Греция, взятая в плен,
победителей диких пленила:
В Лáций суровый искусства
она принесла…
С древнейших времен жители Италии любили песни. Песня облегчала труд крестьянина. В песнях изливал он печаль и проявлял радость. В песнях обращался к богам с просьбами о хорошем урожае, об исцелении больных, о победе над врагами. Песни звучали на свадьбах и похоронах.
В праздники за пиршественным столом было принято петь песни о подвигах легендарных героев, о Ромуле и Реме, о первых римских царях, о Муции Сцеволе, который сжег на огне руку, чтобы показать свое презрение к пыткам и смерти.
Во время Сатурналий[24] на площадях под открытым небом пели и плясали ряженые, высмеивали знатных и богатых граждан, разыгрывали смешные сценки из жизни римлян.
В устном народном творчестве зарождаются все основные виды поэзии — эпос и лирика, трагедия и комедия. Из игр и песен ряженых во время народных праздников возникает драма. Из застольных песен о подвигах героев рождается эпос. Из песен трудовых, свадебных, похоронных берут свое начало разные виды лирической поэзии.
По словам М. Горького, фольклор является «плодотворной почвой», «началом искусства слова». Особенность римской литературы в том, что она, уходя корнями в устное творчество, испытала на себе могучее влияние греческой литературы с самого начала своего развития.
В завоеванных греческих городах римляне нашли высокоразвитую культуру: прекрасные храмы, удивительные по красоте и пропорциям статуи, бессмертные произведения греческой поэзии, различные науки — философию, историю, математику, естествознание…
Греческая культура оказала глубокое влияние на римлян. Местные италийские божества постепенно приобрели черты таких же идеально прекрасных мужчин и женщин, каких они видели в изваяниях олимпийских богов. В Риме строили величественные храмы по образцам эллинской архитектуры. Римляне преклонялись перед гением греческих авторов, они изучали греческий язык, греческую литературу и философию. Они хотели создать такие же бессмертные произведения искусства, какие создали греки, такие же стихи и поэмы, трагедии и комедии.
Римская литература начинает свое развитие с переводов греческих произведений на латинский язык. Постепенно римская поэзия наполняется современным национальным содержанием, поэты шире используют местное народное творчество. Римские писатели продолжают брать за образец греческие произведения, но рисуют жизнь своих современников, римские нравы и обычаи, выражают мысли и чувства своего народа.
Не случайно первым римским поэтом был грек из Тарента Ливий Андроник, который жил в III в. до н. э. Он попал в плен к римлянам и, как многие пленные греки, стал обучать богатых римских юношей всем наукам. Ливий Андроник решил познакомить римлян с гомеровским эпосом и создал героическую поэму «Латинская Одиссея» — первый перевод Гомера на латинский язык. Затем он переводил греческие трагедии и комедии, писал торжественные гимны, подражая великим поэтам Греции. Римляне считали Ливия Андроника зачинателем основных поэтических жанров на латинском языке.
В III в. до н. э. жил первый национальный поэт Рима — Гней Невий. Он прославил подвиги римлян в борьбе с Карфагеном в поэме «Пуническая война». Он создавал трагедии и комедии по греческим образцам. Так, взяв за образец Аристофана, он в своих комедиях высмеял римских политических деятелей, за что был жестоко наказан и навсегда выслан из Рима.
Третьим выдающимся поэтом эпохи Пунических войн был Квинт Энний, которого называли «римским Гомером». Он разработал стихотворную форму латинского гекзаметра, и его историко-мифологическая поэма «Анналы» считалась лучшим произведением римского эпоса до появления «Энеиды» Вергилия. Энний писал также трагедии и комедии и положил начало новому поэтическому жанру, который не получил развития в Греции, — жанру сатиры.
В III–II вв. до н. э. особенного развития достигает римская драма. Трагедии и комедии Ливия Андроника, Гнея Невия и Квинта Энния до нас не дошли. Зато сохранилось 20 комедий Плавта и 6 комедий Теренция — двух величайших комедиографов древности.
Тит Макций Плавт, выходец из низов римского общества, профессиональный актер, создал произведения, сверкающие остроумием, весельем, радостью жизни, пронизанные подлинно народным юмором. Он осмеял многие стороны современной ему жизни и вылепил яркие характеры — олицетворение общечеловеческих пороков.
Отпущенный на волю раб из Карфагена Публий Теренций Афр, взяв за образец греческого комедиографа Менандра, создал изысканные и остроумные комедии, исполненные глубокого гуманизма и искренней симпатии к простым и бедным людям.
Комедии Плавта и Теренция оказали огромное влияние на развитие европейской драмы. Сюжеты их произведений использовали драматурги всех стран Европы, в том числе Шекспир в Англии и Мольер во Франции. Высокую оценку дал комедиям Плавта и Теренция А. С. Грибоедов, их изучал и переводил на русский язык А. Н. Островский.
В эпоху гражданских войн в Риме поэзия уступает пальму первенства прозе, которая может активнее влиять на политическую жизнь и действеннее вторгаться в борьбу враждующих классов, сословий, партий и претендентов на диктаторские полномочия в Риме. Вот почему в литературе этого периода на первое место выступают речи Цицерона, исторические сочинения Саллюстия и Юлия Цезаря. Из поэтических произведений этой бурной эпохи до нас дошли философская поэма Лукреция «О природе вещей» и маленькая книга лирических стихотворений Катулла.
Принципат Октавиана Августа — эпоха наивысшего расцвета римской поэзии, ее называют «золотым веком» римской литературы. В эту эпоху жили три величайших поэта Рима — Вергилий, Гораций и Овидий. Особое развитие получает в это время римская элегия в творчестве Тибулла и Проперция. Для них характерен уход от общественно-политических тем в мир интимных переживаний. Элегия, очень разнообразная по своему содержанию в классической греческой лирике, превращается в глубоко субъективное, чаще всего любовное излияние. Тибулл призывает в своих элегиях бежать из шумного Рима в тихую и мирную деревню, проклинает войну и прославляет свою возлюбленную Делию. Проперций в пламенных стихах описывает свою любовь к прекрасной Цинции, а когда любимая ему изменяет, изображает любовь как страшную, неизлечимую болезнь. Элегии Тибулла и Проперция вдохновляли многих поэтов нового времени. Под их влиянием написал «Римские элегии» Гёте. Много печальных элегий создал юный Пушкин, называвший себя «крестником Тибулла».
Литературу эпохи террора (правление Тиберия, Калигулы, Клавдия и Нерона) называют «серебряным веком» римской литературы. Писатели этой эпохи избегали современных политических тем, но произведения их проникнуты тайной ненавистью к деспотизму. В это время жили замечательные писатели, но многие пали жертвами кровавого террора. Так, император Нерон приговорил к смерти своего учителя знаменитого философа Сенеку — автора прославленных трагедий; молодого талантливого эпического поэта Лукана — автора исторической поэмы о гражданской войне «Фарсалия»; блестящего сатирика Петрония — автора романа в прозе и стихах «Сатирикон», где он живо изобразил самые различные стороны римской жизни.
Из художественных произведений эпохи римской империи особенно большую роль в развитии европейской литературы сыграли басни Федра, эпиграммы Марциала, сатиры Ювенала, а также роман Апулея «Метаморфозы, или Золотой осел».
Римская поэзия дошла до наших дней в очень неполном виде и напоминает музей древней скульптуры. Редко находят в земле во всей красоте античные статуи. В большинстве случаев перед нами осколки прекрасных изваяний.
Время — жестокий судья. Но нельзя назвать его несправедливым. Сохранились лучшие образцы римской поэзии. Уцелели произведения, которые больше ценились, подробнее изучались в школе, чаще переписывались.
Лучшие произведения римской поэзии вошли в золотой фонд мировой литературы. Они не утратили своего обаяния. Римские поэты в течение многих веков вдохновляют художников и доставляют наслаждение читателям всех народов. Имена этих поэтов бессмертны.
Лукреций прославлял Эпикура как героя, впервые низвергнувшего богов и поправшего религию.
Тит Лукреций Кар был крупнейшим эпическим поэтом последнего века Республики. Современник Цицерона и Юлия Цезаря, он был свидетелем кровавых событий эпохи гражданских войн. В своих стихах он обращается к богине любви Венере с просьбой уговорить бога Марса прекратить кровопролитие, принести долгожданный мир жителям Рима.
О жизни самого Лукреция мы почти ничего не знаем. До нас дошло довольно сомнительное известие одного писателя IV в. н. э. о том, что Лукреций родился в 95 г. до н. э., что он страдал душевной болезнью и в припадке безумия покончил с собой в возрасте 44 лет.
Всю жизнь Лукреций работал над поэмой «О природе вещей». Он не успел ее закончить. После смерти поэта Цицерон выпустил в свет поэму Лукреция в том незавершенном виде, в котором она дошла до наших дней.
Тит Лукреций Кар. Античная гемма.
Поэма «О природе вещей» — философский эпос. Лукреций поставил перед собой очень трудную задачу. Он решил популярно изложить в стихах материалистическое учение великих греческих мыслителей Демокрита и Эпикура.
С гордостью говорит поэт о том, что он первый в Риме воспел в стихах эпикурейскую философию:
По бездорожным полям Пиэрид я иду, по которым
Раньше ничья не ступала нога. Мне отрадно устами
К свежим припасть родникам и отрадно чело мне украсить
Чудным венком из цветов, доселе неведомых, коим
Прежде меня никому не венчали голову Музы[25].
Среди просвещенных римлян широко распространялись самые различные течения греческой философии. Наиболее популярными были идеалистические учения стоиков и поздних последователей Платона. Из философии Эпикура римские писатели взяли в основном его этику, житейская мудрость которой заключалась в том, чтобы избежать страданий и найти счастье в жизни. Лукреций посвятил свою поэму главным образом физике Эпикура — его теории атомного строения материи.
Далеко не всякий римлянин интересовался этими вопросами. Поэзия же получила в то время самое широкое распространение. Вот почему Лукреций для решения своей просветительской задачи избирает поэтическую форму. Он сравнивает себя с врачом, который смазывает медом горькое лекарство, чтобы вылечить больного ребенка:
Если ребенку врачи противной вкусом полыни
Выпить дают, то всегда предварительно сладкою влагой
Желтого меда кругом они мажут края у сосуда;
И, соблазненные губ ощущеньем, тогда легковерно
Малые дети до дна выпивают полынную горечь…
Так поступаю и я…
Очень непросто было ему облечь свою теорию в звучные гекзаметры.
Не сомневаюсь я в том, что учения темные греков
Ясно в латинских стихах изложить затруднительно будет, —
пишет Лукреций в начале поэмы. Он жалуется на «нищету языка» и отсутствие в нем терминов для точного определения философских понятий. Многие термины, созданные Лукрецием по греческим образцам, прочно вошли в римскую науку, а затем и в общеевропейскую научную терминологию. Поэт полон решимости этот неимоверный
Труд одолеть и без сна проводить за ним ясные ночи
В поисках слов и стихов, которыми мне удалось бы
Ум твой[26] таким озарить блистающим светом, который
Взорам твоим бы открыл глубоко сокровенные вещи.
С восторгом и преклонением говорит Лукреций о своем учителе Эпикуре:
Греции слава и честь! За тобою я следую ныне
И по твоим я стопам направляю шаги мои твердо.
Не состязаться с тобой я хочу, но, любовью объятый,
Жажду тебе подражать: разве ласточка станет тягаться
С лебедем?..
Пламенный поклонник философа Эпикура, Лукреций не только излагает учение греческого материалиста, но и сам творчески его развивает. Лукреций — великий философ и великий поэт. Он размышляет о мироздании как ученый, но видит мир глазами художника. Лукреций рисует яркие образы, живые картины из жизни природы.
Поэма Лукреция состоит из шести книг. Она вся посвящена единой цели — разумно, научно объяснить все явления в природе. Поэт хочет освободить человеческий разум от гнета религии, от веры в предсказания и гадания, в чудеса и загробную жизнь. Лукреций говорит, что люди жили в вечном страхе —
В те времена, как у всех на глазах безобразно влачилась
Жизнь людей на земле под религии тягостным гнетом.
Когда люди не могут разумно объяснить окружающий мир, они напрасно трепещут перед властью придуманных ими чудес:
Ибо как в мрачных потемках дрожат и пугаются дети,
Так же и мы среди белого дня опасаемся часто
Тех предметов, каких бояться не более надо,
Чем того, чего ждут и пугаются дети в потемках.
Главную свою задачу Лукреций видит в том, чтобы освободить человека от страха перед муками загробного царства
И, ниспровергнув, изгнать совершенно боязнь Ахеронта,
Что угнетает людей и, глубоко их жизнь возмущая,
Тьмою кромешною все омрачает и смертною мглою
И не дает наслаждаться нам радостью светлой и чистой.
По мнению Лукреция, страх породил веру в первых богов. Люди трепетали перед таинственными и грозными явлениями природы. Они не могли объяснить чередование времен года, появление небесных светил, землетрясения и сновидения и считали все непонятное деяниями богов:
И оттого только страх всех смертных объемлет, что много
Видят явлений они на земле и на небе нередко,
Коих причины никак усмотреть и понять не умеют,
И полагают, что все это божьим веленьем творится.
Религия не только наполняет душу человека страхом и трепетом, но и толкает его на преступления. Лукреций напоминает о человеческих жертвоприношениях и приводит пример из троянских сказаний, когда Агамемнон должен был принести в жертву родную дочь Ифианассу (Ифигению), чтобы боги дали ему попутный ветер для похода на Трою. Несчастную заманили в гавань Авлиду, обещая выдать замуж за славного героя Ахилла, но вместо свадьбы ее ждала лютая смерть:
…религия больше
И нечестивых сама и преступных деяний рождала.
Было в Авлиде ведь так, где жертвенник Тривии Девы
Ифианассиной был осквернен неповинною кровью,
Пролитой греков вождями — героями лучшими войска.
Только лишь девы власы повязкой обвили священной
И по обеим щекам равномерно концы опустили,
Только узрела она, что подавленный горем родитель
Пред алтарем предстоит, а прислужники нож укрывают,
Что проливают, глядя на нее, сограждане слезы,
В страхе немея, она к земле преклонила колени…
На руки мужи ее, дрожащую телом, подъяли
И к алтарю понесли. Но не с тем, чтобы после обряда
При песнопеньях идти громогласных во славу Гимена,
Но чтобы ей, непорочной, у самого брака порога
Гнусно рукою отца быть убитой, как жертве печальной,
Для ниспосланья судам счастливого выхода в море.
Вот к злодеяньям каким побуждала религия смертных.
Можно ли после этого подчиняться жрецам и верить предсказателям!
Сколько ведь, право, они способны придумать нелепых
Бредней, могущих смутить и нарушить все жизни устои
И безмятежность твою отравить окончательно страхом!
Смешно и наивно верить в существование фантастических существ, представляющих собою самые невероятные сочетания известных человеку животных: кентавр — полумужчина, полулошадь; сирена — полуженщина, полурыба; сфинкс — чудовище с телом львицы, хвостом змеи и головой женщины и т. п. Невозможность их существования Лукреций доказывает различными доводами:
Но никогда никаких не бывало кентавров, и тварей
Быть не могло бы с двойным естеством или с телом двояким,
Сплоченных из разнородных частей и которых бы свойства
Были различны на той и другой половине их тела.
Даже тупому уму понять это будет нетрудно…
Каждый вид животного имеет свои законы развития. В три года конь в полном расцвете, а ребенок мал, а когда у юноши появляется первый пушок на щеках, одряхлевший конь уже прощается с жизнью. Не могут быть у одного существа части тела «в разладе друг с другом» —
И невозможно для них ни расцвета совместно достигнуть,
Ни равномерно мужать, ни утрачивать силы под старость;
Не пламенеют они одинаковой страстью, не сходны
Нравом они, и телам их различная пища полезна.
Люди сами придумали мифы — эти прекрасные, полные поэзии сказки. Только не нужно принимать их за быль — верить всем чудесам, которые происходили с мифическими героями. Пусть поэт называет имена богов и героев, только бы он не думал, что земля или море могут чувствовать и повелевать:
Как ни прекрасны и стройны чудесные эти преданья,
Правдоподобия в них, однако же, нет никакого…
Если же кто называть пожелает иль море Нептуном,
Или Церерою хлеб, или Вакхово предпочитает
Имя напрасно к вину применять, вместо нужного слова,
То уж уступим ему, и пускай вся земная окружность
Матерью будет богов для него, если только при этом
Он, в самом деле, души не пятнает религией гнусной.
Лукреций не отрицает существования богов. Но если они обитают где-то в далеких межзвездных пространствах, то они не имеют никакого отношения к жизни людей и не могут влиять на их судьбы,
Ибо все боги должны по природе своей непременно
Жизнью бессмертной всегда наслаждаться в полнейшем
покое,
Чуждые наших забот и от них далеко отстранившись.
Природа, которая развивается по своим собственным законам, всегда была и будет — боги не могли ее создать и не смогут уничтожить:
Если бы даже совсем оставались бы мне неизвестны
Первоначала вещей, и тогда по небесным явленьям,
Как и по многим другим, я дерзнул бы считать достоверным,
Что не для нас и отнюдь не божественной волею создан
Весь существующий мир…
Боги не могут наказывать человека на том свете. Напрасно люди верят в сказки о загробном царстве, напрасно боятся пламенных вод Флегетона, адского пса трехголового Цербера, страшных подземелий мрачного Тартара. Все ужасы загробного мира существуют лишь в воображении человека. А душа его не может жить отдельно от тела:
Прежде всего, мы нашли путем рассуждений, что сущность
Духа телесна, и он, как и все, что рождается, смертен,
И невредимым вовек пребывать для него невозможно.
Душа, наше сознание, наш разум — неотъемлемая часть живого тела. В мире бесчисленно много неодушевленных тел, но бестелесной души быть не может. Душа не может существовать вне смертного тела. Тело и душа человека одновременно зарождаются и вместе умирают:
Так же и душу и дух невозможно из целого тела
Было б исторгнуть, чтоб все разложенью тогда
не подверглось:
Переплетаются так их начала со дня зарожденья,
Что существуют они, наделенные общею жизнью.
Отвергая загробную жизнь, великий поэт и мыслитель не только подрывает авторитет римской мифологии, но и наносит сокрушительный удар по всякой религии на все времена.
Лукреций — свежий, смелый, поэтический властитель мира.
Отвергая власть богов над людьми, Лукреций прославляет человека, силу его разума. Мысль его проникает в тайны природы, объясняет непонятные явления в жизни растений, животных, людей, уносится в далекие звездные миры. Есть еще много нераскрытых законов, неразгаданных тайн. Но нет в мире чудес. Все имеет свои причины и следствия. Природа живет по определенным законам. И задача мыслителя — эти законы познать и открыть их людям.
Лукреций часто дает два-три объяснения одному и тому же явлению в природе, не зная, какое из них предпочесть. Его главная цель — показать, что ничего сверхъестественного в мире нет, что человек может все понять и объяснить. Этому Лукреций отдаст всю страсть мыслителя, уверенного в своей правоте, все вдохновение поэта.
Природа вечна. Она всегда была, есть и будет. Ее не могли создать боги из пустоты:
Из ничего не творится ничто по божественной воле.
Лукреций много раз повторяет эту важнейшую истину:
Но невозможно вещам ни в ничто отходить, ни обратно,
Из ничего вырастать, как я то доказал уже раньше.
Каждое живое существо смертно. Каждый отдельный предмет возникает и исчезает. Каждое явление имеет свое начало и свой конец. Но на смену им приходят другие существа, предметы, явления. Без конца происходит этот круговорот. Всякая смерть есть рождение. Сама природа, объединяющая этот изменчивый мир, бессмертна:
Словом, не гибнет ничто, как будто совсем погибая,
Так как природа всегда возрождает одно из другого
И ничему не дает без смерти другого родиться.
Вселенная бесконечна. Пространство не знает предела. В мире нет ни конца, ни начала. Каждый отдельный предмет ограничен. Но в природе предметов бесконечное множество и поэтому
Нет никакого конца ни с одной стороны у вселенной.
Как далеко ни прошел бы человек, он всегда может сделать еще один шаг. Как бы сильно ни метнул он копье, оно или ударится во что-либо, или полетит еще дальше. Значит, что-то есть за этой границей и в том, и в другом случае. Море ограничено сушей. Вершины гор соприкасаются с воздухом. Как далеко ни проник бы взор человека в бескрайнее небо, за одними звездными мирами будут без конца открываться все новые и новые миры:
…должны мы признать, что нет ничего за вселенной:
Нет и краев у нее и нет ни конца, ни предела.
И безразлично, в какой ты находишься части вселенной:
Где бы ты ни был, везде, с того места, что ты занимаешь,
Все бесконечной она остается во всех направленьях.
Время, так же как и пространство, не существует само по себе. Каждое явление или было в прошлом, или есть в настоящем, или совершится в будущем. Все происходит в определенное время. Вне времени нет ничего. Лукреций, по существу, предвосхитил одно из основных положений современного материализма о том, что пространство и время являются формами существования материи:
Также и времени нет самого по себе, но предметы
Сами ведут к ощущенью того, что в веках совершилось,
Что происходит теперь и что воспоследует позже.
И неизбежно признать, что никем ощущаться не может
Время само по себе, вне движения тел и покоя.
В мире нет ничего постоянного. Все течет, все изменяется. Материя вечно меняет свое состояние: из твердого переходит в жидкое, из жидкого — в газообразное. Все изменения происходят по определенным законам. Материя и движение составляют единое целое, они не могут существовать друг без друга.
Все в природе в движении, в постоянном изменении, в бесконечной смене предметов, явлений и свойств, в рождении и умирании, в постоянной борьбе:
Между началами так с переменным успехом в сраженьях
Испокон века война, начавшися, вечно ведется:
То побеждают порой животворные силы природы,
То побеждает их смерть. Мешается стон похоронный
С жалобным криком детей, впервые увидевших солнце.
Не было ночи такой, ни дня не бывало, ни утра,
Чтобы не слышался плач младенческий, смешанный
с воплем,
Сопровождающим смерть и мрачный обряд погребальный.
В природе все тела, все предметы состоят из мельчайших частичек материи, которые находятся в постоянном движении и, сцепляясь друг с другом, образуют различные по свойствам своим вещества. Правда, эти мельчайшие частички невозможно увидеть. Но разве кто-нибудь видел своими глазами ветер, который неистово бичует волны, разносит по небу тучи, вырывает с корнем деревья и сотрясает горные выси? Воздух, вода и земля — все состоит из атомов. То, что не может человек увидеть глазами, то может мудрец постичь своим разумом. Так, в темной комнате мы ничего не видим, и нам кажется, что она совсем пуста, но как только темноту прорежет солнечный луч, мы убеждаемся, что в воздухе мириады пылинок:
Вот посмотри: всякий раз, когда солнечный свет проникает
В наши жилища и мрак прорезает своими лучами,
Множество маленьких тел в пустоте, ты увидишь, мелькая,
Мечутся взад и вперед в лучистом сиянии света;
Будто бы в вечной борьбе они бьются в сраженьях и битвах,
В схватки бросаются вдруг по отрядам, не зная покоя,
Или сходясь, или врозь беспрерывно опять разлетаясь.
Можешь из этого ты уяснить себе, как неустанно
Первоначала вещей в пустоте необъятной мятутся.
Из атомов состоят все живые создания — тела всех животных и даже людей. Поэтому смерть неизбежна для каждого существа: всякое тело рано или поздно распадется на составные части. Но не могут исчезнуть атомы — первоначала вещей. Они будут вечно соединяться и создавать новые тела. Природа бессмертна.
По мнению Лукреция, душа человека тоже состоит из атомов, самых маленьких, гладких и круглых, самых чувствительных. И когда распадаются атомы тела, одновременно распадаются и атомы души. Поэтому никакой загробной жизни быть не может. По поводу этих наивных взглядов Эпикура и Лукреция на атомное строение души великий идеалист Гегель гневно писал: «Все это пустые слова!» В. И. Ленин в пометках на полях книги энергично возражал ему: «Нет, это гениальные догадки и указания пути науке, а не поповщине… Это тоже чудесно!!!»
Лукреций утверждает, что «сущность духа телесна». Мысли и чувства возникают вместе с рождением человека и исчезают в момент его смерти. Душа человека не может существовать вне его тела. Лукреций смеется над теми, кто верит, что душа может жить независимо от тела. Ведь если допустить, что мысли и чувства могут существовать сами по себе, то, наверное, и атомы, из которых состоит вся природа, тоже могут мыслить и чувствовать:
Верно, способны они заливаться и хохотом звонким,
И орошать и лицо и щеки обильно следами,
И о составе вещей говорить с пониманием дела,
И рассуждать, наконец, о собственных первоначалах?
Но неживая материя никакими чувствами не наделена. Даже рука человека, отделенная от своего тела, чувствовать не может. Всякое существо, наделенное чувствами, «должно состоять из начал, безусловно, чувства лишенных». Бесчувственные элементы нашего тела при определенных условиях обретают способность мыслить и чувствовать; так, сухие поленья, если их поджечь, могут разгореться ярким огнем.
Человек постигает окружающий его мир с помощью чувств. Органы чувств помогают ему определить свет и звук, запах и вкус, «что мягко, что твердо, холодно иль горячо, иль окрашено так иль иначе». Лукреций считает, что чувства порождают представления о предметах. Разум может верно или неверно объяснить те или иные явления, но «чувств опровергнуть ничем невозможно». Мельчайшие частички материи соприкасаются с нашим языком, попадают к нам в нос или в ухо, и от этого мы ощущаем вкус или запах, слышим звук. Однако возможности наших органов чувств ограниченны. Зрачки наших глаз не могут различать мельчайших частичек материи,
Ибо не чувствуем мы иногда ни пылинок, прилипших
К телу, ни мела того, что порой осыпает нам члены;
Также, коль ночью туман или тонкая сеть паутины,
Встретившись, нас обовьет, то мы их на ходу не заметим.
Люди лучше всего постигают то, что можно непосредственно ощутить — увидеть, услышать, попробовать, потрогать, понюхать. Вот почему так трудно людей убедить, что вся природа состоит из атомов: они так малы, что нельзя их увидеть.
Так происходит всегда, когда преподносится слуху
То, что, однако, нельзя ни глазу сделать доступным,
Ни осязанию рук; а ведь это ближайший и торный
Пусть убеждения, в сердце ведущий и в область сознанья.
Лукреций развертывает величественную картину развития жизни на земле: сначала появились растения, затем — различные животные. Вымерли огромные звери, которые жили в далекие времена. На смену им пришли не такие большие, но зато более сильные и хитрые. Позже других животных появился человек.
Лукреций рисует историю человечества не по мифам. Он решительно отбрасывает легенду о «золотом веке», согласно которой люди жили вначале блаженно и счастливо под властью бога Сатурна. Первые люди жили не как бессмертные боги, а как дикие звери. Поэт приводит много наблюдений, которые показывают близость человека к другим животным. Он смеется над теми, кто верит, что раньше «по земле золотые реки текли и цвели самоцветами всюду деревья». Первобытные люди были сильны и выносливы.
Долго, в течение многих кругов обращения солнца,
Жизнь проводил человек, скитаясь, как дикие звери.
Твердой рукою никто не работал изогнутым плугом,
И не умели тогда ни возделывать поле железом,
Ни насаждать молодые ростки, ни с деревьев высоких
Острым серпом отрезать отсохшие старые ветви.
Люди питались плодами. Шкуры, снятые с диких животных, прикрывали их тело, «в рощах, в лесах или в горных они обитали пещерах». Первым оружием человека была только палка.
Не Прометей принес людям божественный пламень — люди сами научились добывать огонь трением. Они наблюдали, как молния падает с неба и вызывает пожар. Они видели, как при сильном ветре сухие деревья трутся стволами и ветвями, и «мощное трение их исторгает огонь».
Так же отвергает Лукреций и наивное объяснение происхождения языка:
А потому полагать, что кто-то снабдил именами
Вещи, а люди словам от него научились впервые, —
Это безумие, ибо, раз мог он словами означить
Все и различные звуки издать языком, то зачем же
Думать, что этого всем в то же время нельзя было сделать?
Речь не могла быть изобретена одним человеком. В общей борьбе и в общем труде люди постепенно научились говорить, им «нужда подсказала названья предметов».
Сперва люди научились использовать медь — она мягче, и ее легче обрабатывать. Позднее вошло в употребление железо. Постепенно люди научились строить жилища, обрабатывать землю, спускать в море свои корабли. В человеческом обществе возникает семья, государство, законы. Потом развиваются искусства, которые доставляют наслаждение людям:
Судостроение, полей обработка, дороги и стены,
Платье, оружье, права, а также и все остальные
Жизни удобства и все, что способно доставить усладу:
Живопись, песни, стихи, ваянье искусное статуй —
Все это людям нужда указала, и разум пытливый
Этому их научил в движеньи вперед постепенном.
Лукрецию представляется наивысшим наслаждением открывать законы природы и разъяснять их людям. Вся поэма пронизана радостью поисков истины и открытий. Вся поэма прославляет могущество разума. С гордостью поэт говорит о человеке, который с помощью мысли проникает в скрытые тайны природы и добывает там истину. Таким был для Лукреция учитель его Эпикур, который мыслью своей пронесся по безграничным пространствам, которого не могли запугать ни молва о богах, ни небесные громы и молнии.
Отбросив все религиозные объяснения, Лукреций старается найти естественные причины всем явлениям в мире. Если гром и молнию наивные люди объясняют гневом Юпитера, то Лукреций говорит, что они зарождаются от столкновения туч. День сменяется ночью, потому что солнце скрывается за горизонтом, чтобы утром вновь появиться с востока на небосводе. Луна светит потому, что она отражает лучи невидимого ночью солнца. Затмение солнца может быть потому, что луна встает между солнцем и землей и загораживает дорогу солнечным лучам.
Замечательные по своей смелости мысли высказывает Лукреций о круговороте воды в природе и о причинах вулканических извержений, об отражении предметов в зеркале и о происхождении языка, о наследственности и о причинах сновидений.
Многое в поэме «О природе вещей» нам кажется детски наивным: ведь она написана на заре европейской науки. Но многие гениальные догадки Лукреция превратились в научные истины, доказанные через две тысячи лет. В стихах Лукреция в самой общей форме предвосхищаются и учение Джордано Бруно о бесконечности миров, и закон сохранения материи Ломоносова — Лавуазье, и атомистическая теория Дальтона — Гей-Люссака, и закономерности, открытые Менделеевым, и теория естественного отбора Дарвина.
Поэма Лукреция отличается высокими поэтическими достоинствами. В пламенных стихах он воспевает природу и человека. Яркими красками рисует картины возникновения и распада различных форм неживой материи, появления и гибели растений и животных, рождения и смерти людей, государств и бесконечных миров.
Работа Лукреция над стихотворной формой гекзаметра во многом подготовила почву для расцвета римской поэзии в эпоху «золотого века». Противники материалистической философии отдавали должное Лукрецию как поэту. Цицерон писал брату, что в поэме «О природе вещей» чувствуется природное дарование и высокое искусство автора. Он считал необходимым сохранить это замечательное произведение для потомства, хотя сам не разделял философских взглядов Лукреция.
Счастлив тот, кто сумел вещей постигнуть причины,
Кто своею пятой попрал все страхи людские! —
писал Вергилий в «Георгиках». С восторгом говорил о Лукреции Овидий. В Риме за ним прочно закрепилась слава великого поэта.
В средние века Лукреций, как и Эпикур, считался безбожником и вызывал бешеные нападки всех отцов церкви. Его стихи наносили удары не только по языческой мифологии, но и по христианской религии. Мрачные тени потустороннего мира развеивала в прах «смелая, громовая песнь Лукреция» (К. Маркс).
Начиная с XV в. возрождается слава Лукреция. Его издают, изучают и комментируют ученые эпохи Возрождения. Произведения Демокрита и Эпикура сохранились в очень неполном виде. Поэтому поэма Лукреция оказалась единственным произведением, где последовательно изложено учение античных материалистов. Гениальная поэма римского поэта оказала могучее воздействие на многих мыслителей нового времени — Джордано Бруно и Фрэнсиса Бэкона, Гассенди и Гоббса, Ньютона и Локка, Гельвеция и Гольбаха, Дидро и Канта, Ломоносова и Радищева.
Особенно высоко оценили поэму «О природе вещей» классики марксизма. Карл Маркс широко использовал ее в своей докторской диссертации «Различие между натурфилософией Демокрита и натурфилософией Эпикура», где он с восторгом говорит о Лукреции как о поэте и мыслителе.