Наг

Глава 27

Лидия Каро.

Тетя Шая и его сестренка мне очень понравились. Я с удовольствием отвечала на все их вопросы о моем мире, а добродушное и неназойливое внимание кузенов Шаянеса мне льстило, но не более того.

Я помнила просьбу Ссара нарисовать его мать и сестру, и исподволь внимательно к ним приглядывалась, стараясь запомнить все нужные для портрета детали.

Если бы меня не нервировало близкое присутствие Шая, этот тихий семейный обед можно было бы назвать приятным. Вкусная еда, расслабляющая музыка, интересная компания — все было отлично. Но Шаянес то и дело задевал меня ревностью во взгляде и постоянными попытками приобнять и прикоснуться.

Когда обед закончился, все переместились на диваны, и зазвучала другая музыка — более быстрая и ритмичная.

Ссар демонстративно пригласил на танец сестру, заявив, что хотел бы пригласить меня, но тогда брат его покусает, не пожалев яда. Бросив быстрый взгляд на поджавшего губы Шая — я подумала, что так оно и было бы, и фраза Ссара была шуткой лишь отчасти.

Когда Шай вытащил меня на танцпол — я окончательно ощутила себя не в своей тарелке. Я совершенно не привыкла к таким танцам, и чувствовала себя слоном в посудной лавке, видя, как рядом со мной грациозно извиваются, изящно помахивая хвостиками, Ссар, Лиша и другие наги, волшебно поблескивая переливающейся чешуей.

У них это получалось так красиво и гармонично, а я лишь неловко топталась на месте, то и дело наступая своему партнеру на хвост, и злясь на него за снисходительную улыбку на лице и за то, что он постоянно пытался прижаться ко мне поплотнее, не обращая внимания на мою досаду и отвращение.

Наконец я оттолкнула его с твердым намерением покинуть гостиную и прекратить этот цирк, но Шай внезапно подхватил меня на руки, решив, что я переживаю только из-за своей неуклюжести.

Не знаю, как я сдержалась тогда и не сказала все, что о нем думаю, прямо при его родственниках.

— Шай, давай лучше подышим воздухом, — предложила я, вырываясь из его сильных, цепких рук.

— Ты устала? — заботливо спросил он, опуская на землю.

— Да, хочу проветриться.

В саду царила приятная прохлада, тихий шелест ветра ласкового играл с кронами деревьев, а заходящее дневное светило нежно покрыло траву и листья яркими красками. Романтика, да и только. Но тоска по моему лиеру стальным обручем сжимала мое сердце, не давая полностью насладиться красотой вечерней природы.

«Вот бы Натаниэль был сейчас со мной рядом», — промелькнула в голове грустная мысль. — «Где он сейчас? Что с ним? Только бы он не отказался от меня после

всего этого…»

Я присела на резную скамейку, инстинктивно стараясь держаться от нага подальше, но он словно не замечал моих намеков.

Заведя разговор о том, как я его спасла его, и как впервые поцеловала, он, наверное, хотел всколыхнуть во мне приятные воспоминания, но добился лишь того, что мое лицо покраснело от стыда. Как же я сейчас жалела об этом поцелуе и обо всем, что между нами было!

— Нам было хорошо вместе, не отрицай очевидного! — с горячностью воскликнул наг, а я потрясенно раскрыла рот, не зная, как ему объяснить очевидные для меня вещи.

— Шай, я… — начала было я, но договорить мне не дали.

Наплевав на все наши договоренности о том, что он не будет ко мне приставать, этот змей самым возмутительным образом схватил меня в объятия и впился в мой рот поцелуем. И вот как ему доверять после такого?

Его язык уверенно и настойчиво проник в мой рот, лаская и пытаясь подчинить, но вместо былой сладости он вызывал лишь гнев и отвращение. Трепыхаясь в его объятиях в бесплодной попытке вырваться, я от отчаяния прокусила ему губу, и тут же ощутила во рту металлический привкус крови. Меня затошнило.

Наверное, боль его отрезвила, поскольку он тут же меня отпустил.

— Прости, я сорвался, — облизнул он пострадавшую губу, с трудом выравнивая возбужденное дыхание. — Не могу спокойно слышать, как ты перечеркиваешь все, что было. Я берегу в памяти каждый день, каждую минуту. Я… — внезапно осекся он. — Извини, я оставлю тебя ненадолго, — заявил он и куда-то быстро удалился вместе с Саримом.

А я сидела на этой скамейке, глотая выступившие на глазах слезы и медленно приходя в себя.

— Натан… — тоскливо прошептала я, посмотрев на проступившие на небе звезды. Где-то там мой Барим. — Две недели, родной. Нужно потерпеть всего две недели. И я снова буду с тобой…

После памятного семейного ужина Шаянес как будто успокоился. Он перестал быть нервным и озлобленным, но стать для меня тем героем девичьих грез, каким представлялся когда-то, уже не мог. Большую часть дня я проводила в его компании, и чаще всего с нами всегда был Ссар, что несказанно радовало. Оставаться наедине с Шаем стало неуютно и неловко.

Наг отчаянно флиртовал со мной, иногда с улыбкой вспоминая времена нашего побега, но все его намеки вызывали лишь досаду и стыд. В таких случаях я сбегала под предлогом выполнения просьбы Ссарима о написании портретов его мамы и сестры.

Образ Лишаны родился у меня сразу, как и первый портрет. Я изобразила непоседливую яркую змейку всю в лучах утреннего света, в саду. Ее потрясающий хвостик смотрелся сапфировым ожерельем, а яркие зеленые глаза заражали своей кипучей страстью к жизни и приключениям. В общем, результатом осталась довольна и я, и гордый заказчик.

А вот потрет леди Виолы, мне никак не давался — она была, безусловно, красивой и благородной женщиной, но мои краски не передавали той любви, что светилась в ее глазах, когда она смотрела на свою семью. Тогда я решила рисовать для нее именно семейный портрет. Конечно, это будет самая трудная и объемная работа, но я была твердо намерена успеть ее до своего отбытия домой.

Обсудив свою идею с Ссаримом, я принялась за дело.

К счастью, все члены семейства Шейтон отложились в моей памяти яркими запоминающимися особенностями и характерами, поэтому от очередного визита к ним домой, на котором так настаивал Ссар, я отказалась.

— Ты просто волшебница! — воскликнул брат Шая, обходя почти законченную картину снова и снова. — Это будет самый лучший подарок для моей мамы. Я так тебе благодарен!

Заглядывая через плечо, восторгался Ссар.

— Прекрати подсматривать! Ну вот. Опять придется стирать, — раздражалась я, открывая горшочек с растворителем, чтобы в очередной раз стереть лицо Шаянесу на полотне.

— А по-моему, итак было очень похоже, — расстроился Ссарим, настоявший на том, что кузен неотъемлемая часть их семьи.

Оставив полотно подсыхать, я направилась к керамической посудине с каким-то ароматным маслом, что бережно удалял краску с моих пальцев. Об этом чудесном средстве для меня позаботился лично Лишар.

Неулыбчивый и немногословный дворецкий стал моим добрым другом. Конечно, он, как и положено верному слуге, держал дистанцию, но окружал заботой и немного баловал, даря редкие улыбки.

— Все! Как он получится завтра, таким и останется на вашем портрете, — со злостью сказала я, вспоминая неприятную настойчивость оригинала. Вынуждена была признать, что его изображение отличалось таким же упрямством и никак не желало соответствовать моему представлению об этом мужчине.

— Ну и прекрасно, — согласился улыбчивый Ссарим, передавая мне чистое полотенце для рук.

Сапфировохвостый наг стал моим спасением в последние дни — его присутствие удерживало ретивого братца от необдуманных поступков, а веселый и легкий характер парня сглаживал моменты моего одиночества. При всей заботе и внимании Ссарима, я видела, что он не стремится сблизиться со мной, как мужчина, а просто оберегает и наслаждается общением, как и я.

Осталось всего пять дней. Пять долгих, утомительных дня и я буду в объятиях своего любимого.

«Как там он? Злится ли на меня? Что он подумал, когда я растворилась прямо посреди комнаты?» — эти настойчивые вопросы терзали меня днями. Холодными одинокими ночами было еще трудней: странные сны, в которых настойчивый шепот перемежался со злобным шипением, все требовал отказаться и забыть, но лишь усугублял мою решимость, как впрочем, и чувство неизбывной тоски по возлюбленному.

— Шаянес планировал позвать тебя сегодня в кафе на обед, так что мне пора домой,

— грустно заявил Ссар, отрываясь от созерцания портрета с размытым лицом Шая.

— Может, ты пойдешь с нами? — с надеждой обратилась я к парню.

— Увы. Если я и сегодня буду мешать ему, то Шай просто выбьет мне пару зубов, — уныло пошутил Ссар, как бы извиняясь за отказ.

— Не хочу оставаться с ним наедине. Почему он отказывается понять, что между нами все кончено и по-другому уже никогда не будет? Я просто хочу домой к Натану, — грустно посетовала я, понимая, что Ссар никак повлиять на своего твердолобого братца не может.

— Он тебя любит и надеется, что сумеет снова тебя завоевать, — неуверенно сказал наг.

— Снова? Я никогда не любила Шаянеса. Даже тогда, в лесном домике я сомневалась. Он был настойчивым и милым, как мне тогда казалось, но думаю, что уступила ему я исключительно из любопытства и чувства противоречия Натаниэлю. И знаешь, это было неприятным и смущающим опытом. Шай не знает, что значит любить, — твердо сказала я, стирая последние капли краски.

— Почему ты так решила? Он уверен в своих чувствах, — настаивал Ссарим.

— Да ни в чем он не уверен. Натаниэль его страшно обидел и него есть право на него злиться, а я стала просто способом отомстить. Ему просто нужно признать свое поражение.

— А твой эльф тебя любит? Я имею ввиду, что ты готова была подвергнуть свою жизнь опасности лишь бы сбежать, откуда такие внезапные перемены в твоем поведении, относительно этого мужчины? Признаюсь честно — сначала я решил, что ты легкомысленная. Сначала ты доверилась Шаянесу, и всего за неделю изменилась так кардинально. Сейчас я узнал тебя лучше и больше не думаю, что твое решение было необдуманным, но почему? Как этот мужчина сумел тебя так быстро уверить в своей любви и добиться взаимности? Может, он просто тебя обманул? — повышая голос, спросил Ссарим, нервно дергая своим переливающимся хвостом.

— Он ничего не доказывал, не заставлял и не навязывал, а лишь приоткрыл свое сердце — все, что прятал столько лет. И нет, ему бы не удалось меня обмануть, как не вышло у Шаянеса. Я просто чувствую — нельзя подделать такую нежность, заботу и страсть. Твой брат всегда держал все под контролем, даже когда я вытащила его из той темницы, а Натаниэль просто любил, ничего не ожидая и не требуя. Я не знаю, как передать тебе, что я чувствую и как, но я уверена, — страстно сказала я, отворачиваясь в попытке удержать слезы.

Я соскучилась, и сдерживать свою тоску по Нату становилось все трудней.

— Значит, у Шаянеса нет ни единого шанса? — уточнил Ссарим.

— Ни одного. Я ему не верю. Просто хочу вернуться домой.

— Дажшше так? — раздалось злобное шипение где-то за моей спиной.

— Шаянес? — удивилась я, испытывая чувство страха.

Нет, я не боялась обидеть мужчину, только не хотела провоцировать его на жестокость. Мне нужно его расположение, чтобы вернуться домой.

— Я — Шаянесссс, а ты — подлая лгунья! — снова оскалился наг, нервно дергая кончиком зелено-черного хвоста.

— Никто не врал тебе, брат, — заступился за меня Ссарим, вставая между разъяренным Шаем и мной.

— Уйди, — прорычал Шай, резко ударяя хвостом о гладкие половицы, отчего они брызнули в стороны деревянными щепками.

— Не уйду. Возьми себя в руки! Она просто девушка и ты обязан ей жизнью.

— Она просто тянула время, чтобы уйти к своему эльфу. Хотя, — злобно хихикнул наг, вызывая своим оскалом у меня нервную дрожь. — У меня тоже есть для нее сюрприз.

— Не делай этого, Шай. Просто отпусти их. Вспомни, что было с твоими родителями. Ты сам сходишь с ума от ревности. Лидия не твоя пара. Ты еще найдешь свою ссаши, не превращайся в монстра, — нервно тараторил Ссарим, по-прежнему преграждая путь своему неуравновешенному братцу.

— Убирайся! — закричал Шаянес, нанося сильный удар в живот своему кузену.

Не успела я вскрикнуть, как начался ад: мощные удары хвостов, злобное шипение вперемешку с проклятиями, глухие звуки от столкновения сильных кулаков и мускулистых тел. Этот сине-зеленый клубок несся в сторону холста с портретом, разбивая все на своем пути.

Я метнулась к этюднику, с силой отталкивая картину, в попытке сохранить свою работу, но ощутив болезненный удар, упала, погружаясь в темноту.