Найон

Глава 3

Глава 3

Как только ситуация прояснилась, родной мир стал подавать признаки жизни, червячки наши приблизились к тому месту, где недавно были замечены ноги старика. Малява присел на корточки, прикоснулся ладонью, как термометром.

– Тёплые?

Исследователь следов кивнул. Пространство вокруг стало наполняться привычным шумом. Цокали каблучки, свистки регулировщиков, завывание двигателей, визг шин. Картинка открывалась не спеша, частями и с нижнего уровня. Глазом не успели моргнуть – мимо прошли женские ноги. Старческая юбка с двумя пакетами, мальчишечьи ноги на самокате. Асфальт и тротуары вернули себе прежний вид – со строгим регламентом ям и трещин. Сам воздух будто пришёл в движение, самовольно поступил в лёгкие.

Если бы это был сон, то и вопросов не возникло бы. И только вторая пара глаз отметёт сомнения. Мы были рядом, видели одно и то же. Мы побывали за гранью, где возможно всё, вернулись к себе. И для чего эти показательные выступления? Чтобы доказать, что жизнь и миры соседние существуют? Так мы и так догадывались, кое-что прознали.

Уточника мучил вопрос, вертевшийся на языке.

– Ты поведал историю про лес и старика. Подарок на день рождения. Из головы взял или импровизировал?

– Я нашёл эту историю в голове, примерился, осмотрел со всех сторон. Она меня полностью устроила, как хоть какое-то объяснение. Потому и озвучил.

Именно в эту секунду двигатель подал голос, сам завёлся.

– Добрый знак.

– Пауза сложила полномочия, можно возвращаться.

Сергей Иванович ехал довольно медленно, присматриваясь к порядку вещей. Вроде как дома: светофоры дружат с водителями, прохожие перемещаются лицом вперёд. Знакомый цвет табличек на домах, памятник Пушкину на своём месте. И всё равно, осторожность не помешает.

– Может, и вправду в Управление? Интересно, признают ли там? Те ли люди на постах, вход на старом месте?

– А что, есть подозрения? – Сергей Иванович согласился, стал выруливать на знакомый маршрут. – Вот не хотел, но после твоих слов… Давай поглядим.

Квартал на месте, с единственным отличием. Появились посты, проезд по пропускам.

Они переглянулись: вот и посмотрим, годится наш пропуск?

Прошли без задержки, люди в чёрной форме следовали инструкциям. И только низкорослый лейтенант проводил машину цепким взглядом. Тебе ещё стараться и стараться, чтобы появились изменения на погонах.

Прокатились вдоль главного здания, с решением не соваться. У обоих возникло стойкое ощущение, что здание пустует, что наполнится вот-вот.

Уточник сбросил скорость вовремя. Удалось полюбоваться офицером, вышедшим на крыльцо. Он потоптался на месте, борясь с желаниями. Стоял и размышлял примерно так: мне нужно вернуться в кабинет, но я почему-то покинул здание; что же я должен сделать? Вспомнил! Зарядку оставил в машине…

И он действительно прошагал на стоянку, безошибочно нашёл своё авто, пошарил в бардачке. Провод накрутил на руку, воззрился на облака, что-то припоминая. Возможно, память нашёптывала о туче, очень похожей на стоячую волну.

Они катили к следующему подъезду, Малява развернулся всем корпусом и надеялся увидеть, что предпримет офицер.

– Думаю, у многих сохранились обрывочные сведения о волне. Сознание поднимается на борьбу с непонятными картинками, сметает обрывки в кучу и подводит к догадке, что это просто сон.

– У всех сон про огромную волну?

– Никто же о том не знает. Каждый меряет на свой аршин. Это я видел, всё остальное не моё.

Сергей Иванович включил поворот и приклеился к бордюру. Заглушил двигатель, повернулся лицом.

– А вот скажи мне, дружище, чей голос мы слышали ТАМ? Который за каретой не смог угнаться.

– Ты уже знаешь.

– Уверен!

– Хорошо, дай подумать. – Виктор Петрович стал перебирать в уме лица, с кем пересекался на днях; ему показалось, разгадку следует искать рядом.

– Акцент сбивает немного. А тембр очень напоминает голос полковника.

– Шалаумберг?

– Он самый. А каким образом его переместили в тот Город, и для чего?

– Видимо, чтобы мы с тобой были в курсе.

– Как думаешь, он нас ТАМ заметил?.. Ой, о чём это я?! Конечно заметил, вопросы задавал. А вот вспомнит ли, что мы стали свидетелями его унижений?

– Тоже интересно. Такое не прощают, но мы должны обсудить другую тему.

Малява кивнул на приборную доску, напоминая о прослушке.

– Знаешь, появилась уверенность, что её обезвредили. После того, как завелась.

– Дай подумать. – Виктор Петрович стал рассматривать ладони, машинально массируя их и кончики пальцев. – Всё это мне напоминает растревоженный лесным пожаром муравейник.

– От муравьёв хоть какая польза есть.

– Сражаются за собственную жизнь, пока мы всё разрушаем. Да, но если обезвредили, то что-то же они слушают?

– Наши старые разговоры. Записаны на магнитофончик, и лента ходит по кругу.

– Хорошая версия. Осталось убедиться, что мы не ошибаемся.

На противоположном конце квартала копилась техника. Танки давно просятся в Москву, да мозаика событий пока не сложилась. Сидят кровопийцы, отдают приказы – а вы там отдувайтесь, на местах. Наверное, это происходит повсеместно: население постепенно приучают к постоянному присутствию военных, как визуальная подготовка к военному перевороту. Военные тоже недовольны оправданиями, почему так плохо живём.

– Давно собираюсь спросить. – Сергей Иванович умышленно сделал паузу. – Аверьяновские ролики хоть раз смотрел?

– В Ютубе и «ВКонтакте», довольно приличный объём, и кое-что даже законспектировал.

– Мы с женой пошли дальше. То, что касается питья, взяли на вооружение, проверили на себе. Сам сделал минусатор, купил ОВП-метр, – мы теперь каждый продукт проверяем и обезвреживаем его способами. Раз на прилавках одна химия, то мы сами должны подумать о себе.

– Сам сделал – это здорово. Мне посмотреть – тоже смогу.

– Тогда приглашаю к нам. Жена ещё на работе, никто не помешает.

– Поехали!

Поднялись на седьмой, Сергей пропустил вперёд гостя. Монитор был виден из прихожей, просто огромный.

– С женой любим рассматривать детали. Крупным планом – то, на чём не акцентировался оператор. Команда потихоньку организуется вокруг Аверьянова, и я понимаю, насколько преданы ему люди. Они проснулись от этого бреда, принимают посильное участие в его проектах. Две мастерские изготавливают генераторы и его изобретения, что-то сам продаёт на семинарах. Так он собирает сумму для будущей экспедиции.

– Чайку поставь, я поколдую с пультом. – Виктор порылся в поисках, вышел в меню. Одни названия тем вдохновляли зайти. Из любопытства, полез в комментарии. Негативных тоже хватало: эти люди не верят ни единому слову.

Вернулся хозяин с разносом, чай благоухал, бутерброды нарезаны на скорую руку, по-солдатски. Сергей комментировал некоторые ролики: этот мы смотрели раза четыре, записывали, а вот до этого пока не добрались.

– Покажи уже свой минусатор.

После беглого осмотра крохотной мастерской, Виктор Петрович признал:

– Я действительно отстаю от жизни. Причём, сильно. Говоришь, я выпал из потока, – соглашусь. Кому-то даётся больше, а кто в начале пути. Вот этот пульсар заинтересовал. – Он указал на ржавые кольца, соединённые болванкой из серы. – Дашь с собой, опробовать на себе?

– Они работают в паре. Если объявляешь войну паразитам, то надо бить с двух сторон позвоночника. Первый накладываешь на лицо, второй в область паха, минут на пятнадцать, чтобы организм принял помощь.

– А как я узнаю, что достаточно?

– По ощущениям. В голове может появиться тяжесть, это признак перебора. Но самое главное – паразиты мечутся по позвоночнику, ища спасения, а его нет.

Малява стеснялся задать волнующий вопрос, и таки не выдержал:

– У меня с женщинами проблема. Поможет?

– Безусловно! Я себе былые возможности почти вернул, жена хвалиться не станет, да и я тебе, как другу.

Малява с ещё большим интересом оглядел приспособы, которые Сергей называл генераторами Найона.

– Но ты уже продумал момент: что, если начальству донесут, что ты пользуешься инструментами преступника?

– Мы изучаем противника по всем доступным этажам. Надо же знать, к чему готовиться. – Сергей подмигнул. – Однажды мы скажем полковнику, что готовы проникнуть в ряды сторонников Аверьянова, изучаем его методы, то да сё, чтобы не выглядеть несведущими.

Разговор затянулся, пока не вернулась супруга Сергея, Катерина. Познакомились, снова сели за чай. Виктор исподволь любовался красавицей: Сергею и тут крепко повезло. Нельзя выпадать из потока, – вон, сколько счастья может привалить сразу.

– Если можно, вопрос. Катя, вы одобряете увлечение мужа Аверьяновым?

– Как не одобрять, если мы получаем такие результаты? Не скажу, что мы полностью перешли на водородное питание, но и тех усилий, что делаем, пока достаточно. Просто хочется жить и радоваться.

– Ещё двести лет?

– Не меньше. – Катя принесла дневник и зачитала, когда они начали, с какими показателями, к чему пришли. – Найон говорит прямо: если на утренней моче мы имеем минус сто, то про здоровье можно не волноваться, занимайтесь чем-то другим. У него две основные темы для здоровых: сотковое время и руны Одина. Мы в самом начале, и оба направления с наскока не возьмёшь. Пробуем перейти на сотковое время, и нас постоянно одёргивают – оставайтесь в проверенном времени, то время никем не исследовано пока.

– Не скромничай, солнце моё, у нас есть небольшие результаты. И это только начало. – Сергей вытащил свои записи, открыл тетрадь на свежих записях. – Восемь часов в сутках, по сто минут, в каждой минуте сто секунд. Голова отказывается принимать новый отсчёт, да оно и понятно: привычка формировалась годами. И тогда я нарисовал таблицу сопоставления, где полдень по местному времени – нулевая отметка. Можно уточнить карандашиком, поставил вертикально и вычислил самую короткую тень от солнца. Допустим, «13.15». И тогда первый час берёт начало в «16.15», потом в «19» и «22».

– Мозг выдержал? – Виктор запоминал таблицу, на всякий пожарный. Карандаш покручивал между пальцев, гадая: записывать или получится запомнить. Вроде бы, всё просто и понятно, а коснётся – будешь заново голову ломать.

– Брыкается, как необъезженная лошадка. – Мужа поддержала Катя:

– У меня с языка снял.

– А у меня есть объяснение. Жрецы не собираются делиться знаниями, но раз знания всё равно всплывают из разных источников, они ставят замки и ловушки.

Супруги переглянулись.

– Есть каста или группа людей, перешедших в своё время на сторону врага. Скажем так, они понадеялись, что со временем сумеют переломить ход событий в нужное русло. Для того и создали систему, чтобы кто-то случайно не напоролся на первоисточники. Это набор звуков, они собраны в слова и предложения, в определённой последовательности. Те, кто владеет секретом, способен «отредактировать» любой текст на забывание. Мы вчитываемся, нас озаряют вспышки – мы поймали мысль, но если сразу не запишем, то через минуты потеряем. Так работают замки и ловушки. Особенно хорошо идут эзотерика и ссылки на древность. Поначалу идёт немного правдивой информации, но её процент снижается, с каждым днём. Мы верим «учителю», и закрываем глаза на противоречия.

– А как надо? – Катерина подкладывала в вазу печенье, насторожилась.

– Как надо? Почувствовал, что учитель иссяк, переходи к следующему, как по степеням вверх. Лестница не имеет крайней ступени, мы же с вами догадываемся.

Хозяйка поднялась из-за стола и направилась в прихожую. Буквально через минуту в дверь позвонили.

– Кто?

– «Доставка».

Мужская часть высыпала из кухни, Сергей стал оправдываться – я ничего не заказывал. Открывай уже, поглядим.

Человек среднего возраста, в брезентовой куртке с капюшоном, вручил коробку, завёрнутую в грубую бумагу.

– Вы точно не ошиблись? – на всякий случай помог незнакомцу Сергей.

– Никак нет. Да, и постарайтесь уложиться в час, потом это у вас заберут. Внутри переходник, на три подключения. – Тот откланялся – и уходить, Сергей вдогонку:

– И расписываться не надо?

– Таковы правила.

– Чем дальше, тем интересней, – прокомментировал Виктор.

Катя заперла дверь, муж зашёл в ванную и ножиком вскрыл пакет. Внутри оказалась обычная кассета, на белой наклейке стояла «единица», написанная от руки. И подпись: «РУОФ».

– Ну, коль ничего не взорвалось, – полюбопытствуем, чем может порадовать эта доставка. – Сергей извлёк из устройства свою кассету, установил эту. Три пары наушников подключили, приготовились к прослушиванию. На мониторе пошла съёмка с орбиты, вроде с МКС: наши космонавты, скажем, случайно, зафиксировали бегство с планеты НЛО, всевозможных конструкций. Это было похоже на стаю ворон: кто снялся раньше, кто тянул до последнего.

– Грузили последние чемоданы, – сказал Виктор. – Стало быть, кто-то их хорошенько потревожил.

– Но нас же не бросят одних, – Катя поправила наушники.

– Разумеется. Они оставили после себя систему и кураторов, кто будет цепляться за наши богатства до последнего.

– Вы что-нибудь слышите? В моих наушниках ничего.

– Виктор?

– То же самое. Идут сообщения на каком-то незнакомом уровне, я так предполагаю. Пока наушники на месте, нам что-то транслируют.

– А меня настораживает момент с доставкой кассеты. Мало у кого сохранились видеоплееры, вот и мне жалко было расставаться.

– И "доставка" об этом знала. Иначе – ты бы нашёл в посылке обычный диск.

Они решили посидеть молча: вдруг, да что-то ещё будет. Следили за показаниями электронного будильника. К концу часа, в наушниках появился сигнал – лёгкий щелчок.

– Урок окончен, все на перемену!

Они вернулись на кухню и стали гадать, что бы это могло значить. Когда в зале послышался знакомый звук, Сергей поднялся и дёрнул туда, обронив на ходу: «Кассета!»

Вернулся почти сразу, с лёгким удивлением на лице, развёл руками: была и не стало.

– Шутишь! – Катя присмотрелась внимательней.

– Мне не верить запрещено законами Российской Федерации.

– И как давно? – она сдержала улыбку.

– А я одобряю. Пришли, предположим, сейчас службы: отдайте кассету, мы знаем про неё. А нам нечего отдавать, мы чисты.

Они помолчали, каждый о своём. Хотя то, что на них вышла некая «доставка», не могло оставить равнодушными. Их заметили, скорей всего, понаблюдали и вышли. Предложение о сотрудничестве пока не прозвучало, оно подразумевалось.

В пятый раз за вечер закипел чайник, хозяйка заварила и разлила по чашкам. Виктор невольно следил за её руками, до чего же приятно за ними наблюдать. А тем временем пришёл хоть в каким-то выводам.

– Знаете, я вот подумал… Возможно, я себе нагнал в голову всякого, и всё же. У меня как бы появился внутренний взгляд на необычные вещи. Если из вас никто не подтвердит, значит, мне показалось. А вижу я перед собой рабочий стол монитора, с тремя файлами. Я пробую обнаружить у себя мышку и потревожить один из них.

– Есть такое, тоже вижу три файла. Ты, Кать?

Она сосредоточилась, прикрыла глаза. Минуту спустя, порадовала:

– Рабочий стол у вас какого цвета? У меня бледно-розовый. Ещё различаю подписи, как размеры каждого документа.

– Жёлтое поле.

– Зелёное. Скорее – салатового цвета. И тоже вижу размеры. – Виктор машинально протёр глаза костяшками пальцев, снова ушёл внутрь себя, куда никому другому не дано заглянуть.

– Это похоже на заговор. Раньше клеили листовки, призывали к сопротивлению.

– Сегодня и революцию притащат домой, была б охота.

Уже на прощанье, они затронули тему производства генераторов Найона.

– А система не дремлет, она же в курсе, что люди могут получить такое оружие, и будут успешно бороться с технологиями, которые отработаны веками. – Виктор следил за Катиными руками, как она упаковывала два пульсара.

– Хорошая подсказка. – Сергей вертел в руках ещё один инструмент – медную и цинковую платины, соединённые тонком проводком. – Это же опять деньги, и система сама наладит выпуск генераторов, но с маленьким подвохом.

– Ты имеешь в виду качество изделий?

– Так примеров – сколько угодно. Для выставки, вино, например, одного качества, а для ширпотреба уже наливают и разбавляют. Главное – получить диплом качества, а дальше хоть трава не расти.

– Как они смогут повлиять на генераторы?

– Очень просто. Раз мы покупаем медь, цинк, нержавейку и алюминий, то в металлы можно добавить примесей. Не чистая медь уже не даст того эффекта, как у Найона. Соду, перекись водорода и йод они уже разбавляют в четыре и более раз, коль мы обнаружили их целебные свойства.

– Так пятаки до 1961-го года вытягивали синяки, а потом пошёл сплав – можешь и не пытаться.

– А я о чём! Система меняет директоров, и производства уже не производят то, что было раньше. При Ельцыне в первую очередь положили заводы, выпускавшие нихром. Да и хром, говорит Найон, металл молодости.

У подъезда, как спустились, увидели того же человека, в куртке с капюшоном. Специальный почтальон, можно сказать и так, нашёл работу по душе, раз со временем не считался, пока большинство включило телевизоры и приготовилось внимать.

– Вы к нам?

– Не вы одни живёте в этом доме. Всё больше людей, готовых не петь о желании перемен, а действовать. – Почтальон очень осторожно осмотрелся, продолжил: – Вы оставляете слишком много следов в речи, какие могут легко отследить. Чуждый русскому духу язык так устроен, чтобы оставлять.

– А пример, хоть один? – Виктор заинтересовался.

– Слово «революция» вы озвучивали? Я вижу этот след. Есть у него другие отголоски, с иной начинкой. «Инволюция», «эволюция». Предки не тревожили почвы, и всё, что нужно, раньше росло, по три урожая на год. Сегодня площади под земледелие увеличиваются, а урожайность падает. Калий-40 поступает в пищевод, накапливается и тем самым ограничивает нам сроки: до восьмидесяти редко кто доживает. Мы кожу с планеты сдираем, и она защищается, как может.

Екатерина сжала руку мужа, привлекая внимание к своим словам.

– Таких подробностей мы ни от кого другого не узнаем. Хотя давно догадывались. Раз уж выпал случай, хотелось бы по христианству получить уточнения.

Почтальон снова осмотрелся, – время такое, что надо глядеть в оба.

– Буду краток. Порушены святыни, на этих местах пустила корни римская религия, с поправкой на русские мотивы. Христианские конденсаторы настроены, восемьдесят процентов служб во славу Израилю. Церковь сегодня не придумала ничего лучше, как организовать погромы, закрытие храмов; на что ни пойдёшь, чтобы вернуть уходящую, разочаровавшуюся паству. Дворцы и яхты верхушке сослужили службу: им уже нет веры. И предки ждут, когда сами сообразим, чьим богам поём славы.

– Так приходите к нам, за чаем поговорим. – Катя многое бы отдала, чтобы заполучить такого гостя.

Он спрятал улыбку.

– Вот на чай у меня точно не хватит времени. Вы же видите, нас поставили в условия, когда неделя пролетает, как один день. Извините, тороплюсь.

Он исчез в подъезде, они тупо уставились на дверь, точно он обещал, что выйдет через минуту. Сергей выдохнул: «Н-да».

– А как ты хотел? – Виктор задрал голову, пытаясь угадать, на какой этаж поднялся почтальон. Добавил: – Прорывы в сознании не случайны. Стало быть, мы были готовы к приёму информации, так она и нашла нас. В следующий раз подойдёт такая старушка – божий одуванчик, обронит фразу – и пошла. Мы же, опираясь на ставшее известным, будем делать новые выводы. Похоже, дали возможность самим определять, что лишнее, что отслужило свой срок, а с чем придётся жить дальше.

– Хорошо, берём Найона. – Катенька, видимо, давно готова задать этот вопрос. – Дважды побывал на солнце, коротко обрисовал условия, как там на самом деле.

– Плевок в сторону современной науки. – Сергей тоже пробежался по этажам взглядом, как оттуда ждал поддержки.

– Я просто не могу представить, как разделится общество на тех, кто поверит Аверьянову, и тех, кто будет упираться, отстаивая школьные пятёрки. Это трудно – признать, что тебя грузили ложной информацией, ты верил учителям, находил подтверждения словам. И на тебе, тут объявляется Аверьянов и сносит такое крепкое с виду здание.

– Ты сейчас хорошо сказала, мне нравится, – Сергей приобнял супругу, носом зарылся в причёску. – А ты как думаешь, Вить?

– Согласен. Пришла пора обновить те пятёрки, от многих отказаться. – Виктор решил на досуге пересмотреть оценку прошлому. – Вот подумавши, наши головы нагружали ложными знаниями, выставляя оценки, таким образом закрепляли их. В том возрасте многое закрепляется прочно, и мы смело объявляем войну всем, кто имеет иное мнение. Альтернативщикам, например. Они что-то накопали – мы тотчас роемся в своём архиве. Нам учитель такого не говорил – значит, выдумки.

Сергей поддержал:

– Смотри! А ведь таким способом можно развязать войну, под любую тему. А коровьи дети, не задумываясь, нажмут кнопки.

– По эту, и по ту сторону океана. Вот и конец очередной цивилизации.

Катенька напомнила слова Аверьянова:

– Помните, он сказал в каком-то ролике? «Им ничего не стоит остановить планету». Вот тогда и поднимутся воды океанов и морей.

– Я помню, даже песенка звучала, со словами: «Остановите Землю, я сойду». – Виктор и рад бы ещё постоять, да у каждого накапливается столько дел. Время-то нам обрезали донельзя, как кроликам поставили новую задачу и наблюдают исподтишка. – Ладно, и мне пора. До встречи.

– Так давай, отвезу!

– Мне сегодня надо навестить товарища. В соседнем доме. Она уже все глаза, наверное, проглядела. – Поняв, что механически проговорился, закончил: – Ну, в общем…

Лишь Малява скрылся из виду, Катя выдохнула:

– Думаю, я ему понравилась.

– Ты же приложила к тому столько сил! – Сергей поджал губу.

– У меня и в мыслях не было. Флиртовать – пфу! – Она фыркнула очень театрально, но вид был довольный. Столько всего случается каждый день, как бы не промелькнуло что-то важное. – А время у нас действительно крадут, я просто кожей ощущаю. Найон умеет давать подсказки к действию, он просто умница!

Сергей притянул её за плечи, сжал до хруста костей.

– Поедем в выходные лечить речку нашу, поищем вражеский циферблат. Ты со мной?

– Хоть на край света! Когда вместе, мы сильнее стократ.

На лифте решили не ехать, ступени можно принять за символ: мы сегодня взяли очередную. Хотя оба догадывались, что пошли пешком не из спортивного интереса. Оба надеялись, что кого-то не подведёт нюх. Очень хотелось обнаружить ту дверь, куда ещё позвонил почтальон. Только ни одна дверь не выдала тайны. Так и должно быть. Можно порадоваться за конспиратора.

Сергей предположил:

– Мастер маскировки, очень осторожный и внимательный, сделает так, что будет жить в одном с нами подъезде, а мы и знать не будем.

– Думаешь? – Катя посторонилась, пока он отпирал замки. – Надо будет пробежаться по соседям, поискать следов. Да, нужна хорошая причина.

– Ты у меня умница, я спокоен. Завтра утром жильцы прочтут объявление: породистые котята ищут хозяев.

– Где я тебе котят возьму?

– Ночь длинная, придумаешь что-нибудь.

А тот самый «почтальон» всё слышал, о многом догадывался. Их мысли не были для него чем-то запретным. Он даже рассмотрел файлы – на расстоянии они не казались уж такими важными, как он считал прежде. Условно говоря, всякая информация имеет своё время включения. Человек может легко сорваться с места и провернуть кусок работы, на которую поначалу не соглашался. Или даже не слышал. Перед выходом на свой Путь, человеку устраивают проверку, как окончательный экзамен, и главный вопрос – ты на чьей стороне.

Когда-то и у него был учитель. Женечка. Евгения Васильевна. Ни о каких-то лекциях, с примерами и без, речи не было. Она просто любовалась учеником, и каждый раз заглядывала в будущее, всё дальше и дальше. Она так хорошо улыбалась, что за одну улыбку можно вытряхнуть кошелёк. Только её дорогими подарками не купишь. Она видела насквозь то, что другим не по талантам. Умирала тяжело, а он даже не знал: у молодости свои заботы. Пока катит велосипед, мы не задумываемся о ремонтах.

Позднее пришло осознание. Почему, для чего даются мучения напоследок? Кажется, так: тебе на Земле больше нечего делать, шагай дальше. Учеников оставила – вот и будешь присматривать, когда-то дашь подсказку, выпрямишь смертельные углы, если станут угрожать кому из них. Хлопотное это дело – выводить на свои пути учеников. Они потом своих оставят, и эта эстафета пока не даёт сбоев, сколько бы не вмешивались силы тьмы. Они попыток не оставляют, но с поражением на этом фронте почти смирились. Трудно остановить реку, которая питается из тысячи источников. Как только ученик готов – его уж ждёт учитель. Одна беда: с каждым годом всё труднее вытаскивать из мятущейся толпы пригодных. Система их вычисляет тоже, подбрасывает наживки. Пошёл бизнес – куда там до материй высоких? Выдают к рождению с программой действий, если даже не приступил к исполнению – выдадут заново, уже с двумя. И присесть не придётся: мы же наблюдаем людей, кто вкалывает за двоих.

Почтальон проследил в глазной глазок, как пара задержалась у его квартиры. Их слабые сканеры не смогли прошить его защиту. Рано вам знать, всему своё время. День самообличения впереди. Это когда чиновники вдруг прозреют и станут открыто каяться в содеянном. Простите, люди добрые, не знал, пребывал в тумане наваждений, я всегда считал, что действую во благо. А сегодня как бы прорезались глаза: что же я натворил! Люди! Не судите строго, мы братья. Брать я брал, не по злому умыслу, с мыслью, что у всех достаток, никто не в обиде… Вижу, заблуждался…

Почтальон сел за компьютер, вышел в папку с первым пакетом файлов. Окно сделало запрос: будут стучаться неизвестные – разрешить доступ?

«Ок».

Другие учителя, постарше, предупреждали, что придётся собирать группы, посвящать каждую в одну из сфер деятельности захватчиков. В открытом доступе враг не оставляет много следов – лишь небольшие огрехи и утечки. Не без помощи специальной команды. Мы тоже учимся, перенимаем опыт. Мы долго ждали, пока не научимся действовать от вашего имени, и чтобы без подозрений. «Сбой системы» – самое популярное объяснение, со следующим перезапуском. А группы просто поведут расследование преступлений, сбор фактов и доказательной базы.

Катя ещё не знает, что её назначили старшей в группе. Узнает.

Файл «ДС» как-то не сразу поддался прочтению, жрецы постарались. Хорошие – в смысле, крепкие замки установили, их взламывал недели две, если не дольше. В «Штрафных батальонах» Высоцкого есть слова-ключи: «Пусть знает враг, морально мы слабы…» – как подсказка. Подходим к коду со словарным запасом школьника, начинаем с простых, расхожих и не очень слов. «Мама мыла раму».

– Может, «Дежурные Списки»? Коровьи дети устроились на работу, метут улицы, зимой и летом, с яростью: когда уже отдадут приказ? Палками забьём всех лентяев. А вышел из программы до срока, на него программное слово? Спал новорожденный в инкубаторе, ему это слово вкручивали в мозг навсегда. Но, став взрослым настолько, что способен отличить лом от метлы, вышел из повиновения, стал задевать прохожих. Те думают – напился, а у него сбой системы, самопроизвольно включилась. Потом в новостях, как предупреждение смотрящим: отследите поведение питомцев, что-то пошло не так.

А что не так, если планета его не признаёт? Пошли частоты, есть умельцы, за ночь могут сбить программу. И выходит в шесть часов на улицу, хватает за горло. Хорошо, если который отобьётся, сам крепок. Коровьи дети какое-то время довольно выносливы, их даже приходится останавливать. – Почтальон частенько попадает в ситуации, чтобы услышать что-то важное. Как в тот раз: шёл проливной дождь, а этот дворник не замечал. Наблюдатель сообщил, куда надо, вскоре подъехала машина, из окна произнесли слово. Дворник остолбенел, с места не может сдвинуться. Через минуту подкатила «скорая», забрала оглушённого.

Их же подремонтируют и снова выпустят, – слишком дорого обходятся казне послушные рабы. А когда ещё из детских домов доставят новую партию? Из Сибири – хоть в Москву, Питер, если в местных детдомах падёж случился. Как правило, их сжигают, чтобы не оставить следов. С современными возможностями довольно просто вычислить, кто на больничной каталке – обычный человек или полуробот. По старым инструкциям, их должно быть не меньше сорока на каждую тысячу населения. К свежим инструкциям код не подобрать, уж слишком зашифровали.

Почтальон налил чаю, подошёл к окну. С шестого этажа двор выглядел миролюбиво: выпивших растащили по домам жёны, службы правопорядка совершают объезды территории. Дома подсвечены – хоть высылай бомбардировщики и бомби. Но это запасной вариант, если город полностью выйдет из подчинения, крикнет: ты, Москва, нам не указ! И прикатят танки, пехота с нерусскими лицами, речь не наша. Введут комендантский час, передвижение на авто запретят, у нарушителей отнимут – до выяснения мотивов.

По генералам он получил сводку тридцать три дня назад. Среди офицеров растёт недовольство нынешним положением: огромные суммы утекают за границу, а вы тут держитесь, ага.

Больше года присматривались к кандидатам в ученики, как и та сторона не снимает наблюдения: все живые у них на мониторах, а с интернетом задачи упростились в десятки раз. Люди ищут по цене, мы вам подкинем. Мелкие потрясения система спокойно переносит, и почти всегда готова к серьёзным. Пока люди почти слепы, не замечают подключек и тех, кто высасывает из них Силу. Вот кто побаивается Дня, когда население вдруг прозреет. И как сможет демоническая сущность подойти к прозревшему? Все присоски снимут сами, люди станут приказывать тем, кто их обкрадывал. А что самое важное? Время. Его у человечества украли столько, что этим ресурсом смогли создать несколько миров, куда можно отступить, если заварится каша в этом.

Тем временем, этажом выше, супруги укладывались на ночь. Сергей наведался в прихожую, обычная процедура перед сном. Когда мы закрываем двери каждый день, это настолько входит в привычку, что уже не замечаем деталей. Потом удивляемся, слыша: «Утром собираюсь на службу, подхожу к дверям – бац! А спали с незакрытой. Вот как это объяснить?»

Вышки с излучателями. Бетонные стены не защищают от излучений. Где-то проводили эксперимент на больных: величина «9-ДЖИ» выкосила посёлок за ночь. На их место привезли коровьих детей, подготовленную группу. Если эксперимент закрепить и получатся те же результаты, то человечество можно подменить биороботами, в человеческой оболочке. И тогда не будет разговоров о свободах, отомрут институты целиком. Что нужно стаду? Вовремя покормить и подоить. Идеальное общество для золотого миллиарда.

Счётчик почти стоял на месте, показания примерно в норме. А то бывает, встречаются умельцы: за ночь подключатся, и мотает твой счётчик за двоих. Сергей заглянул в туалет. Унитаз не показал утечки. Затопить соседей – это такие расходы, что лучше не думать.

Катя приготовила книгу, палец держала закладкой.

– У тебя сегодня есть какие пожелания?

– Ты же знаешь: всё зависит от тебя. Если моя любимая захочет, я просто исполню долг.

– От этого штампа меня иногда воротит. Обавь и милование – вот чем жили предки. Обычаи однажды мы возродим.

– И будем с ужасом оглядываться в прошлое, поражаться, как долго не понимали своего положения рабов.

– Каждый раз, укладываясь, я мысленно приближаю этот День.

– И я. Как подумаю, что утром можно поваляться! Хоть до обеда!

Катя подумала и отложила книгу на тумбочку.

– А я тебе скажу. Ты не сможешь валяться до обеда.

– Это почему?

– Потому что Земля ждёт наших рук, отклика наших сердец. И не столько руками, сколько головой поработаем. В первую очередь, вернём ей прежний облик. Без плотин, канализации и свалок, без вредных производств.

– Д-да, это уже фантастика.

– Фантастика ближнего прицела.