Перелистывая дневник вражеского командира, я возвышался над небольшой грудой тел, которую скоро должны были запечатать в свиток и отправить в Суну. Наука не стояла на месте и с момента объединения знаний разных кланов, она широко шагнула вперёд, позволяя раскрывать секреты тел даже мертвецов.
Мои сухие пальцы соскальзывали с мятых страниц, исписанных личными переживаниями и рассуждениями. Каждая строчка отдавалась эхом мыслей её владельца, рассказывая мне о нём больше, чем любой допрос.
Кривые буквы, с трудом ложившиеся в ряд, резкие штрихи и много помарок, но слова... Слова, написанные в этом маленьком причудливом дневнике, они брали за душу и заставляли сердце сжиматься от боли и неприятного осознания, что листовики такие же люди.
Маленький блокнот был потрёпан, а его уголок пропитался кровью, оставляя на страницах разводы тёмного, практического черного, оттенка.
Среди страниц я нашёл несколько маленьких вкладышей, аккуратно свёрнутых, но с изломанными границами в местах надлома. Замусоленная картинка, с отпечатками пальцев, грязи и другими обыденными для войны вещами.
Развернув самый первый, я на мгновение потерял дар голоса, молча всматриваясь в кривой рисунок, раскрашенный яркими тошнотворными цветами. Аляповатые фигуры родителей, держащих за руки своего ребёнка, и множество деревьев с пышной листвой.
В горле собрался крохотный ком, а пальцы непроизвольно сжали рисунок, сдавливая и деформируя старую хлипкую бумагу. Паутинка трещин расползлась по ней, будто бы разрубая семью на куски и оставляя крохотную фигурку ребёнка одного.
Бережно сложив рисунок обратно, я попытался отстраниться от эмоций, задрав голову к небу, следя за поднимающимся дымом костров, в которых сжигали тела простых людей и их личные вещи.
Не было никаких эмоций, ведь война забирала жизни с обеих сторон, но этот рисунок в дневнике становился очередным маленьким камушком на огромной чаше весов.
Покачав головой, я вернул взгляд к потрёпанному блокноту, осматривая его корочку со всех сторон. Когда я только нашел его, то вытащил из ослабевших рук врага, не особо заморачиваясь с внешним видом дневника и сразу открывая его по середине.
Тонкий слой кожи покрывал книжечку. Покрытый царапинами и стёртый в местах, где крепкие пальцы прежнего владельца держали его, когда он находил минутку отдыха, чтобы изложить собственные мысли или вспомнить о доме.
Перевернув дневник, я почувствовал, как на губах вылезает тусклая улыбка. С обратной стороны ярко пестрели рисунки в похожем стиле, с кучей красочных цветов, несовместимых цветовых гамм и кривоватых текстур.
Проведя шершавыми пальцами по давно впитавшимся штрихам карандаша, я вспомнил, как в детстве Маки часто рисовала углём на стенах.
Маленькая проказница изводила нашу няньку, часто портя белые стены своими художествами, но всякий раз продолжала, ведь перед тем, как попасться, она всегда успевала показать своё творение мне и братьям, хвастаясь и спрашивая нашего мнения.
Надувая от гордости щёки, сестра радостно прыгала вокруг нас, тыкая маленьким пальчиком в стену, на которой красовались точно такие же рисунки, как и на дневнике, только в тёмных тонах разного оттенка. Она старалась, с упертостью и решимостью пыталась передать свои мысли на рисунке, даже не имея под рукой нормальных красок или мелков.
Губы сжались в тонкую линию, а веки с грохотом опустились, чтобы просто не видеть этого, не сравнивать свою семью с врагами, не дарить листовикам... Человечность.
Лишь по прошествии нескольких минут я смог прийти в себя, размеренно дыша и чувствуя, как дневник в моих руках готовится превратиться в труху, так сильно сжались мои пальцы.
Подойдя к ближайшему костру, я несколько секунд задумчиво разглядывал дневничок в своих руках. Такой крохотный и замусоленный, такой жалкий на вид, но несущий в себе столько эмоций.
-Интересно, что ты чувствовал в последний миг. Думал ли ты о них или проклинал меня? Жалел ли о смерти в глуши или радовался исполненной до самого конца клятве?
Вопросы лились изо рта без моего ведома, но, слава богам, рядом не было свидетелей, чтобы запечатлеть мою слабость.
Взвесив блокнот в руке, я с легкой душой кинул его в огонь. Пламя вяло и будто бы милостиво занялось грязной тетрадкой, медленно обволакивая её своими язычками, пока страницы наконец не начали тлеть, а кожа — постепенно чернеть и скукоживаться.
-Тебе это там пригодится, пока ты ждешь меня.
Отойдя от погребального костра, в котором не было тела ни одного ниндзя, я скромно похлопал в ладоши, кивнув подбородком в сторону разгорающегося пламени.
____________
Собираясь на следующую миссию, я чувствовал непонятную слабость и вялость, будто бы только проснулся после долгого отдыха. Сонная голова клонилась к земле и приходилось периодически проветривать себя чакрой, прогоняя живительную энергию по телу.
-Добрый день, господин Тетсуо.
Пара молодых ребят, пробегавших мимо, склонились на девяносто градусов и сложили руки перед собой. Скрывая усталость, я приветливо помахал им, отвечая на простые и обыденные для войны вопросы. И лишь по прошествии пары минут парочка ускакала по своим делам, оставляя меня одного сидеть в недоумении.
Подобное повторялось уже множество раз, но до сих пор вводило меня в диссонанс. Никак не получалось привыкнуть, что все в лагере знают меня. Старики и ветераны уважительно приветствуют, а молодые кланяются и стайками собираются рядом, когда у меня хорошее настроение.
-Всё собираешь лавры героя?
Рядом нарисовался Ичиро, со своей привычной ухмылкой и наглым выражением глаз. Мимо нас прошла парочка куноичи. Прикрывая рот ладошкой, две девчонки хихикали, смотря в мою сторону.
Поцокав языком и подмигнув одной из них, Ичиро добился лишь ускорения шага девчонок и полного игнорирования.
-Тц, везучий засранец, все девки только на тебя смотрят. Как ты только это делаешь?
-Сам без понятия, — пожав плечами на глупый вопрос, я направился дальше по своим делам, но умеец не отставал, — будто бы мне есть до этого дело...
-Это был риторический вопрос.
Стукнув меня по плечу, Ичиро закинул руки за голову, смотря в светлеющее небо.
-Ты же у нас местный герой, Песчаный оборотень, спаситель слабых и...
-Я шиноби и убийца, хватит нести чушь.
-От этого у многих трусики только мокрее становятся.
-Я почти женат...
-У твоего брата есть пара наложниц, - глянув на спины уходящих девушек, Ичиро прошёлся сальным взглядом по их пятым точкам, - они от такого не откажутся, уж поверь мне. Эх, хороши.
-Мне сейчас не до этого. Вот закончится война, тогда и можно глупостями заняться.
-Какой ты сегодня смурной, даже унылее, чем обычно, - постучав себя пальцем по подбородку, Ичиро подошёл поближе, приобнимая меня за плечо, — ааа, я понял. У тебя ведь уже есть отличный кандидат, малышка Маки...
-В морду давно что ли не получал?
-Воу, воу, полегче, — отпрыгнув подальше, ведь знает, что за словами у меня дело не застоится, Ичиро выставил перед собой руки, — горячий пустынный зверь, я просто пошутил.
-То-то же...
-А вообще, она же твоя не кровная сестра, так что...
От первого моего удара ему удалось увернуться, зато второй попал прямо в цель. С легким хрустом я залепил этой наглой морде прямо в нос.
-Оу! Черт, Тетсуо! Ты мне нос сломал!
-Зато меньше болтать будешь, — устало выдохнув, я уже отчаялся отвязаться от навязчивого парня, ведь даже пустив ему немного крови, я никак не смогу спровадить его, пока ему самому не надоест, — давай посмотрю, садись сюда...
Присев около ближайшего костра, я налил себе небольшую порцию подогретой воды, чтобы просто умыться и смыть кровь с лица Ичиро, когда над территорией лагеря зазвучал сигнал к общему сбору.
Чертыхаясь и ругаясь, одним из первых вскакиваю со своего места. Не заботясь об окружающих, подал чакру в уже сложенные пальцами печати и переместился поближе к точке сбора.
Вокруг из клубов песка и пыли выпрыгивали мои коллеги самого высокого уровня и звания. Три десятка командиров, если собрать их вместе, думаю, у нас будет вполне неплохой шанс прорвать оборону Листа на каком-нибудь направлении.
Но по мере ожидания вокруг собиралось всё больше и больше людей, каждый из которых подозрительно оглядывался по сторонам. Когда число собравшихся на площади шиноби перевалило за четыре сотни, стало понятно, что намечается какое-то крайне серьёзное дело.
Народ всё прибывал, а в самый центр площади выпрыгнул Шамон вместе с главой клана Хоки. Молодая девушка выглядела неважно, особенно на фоне пышущего жизнью коллеги. Мой старый друг с татуировкой дракона быстро нашёл меня среди толпы и впервые на моей памяти он улыбнулся приятной ободряющей улыбкой.
Сложив печати, Шамон ударил руками по земле, воздвигая высокую платформу, на которую запрыгнуло ещё несколько представителей семей и кланов. Старший офицерский состав, который подчинялся напрямую моему брату, Рете. Среди них также мелькали скрытые масками с демонами фигуры, закутавшиеся в бежевые плащи и носящие личный герб Джуна, отвечающего за нашу разведку.
Выстроившись в один ряд, они встали плечом к плечу, обводя взглядом собравшуюся толпу: всего лишь треть выживших от изначального количества шиноби, которые ворвались в страну Рек.
По молчаливому согласию между важными лицами вперёд вышла Хоки Иоши, на ходу вытаскивая из-за спины крупный свиток, украшенный печатью Казекаге.
С громким хрустом в окружающей поляну тишине она надломила печать, разворачивая его до конца, чтобы нижняя часть листа едва касалась земли.
-По приказу Казекаге! С момента прочтения этого свитка все боевые действия с военными силами страны Огня прекращаются!
Первый ропот, который начался с её словами о воле брата, утих и теперь можно было услышать, как вдали стрекочут насекомые и бьются сотни сердец. Многие задержали дыхание, надеясь услышать заветные слова.
-Все войска должны немедленно отступить на территорию страны Рек для перегруппировки.
Я уверен, в таком огромном свитке было написано в разы больше, но умничка Иоши прочитала лишь самое главное.
-Первый Хокаге, глава Конохагакуре, хочет подписать мирный договор!
Сначала мы лишь не веря осматривались по сторонам, чтобы найти хоть какой-то ответ на лицах товарищей. Практически минуту все тупо стояли и пялились на Иоши, не осознавая происходящего.
Сжав правую руку в кулак, я резко дёрнул её вверх, задирая высоко над головой. Природная энергия напитала тело, скапливаясь во рту и, не сдерживая эмоций, я закричал так сильно, как только мог.
-Война окончена! Мы победили!
В преддверии лавины эхо крика разошлось между шиноби и поле огласили голоса сотен людей.
Крики радости и хвалы во славу Казекаге и нашей деревни. Многие просто неверя сжимали кулаки, смотря на свои конечности и разминая оживающие пальцы. Привычная хватка на кунае быстро сменялась простым и счастливым сжатием кулака, вскинутого в победном жесте.
Некоторые падали на колени, сжимая лицо, покрытое слезами радости и надежды на лучшее. Кто-то вспоминал своих друзей и обнимал родных или товарищей, делясь эмоциями с соседями и неважно, из какого клана они были. Сейчас мы все были единым целым, будто живой организм, что в едином порыве выплёскивал своё счастье наружу.
Меня хлопали по плечам, какая-то куноичи просто подбежала и поцеловала меня в губы, заливая мои щёки дорожками слёз. Да и сам я чувствовал, что с трудом удерживаю себя от того, чтобы просто дать волю всему, что скопилось внутри.
Мой взгляд устремился наверх, туда, где несколько шиноби во главе с Иоши обнимались и отвечали на вопросы забравшихся к ним людей.
Даже вечно хмурый Шамон сейчас сверкал довольной улыбкой, с восторгом наблюдая, как колыхается людское море у него под ногами.
На миг мы встретились с ним взглядом и этот монстр ниндзюцу в обличие шиноби ударил кулаком в грудь, кивая мне головой.
Ответив товарищу тем же, я и не заметил, как меня погребла людская волна, обхватывая со всех сторон. Десятки, сотни шиноби хотели выразить свою благодарность.
За мою силу, за волю, за навыки, благодаря которым они смогли дожить до этого прекрасного момента. Словно в водовороте из сотен лиц, я крутился ещё несколько часов, до самого вечера, пока мы сворачивали лагерь.
Но это было не страшно и моя усталость и раздражение от навязчивого внимания легко смывались искренностью и радостью, омывающей меня при каждом слове благодарности и пожелании.
(На бусти 48 глав, ещё заходите посмотреть мой оридж, он прямо тут, на АТ https://author.today/work/319933)