Народ

Глава 10

Пещера ждала. "Там может быть всё что угодно", - подумал Мау. В этом-то и дело, верно? Очень хочется понять – что же именно? Хочется знать. Дафна, кажется, совершенно не волновалась. Мау предупредил её, что в пещере могут быть кости. Она ответила – отлично, кости безвредные. После всего, что рассказали ей Прабабки, она намерена идти до конца, спасибо за заботу.

Прадедов они обнаружили на самой границе проникающего в пещеру дневного света. И Мау начал понимать… Скелеты не пугали, лишь навевали печаль. Некоторые так и сидели, как их посадили сюда – подтянув колени к подбородку и глядя в сторону выхода своими слепыми глазами. Лишь кожа да старые кости. Если присмотреться, становилось понятно, что они обмотаны тонковьюном. Необычайно полезное растение, служит людям даже после их смерти.

Когда дневной свет у входа превратился всего лишь в точку вдали, исследователи остановились.

- Сколько их ещё здесь? – гадал Атаба.

- Мы миновали больше сотни, я считал, - сообщил Мау.

- Сто два, - уточнила Дафна.

Ряд скелетов уходил вдаль. Казалось, им не будет конца. Они сидели друг за другом, словно гребцы на галере, плывущей в вечность. Некоторые до сих пор "держали" в руках свои копья и боевые дубинки, примотанные к костям тонковьюном.

Свет погас, но ряд скелетов продолжался и дальше, во тьму. Их были сотни, даже Дафна уже сбилась со счёта. Она постоянно напоминала себе, что совершенно не испугана. Разве не она ходила на лекцию по анатомии? Очень интересно было, кстати. Даже не смотря на то, что всю лекцию она просидела с закрытыми глазами.

Хотя, если уж тебе и приходится смотреть на сотни и тысячи мертвецов, лучше не видеть, как фонарь освещает их лица. В отблесках света они кажутся живыми. Это были островитяне – на древней коже до сих пор виднелись расплывшиеся татуировки, которые носил на островах каждый мужчина (кроме Мау). Волна на фоне закатного солнца…

- Сколько столетий вы относили сюда своих мёртвых? – спросила она.

- Всегда – ответил шедший впереди Мау. – И с других островов, тоже!

- Вы не устали? – спросила она Атабу.

- Совсем не устал, девочка, - ответил старик.

- Вы тяжело дышите.

- Это моё дело, не твоё.

- Я просто… беспокоюсь за вас немного, вот и всё.

- Я буду тебе очень обязан, если ты перестанешь беспокоиться, - оборвал её Атаба. – Я знаю, как это начинается. Вначале ножи и железные горшки для еды, и вот мы уже в руках шатнишников, и вы присылаете к нам своих жрецов, и вот уже наши души не принадлежат нам.

- Я ничего такого не делаю!

- А когда приплывёт твой отец? Что с нами случится тогда?

- Я… не знаю, - сказала Дафна. Это показалось ей лучше, чем озвучить правду.

"У нас есть тенденция повсюду воздвигать свои флаги, - мысленно призналась она. – Мы делаем это почти бессознательно, как рутинную процедуру".

- Ха, замолчала, - уязвил жрец. – Ты хорошая девочка, все женщины так говорят, и делаешь много добра. Но разница между штанишниками и Разбойниками состоит лишь в том, что Разбойники рано или поздно уходят восвояси. В отличие от вас!

- Какие ужасные вещи вы говорите! – горячо заспорила Дафна. – Мы не едим людей!

- "Есть" можно разными способами, девочка, и ты достаточно умна, - о, да! – чтобы понимать это! А вот простые люди порой так и не понимают, что произошло, пока не услышат вашу сытую отрыжку!

- Сюда, скорее! – позвал их Мау, чей фонарь слабо мерцал зелёным вдали.

Дафна бросилась вперёд, чтобы Атаба не видел её лица. Её отец, ну, он был, конечно, хорошим человеком, но… Наше столетие – арена игры империй, и маленькому острову никто, разумеется, не позволит сохранить независимость. Что станет делать Мау, если кто-нибудь решит воткнуть свой флаг в его остров?

А вот и он, Мау, зелёный в свете своего фонаря, указывает на ряд Прадедов.

Подойдя ближе, она заметила у стены коридора белый камень. На нём, словно вождь на троне, восседал один из Прадедов, обхватив руками колени, как и все остальные. И этот Прадед был повёрнут лицом вглубь пещеры, навстречу неизвестности, прочь от дневного света.

Перед ним продолжался ряд мертвецов, но все они тоже смотрели… куда? Вход оказался за их спинами.

Мау ждал, с блеском в глазах наблюдая за ковыляющим к нему Атабой.

- Ты знаешь, почему они теперь смотрят в другую сторону, Атаба? – спросил он.

- Выглядит так, словно охраняют нас от чего-то, - ответил старик.

- От чего? Что это может быть? Там же ничего нет, кроме тьмы.

- Может, от чего-то, о чем нам лучше не знать? Думаешь, волны не приходили сюда прежде? Думаешь, не придут снова? И когда настанет последний раз, волна просто не уйдёт. Останется навсегда. И это будет конец света.

- Всего лишь легенда. Помню, мама её рассказывала, - возразил Мау. – Её все знают: "Во Времена, Когда Мир Ещё Не Перевернулся, И Луна Была Совсем Другой… Люди повели себя плохо, и поэтому Имо решил смыть их прочь гигантской волной".

- И они построили ковчег? – предположила Дафна. – Гм, это такая большая лодка. А иначе как бы выжили наши предки?

- Выжили те, кто был в море и в горах, - ответил Мау. – Разве не так гласит легенда, Атаба?

- А что они такое плохое сделали? – поинтересовалась Дафна.

Атаба прокашлялся.

- Легенда гласит, люди захотели уподобиться богам, - ответил он.

- Верно, - согласился Мау и продолжил: - Я вот только удивляюсь, а в этот раз мы чем им не угодили?

Атаба промолчал.

Мау молчать не стал, он заговорил быстро и горячо, словно выплёскивая давно накопившийся гнев:

- Я говорю про моего отца, мою мать, мою семью, весь Народ! Они все умерли! Моей сестре было всего семь лет. Объясни, Атаба. Должна быть причина! Почему боги предали их смерти? Я видел мёртвого ребёнка, застрявшего в ветвях дерева. Чем он прогневал богов?

- Мы слишком незначительны. Нам не дано понять деяния богов, - ответил жрец.

- Нет! Ты сам в это не веришь, я по голосу слышу! Я, например, не понимаю природу птицы. Но я могу её видеть и слышать, могу изучить её повадки. Разве это не твоя работа – изучать богов? Каковы правила? Какое из них мы нарушили? Скажи мне!

- Я не знаю! Думаешь, я сам не задавал им те же вопросы? – по щекам Атабы потекли слёзы. – Думаешь, у меня не было семьи? Я не видел жену и детей с тех пор, как прошла волна! Ты слышишь, что я говорю? Отвлекись от собственных страданий! Я даже завидую твоему гневу, демон. Он переполняет тебя! Питает тебя, даёт тебе силу. Все остальные тоже ищут ответы, а находят лишь пустоту. Но в глубине души мы знаем, что должно быть что-то… причина, закон, порядок… И мы взываем к молчаливым богам, потому что боги лучше, чем просто тьма. Вот так, мальчик. У меня нет для тебя готовых ответов.

- Тогда я поищу их во тьме, - объявил Мау, поднимая повыше фонарь. – Пойдём дальше, - добавил он тихо.

В зелёном свете слёзы на щеках жреца засверкали, словно бриллианты.

- Нет, - горячо возразил он.

- Тогда мы оставим тебя здесь, - сказал Мау. – Среди мертвецов, где тебе самое место. Или можешь всё-таки пойти с нами. По крайней мере, тебе помогут привидение и демон. Твоя мудрость тоже может нам пригодиться.

К немалому удивлению Дафны, старик улыбнулся.

- Думаешь, она у меня ещё осталась?

- Конечно. Ну что, идём? Что ты боишься найти там? Что может быть хуже меня?

- У меня вопрос! – быстро вмешалась Дафна. – Как часто сюда относили новых Прадедов?

- Раз или два в пятьдесят лет, - ответил Атаба.

- Их здесь тысячи. Вы уверены?

- Это место существует со времён сотворения мира, как и Народ, - сказал Мау.

- Хотя бы в этом мы согласны, - заметил Атаба.

- Но, значит, прошло уже столько лет!

- Именно поэтому здесь столько Прадедов! – пояснил Мау. – Всё очень просто.

- Да, - согласилась Дафна. – Если так, то всё верно.

Они пошли дальше, и она снова спросила:

- А что это за звук?

Они остановились, и теперь все услышали позади тихий шорох и потрескивание.

- Мёртвые восстают? – предположил Атаба.

- Знаете, я искренне надеялась, что никто не предложит этот вариант, - призналась Дафна.

Мау сделал несколько шагов назад вдоль коридора, заполненного тихим шуршанием. "Мёртвые не шумят, - подумал он. – Это важный признак мертвеца. Значит, мне остаётся лишь немного постоять здесь, вдали от неба и солнца, и понять, что же они всё-таки делают. В чём причина? И где я раньше мог слышать этот звук?"

Он повернулся прошёл немного вглубь туннеля. Зуки исчезли. Подождал. Шорох начался снова, почему-то наводя на мысли о летнем солнечном дне. Там, где стояли остальные, потрескивание тоже продолжалось.

- Давайте просто будем идти вперёд, - предложил он. – Пока мы идём, звуков нет.

- Значит, они не просыпаются? – спросил Атаба.

- Дело в тонковьюне, оплетающем Прадедов, - сказал Мау. – Даже совершенно сухая лоза начинает потрескивать в присутствии тепла. Тепло от фонарей и от наших тел начинает влиять на неё, когда мы останавливаемся надолго. Вот и всё.

- Ну, даже я немного испугалась, - признала Дафна. – Молодец, Мау. Прекрасный дедуктивный вывод, сделанный на основе наблюдений и эксперимента.

Мау не отреагировал на похвалу, потому что не имел ни малейшего понятия, что значат её слова. Но он был доволен. Прадеды не пробуждаются. Звук, который он слышал ещё в детстве, был просто потрескиванием нагретой лозы. Это правда, и её можно доказать. Несложно догадаться, так почему же я чуть не обмочился со страху? Потому что треск лозы гораздо менее впечатляющее объяснение, чем ходячие мертвецы, вот почему. Каким-то образом подобные фантазии заставляют нас ощущать собственную значимость. Даже наши страхи должны подтверждать её, потому что на самом деле мы больше всего на свете боимся собственной незначительности.

Он посмотрел, как Атаба подходит к Прадеду, а потом поспешно шагает назад, услышав треск.

"Моё тело боится, но я сам не трус, - подумал он. – И больше не стану бояться. Никогда. Не теперь".

Впереди появился свет. Он возник внезапно, стоило им пройти плавный поворот коридора. Подойдя ближе, они различили красные, желтые, зелёные отблески. Атаба застонал и остановился. Мау понял, что именно поэтому он сам ни за что не остановится. Он посмотрел вперёд, и увидел, что пол туннеля плавно снижается.

- Останься и присмотри за стариком, - сказал он девушке-привидению. – Не хочу, чтобы он убежал.

"Меня не остановит мой собственный мочевой пузырь, который вот-вот лопнет, - думал он, торопливо продвигаясь вперёд мимо молчаливых Прадедов. – Не остановят мои ноги, которые хотят бежать прочь, не остановят страшные картины, мелькающие в моём воображении". Он бежал вперёд, вслед за светом своего фонаря, снова и снова повторяя эту клятву, пока, как в своё время капитан Робертс, не ощутил, что пора поменять её слова. "Меня не остановит тень, что рождается из света, потому что я должен во тьме встретить собственный страх, и протянуть руку, чтобы прикоснуться к нему, а он протянет руку навстречу мне…"

Пальцы Мау прикоснулись к его собственному отражению в гладком золотистом металле: коридор перегораживала металлическая стена высотой в человеческий рост.

Мау приложил к поверхности ухо, но ничего не услышал. Мау толкнул её – стена не шелохнулась.

- Я хочу, чтобы вы вернулись туда, откуда пришли, - сказал он остальным, когда они догнали его. – Мы глубоко под землёй. За этой стенкой может быть вода.

Он несколько раз ткнул в металл своим ломиком. Металл был мягким, но очень толстым. Окружавшие его стены тоннеля были сложены из обычного на острове мягкого камня, и попытаться разрушить их показалось Мау более удачной идеей. Под ударами ломика камень вскоре начал крошиться, через некоторое время раздалось шипение, из дыры повеяло влажным солёным воздухом. Значит, море и правда недалеко, но они пока что выше уровня воды.

Он позвал остальных и удвоил усилия, удивляясь, как легко поддается камень под ударами железного ломика. Открылась дыра во тьму. Снова повеяло сыростью, в темноте слышался тихий плеск волн. В свете фонаря он разглядел несколько белых ступеней, ведущих вниз.

Что же это? Коридор ведет в какую-то морскую пещеру? Их было немало в утёсах на западной стороне острова. Дети исследовали эти пещеры с начала времён, и ни разу ещё не нашли ничего особенно интересного.

Но свет фонаря отразился от чего-то блестящего.

- Я пойду с тобой, - сказала Дафна.

- Нет. Оставайся здесь. Это может быть опасно.

- Да. Именно поэтому я должна пойти с тобой.

- Проход закрыт уже давным-давно! Что там может навредить мне?

- Ты сам сказал, что это может быть опасно! – резонно возразила Дафна.

- Я войду первым, - заявил Атаба. – Если там Локача, я первый протяну ему руку.

- Я не собираюсь ждать вас здесь, посреди трещащих мертвецов! – возмутилась Дафна. – Да, я знаю, что это всего лишь тонковьюн, но такое знание мало помогает.

Все трое посмотрели друг на друга, а потом одновременно попытались протиснуться сквозь узкий проход в пещеру, наполненную затхлым воздухом. Он пах гнилью, как будто воздух может гнить.

Лежавшие за золотой дверью ступени были из божьих якорей. Их украшали гравировки, в точности как божьи якоря на берегу, но некоторые рисунки занимали несколько камней разом. Там и сям камни потрескались, некоторых не хватало.

"Всего лишь куски камня, - подумал Мау. – Почему мы решили, что они достойны поклонения?" Он поднял фонарь повыше и увидел – почему.

Впереди, по колено в воде, стояли огромные, сияющие белизной статуи богов – пузатый Воздух со своими четырьмя сыновьями на плечах, блестящая Вода, свирепый Огонь со связанными руками – в точности, как гласила легенда. Воздух и Вода держали в руках по огромному каменному шару, а шар Огня балансировал у бога на голове, сияя красноватыми отблесками. Там была и четвёртая статуя, бледная и разбитая на куски: её отколотая рука валялась на дне водоёма. Мау подумал: "Это Имо. Разбитый. Посмею ли я найти его лицо?"

Атаба вскрикнул (и в туннеле от его крика слабо шевельнулись мертвецы):

- Ты видишь? Ты видишь их?! – почти всхлипывал жрец, задыхаясь затхлым воздухом. – Узри богов, демон!

Он согнулся и зашёлся в кашле. Воздух определённо был плохим: каждый вдох приносил смерть вместо жизни.

- Да, я вижу, - ответил Мау. – Всего лишь каменные статуи, Атаба.

- А ты чего ждал, богов во плоти? И разве ты видел когда-нибудь, чтобы камень так сиял? Я был прав, демон, я был прав в своей вере! Теперь ты не сможешь отрицать это!

- Я не могу отрицать то, что вижу. Но я могу задавать вопросы, - возразил Мау, когда старик снова закашлялся.

Мау взглянул сквозь тьму на слабый свет фонаря Дафны.

- Нам надо уходить, сейчас же! – крикнул он. – Скорее! Даже огонь задыхается здесь!

- Всего лишь статуи, - откликнулась Дафна. – Но они… они прекрасны!

Где-то рядом с ней раздался скрежет камня о камень.

Атаба страшно кашлял. Казалось, каждый вдох обдирает ему горло, словно пилой.

Мау взглянул на слабый огонёк своего фонаря и снова закричал:

- Мы должны уйти, немедленно!

- А ещё тут лежит скелет! - отозвалась Дафна. – И у него… Поверить не могу. Лучше вам самим посмотреть! Взгляните только, что у него во рту!

- Вы что, хотите дождаться, пока фонари погаснут, и бежать обратно в полной темноте? – завопил Мау (в туннеле снова шевельнулись Прадеды).

Кажется, подействовало. Мау заметил, что фонарь Дафны сместился к выходу из пещеры. Когда он приблизился к ней, она тяжело дышала, а её фонарь светил оранжевым светом вместо белого.

- Знаешь, мне кажется, это греки построили, - сказала она. – Или египтяне! Древние штанишники… то есть, тоганосцы, я хочу сказать…

- Значит, мы позаимствовали у вас даже наших богов? - прервал её Мау, обнимая за плечи жреца.

- Что? Нет! Это всё так сложно…

Мау подтолкнул её к узкому пролому в стене.

- Хватит болтать! – сказал он. – Иди!

- …иди! – откликнулось эхо в туннеле. Самый старый Прадед рядом с Мау с тихим щелчком рухнул на спину и рассыпался в пыль, оставив после себя лишь засохший тонковьюн, но прежде успев дёрнуть назад предыдущего Прадеда…

Они в ужасе смотрели, как Прадеды начали падать и крошиться один за другим, заполняя воздух вездесущей едкой пылью, заслонившей свет фонарей.

Взглянув друг на друга, исследователи одновременно пришли к общему решению:

- Бежим!

Волоча за собой спотыкающегося жреца, они припустились вверх по коридору. Пыль обжигала глаза и вцеплялась им в горло, но где-то на уровне сорокового скелета они умудрились выскочить из пыльного облака. Они не остановились: пыль позади стояла сплошной ревущей стеной и, кажется, хотела вырваться из пещеры ничуть не меньше, чем они сами. Они продолжали бежать, вперёд, к свежему воздуху, пока шум не затих вдали.

Дафна удивилась, когда Мау притормозил, но он указал на белый камень, на котором восседал скрюченный Прадед.

- Здесь мы можем передохнуть немного, - сказал Мау. – Этот сидит слишком высоко и не упадёт.

Он поддерживал Атабу, который уже хрипел, но, не смотря на это, улыбался.

- Я видел богов, - пропыхтел старик. – И ты тоже, Мау.

- Вот спасибо, - сказал Мау.

Атаба выглядел озадаченным.

- За что?

- За то, что не обозвал меня демоном.

- А, ну я же выиграл, поэтому могу позволить себе великодушие.

- Они были каменные, - заметил Мау.

- Из волшебного камня! Белого, словно молоко мира! Разве ты раньше когда-нибудь видел такое? Разве в человеческих силах было изваять их? Это знак. В сердце тьмы, я обрёл свет! Я был прав!

- Они каменные, - терпеливо повторил Мау. – Ты разве не заметил блоки на полу? Это твои божьи якоря! Их использовали вместо ступеней! А потом они просто упали в море, а ты почитал их, словно святыни!

- Человек во тьме может избрать неверный путь, это правда. Но в камнях, что мы видели, был намёк на истину. Боги использовали тебя, мальчик. Ты презирал их и попирал ногами, но чем быстрее ты бежал от них, тем скорее пришёл к ним снова. Ты…

- Нам пора идти, - сказала Дафна, перекрывая отдалённый треск костей. – Даже если разрушение не доберётся сюда, пыль всё равно может. Вперёд, я сказала!

Они подчинились, как всегда делают мужчины, когда женщина всерьёз сердится и топает ногой, и пошли вдоль туннеля с максимальной скоростью, какую позволяла ковыляющая походка жреца.

Но Дафна медлила. Хруст рассыпающихся Прадедов уже почти добрался до белого камня. Может, он и остановит их, но Мау говорил слишком уверенно, что, по её опыту, означало – он и сам точно не знает, правда ли это. Ему самому передышка была не нужна, но Атаба явно страдал. "Мау и правда заботится о старике, - подумала Дафна. – Настоящий демон не стал бы…"

- Хрусть… - кости ударились о камень и остановились.

Все, кроме одной.

"Наверное, это было ребро", - думала она позже. Кость взлетела в воздух, словно лосось на нересте, и ударилась о череп скелета на камне. Тот откинулся назад и рухнул на Прадеда с другой стороны, который, в свою очередь, тоже упал.

И опять началось, будто костяшки домино. Хрусть, хрусть, хрусть… пол здесь был ровнее, и кости принялись падать ещё быстрее, чем прежде. Почему она не предвидела чего-то подобного? Прадеды сидели в этой пещере целую вечность, теперь они рвались наружу!

Дафна бросилась бежать вслед за мужчинами, пока пыль не поднялась в воздух. Она и раньше слышала, что каждый раз, когда вдыхаешь воздух, втягиваешь вместе с ним мельчайшие частицы тех, кто умер в прежние времена. Просто не стоит вдыхать сразу слишком много этих частиц.

- Бежим! – закричала она.

Они уже обернулись, чтобы посмотреть назад. Дафна схватила старика за свободную руку и потянула за собой его и Мау, пока все их шесть ног вновь не заработали согласованно. Вход в пещеру выглядел как далёкое светлое пятнышко, и через несколько шагов Атаба начал стонать.

- Бросим фонари здесь! – пропыхтел Мау. – Они нам больше не нужны. Я понесу жреца!

Он подхватил старика и вскинул его себе на плечо.

Они бежали дальше. Пятнышко света, кажется, не приближалось. Никто не оглядывался. Какой смысл? Нужно всего лишь смотреть на пятно света и нестись вперёд изо всех сил.

"Они смотрели только на статуи богов, - думала на бегу Дафна, пытаясь отвлечься от треска костей позади. – А лучше бы посмотрели на стены! Но они, конечно, всё равно не поняли бы, что видят! Хорошо, что здесь есть я. Повезло… в некотором роде".

Что-то хрустнуло у неё под ногами. Она рискнула бросить быстрый взгляд вниз, и у видела летящие вперёд мелкие осколки костей.

- Они прямо за нами!

- Я знаю, - сказал Мау. – Быстрее!

- Я не могу. Эта пыль скоро меня настигнет!

- Не бывать этому! Дай руку! – Мау поправил жреца у себя на плече, схватил её за руку и дёрнул вперёд, чуть не сбив с ног. Его ноги стучали по каменному полу пещеры, словно паровые молоты. Дафне оставалось лишь отталкиваться от пола при каждом удобном случае, чтобы её не потащили волоком.

Круг света быстро приближался, он слишком долго был лишь светлым пятнышком, а теперь рос на глазах. Древняя пыль, обжигавшая кожу и перешившая в горле, нависла над ними под самым потолком, норовя отрезать от дневного света.

…они выбежали прямо в закат, показавшийся необычайно ярким после сумрака пещеры. Глаза мгновенно ослепли, и Дафна ощутила, что спотыкается, потерявшись в море слепящего света. Мау, наверное, тоже ослеп, потому что неожиданно выпустил её руку. Ей осталось лишь прикрыть голову руками и надеяться, что удастся упасть не на твёрдый камень.

Она споткнулась и упала, когда пыль Прадедов, свободных, наконец, после тысячелетнего заточения, вырвалась из пещеры и полетела в горы, подгоняемая вечерним бризом.

Было бы очень драматично услышать тысячи тихих голосов, постепенно замолкающих по мере того, как паль развеивается по ветру, однако, к сожалению, ничего похожего не произошло. "Увы, скучной реальности часто недостаёт маленьких, но ярких деталей", - подумала она.

Дафна услышала, как говорят люди, и к ней постепенно вернулось зрение. Осторожно поднимаясь на ноги, она даже смогла разглядеть землю прямо у себя перед носом.

Сухая пыльная трава тихо захрустела, когда к девушке кто-то приблизился.

Ботинки! Большие, крепкие, туго зашнурованные ботинки, покрытые песком и засохшей солью! А над ботинками – штаны! Настоящие штанишные штаны из плотной ткани! Она же говорила, что отец приплывёт, и он приплыл! Как раз вовремя!

Она выпрямилась, и увиденное потрясло её, словно удар лопатой по голове.

- Ну и ну, блаародная леди, кажись, это вы? Какой сюрприз! – сказал мужчина, нехорошо улыбаясь. – Значит, старушка "Джуди" таки доволокла тебя сюда, а? Кто б мог подумать, что негодяй заберётся так далеко? Хотя что толку, если он сам не спасся, судя по шляпе на голове вон того туземца. Что же стряслось со старым дураком? Местные сожрали? Небось, даже не помолились перед едой. Представляю, как он взбесился от этого!

Фокслип! Не самый опасный из мятежников, но это без разницы, потому что у него за поясом два пистолета, а пистолетам всё равно, опасен или нет человек, который жмёт на курок.

На поляне собралось почти всё население острова. Наверное, они и показали мятежникам дорогу к пещере. А почему нет? Дафна постоянно твердила, что отец приплывёт за ней, а большинство островитян, наверное, никогда прежде не видали живого штанишника.

- Где же ваш друг, мистер Фокслип? – с натянутой улыбкой спросила Дафна. – Мистер Полгрэйв с вами?

- Я тут, мисс, - откликнулся ещё один грубый голос.

Она вздрогнула. Полгрэйв! И, что ещё хуже, стоит как раз там, где она не может его видеть. Нарочно зашёл ей за спину. Он всегда так поступал, мерзкий пронырливый червяк.

- Ожидать ли нам в гости мистера Кокса? – спросила она, стараясь по-прежнему улыбаться.

Фокслип обвёл взглядом всю маленькую долину. Он считал людей, Дафна видела, как шевелятся его губы.

- Этого? Не, я его пристрелил, - сказал Фокслип.

"Врун, - подумала Дафна. – Ты не посмел бы. Духу не хватит. Даже глупости твоей не хватит на такое. Ты же знаешь – ст0ит промахнуться, и Кокс заживо вырежет твоё сердце. Небеса всемогущие, пару месяцев назад подобная фраза просто не пришла бы мне в голову. До каких же ещё пределов может расшириться мой кругозор?"

- Молодец, - сказал она.

В голове беспорядочно метались мысли. Два мятежника с пистолетами. Они будут стрелять без лишних раздумий. Ст0ит ей сглупить, и кого-нибудь убьют. Надо увести их отсюда… увести прочь, и при этом напомнить, что она представляет для них определённую ценность.

- Отец хорошо заплатит, если вы доставите меня в Порт-Мерсию, мистер Фокслип.

- О, заплатит, конечно, заплатит, так или иначе, смею сказать, - ответил Фокслип, снова озираясь. – Много есть разных способов заплатить, о, да. А ты, значит, королева дикарей тут? Белая девушка, и совсем одна. Какой позор. Готов поспорить, тебе не помешает компания пары цивилизованных парней, настоящих джентльменов, вроде нас… то есть, я говорю: нас, просто для красного словца, хотя мистер Полгрэйв имеет прискорбную привычку вытирать сопли рукавом, впрочем, знаю я и епископов, которые позволяют себе вещи куда похуже этой.

Позже она не раз думала, что всё могло бы и сработать, если бы не вмешался Атаба.

Он видел богов под землёй. Это вскружило ему голову. Он был смущён, но вместе с пылью предков унеслись прочь все его сомнения. Конечно, боги были всего лишь статуями из камня, но они так чудесно сияли в своей тайной пещере, он был уверен, что боги говорили с ним, сказали ему, что его вера истинна, и что в этом новом мире он станет их пророком, вознёсшимся из тьмы на пылающих крыльях обновлённой веры.

И тут вдруг… штанишники! Носители вселенского зла! Болезнь, что поражает душу! Податели железа, говядины и адских инструментов, делающих людей ленивыми и глупыми! Он преисполнился священного гнева. Очень во-время. Как ему казалось.

Все услышали, как Атаба выкрикивает древние проклятья и шагает по поляне, громко пощёлкивая своими старыми суставами. Дафна едва понимала, что он кричит. Слова спотыкались одно об другое, наперегонки вырываясь из его горла. Кто знает, какие картины мелькали перед его глазами, когда он вырвал из рук какого-то юноши копьё и угрожающе замахнулся им на Фокслипа…

…который застрелил старика на месте.