

Корабли Энея были снова настигнуты бурей. Им пришлось пристать к берегам Сицилии, где Эней жертвоприношениями и традиционными воинскими играми отметил годовщину со дня смерти Анхиса.

Из Сицилии Эней направился в город Кумы в Кампании. Там был знаменитый храм Аполлона. Жрица Аполлона прорицательница Сивилла помогла Энею спуститься в подземное царство для свидания с отцом.

В поэме «Энеида» много фантастических, сказочных сцен. Многие страницы проникнуты мистицизмом, суеверным страхом, религиозным трепетом. Поэт вводит в повествование страшные образы, ужасные сцены, таинственные символы. Старая жрица Сивилла живет в мрачной пещере на вершине горы. Она ведет Энея через дикие леса и полные ужасов долины. На вершине огромного дуба Эней находит золотую ветвь, которую приносит в дар царице подземного царства Прозерпине. Герою указывают путь два голубя, посланные богиней Венерой.

Эней, ведомый Сивиллой, достиг входа в подземное царство. Застонала земля под ногами, зашевелились вершины деревьев в лесу, раздался вдали протяжный вой псов Гекаты, которая открывала ворота Тартара. Сивилла, испуская громкие вопли, помчалась к открытому входу в пещеру, за нею Эней с обнаженным мечом в руке.

В глубокой тьме проносились они мимо мрачных теней через царство Плутона. В самом преддверии подземного царства толпились бледные Болезни, горестный Плач, печальная Старость, Угрызения совести, губительный Страх, изнуряющий Голод, гнусная Бедность, беспощадная Смерть, кровожадная Война.

Дорога привела их к подземным волнам мутного Ахеронта. Сторожит эти воды страшный перевозчик Харон, весь в грязи, с плеч ниспадает изорванный плащ, всклокочена его седая борода, пламенем сверкают взоры. Шестом направляя ладью, он перевозит души умерших.

Все разрастаясь, толпа стремится к берегу смерти: матери, старцы отцы, знаменитые мужи, герои воины, юноши, девы. Так множество листьев увядших в лесу под напором осеннего ветра падает с веток на землю…

Старый Харон перевез Энея и Сивиллу через реку смерти. Жрица усыпила снотворным зельем адского пса Цербера. Они вступили в подземное царство. Оно разделено на две части: направо — Элизиум, где обитают чистые благородные души, налево — Тартар, где терпят адские муки злодеи. Эней взглянул налево и содрогнулся. Под скалой он увидел обширный город, окруженный тройной стеной.

В центре Тартара — большие ворота и железные башни, чтобы ни люди, ни боги эту твердыню не могли сокрушить. Оттуда слышит Эней стенания, душераздирающие крики, звуки страшных ударов, бряцание железа и звон кандалов. Там подвергаются адским мучениям все, кто ненавидел своих братьев, кто поднял руку на родного отца, кто беззаконно обманул клиента, кто был жаден до денег, кто погряз в разврате. Здесь изменники родины, клятвопреступники, участники несправедливых войн.

Эней спешит удалиться от страшного Тартара. Его путь лежит через Элизиум, где обитают благородные тени. Они входят в светлое царство. Идут по отрадным лесам и счастливым лугам. Здесь прозрачный эфир, все пронизано светом. Здесь есть свое солнце и свои звезды. Блаженные души здесь счастливы.

В благоухающей лавровой роще на берегу полноводного Эридана возлежат на мягкой траве те, кто пал в бою за отечество, кто всю жизнь прожил беспорочно, благочестивые жрецы и прорицатели, изобретатели и художники — все, кто после себя на земле оставил добрую славу.

В Элизиуме Эней встречает отца. Анхис показывает сыну души благородных героев, которые вторично должны появиться на свет. Они пьют воду из реки забвения Леты и забывают все, что видели в своей прежней жизни. Анхис предсказывает будущее еще не родившихся героев, и Эней узнает судьбу своих далеких потомков.

Анхис рассказывает Энею:

— Вон Ромул, рожденный Марсом от Реи Сильвии! Под его покровительством семь холмов соединятся в один вечный город.

— Видишь двоих в одинаковом блеске оружия? Здесь они живут мирно! Но когда они вернутся к свету — о, горе! — какую войну доведут они между собою! Сколько породят убийств, когда Цезарь поведет свое войско с Альпийских высот, а навстречу ему — Помпей, его зять, двинет восточное войско из Греции! Дети, отвратите свой дух от братоубийственной бойни, не направляйте вы силу войны в сердце отчизны! Ты, Цезарь, в котором течет моя кровь, первый отбрось окровавленный меч, ты ведь ведешь свой род от Юпитера!

— А вон Август — божественный сын Юлия Цезаря, о котором я так часто тебе говорил. Он возвратит в Италию золотой век. Он покорит много неведомых стран и расширит пределы отчизны до африканских долин, до берегов далекого Инда, где сияют иные созвездия, до самого края земли, где великий Атлант держит небесный купол на мощных плечах. В страхе его прихода ожидают берега Каспийского и Азовского морей, и трепещут заранее мутные воды семиструйного Нила…

Элизиум имеет две двери: через первую вылетают правдивые сны, через вторую — лживые тени. Анхис выпустил Энея через вторую дверь, сверкающую слоновой костью.

Эней возвратился из подземного царства на землю, вдохновленный рассказом Анхиса. Он смело пошел навстречу всем испытаниям во имя будущего Италии и славы своих потомков.

Война в Италии

Семь лет прошло с тех пор, как Эней покинул горящую Трою. После долгих скитаний он, наконец, достиг устья Тибра, поднялся вверх по течению и высадился на берег Лациума. Царь Латин гостеприимно встретил чужестранцев. Он не имел своих сыновей, наследницей его царства была единственная дочь Лавиния. Много сваталось к ней женихов со всех концов Италии. Но царь Латин знал предсказание богов, что она выйдет замуж за пришельца из далеких стран и от этого брака родятся славные потомки. Поэтому царь обещал Энею не только союз и дружбу, но и брак с его дочерью. Однако жена Латина царица Амата хотела во что бы то ни стало выдать Лавинию за могучего и храброго вождя соседнего племени рутулов Турна.

По наущению богини Юноны Турн поднял рутулов на борьбу с Энеем. С помощью царицы Аматы он возбудил ненависть к чужестранцам и среди латинов. Царь Латин удалился от власти и заперся в своем дворце. Воинственный Турн повел объединенные войска латинов и рутулов на битву с троянцами.

Долго длилась эта война. Много подвигов совершили вожди. Имя Энея уже гремело в Италии. Этруски и другие племена стремились заключить с ним союз. Погиб вождь союзников, храбрый Паллант. Турну помогает в войне Юнона, Энею — его мать Венера.

В решающей битве победа на стороне Энея. Когда к нему приходят послы от латинов с просьбой отдать им тела павших, он охотно выполняет их просьбу и глубоко сочувствует горю латинских жен и матерей. Эней говорит, что напрасно латины отказались от предложенной дружбы, напрасно ведут они эту войну, которая приносит столько горя всем племенам. Спор его с Турном должен быть решен единоборством.

Видя поражение своих войск, Турн соглашается на единоборство. Троянцы и латины договариваются об условиях перемирия. Турн и Эней — оба готовятся идти на смертный бой, который должен решить, кто из них будет мужем Лавинии.

Едва следующий день озарил сиянием горные выси, латины вместе с троянцами стали отмеривать место для битвы под стенами высокого города. Блистая оружием, сходятся здесь войска Энея и Турна. Перед ними проносятся на конях предводители, сверкая медью и золотом. По общему знаку каждый втыкает в землю копье и опускает щит.

На крышах домов и на воротах и башнях собираются женщины и старцы. На колеснице, запряженной четверкой коней, появляется сам царь Латин. Потрясая в руке двумя копьями, скачет Турн на паре белых коней. Едет Эней, сверкая чудесным оружием, которое выковал по просьбе Венеры бог кузнечного ремесла Вулкан. Турн и Эней устремились навстречу друг другу. Застонала земля. Засверкали щиты, зазвенели мечи.

Уверенный в силе удара, Турн высоко подымает свой тяжелый меч и поражает Энея. Крик пронесся в рядах и троянцев, и латинов. Замерли и те, и другие. Но ломается меч, ударяясь о щит Энея. Обезоруженный Турн пускается в бегство. Он мчится проворнее ветра по широкой равнине, мечется в разные стороны, сжав рукоять меча. Эней неотступно преследует его.

Пять раз обежали они вокруг поля. Турн чувствует, что сама смерть гонится за ним по пятам. Потрясая громадным копьем, Эней хочет метнуть его во врага. Тот подымает камень, огромный, который едва ли смогли бы поднять двенадцать отборных мужей, и кидает в Энея. Но камень не долетел и не нанес Энею удара. Турн задрожал, видя копье, обращенное на него. Метко нацелившись и напрягаясь всем телом, Эней издали бросает копье. Как камень, пущенный стенобитным снарядом, копье летит вихрем и, раздробив чешуйчатый щит, пронзив панцирь, проникает со свистом в середину бедра. Турн, пронзенный копьем, сгибает колени и припадает к земле.

Побежденный Турн простер к победителю руки. Он умоляет Энея пощадить его или хоть отдать его тело старику отцу. Вспоминая своего отца Анхиса, Эней уже хотел пощадить врага. Но вдруг на плече у Турна он приметил перевязь убитого рутулом своего друга Палланта. Впился глазами Эней в примету недавнего горя, в нем загорелся яростный гнев:

— Неужели уйдешь от меня, облаченный в доспехи любимого друга? Паллант карает тебя этой смертью!

Эней вонзил свой меч в сердце Турна. Холод сковал члены вождя рутулов, и душа его отлетела от тела.

Бессмертие Энея

«Энеида» является не только лучшим произведением Вергилия, но и непревзойденным образцом эпоса во всей римской литературе. Вергилий воспевает не только императора Августа — он прославляет свою родину, свой народ, историю Рима, природу Италии. Патриотический пафос поэмы оказывал большое влияние на современников поэта и на последующие поколения римлян.

Вергилий обладает могучей фантазией. С большой поэтической силой он рисует картины сражений и странствий Энея, великих и грозных стихий природы, Источник этой силы — устное народное творчество греков и римлян.

Особенное мастерство Вергилий проявляет в изображении человеческих чувств, душевных переживаний, борьбы противоположных страстей.

Конечно, эпос Вергилия нельзя сравнивать с подлинно народным эпосом, например с «Илиадой» и «Одиссеей». Если гомеровский эпос выражал идеалы всего народа, то «Энеида» выражает мысли и чувства высших слоев рабовладельческого общества в Риме. Поэтому Вергилий оправдывает завоевательные войны Рима, проповедует повиновение земным и небесным владыкам. Мифологический материал здесь переосмыслен, подчинен определенным политическим целям, наполнен современным содержанием и поставлен на службу новому режиму — оформляющейся рабовладельческой монархии.

Поэма замечательна по своему построению. Она написана по строго продуманному плану. Каждая книга является самостоятельным художественным произведением, и все двенадцать частей представляют собой единое целое. Поэма наполнена драматическим действием, события быстро сменяют друг друга, достигая к концу каждой части наибольшего напряжения.

Особенное внимание Вергилий уделяет поэтической отделке стихов. Он добивается поразительной красоты, звучности, мелодичности стиха. Само сочетание звуков часто соответствует картине, которую рисует поэт. Вергилий — большой мастер краткой, сжатой и яркой образной речи. Поэтому многие строки «Энеиды» стали «крылатыми», превратились в латинские пословицы.

О высокой требовательности к форме свидетельствует хотя бы тот факт, что Вергилий работал над поэмой десять лет. Он считал, что для окончательной отделки «Энеиды» ему понадобится еще почти столько же. И все-таки в таком незавершенном виде «Энеида» по своим поэтическим достоинствам оказалась выше всего, что было создано в Риме до и после Вергилия.

«Энеида» была высоко оценена еще при жизни автора. Его называли «римским Гомером». Все последующие поэты в той или иной мере считали себя учениками Вергилия. Овидий писал, что «Энеида» — «произведение, славнее которого в Риме нет».

Произведения Вергилия сразу вошли в хрестоматии и школьные учебники. Вергилия знали и любили все слои населения Рима, о чем свидетельствуют, например, надписи на стенах, найденные в городе Помпеи, изображения на предметах прикладного искусства.

В средние века многие античные произведения предавались забвению и уничтожению. Эта участь не коснулась творчества Вергилия, его изучали, переписывали. На темы из Вергилия сочинялись рыцарские романы, по «Энеиде» гадали и предсказывали судьбу.

Вергилий оказал большое влияние на поэтов нового времени. Первый поэт эпохи Возрождения великий итальянец Данте называл Вергилия своим вождем и учителем, он сделал римского поэта одним из главных действующих лиц своей «Божественной комедии». Вергилия брали за образец и другие итальянские поэты — Петрарка, Ариосто, Торквато Тассо. В Англии Вергилия изучали Шекспир и Мильтон. Во Франции поэзия Вергилия оказала влияние на Ронсара, Буало, Расина, Вольтера и многих других поэтов. Высокую оценку Вергилию дают Виктор Гюго и Анатоль Франс. В Германии Лессинг изучает творчество римского поэта, Шиллер его переводит.

В России творчество Вергилия получает широкое распространение в XVIII и XIX вв. Его хорошо знали и высоко ценили Ломоносов и Державин, Жуковский и Батюшков, Баратынский и Пушкин. Русские революционеры-демократы римскую литературу вообще ставили значительно ниже греческой. Они резко критиковали придворный характер поэзии Вергилия, Горация, Овидия и часто недооценивали их произведения. Но, упрекая Вергилия в низкопоклонстве перед Августом, они признавали высокие поэтические достоинства его поэзии. «За „Энеиду“ — свидетельство столетий, за нее — удивление знатоков, за нее — она сама, с своим разнообразием, утонченностью, изяществом», — писал Добролюбов.

Многие русские поэты переводили «Энеиду», но перевода, достойного подлинника, до сих пор нет. Знаменитый поэт XIX в. А. А. Фет перевел «Энеиду» добросовестно, понятным читателю языком. Но его справедливо критиковал поэт XX в. В. Я. Брюсов за то, что в переводе совсем не передана вся прелесть и красота подлинника. Брюсов сам перевел первые семь книг «Энеиды». Он старался сохранить красоту, мелодичность, звукопись стихов Вергилия, но перевод Брюсова читается с большим трудом: сохранив красоту звучания, он не смог добиться ясности смысла в своем переводе Вергилия.

В европейской литературе давно стали распространяться сатирические подражания «Энеиде». Поэты, пародируя Вергилия, высмеивали своих современников. В Италии в XVII в. появилась пародия на «Энеиду» Лалли. Во Франции — поэма Скаррона «Перелицованный Вергилий». В Германии в XVIII в. — «Приключения благочестивого героя Энея» Блюмауера. В России в XVIII в. — «Энеида, вывороченная наизнанку» Осипова и Котельницкого, а в XIX в. — «Юмористическая Энеида» Бойчевского. В Белоруссии — «Энеида навыворот», приписываемая Ровинскому. На Украине — знаменитая «Энеида» Котляревского.

Классик украинской литературы Котляревский изображает героев «Энеиды» как своих современников:

В таком простонародном потешном стиле рассказывается о любви Дидоны и Энея:

Боги в поэме Котляревского обрисованы сатирически:

Рисуя подземное царство, Котляревский бичует пороки своего времени, помещая в Тартар помещиков, чиновников, купцов, бездарных поэтов, ученых шарлатанов:

Котляревский низвел классический сюжет героической поэмы до уровня самых обыденных потешных сцен современной жизни и этим добился замечательного комизма. Его сатира высмеивает темные стороны российской действительности прошлого века.

Поэзия Вергилия вдохновляла поэтов многих стран и народов в течение двух тысячелетий. И в наши дни она не утратила своего значения и продолжает доставлять читателям эстетическое наслаждение.