Наследие Розы: Танец для демона. Эпизод 2 (СИ)

Глава 15

Сайтаншесс, замок правящей династии

- Ещё, - холодный, ленивый мужской голос, прозвучавший в полнейшей тишине, показался свистом кнута, больно жалящим по оголенным нервам.

И очень скоро, на смену ему пришел другой звук – острый звон цепи, и громкий, резкий шорох стального наконечника, вгрызающегося в темный мрамор пола, аккурат на том месте, где всего мгновение назад стоял мужчина.

Еще один взмах, снова звон, и длинный сайшесс бьет с размаху по нему, и, как и прежде, мужчина легко отходит в сторону, не позволяя исконному оружию ятугаров коснуться своего тела. Очередной замах, свист, рваное дыхание, но с головы эрхана снов не упал даже волос из длинного, стального цвета хвоста.

- Еще, - и опять этот равнодушный, почти отчужденный приказ. И, как вишенка на торте, легка насмешка, вместе с иронично вздернутой бровью. – Или ты готова сдаться?

Но вместо ответа привычно свистит тяжелая серебристая цепь, в очередной раз разбивая старинный мрамор пола, разбрасывая в стороны мелкую крошку. И помимо него добавляется еще один звук – чье-то тяжелое, уставшее дыхание.

И едва его услышав, Повелитель эрханов едва ведет плечом, недовольно качая головой:

- Хватит. Ты устала.

- Нет, - не смотря на очевидно сбившееся дыхание, стоящая напротив него эльфийка, на чьих висках отчетливо выступили бисеринки пота, резко дернула рукой, возвращая сайшесс к своим ногам. – Еще!

И снова демон играючи избегает удара цепью, не позволяя наконечнику, похожему на нераскрытый бутон, просвистеть мимо его лица.

Медленно. Слишком медленно.

- Это бесполезно, Ниэль. Ты не можешь всерьез разозлиться.

- О, еще как могу! – саркастично отвечает эльфийка и, оскалившись чуть заметными, как и у всех лунных эльфов, клыками, снова уводит сайшесс в замах. И на сей раз цепь движется куда быстрее… Но едва ли настолько, насколько ей хотелось бы.

Просвистевшую мимо его уха цепь эрхан ловит без труда и, намотав на собственную руку дергает на себя. Не сумев вовремя среагировать и устоять на ногах, эльфийка от рывка теряет равновесие, и летит вперед, успев извернуться лишь в последний момент, чтобы прокатиться по отполированному полу на боку, а не спиной или лицом.

И там же замирает, уже не в силах подняться.

Единственное, на что ее хватает, это перевернуться, тяжело, отрывисто дыша, и приложить ладонь ко лбу, поверх прилипшей, полностью мокрой челке с несколькими седыми прядками. И констатировать между рваными вздохами:

- Это нечестно, демон.

- Это не моя вина, - не делая попыток подойти и помочь, спокойно констатировал эрхан. И, словно вторя ему, негромко трещат сотни свеч, зажженных в настенных канделябрах. Их было достаточно, чтобы сохранить относительную видимость в огромной, главной бальной зале замка Сайтаншесса, и всё же мало, чтобы полностью развеять царивший здесь полумрак.

И Повелительница, всё так же не поднимаясь с пола, который больше подходил для танцев, нежели для полноценной тренировки, лишь невесело усмехнулась.

Конечно, в том, что не может нормально заснуть несколько ночей подряд, действительно нет его вины. Но ведь именно этот демон, не выдержав их общей бессонницы, привел ее сюда. И зачем, спрашивается, если изначально не видел в этом толка?

Не поиздеваться же, в самом деле.

И, словно угадав ее мысли, Повелитель Эштара снова разбавляет тишину, говоря негромко, чтобы эхо огромного и совершенно пустого помещения не отскакивало от стен и не долетело до стражи, стоящей за высоченными, двустворчатыми деревянным дверями, плотно прикрытыми сейчас:

- Я знаю, о чем ты думаешь, Ниэль. Но сорваться на мне выйдет, как бы я этого не хотел.

И он был прав, черт побери. Как всегда прав!

Что, однако, не помешало эльфийке глухо проворчать:

- С Сешꞌъяром же вышло.

- Тогда ты на него действительно злилась. Более того, была в ярости.

- А сейчас нет, что ли?!

- А сейчас ты всего лишь расстроена, - невозмутимо пояснил демон, за столетия их отношений прекрасно научившийся разлучать любые оттенки ее эмоций.

- Всего лишь?!

- Ниэль, - вздохнув, Повелитель Сайтаншесса всё же приблизился к супруге, продолжающей подметать пол собственным телом. И, сложив руки на груди, он иронично вскинул бровь. – Я понимаю, что ты чувствуешь.

- Да ни разу, демон, - теперь, всё так же лежа, принцесса Селениэль сложила на груди, упрямо поджимая губы. И внутри нее, как бы она не хотела прислушиваться к собственным ощущениям, в ежовый комок сбилась тягучая боль. – Ты видел нашего сына, ты сумел с ним поговорить, смог его обнять… А я? Так, непрошенный свидетель, которого на очередной праздник жизни даже не пригласили.

- Помнится, меня тоже не звали, - скептично напомнил Повелитель.

- Вот! – назидательно выставила палец эльфийка, после чего снова прикрыла глаза, обнимая саму себя, сунув ладони в подмышки, в мгновение ока становясь больше похожей на обиженного ребенка, чем на грозную Повелительницу эрханов. – Единственный наследник… а, упырь с ним, с официозом! Ари наконец-то определился с выбором всей его жизни, почти официально об этом заявляя при всем темноэльфийском дворе. Его малышка при этом проходила самое серьезное испытание в своей жизни, а я даже пожелать ей удачи открыто не смогла.

- Но ты пожелала, - мягко напомнил ей Шайтанар, как никто другой понимающий все обиды собственной Равной. И не нужно было даже ломать ее ментальные щиты, чтобы что-то прочесть в ее сознании – непереносимая горечь так и сквозила в каждом ее слове. И именно она мешала ей спать все последние дни. – И она это поняла. Они это поняли. Ариатар сразу догадался.

- Не пойми меня неправильно, - с ноткой усталости вздохнула эльфийская принцесса. – Я видела это. И больше жизни я хотела тогда оказаться рядом с ним так же, как стоял ты. Рядом с ними обоими! Клянусь Хаосом, будь моя воля, я бы вообще не допустила этот фарс с поединком!

- Что не помешало тебе отделать засунуть темноэльфийского Владыку в его же собственный камин, - иронично напомнил демон, который тогда, к слову, успел весьма вовремя. Разумеется, доставать буквально скрученного и завязанного в узел темного эльфа он не стал, но и замуровать его в топке не позволил. Хотя очень хотелось. – Наши дети выросли, Хелли, и с некоторыми проблемами им придется разбираться самим. Хочешь ты того или нет.

- Вот только потому, что я это осознаю, понимаю и принимаю, Летрак всего лишь немного побыл трубочистом, а не был торжественно распнут на том самом дереве, где сидел Кейн, - ворчливо откликнулась эльфийка. И уже тише, гораздо тише добавила. – Я всё понимаю, Шай. Их самостоятельность, честь, чувства, гордость… Они имеют право. Но мне больно.

- Я знаю, демоненок, - всё же не выдержав, Повелитель эрханов опустился на одно колено и, протянув руку, неуловимо коснулся костяшками пальцев щеки своей Равной. Маленькая, худенькая, в свободных бриджах, натянутых на скорую руку, в его рубашке, небрежно спадающей с хрупкого плеча, с растрепавшимися от поединка иссиня-черными волосами и откровенно расстроенная, она до сих пор оставалась той же человечкой, которую он полюбил когда-то. И с годами это чувство ни капли не изменилось. – Но наш сын упрям, так же как и ты.

- Кто бы говорил, демон, – почувствовав прикосновение мужа, эльфийка позволила себе насладиться им всего мгновение, а после села, распахивая глаза. И пару раз от души ткнула указательным пальцем в мужскую грудь. – Но не стоит забывать, что всё полноценное упрямство он перенял как раз от тебя!

- Можно подумать, я с этим спорю, - иронично выгнул бровь эрхан. Подцепив длинную прядь вьющихся, темных волос эльфийки, он пропустил ее через пальцы, наслаждаясь ее шелковистостью, и задумчиво протянул, склоняя голову на бок, будто к чему-то прислушиваясь. – Но ты иногда забываешь, что у нашего сына есть тот, кого не было у нас.

- Например? – продолжая недовольно хмуриться, не чувствуя то, что ощущал он, спросила Селениэль.

Но Повелитель эрханов, на чью ауру была закреплена защита родового замка, лишь многозначительно усмехнулся в ответ.

Откат от чужого перемещения он почувствовал сразу. И если появление собственного сына, для которого путь домой всегда был открыт, он еще мог пропустить, то проникновение чужака он засек в то же мгновение – собственные ошибки демон учитывал всегда и никогда не совершал их повторно.

Впрочем, чужака ли?

Даже он, Шайтанар сейт Хаэл, за столь короткое время не смог не понять – кто бы что ни говорил и не сомневался, но маленькая жрица Латимиры, похоже, уже вошла в его семью навсегда. И, к собственному удивлению, жестокий, предусмотрительный демон ничего против этого милого ребенка не имел.

Она… да. Пожалуй, хоть самому себе, хотя бы сейчас, он мог признаться в том, что ему импонирует эта юная леди. И что ее искреннее тепло, добро и мягкая укоризна во взгляде как раз то, что буйной династии Сайтаншесса всегда не хватало.

Учитывая кого его дочь, похоже, собралась принять в качестве избранника.

- Шай, - так и не дождавшись ответа, принцесса лунных эльфов нетерпеливо дернула его за рукав рубашки. – О ком ты говоришь?

- Тише, - так и не объяснив, демон улыбнулся краем губ, легким поворотом головы заставляя свою супругу замолчать. – Ты слышишь?

- Что? – до сих пор не понимая, Ниэль нахмурилась еще больше. – Что ты…

И вынуждена была замолчать, когда ее чувствительный эльфийский слух, наконец, уловил их – первые, далекие ноты знакомой до боли скрипки.

И она узнала ее сразу. Не могла не узнать! И тихо охнула, неверяще зажимая рот ладонью, почти не чувствуя, как гулко забилось материнское сердце в ее груди, моментально отзываясь на далекий, казалось, померкнувший, но не забытый зов.

Зов своего ребенка…

А на узких перилах крошечного балкончика самой высокой, главной башни замка правящей династии Сайтаншесса, тем временем, стоял сам объект ее бесконечных терзаний. Как когда-то в Академии Некромантии, распахнув угольно-черные крылья, не глядя в распростертое под ним небо и раскинувшуюся столицу под ногами, Ариатар сжимал в руках свой собственный музыкальный инструмент.

Еще недавно, отчаянно сомневаясь, опасаясь и переживая, сейчас он, едва взмахнув кистью, легко коснулся появившимся из ниоткуда смычком золоченых струн… И первые, грустные, жалобные звуки зачарованной скрипки разнеслись над спящей, едва озаренной огнями столицей. Плачущие, тревожные ноты будто каялись, взывали и плакали одновременно обо всем. О невысказанной грусти, печали, разочаровании… они будто просили прощения, заранее зная, что не найдут отклика в закаменевших сердцах.

А затем, словно отчаявшись, на особо тонком переливе вдруг сменились совершенно иной мелодией, гораздо более быстрой. Острой, стремительной, тревожной и даже несколько грубоватой, но всё еще полной глухой, невысказанной боли.

- Ари, - будто сразу не поверив в услышанное, рвано вздохнула принцесса Селениэль, глядя только перед собой. А потом, словно спохватившись, забыв о прежней усталости, одним слитным движением оказалась на ногах, проигнорировав понимающий взгляд своего эрхана.

Шайтанар, как всегда, всё прекрасно понял быстрее нее. И не стал возражать, когда его Равная со всех ног бросилась через длинный, пустующий бальный зал к единственному свободному выходу – на огромный каменный балкон, чьи витражные двери были сейчас распахнуты, впуская не только свежий ночной воздух, но и неподдельные, искренние, долгожданные извинения их единственного сына.

И нет, Повелителя эрханов ни капли не волновали условности, приличия и что-либо еще, положенное по данному поводу. Уж кто-кто, а он как никто другой давно знал, что для этих двоих значила музыка, которая всегда говорила откровенней, ярче и красочней иных слов и даже конкретных действий.

С самого детства Ариатара скрипка была их тайным, любимым способом общения.

И, сопоставив факты, Повелитель только что снова имел честь убедиться, насколько правильный выбор сделал его сын. Ведь появление вмести с ним маленькой вампирки не случайно, верно?

А тем временем Селениэль, не дойдя до выхода, неуверенно замедлив шаг, остановилась прямо на пороге залы и балкона. Отчетливая острота мелодии скрипки вдруг сменилась глубоким, чувственным раскаяньем, потрясающей в своей глубине, и эльфийка, не сумев сдержать нахлынувшие на нее эмоции, обхватила руками темную, мраморную колонну справа от выхода, замирая на месте и не найдя в себе сил двигаться дальше, на пятачок света, падающего на полукруглый балкон из распахнутых дверей.

Единственное, на что ее хватило, это вскинуть голову, скорее сердцем, чем глазами угадывая высокую фигуру, стоящую в лунных лучах на узких перилах самой высокой башни…

И когда скрипка в очередной раз сменила темп и тональность, уже будто без остановки рассказывая, жалуясь, сетуя, пытаясь поведать обо всем и сразу, маленькая вампирка, стоящая позади ночного музыканта, безмолвно покачала головой, отступая назад.

Как бы ей не хотелось остаться здесь и сейчас, дослушать это прекрасное творение до конца; как бы не связывала по рукам и ногам волшебная скрипка; как бы не будоражило самые сокровенные эмоции в ее душе, она всё же нашла в себе силы развернуться и, прижимая к себе новенький музыкальный инструмент, Эльсами бросилась в приоткрытую дверь башни, чувствуя, как сердце колотится в висках.

Чувственная мелодия, распространившаяся над Сайтаншессом, успокоившая и разбудившая многих одновременно, вызвала настоящий переполох как в самом замке, так и далеко за ее пределами. Но лишь леди ТаꞌЛих, одна из многих в эту ночь знала, что дальше так продолжаться не может.

Она просто понимала: эта мелодия не только крик отчаянья, просьба о помощи, раскаянье и сожаление…

Это еще и дуэт. И без второго музыканта он закончен быть не может.

И пока первая скрипка вновь перешла на глубокую, искреннюю исповедь, поведывая уже, будто даже без эмоций о всех своих злоключениях, Саминэ бежала по бесконечным коридорам замка, ведомая лишь своей интуицией. Ноги несли ее сами, а в лопатках нестерпимо зудело так, будто кто-то толкал ее в спину. И в висках пульсом билась единственная мысль… Она должна ее найти. Сейчас, и быстрее, пока не стало поздно!

Но как назло, вместе с очередными переливами выворачивающей душу музыки в ее душе росла тревога. Местность она не знала, отчаянно боялась опоздать и, к тому же, проснувшиеся эрханы вышли в коридоры, пытаясь отыскать источник внезапных звуков, от которых уже успели отвыкнуть – после внезапного отъезда наследника, сама Повелительница больше никогда не брала в руки скрипку.

И сейчас удивленные демоны переговаривались между собой, даже спорили, и поначалу не обращали на бегущую мимо них, босую девчонку никакого внимания. Но лишь до поры до времени, пока ее не остановил кто-то из местной знати, почти грубо придержав за рукав и отчетливо хмурясь:

- А ты еще кто?

- Я…, - не успевая выровнять дыхание во время длительного забега по многочисленным этажам и переходам, резко выдохнула вампирка, откровенно сбитая с толку. Как объяснить в двух словах незнакомцу, кто она такая и куда направляется, он не знала совершенно. В ее ушах все еще звучала музыка с башни, она доносилась отовсюду благодаря настежь распахнутым окнам и дверям.

Ее слышали все местные, ей наслаждались, ее обсуждали.

Но только Саминэ была единственной, кто среди них чувствовал, как время и мелодия утекают, словно песок сквозь пальцы.

Идеально отыгранные ноты скрипки сменялись уже откровенной болью, страхом быть окончательно отвергнутым. Пение скрипки уже походило на последнюю исповедь перед тем самым, единственным шагом с обрыва в бездну. Признавая все свои ошибки и грехи, понимая, что ему не получить понимания и прощения, покорно склоняя голову, извиняясь и готовясь принять равнодушный ответ…

Ариатар всё еще верил, что он может быть прощен самым дорогим человеком в своей жизни.

Но это действительно была последняя мольба. После нее оставалась только дорога в никуда. Не буквально, конечно. Но если вскоре демон не получит ответ, то в некотором смысле жизнь для него действительно будет кончена.

И можно сколь угодно рассуждать о том, что разговор близких друг другу людей всё равно бы состоялся и без этого. Что любая мать безусловно любит и принимает своего ребенка, что они всегда найдут способ поговорить и помириться в любое время и при любых обстоятельствах. Что Сайтаншесская Роза давно простила и до сих пор ждет свое дитя…

Но где доводы разума против чувств?

И Эльсами, воспринимающая музыку сейчас исключительно всем своим нутром интуита, читающая ее как открытую книгу, с откровенной паникой смотрела в настороженные глаза удерживающего ее на месте эрхана, не зная, как обычными словами донести до него все это. Он же просто не услышит и не поймет, даже не представляя, чем может обернуться вся эта задержка!

Не то… Всё потом будет уже не то!

Но, к счастью, боги этого мира, старые или новые, не иначе как тоже разбуженными волшебными напевами золотистых струн всё еще были на ее стороне.

И знакомый голос, раздавшийся позади нее, в мгновение ока разбил оковы льда, почти заморозившие ее сердце дурными предчувствиями:

- Малышка?

- Ри, - не скрывая облегчения, выдохнула вампирка, оборачиваясь и узнавая в вышедшем в коридор мужчине с серебристыми волосами небезызвестного аронта. Того самого, единственного в своем роде, и едва ли не единственного же, кто мог сейчас ей помочь. И ее эмоции настолько зашкалили, что она напрочь забыла о манерах. – Принцесса, Селениэль… Я… Ох!

- Успокойся, - выставив ладонь, останавливая бессвязный поток слов, младший принц Сайтаншесса едва кивнул в сторону демона. – Отпусти ее, Кайш. Я разберусь.

- Как прикажете, - невольно пожал плечами демон, но отпустил вампирку, отступая в сторону и открывая обзор.

И всего несколько мгновений Танориону хватило, чтобы правильно оценить обстановку и верно трактовать взволнованный вид знакомой вампирки, как и догадаться о смысле новой скрипки, которую она до сих пор трепетно прижимала к своей груди:

- Это то, что я думаю?

- Да, - просто кивнув, вместо тысячи слов, вампирка едва не заплакала от нахлынувшего облегчения. И всё, сумев сдержаться, быстро заговорила. – Если сейчас…

- Я понял, - перебил ее темный эльф, прекрасно догадавшийся обо всём, что она хотела сказать. Недаром же Сайтаншесская Роза признала его своим сыном! И не только она. И потому, ухватив девушку за руку, он едва ли не на пределе скорости двинулся по коридору, коротко скомандовав. – Бежим.

И они побежали по многочисленным коридорам, лестницам и переходам, благо теперь Саминэ не нужно было огибать толпы народа – эрахны сами расступались перед младшим принцем, не так давно чудесным образом вернувшимся из царства мертвых…

И всё же, они оба едва успели вовремя.

Когда они на полном ходу влетели в бальную залу, мелодия, доносившаяся с башни, стала совершенно невыносимой.

Это было… Да, пожалуй, это было прощание. Высказав всё, что его тревожило, пожалившись, раскаявшись, извинившись и не найдя ответа, эрхан с помощью скрипки буквально выводил решительные, невыносимо-грустные мотивы, разрывающие душу. Его надежды были разрушены, протянутая рука отвергнута, и всё, что он мог сделать, это подарить последние нежные ноты, полные любви и нежности…

И, разумеется, Эльсами допустить этого не могла.

Впервые в жизни забыв про уважение и все остальное, проигнорировав изумленно вскинутые брови Шайтанара, ощущая то самое, почти непреодолимое жжение в спине, в несколько шагов она оказалась за спиной Повелительницы и негромко, но уверенно позвала:

- Принцесса Селениэль.

Удивительно, но эльфийка повернулась мгновенно. И у Саминэ, глядя на ее лицо отчетливо дрогнуло сердце.

Всего на миг, на очень долгий миг она подумала, что опоздала… Но эльфийка вдруг увидела протягиваемый ей музыкальный инструмент.

И вампирка почти почувствовала, как камень свалился с души.

Повелительница эрханов ни сказала ни слова, но потому, как загорелись ее зеленые глаза, Саминэ осознала – она всё поняла.

И в тот самый, решающий если не для всех, то для них обоих миг обе скрипки правящей династии Сайтаншесса запели одновременно! Кода чувственного произведения зазвучала так, как надо, всколыхнув сердца если не всех, то многих.

И сейчас плакали не дорогие ей люди. Вместо них непролитые слезы былых обид изливали зачарованные скрипки.

Саминэ, с чьих плеч свалился внезапный груз ответственности, отступила на шаг, в то время как эльфийка, прижимающая новенький инструмент к плечу, наоборот, вышла на балкон, не отрывая смычка от серебряных струн. И в ее движениях, как и в извлекаемых звуках не было неловкости, как бывает почти у всех музыкантов при знакомстве с чем-то новым.

Это действительно была ЕЕ скрипка, и она с радостью приняла свою истинную хозяйку.

Закрыв глаза, не обращая внимания на слезы прошлых бед и невысказанного облегчения, Повелительница эрханов и принцесса лунных эльфов играла так, как никогда раньше. И ее единственный сын, часть ее души, с которым их дороги разошлись по обыкновенной глупости, с башни замка вторил ей. Это был идеальный унисон музыкальных инструментов, самой музыки и их душ.

И пусть в какой-то момент ноты разошлись, выводя разные секции, это все равно, безусловно, было единым, целым, незавершенным пока еще произведением, и говорило оно о многом.

Сколь бы не были велики обиды, недопонимания и распри, разлучить их не сможет никто и никогда. И, чтобы не случилось, какая беда не встала на их пути, как бы сильно не различались их мнения, они навсегда останутся теми, кто они есть…

Одной семьей.

И когда финальная нота повисла в воздухе, Саминэ, не сдержав облегчения, осела прям на пол, чувствуя, как ее не держат ноги.

Успела… Она успела!

Рядом с ней на корточки неожиданно опустился Танорион, приобнимая и одобрительно сжимая ее плечо ладонью. Но говорить он ничего не стал, придержав все свои комментарии при себе. Молчал и Повелитель, наблюдающий всё это время за своей супругой и понимающий ее, как никто другой.

Не произнесла ни слова и сама эльфийка, медленно опускающая блестящую в лунном свете скрипку…

И тут на просторный балкон опустилась крылатая тень.

Собственной скрипки уже не было в руках Ариатара, но это, несомненно, был он. Едва взглянув вокруг, он перевел полный боли взгляд на замершую эльфийку и нерешительно, что совсем не вязалось с его натурой, негромко произнес:

- Мам…

И Повелительница не выдержала.

Слишком быстро для стороннего глаза, едва положив инструмент на пол, она бросилась вперед с такой скоростью, что в размытой тени ее фигуры на миг мелькнул силуэт волчицы. И до того, как кто-то успел хотя бы моргнуть, она что есть силы стиснула в объятиях своего сына, которого, разумеется, давно простила. И которого всё это время отчаянно ждала.

Едва осознав это, Ариатар обнял мать в ответ настолько сильно, насколько смог, и насколько мог себе позволить, боясь ей навредить. Кажется, к своему стыду, он едва не успел забыть за это время, насколько он выше, крепче и сильнее ее. Причем уже давно. Конечно, Сайтаншесская Роза, она же Некромантка, Повелительница, принцесса и многое, многое другое, намного упрямей, решительней и сильнее кого бы то ни было на этом свете… Но кому, как не ему знать, насколько она хрупка и ранима на самом деле? Особенно если он сам – один из тех немногих, кто мог навредить ей на самом деле.

- Прости, - зарываясь лицом в ее волосы, с которыми так любил играть в детстве, по-прежнему источающие неуловимый запах ванили и прохладу летней ночи, выдохнул он. – Я дурак.

- Даже спорить не буду, - не сдерживая слезы, которые, в принципе, терпеть не могла, эльфийка уткнулась лицом в грудь давно выросшего сына. Сейчас, после долгой разлуки, она как никогда раньше смотрела, чувствовала, и не понимала… Когда он успел настолько вырасти? И, не сдержавшись, с легкой нервозностью выдохнула, невольно признавая. – Но, кажется, это у нас семейное.

- Ты всегда говорила, что задушевные разговоры не наше, - усмехнувшись, но совсем не зло, чувствуя, как его наконец-то отпускает внутреннее напряжение, о котором он, как оказалось, не подозревал все это время, демон обхватил лицо эльфийки ладонями, касаясь своим лбом ее, прикрыв глаза. – И ты оказалась права. Как всегда. Прости, что не слушал.

- Дать бы тебе подзатыльник, - недовольно проворочала Ниэль, с души которой свалился камень ничуть не меньше того, что всё это время таскал на себе ее сын. И она усмехнулась, крепко зажмурившись, говоря свистящим шепотом, причин которого сама еще не поняла. – Да, похоже, не достану уже.

- Это вряд ли, - негромко откликнулся демон. Открыв глаза, он чуть отстранился, но, не выпуская тонкую талию эльфийки, второй рукой с невероятной нежностью провел подушечками пальцев по ее щеке. – Дай тебе волю, и ты с радостью размажешь меня по тренировочному плацу… за всё хорошее. Прошлое и будущее.

- Да прям!

- Не льсти мне, мам, - покачав головой, демон одной улыбкой прервал ее возмущение, беря обе ее узкие, изящные ладони в свои руки. – Я наслышан о том, какая участь постигла моего директора. Жаль только, что сам пропустил этот момент.

- Зато пришел потом, - не став скрывать, что она с самого начала была в курсе его визита, Повелительница машинальным жестом расправила рубашку на его плечах, рассматривая демона так, будто впервые его видела, и теперь во чтобы то ни стало стремилась изучить его как можно тщательней. – И это многое для меня значит.

- Я должен был прийти раньше, - отрицательно покачал головой эрхан, ни капли не удивившись. Очередное напоминание о том, что от его семьи невозможно ничего скрыть уже даже не раздражало.

Пусть так, его поступки, действия и помыслы всегда будут, как на ладони. И что?

Какая разница, если все они будут в итоге поддержаны и одобрены? По крайней мере, те, которые не навредят ему самому и его окружению. Что до остального… что ж, у наследника Сайтаншесса ушло слишком много времени, чтобы понять – его родные всегда в первую очередь будут заботиться о его интересах.

Жаль только, что лишь болезненная практика на деле показала, к чему на самом деле может привести его излишний эгоизм.

Впрочем, кажется и в этом случае всё, что не делалось, свелось к лучшему. Не заупрямься он тогда, ведомый слепой ненавистью, яростью и желанием отомстить, разве он получил бы в наказание одного маленького, испуганного, но упрямого вампиренка?

И если бы не она, сколько бы еще он не решался вернуться домой?

- Что было, то прошло, слышишь? – грозно прищурившись, эльфийка строго посмотрела на своего отпрыска. Что при разнице в росте, конечно, смотрелось забавно, но жизнь уже научила воспринимать эльфийскую принцессу всерьез. – Давай без этого опостылевшего слова «бы». Не хочу даже гадать, что было бы, и далее, по списку. Хватит! Всё остальное даже обсуждать не хочу. Ты здесь, и это главное. Лучшего подарка мне не надо.

- Неужели? – не сдержавшись, иронично вскинул брови эрхан, отчетливо услышавший тихую усмешку собственного отца, донесшийся откуда-то со стороны. – То есть, скрипку я могу забрать обратно?

- Ты… - так сразу и не найдя достойных, а главное, цензурных слов, прошипела Селениэль то ли возмущенно, то ли со скрываемым восхищением. – Демон ты, вот ты кто!

- Почту это за комплимент, - со всей «скромностью» склонил голову Ариатар, более чем охотно признавая правоту своей матери.

И не удивительно, что следом раздались негромкие шаги и ленивый, бархатный смешок:

- Я, пожалуй, тоже. И раз уже возвращение блудного сына, наконец, состоялось, как на счет того, чтобы устроить поздний ужин?

- Сейчас? – почти удивилась Повелительница, невольно покосившись за непроглядную тьму за окном. – Ночью?

Нет, обитатели замка, конечно, уже были разбужены самым интересным и необычным способом. Но стоило ли окончательно ставить на уши всех слуг, превращая семейное воссоединение в сухой, официальный прием?

- Ну, на счет еды, возможно, я погорячился, - так, словно ничего из ряда вон не произошло, пожал плечами Повелитель, которого, похоже, посетили те же мысли. – Но пару бокалов вина в узком кругу мы вполне можем пропустить.

- И я был бы конечно за, Шай, - внезапно упавшим, каким-то странным, глухим голосом вмешался Танорион, молчавший всё это время, и по странному стечению обстоятельств не влезший с привычными шпильками в адрес брата, которого буквально воспитывал с детства. – Но, кажется, если всю оставшуюся ночь мы проведем все вместе, то только в лечебнице!

- Что? – как ни странно, синхронно обернулись все трое. И все одновременно увидели ее – слабую, неуверенную улыбку Эльсами… которая едва держалась, упираясь ладошками в пол, а по ее бледному, как мел лицу, стекали крупные капли пота!

- Что случилось?! – и мгновения не прошло, как позабыв обо всём, наследник Сайтаншесса оказался рядом со своей девушкой, обхватывая ее лицо ладонями и с тревогой заглядывая в ее глаза. И то, что он увидел, ему абсолютно не понравилось: расширенные, буквально пульсирующие зрачки, сухая, ледяная кожа щек, слезы, стекающие из уголков ее глаз… и мелкая, но отчетливая дрожь. Не сдержавшись, эрхан выругался. – Хрдыр! Пять минут назад всё было в порядке!

- Знаю, - не поддаваясь эмоциям, откликнулся младший по титулу, но старший по возрасту брат. – Я встретил ее в коридоре и привел сюда. Она была взволнована, да и только. А потом ее начало трясти. Сначала я думал нервное, не хотел отвлекать. Но, похоже, всё серьезнее. Клянусь собственными когтями, похоже на сильное отравление. Саминэ, не тошнит?

- Она ничего не ела, - отвечая вместо нее прикрыв глаза, Ариатар уверенным жестом положил одну из ладоней на ее шею, двумя пальцами прослушивая пульс. – Мы были в Натинало.

- Значит, отравление отметаем, - запуская пятерню в и без того стоявшие дыбом серебристы волосы, тихонько ругнулся аронт. – В любых его вариациях. Эль?

- Нашел, кого спросить, - растерянно откликнулась эльфийка, но, как всегда, действовала она куда уверенней, чем говорила. И даже не обругала всех подряд, как это бывает обычно! Безапелляционно отодвинув обоих сыновей, Повелительница без излишеств брякнулась коленками прямо на каменный пол, явно собираясь проверить ауру вампирки. Но она успела лишь протянуть руки: тело девчушки свело судорогой и, издав болезненный стон, она стала заваливаться вперед.

Ариатар едва успел ее перехватить, поднырнув прямо под руки матери. Его взгляд, брошенный на нее, был наполнен отчетливым, невысказанным страхом.

И Селениэль отчетливо, как никогда раньше, поняла - она не может позволить потерять эту девушку. Не ее, и не сейчас – ее сын просто этого не переживет.

И потому она уверенно засучила рукава, стряхивая с кончиков пальцев всколыхнувшуюся от волнения магию Хранителей:

- Шай, помоги.

Повелитель эрханов просто шагнул вперед, полностью одобряя и поддерживая стремления супруги, но его остановил внезапно раздавшийся неподалеку, полный боли и ярости, громкий драконий рык. И в тоже мгновение сработал откат – кто-то ворвался на территорию замка, попросту разорвав сложнейшую защиту, как клочок ненужного пергамента.

- Что за? – невольно округляя сине-серые глаза, охнул Танорион, невольно потирая грудь. На него тоже пришлась часть отката, но ввиду его расовых особенностей, ударила намного сильнее, чем по Повелителю. – Это что еще за явление пресмыкающихся народу?

Ариатар, к счастью, первым понял, что происходит. И не он один.

- Всё в порядке, - прислушавшись к происходящему за стенами, Шайтанар едва прикрыл глаза, мысленными приказами останавливая особо ретивую стражу замка, и разрешая внезапно объявившемуся дракону полный проход. И поспешил успокоить свою Равную, едва усмехаясь. – Похоже, твой любимый шизофренник решил нанести визит в самое подходящее время.

- А Страж и такое может? – изумилась Ниэль, которая в это время всё равно продолжила начатое – а именно, чуть прикрыв глаза, быстро и точно проверяла ауру вампирки, которую прижимал к себе ее сын. И то, что она обнаружила, ей абсолютно не понравилось. – Хрдыр! Я ничего не вижу.

- То есть как? – изумленно посмотрел на нее Ариатар, а после снова перевел взгляд на вампирку, кусающую губы от боли. – Саминэ, что с тобой?

- Не знаю, - только и смогла хрипло отозваться бледная, как свежий мертвец девчушка, не сдержав очередной стон. – Больно!

- Это есть не хорошо, - переглянувшись с матерью, побледнел за компанию аронт.

И тут на балкон, едва не разворотив его полностью, но снеся-таки шипастым хвостом часть низких, каменных перил, грузно приземлился огромный черный дракон. Его матово-черная чешуя слабо искрила зелеными огоньками чистой магии смерти, а на могучей шее, наоборот, нестерпимым золотом пылал рунный ошейник. И не успел ящер толком встать на лапы, как тут же начал оборот. И через несколько мгновений в распахнутые двери в зал вошел… нет, практически вкатился некромант, не сумевший удержаться на ногах.

Впрочем, встать он тоже не смог: его раздирала изнутри не только боль подопечной, которой он не мог помочь, но и собственная, от древней магии на ошейнике. И Кейн только сумел прохрипеть, хватаясь за горло:

- Спина… Посмотрите ее спину!

Шайтанар и Танорион переглянулись между собой, и без лишних слов поняли друг друга. И пока Повелитель, опустившись на одно колено, без усилий нашел несколько точек на шее некроманта, легким нажатием лишая того сознания, аронт уверенным жестом рванул рубашку на теле молодой, рыдающей от боли вампирки.

И теперь ее спину Повелительница проверяла уже куда внимательней.

В конце концов, ее магия подсказала нужный ответ.

- Ри, это то, что я думаю?

- Печать, - подтвердил кивком ее сын, еще раз осматривая хрупкую спину, под нежной кожей которой сейчас в буквальном смысле ходуном ходили мышцы, которые словно пытались занять удобное положение... Или выти наружу? – Но не такая, что делала Корана. Это ритуальная магия.

- У нас нет времени рисовать на полу каракули, - нервно сглотнув, покачала головой Ниэль. И Саминэ, этот маленький хрупкий ребенок в очередной раз выгнулась в руках ее сына, подтверждая ее слова.

- Крылья, - первым догадался Ариатар. Серебряные ногти вампирки чиркнули по полу, высекая искры и оставляя глубокие борозды, и демону пришлось перехватить ее руку, переплетая их пальцы, сжимая сильно, на грани очередной боли. – Кто-то запечатал ее крылья!

Нехорошая, давящая тишина повисла в воздухе, нарушаемая лишь тяжелым, срывающимся, хриплым дыханием вампирки. Крылья, незаменимая часть ее тела, часть ее истинной сущности, запертая в ее теле, сейчас пыталась вырваться наружу. Были ли они разбужены эмоциями, поманила ли их песнь зачарованных скрипок, или же в печать было изначально заложено время – не важно.

Все прекрасно понимали, что это значит.

Но озвучить неприятную правду решился лишь Повелитель эрханов:

- Если их не высвободить, ее просто разорвет изнутри.

Снова переглянувшись, на этот раз с братом, Танорион неуверенно предложил Повелительнице:

- Будем ломать?

- Моя кровь сносит напрочь все барьеры, - глухо отказалась эльфийка. – Боюсь представить, что она сделает с ее телом. Похоже, придется резать.

- Нет! – хриплым рыком из груди Ариатара вырвался протест. Но Саминэ в его руках забилась снова, и ему ничего больше не оставалось, как сжать зубы, и крепко прижать к себе вампирку, которая почти лежала на нем.

- У нас не остается выбора, - как бы ни хотелось признавать, покачала головой Ниэль. И понимая, что ни один из ее сыновей не решится на подобное, взялась за дело сама. – Ари, переложи ее на пол. Ри, дай кинжал.

Но вместо ответа привычно свистнули длинные лезвия, извлекаемые из поручей на руках младшего принца.

- С ума спрыгнул?! – разъяренно зашипела на него эльфийка и поспешила помочь Ариатару. Он уже, как мог, уложил вампиренка на пол, и теперь прижимал ее плечи к холодному мрамору. Но и этого было мало. От боли и выброса адреналина Эльсами забилась еще сильнее, настолько, что Повелительнице пришлось сесть ей на поясницу. – Да они ж шире ее спины!

- Эм-м, - поняв, что сглупил, Танорион неуловимо щелкнул запястьем, возвращая свое любимое оружие обратно в поручи. – Извиняюсь, дурак. Ари, кинжал.

Ухитрившись извернуться, эрхан вытащил из-за голенища сапога ритуальный кинжал, и почти не глядя кинул его брату. Аронт его поймал, развернул, рассматривая и пытаясь понять, подойдет ли… И похолодел.

- Откуда у тебя это? – едва не застыв памятником самому себе, тихо спросил Танорион, глядя на младшего брата.

- Не сейчас, Ри, - резко осадил его Ариатар, которому едва удавалось удержать бьющуюся вампирку. Ее болезненный рык бил по нему, не хуже кнута, разрывая сердце на части, но хуже него было только осознание – сейчас он больше ничем не мог ей помочь.

К тому же, болезненно застонав, неподалеку снова зашевелился Кейн, и Повелителю пришлось держать уже его, буквально вдавливая коленом в пол в районе поясницы. И взгляд синих глаз старшего эрхана показывал четко – больше времени у них нет.

- Давай сюда, - не дожидаясь дальнейшей развязки, и не обратив внимания на заминку, эльфийская принцесса уже без дальнейших раздумий чиркнула кинжалом по собственной ладони, напитывая лезвие своей кровью. И после этого, без сомнений, занесла его над хрупкой, обнаженной спиной.

Полный боли крик молодой вампирки ударил по оголенным нервам. Один, затем второй, они оба прошлись липкой волной страха по спинам всех присутствующих, но в особенности – хлестнули наотмашь по кронпринцу Сайтаншесса. Два коротких движения, два изогнутых, в виде полумесяцев надреза. Две секунды, которые показались Ариатару вечностью…

А затем всех присутствующих разметало по сторонам вырвавшимися на свободу крыльями!

Не задело только Повелителя, но и его длинные волосы цвета закаленной стали растрепало потоком воздуха. И в тот же миг тело некроманта под его ногой, напряженное, как струна в это время, вздрогнуло последний раз и обмякло.

Вместе с ним, в то же время, огромные, кожистые, блестящие в тусклом свете свечей крылья вампирки трепыхнулись раз, и опали на пол – сама девчушка, похоже, не выдержав напряжения, потеряла сознание. А рядышком с ней, раскинув руки в стороны, Повелительница эрханов медленно хлопала ресницами, глядя в высоченный потолок:

- Возвращение блудного сына состоялось. Интересно, Касти вернется без эпичных происшествий?

Ариатар не ответил. Не поднимаясь на ноги, он одним перекатом оказался стоящим на коленях, и быстрым, почти судорожным жестом коснулся пальцами тонкой шеи вампирки, пытаясь отыскать пульс. И не сдержал вздоха облегчения, когда его нашел – слабый, еще не ровный, но уже уверенный, постепенно возвращающийся в норму.

Саминэ была без сознания, но, безусловно, жива, здорова и, похоже, теперь ей ничего не угрожало.

Вот только… надолго ли?

- Не знаю, как явится сестренка, с фанфарами или без, - поднимаясь, кряхтя и охая, выдал невеселый вердикт Танорион. – Но выпить за здоровье всех и сразу я не откажусь уже сегодня.

Мало кто с ним был не согласен на этот момент.

И мало кто заметил, как за поясом его штанов под рубашкой исчез поднятый по дороге обсидиановый кинжал...