Наваждение (СИ)

Глава 23. Стас

Некоторое время назад.

Мчусь на Максе в город, чувствуя вину за то, что не сказал Асе всей правды. Было трудно попрощаться с ней. Я не знаю, чем закончится моя встреча со следователем, которую мне устроил Красовский. Возможно, сегодня я не вернусь домой к своей принцессе. Но я дал слово её отцу довести начатое до конца, и обязан сдержать его. Ей я тоже пообещал вернуться. Чёрт, надо заканчивать давать обещания направо и налево!

До назначенной встречи есть немного времени, и я решаю заехать домой, чтобы переодеться в чистое. Делаю мысленную пометку, зайти к Асе домой и попросить маму собрать и для неё смену одежды. На углу дома замечаю нервно расхаживающего Ваку. Что-то не так! Торможу рядом с ним и снимаю шлем. Парень сразу кидается ко мне.

— Игорь не пришёл ночевать. И трубку не берёт. Я не знаю что делать.

Я смотрю на покрасневшие глаза Ваки и понимаю, что он не спал всю ночь. Действительно, на Игоря не похоже оставить без присмотра младшего брата. Порой он даже излишне трясётся над ним. Но невозможно винить его за это, Фил воспитывает брата в одиночку. Достаю из кармана телефон и звоню другу. Долгие длинные гудки остаются без ответа.

— Может он у подружки? Знаешь её номер? — спрашиваю у Ваки.

— Не знаю. Но он бы предупредил. Ты же знаешь, какой он бывает «мамочкой».

— Ладно, иди домой. Я поищу его и позвоню тебе. — Надеваю шлем и завожу мотоцикл.

— Я с тобой. — Чувствую, как Макс проседает под весом ещё одного ездока.

— Не дури, иди домой, — кричу своему навязавшемуся пассажиру.

— Нет, — упирается Ванька.

Блять! Несносный мелкий засранец!

Стиснув зубы, снимаю со своей головы единственный имеющийся шлем и передаю его Ваньке. Я надеюсь, что Фил потерялся в объятиях какой-нибудь девицы, возможно даже Катерины. Асина подруга на самом деле околдовала собой моего друга. Но всё же, решаю осторожно прощупать офис Тарантино. Конечно, с Ванькой соваться туда не сто́ит, но он же не отстанет. Придётся рискнуть. Но после этого мы сразу отправимся к Красовскому. Я больше не буду рисковать ничьей жизнью.

Когда добираемся до места, парковка перед офисом оказывается непривычно пустой. Дверь, ведущая внутрь помещения, закрыта. Похоже, здесь вообще никого нет. Возможно, Тарантино затихарился по другому адресу, но сейчас я проверить его не успею, иначе могу опоздать к отцу Аси. Я уже собираюсь свалить отсюда, как на парковку неизвестно откуда выходят четверо парней. Естественно, я их знаю. Свора Тарантино.

— Кого-то потеряли? — усмехается один из них, делая шаг вперёд. Парень достаёт руки из карманов и на его кулаке мелькает металлический блеск кастета.

— Вака, уходи, — обращаюсь я к мелкому.

— Нет, — он встаёт рядом со мной.

— Я сказал, вали на хуй отсюда, — рычу я на него, глядя, как «псы» медленно окружают нас.

— Сам вали, — огрызается Ванька. — Я не оставлю тебя одного. — Он встаёт позади меня. Спиной к моей спине.

Закрываю на миг глаза, делая вдох спокойствия. Открываю их, сжимая челюсть и кулаки. Блять, кажется, я не сдержу своё обещание!..

Я лежу на асфальте и смотрю на покалеченного Ваньку, он весь в крови. Всё тело ломит, но я почти не чувствую боли. Отморозки Тарантино сделали своё дело и свалили. Я пытаюсь собраться с силами, преодолеть пару метров и дотянуться до друга. Я должен вытащить его отсюда, должен помочь. Это по моей вине он лежит рядом со мной. Это я не уберёг его. Нужно было настоять на своём и отправить его домой, дожидаться новостей от меня. Он самый младший в нашей компании, ему всего пару месяцев назад исполнилось восемнадцать и я не знаю, как скажу о случившемся Игорю.

Эти уроды загнали нас в ловушку. Надо отдать должное Тарантино. Он всё отлично просчитал. Когда я забрал у него Асю, он сделал отличный ход. Поставил на Фила. Он знал, что брат будет искать его и не найдя придёт ко мне. И знал, что я не оставлю их в беде. Потому что дороже деда и Аси, у меня были ещё два человека: братья Филатовы. Как я ни старался держаться обособленно ото всех, они всё-таки стали моими друзьями. И вот теперь оба поплатились за дружбу со мной. Я предвидел, что так могло случиться, но Ася стала для меня приоритетом. И я упустил из виду парней. Всего на день. Но этого оказалось достаточно, чтобы Тарантино мог нанести удар. Если я выберусь отсюда, без сожаления вгоню пулю ему в лоб. Но сначала выбью из него местонахождение Игоря.

Как я ни стараюсь сдвинуться с места, мне это не удаётся и силы окончательно оставляют меня. Я закрываю глаза и чувствую, как жизнь оставляет моё тело. Я сдаюсь. Мне не больно, не страшно, я принимаю свой конец. Всё о чём я думаю — это Ася. Я знаю, что она в безопасности, но мне так хочется увидеть девушку в последний раз. Утонуть в глубине её прекрасных глаз, а не в луже собственной крови. Моё сознание ещё цепляется за воспоминания о ней, но уже покидает меня и прежде чем окончательно улететь во тьму, я слышу вой сирен.

Нет, я ещё не умер. Я слышу скрип колёсиков по полу, голоса людей. Не без усилия, но мне удаётся открыть глаза и первое, что попадает в поле моего зрения — потолок и быстро меняющиеся лампочки. Кажется, я в больнице. Меня спешно катят на каталке, прямо на ходу разрезая одежду. Я чувствую едва уловимый металлический холод на своей коже.

— Он пришёл в себя, — слышу знакомый голос и перевожу взгляд на женщину. Она в медицинской форме, на голове шапочка, а на лице маска, но я узнаю её глаза. Они у неё точно такие же, серые, как у дочери, с родинкой на правом нижнем веке, прямо под линией ресниц.

— Ася, — еле слышно шепчу я, — Ааасссяя. — Мне так трудно говорить, но я должен сказать ей.

— Она была с тобой? Стас? — её голос звучит очень взволнованно, но эта женщина держит себя в руках. — Стас, скажи мне, Ася была с тобой?

Я снова собираю всю силу, что ещё есть во мне. Я должен ей ответить.

— Нет, — такое короткое слово, но оно забирает остатки меня. — Бе…Безо…Безопас… — Чувствую вкус крови во рту, и струйка вытекает из уголка рта и скатывается по подбородку. Язык больше не слушается меня. Шум в голове заполняет сознание, и разум затуманивается. Вглядываюсь в лицо медсестры и стараюсь увидеть поняла ли она меня.

— Безопасность? Ася в безопасности? — спрашивает она, и я быстро моргаю, показывая, что она угадала. — Хорошо. Хорошо. Береги силы, Стас.

Облегчённо выдыхаю и окончательно сдаюсь. Ася в безопасности.

Говорят, перед смертью видишь всю свою жизнь в картинках. И я точно на её пороге, потому что воспоминания так и мельтешат перед глазами.

…«Мне пять лет. Вся моя семья сидит за столом: мама, папа и я. Посередине торт со свечками. У меня день рождения, но мне не весело. Мама и папа разговаривают между собой, не обращая на меня никакого внимания. Я лишний. Даже когда я задуваю свечи, они не смотрят, не радуются, не хлопают мне. И только Анна Ивановна, наша домработница и моя няня, ласково ерошит кудри на моей голове и шепчет на ухо:

— С пятым днём рождения, малыш! Пусть все твои желания исполнятся!

Я хмуро смотрю на родителей. Мои желания никогда не исполняются»…

…«Первое сентября. Яркое солнце, жёлтая листва. Школьная линейка. На моём плече ярко-красная лента с золотыми буквами «Первоклассник». Вокруг радостный детский гомон. Я раздражённо разглядываю толпу таких же первоклашек, как и я. Они все улыбаются. Некоторые даже смеются. Родители суетятся, поправляя девочкам бантики, а мальчикам красивые ленты. Вокруг мелькают руки с телефонами и фотоаппаратами. Моих родителей здесь нет, и я поправляю свою ленту сам. Перекладываю из руки в руку дурацкий букет. Он колется, но я терплю. Нам всем велят строиться в шеренгу, а родителей просят отойти за линию, нарисованную на асфальте. Вздыхаю и поднимаю глаза и вдруг вижу дедушку и Анну Ивановну. Они радостно мне машут, выглядывая из-за спин других родителей. Они опоздали, но я так рад их видеть. Теперь я не один и улыбка расползается на моём лице, когда я слышу сквозь шум дедушкин крик:

— Стасик, я так горжусь тобой!»…

…«Мне пятнадцать. Я стою в кабинете директора школы. Отец со скучающим видом слушает его претензии. Мать сидит рядом, устремив свой взгляд на экран телефона в руке. Никто из них не обращает на меня внимание. Я словно пустое место. Как всегда. Сжимаю кулаки и чувствую, как на костяшках лопаются корки. Ловлю кайф от болезненных ощущений. Разжимаю пальцы и снова их сжимаю, заставляя кожу разойтись сильнее, чтобы ощутить приятную влагу. Я снова подрался. Но мне нисколько не совестно. Меня это даже забавляет. В этом кабинете я бываю чаще, чем на уроках. И каждый раз надеюсь, что выдавлю из родителей хоть одну эмоцию. Любви я уже давно от них не жду. Но может ненависть или стыд за меня удовлетворят мою потребность? Только, кажется и эта попытка провалилась. Им насрать на меня!

— Я больше не собираюсь выслушивать какой мой сын неудачник. Ты отправишься в специнтернат, — даже не взглянув на меня, говорит отец, когда мы садимся в машину.

— С фига ли? — позволяю себе пренебрежительный тон. Я ему настолько безразличен, что даже на это он не реагирует.

— Я надеялся, что у меня будет достойный наследник, которым я буду гордиться. А таких, как ты, лучше вообще не производить на свет.

Стискиваю челюсть. Достойным? Серьёзно? Что он сделал, чтобы я стал достойным? Ненавижу их!»…

…«По деревянной лестнице я поднимаюсь вслед за дедом на второй этаж его скромного деревенского домика. Он распахивает дверь и отходит в сторону, пропуская меня вперёд.

— Это твоя комната.

Я вхожу и оглядываюсь. Моя новая комната не такая большая, как в доме родителей, но я уверен это лучше, чем спальня в интернате. На самом деле я благодарен деду. Он единственный человек, кто понимает меня. Принимает таким, какой я есть. И любит. Я постараюсь не волновать его. Даю сам себе обещание беречь деда. Ведь он всё, что у меня есть. Он моя семья»…

…«Клетка. Секунданты, рефери и много людей вокруг. Тарантино подходит ко мне. Берёт меня за плечи и сжимает их.

— Не смей отступать, Ярый. Принеси мне победу и сделай меня немного богаче.

Отступать?! Да, я предпочту смерть проигрышу!

Муха и Фил скользят по рядам и собирают ставки.

Захожу в клетку и оббегаю её по кругу. Чувствую свою территорию. Это моё! Никто не сможет отобрать это у меня! Я максимально обострён. Собран. Сосредоточен. Я, как машина перед гонками с газом в пол, но без включённой скорости. Ринг-анонсер объявляет меня и моего противника. Мы стоим лицом к лицу. Я его не приветствую, незачем. Он сегодня падёт. Слежу за своим противником, как животное перед атакующим прыжком. Жду команды. Готов? Я готов! Бой!»…

…«Ася. Мой маленький ангел. Такой светлый, такой нежный. Она заполняет всё моё сознание. Вижу её большие серые глаза, ласковую улыбку и непослушно развевающиеся пряди волос. Я чувствую её прикосновения, её дыхание. Тянусь к ней. Не оставляй меня, детка! Забери меня с собой! Она смеётся. Манит меня рукой. Догони меня, Стас! Её смех, как колокольчик, звонкий, громкий. Слишком громкий. Он заглушает все звуки вокруг, даже стук моего сердца. Я не слышу его. Не чувствую, как оно бьётся. Внезапно мне становится страшно, когда я понимаю, что больше не вижу Асю. Где она?»…

Вспышка яркого света режет глаза. Что за чёрт?! Что происходит?

…— Пациент моргает, добавь, — звучит, как приказ. Кто это? — Ещё пакет крови. Шевелись. Спать должен он, а не ты, мать твою!..

Голоса исчезают так же внезапно, как появились, только свет остаётся со мной. Он такой яркий! Он поглощает всё пространство вокруг. Глазам больно. Я зажмуриваюсь, но свет никуда не исчезает. Он поднимает меня, притягивает к себе всё ближе и ближе. Он хочет утопить меня в себе. У него уже почти получилось, я так близко. Но вдруг та нить, что связывает меня с ним, обрывается. Свет гаснет. И я падаю, падаю, падаю в кромешную тьму.

Неужели это конец? Прости меня, детка…