Назад в СССР: Демон бокса – 3

Глава 13

Законники

В Соединённых Штатах мой диплом юриста не стоит бумаги и картона, на которых он исполнен. Для юридической практики мне требуется подтверждение квалификации, для пользования законами — знание этих законов. Чего нет, того нет.

Самое простое решение — завернуть в Лос-Анджелесе к лоеру Дональда Дюка, обслуживающему боксёров — не катит по элементарной причине: Дон узнает все подробности обращения. Ну нафиг.

Через день после возвращения из Лас-Вегаса я сел в немытый с дальней дороги «кадиллак» и покатил в Сакраменто, тоже не ближний свет, в адвокатскую контору «Юджин О’Нилл и сыновья», стопроцентно не принадлежащую кому-либо из демократов или евреев. Парик на голове, скрывший дракончика, дымчатые очки и бутафорские усы основательно изменили мою внешность, так же как вырвиглазная рубаха-гавайка и ядовито-зелёные штаны.

Рыжая девица на рецепции глянула с недоверием:

— Вам назначено, э-э, мистер…

Назвать «сэром» она меня не сумела, не глядя ни на какие правила общения с потенциальными клиентами, это было выше её сил.

— Ма-акс Гу-удвин, — я нарочно тянул гласные на южный манер. — Мне назна-ачено. Пла-ачу наличными вперёд.

Пачка баксов, трофеев Лас-Вегаса, извлечённая из толстого бумажника, окончательно убедила: к ним наведался криминальный тип, возможно — наркодилер. Замечательный клиент!

— Одну минуту, сэр!

Ирландский коротышка услышал жалобную историю про безутешную тётушку, желающую излечить племянника от рака предстательной железы и готовую отдать его индейскому колдуну для исцеления за больные деньги — двадцать тысяч долларов.

— Чушь собачья, — согласился юрист.

— Так и я о то-ом же, сэр! Посоветуйте, этот уро-од нарушает законы штата Калифорния?

— Само собой, Макс. Если афера состоится, готов представлять ваши интересы в суде. Разденем самозванца до нитки, плюс получит срок за незаконную медицинскую практику.

Как раз то, что мне устроит вице-губернатор Коллинз. Нам не нужен такой хоккей.

— Проблема в то-ом, сэр, что колдун наста-аивает на отъезде. Где он может безнаказанно шаманить?

— За пределами США — много где. Для столь сомнительных афер предпочитают Пуэрто-Рико. Наши законы там не действуют, свои… несовершенны. В общем, если ваша родственница согласится на Пуэрто-Рико, вряд ли какой американский адвокат в состоянии помочь. Настаивайте на любом из наших штатов.

— Сэ-энкс, сэр! Вы очень помогли.

Значит, Пуэрто Рико. Ассоциированная территория со своими либеральными законами. Кстати, нужно их почитать, пока есть время. Ради десяти миллионов стоит напрячься.

Пока я налегал на книги в местной библиотеке, в Минске протекал очередной тур бракоразводного процесса — без какого-либо моего участия. Всё уже подготовлено и решено, бумажки истребованы, Рапопорт раньше времени вышел из отпуска.

Судья была та же, народные заседатели другие. Виктория заявила, что готова отказаться от иска, мой присяжный поверенный (шутка, таких нет в СССР) предложил ей не торопиться, так как уже ответчик настаивает на расторжении брака, он фактически распался, стороны проживают на разных континентах и не планируют съезжаться.

— Тогда я требую алиментов! — немедленно выпалила истица, снова сэкономив на адвокате.

Мой представитель вывалил справку с почты, из которой следовало, что с лета восемьдесят четвертого года и по сей день истец получила в счёт алиментов равными порциями ежемесячно двадцать три тысячи рублей. Ответчик выплачивает деньги в добровольном порядке и не уменьшил субсидирование, несмотря на то, что у него на иждивении находится старшая дочь, а также сестра истицы.

— Но он зарабатывает огромные деньги! — пыталась возмутиться Виктория.

— Кто же вам мешает? — спросила судья, впечатлённая размером переводов. За двадцать три тысячи покупается кооперативная двушка в Минске с раздельным санузлом плюс новенькая ВАЗ-2106, абсолютно недостижимое счастье для значительной части жителей белорусской столицы. — Валерий Евгеньевич трудится в спорте с детства, вы хотите присвоить плоды его подвига? Я вправе указать в решении, что каждый супруг содержит одного ребёнка и не выплачивает алименты на второго. Кстати, Семён Маркович, какова позиция ответчика относительно проживания детей?

— Всё очевидно! Как фактически сложилось, старшая дочь с ним в США, сын — с матерью. Вот заявление с подписью ответчика. Он настаивает на свободном доступе к сыну в каждый приезд в СССР и не возражает, чтобы истец встречалась с дочерью Марией, посещая для этого Америку.

Народные заседатели, возненавидевшие Вику после справки о двадцати трёх тысячах, зло усмехнулись. Америка, детка, это тебе не Бердичев, взять и прокатиться вот так запросто — не выйдет.

— Суд удаляется на совещание для вынесения решения…

«Удаляется» — это эвфемизм вместо слова «выметайтесь». На самом деле, судья с народнозаседательствующими понятыми осталась на месте, за дверь выкатились истица и Семён Маркович.

— Кстати, уважаемая Виктория Львовна. Поскольку на решение суда это не повлияет, сообщаю вам приватно, в коридоре. Мой клиент опасается, что вы снова будете тратить алименты на содержание сожителя, но не ребёнка. В случае, если появятся основания так полагать, он будет переводить по тысяче в месяц своей матери, та пусть оплачивает расходы на внука целевым образом — на одежду, питание, позже на школьную форму. На какую сумму вы готовы подтвердить ежемесячные расходы для Ивана?

Когда Рапопорт рассказывал мне по телефону об этой сцене, он горестно вздохнул. Старому адвокату бесчисленное количество раз приходилось видеть человеческую низость, но удалось не утратить восприятие. Супруга, после вступления решения в силу — уже с приставкой экс, побелела как полотно, потом разразилась нецензурной тирадой. Грозила всем и вся, правда — непонятно чем конкретно.

Её прервала секретарь судебных заседаний, пригласив в кабинет. Судья огласила резолютивную часть решения: брак расторгнут, в принудительном взыскании алиментов отказано, дочь остаётся с отцом, сын с матерью. Решение может быть обжаловано в суд города Минска, полностью копию решения с мотивировочной частью истец и представитель ответчика вправе получить в канцелярии.

— Валерий Евгеньевич! Вы таки выиграли суд, но я вас не поздравляю. Разрушение брака — всегда трагедия, поэтому соболезную.

Голос в телефонной трубке звучал без малейшего оттенка иронии.

— Да, Семён Маркович. Вы замечательно потрудились. Кроме обещанной суммы гонорара…

Знал бы Рапопорт, как калифорнийский проходимец подозревал меня в антисемитизме… В каждой нации находятся субъекты, дающие ненавидеть всю нацию. Но презирать всех на Земле — перебор.

— Ой, таки не нужно по телефону. Товарищу майору это неинтересно.

— Хорошо. С вами свяжутся в СССР. У меня последняя просьба. Срочно нужна справка из иняза, что Ольга Львовна Щеглова закончила девять семестров обучения, включая сведения о пройденных дисциплинах, а также результатах зачётов и экзаменов. Буду устраивать её в один из калифорнийских университетов.

— Ой вей… Сестра бывшей⁈ Молодой человек, со справкой помогу, но не более. Станете разводиться, у меня есть замечательные друзья в Соединённых Штатах. Обращайтесь!

И этот туда же… Хорошо, что Оля давно спит на втором этаже, свернувшись калачиком, и не слышит. Я тихонько поднялся по лестнице, скинул трико и улёгся рядом, не раскручивая на секс. Она не откажет, но завтра Леон Спинкс. Пусть меня как можно больше переполняют неутолённые желания, они дают силу. Тем более рано вставать, предстоит катить в Сан-Диего, это более полутораста миль на юг штата, где состоится бой.

Если думал сразу уснуть, то нарисовалась индейская хижина, фигвам называется.

— Развели? — голос сонный, но отчётливый.

— Да. Когда решение вступит в силу, будет не адюльтер с женатиком, а вполне добропорядочное сожительство двух свободных. Спи!

— Ну уж нет… Такое событие нужно отметить.

Её настойчивая и шаловливая рука уверенно нащупала то, что надо. И как я мог устоять?

Впрочем, утром чувствовал себя прекрасно. На триста девяносто пятом шоссе пристроился за машиной Дона, так и катили парой. Машка дрыхла сзади, а мы обсуждали ставки.

— Ты — фаворит четыре к одному. Три с половиной к одному, что нокаутом. Утром звонила в Сан-Диего. В лоб мало что поднимем.

Это я понимал. Как и то, что практически сразу после боя начнёт трезвонить Коллинз. Ну, не совсем сразу. Несколько часов или даже сутки обождёт, чтоб не выдать нетерпения, торгашеская морда.

— Второй раунд — нокаут. Все наличные на него!

— Сто тысяч… Ты уверен?

— Нисколько. Но смотри сама. Если буду танцевать долго, часть энергии Ци уйдёт. Думаю, прорежется вице-губернатор со своим голубым чадом, мне понадобится полная батарейка — без остатка. Через месяц дерусь с младшим Спинксом, идеальный интервал, чтоб восстановиться.

Подруга вздохнула.

— Подозреваешь меня в меркантильности, но я бы высказалась против аферы с Коллинзом. Хреново пахнет. Мы и так неплохо поднимаемся.

— Мне нужны неучтённые миллионы. О которых будет молчать Коллинз, не в его интересах шум. Кроме него знаете только вы с Джей и сенатором.

— Много.

— Меньше не получается… Дон убил бы меня, узнав, что такая сумма просвистела около его чёрного носа, а ему не досталось и рваного бакса.

Тот по-прежнему поливал впереди, выдерживая разрешённые семьдесят миль в час. Я «волгу» в СССР разгонял куда быстрее! Правда, ценой здоровья двигателя и шума в кабине.

Справа от хайвея волновался океан, на горизонте виднелись судёнышки разного калибра и пара довольно серьёзных кораблей.

— Знаешь, чьи денежки мы умыкнём, если я уроню беззубого ровно во втором раунде?

— Трави.

— Был такой советский анекдот. Парень допытывается у девушки: много ли у тебя было мужчин до меня? Она: до тебя всего одна любовь, но страстная, обильная и долгая. Он: какая? Она: моряки. Так вот, в Сан-Диего расположена самая большая база ВМФ США на побережье Тихого океана. Увидишь мужественные обветренные лица на трибуне. Сейчас причиним ущерб боевому духу личного состава американского флота больше, чем все ракетчики генерала Щеглова. Надеюсь, Дюк взял Джимми.

— А если нет?

— Найдём на месте других бодигардов. Но так — хуже. Джим Кастет — свой и понятный мерзавец. Практически на каждой тренировке пытается мне врезать, независимо от того, что мы отрабатываем. Получает в пятак, падает на канаты, но довольный… Ему нравится. Похоже, не только педераст, но и мазохист.

— С кем я только ни общаюсь в США по твоей милости… Сенатор — голубой, интриган, нахал. Вице-губернатор до хрипоты торгуется за каждый цент, не желая платить за излечение сына. Массажист тебя обокрал. Боксёры все как один — конченые отморозки.

— За последнее — отдельное спасибо. Но ты права. С ними и мне приходится вести себя соответствующим образом.

Через какое-то время любители заработать на тотализаторе вычислят Ольгу, делающую ставки, и будут знать, на что рассчитывает её боксёр. Уже сейчас ориентировал её вносить деньги в последний момент, когда большинство ставок сделано, и наш шаг не особо влияет на расклад.

Перед матчем Леон Спинкс очень смешно выкрикивал традиционные угрозы в мой адрес, потому что язык проваливался в дыру между клыков, парень шепелявил и присвистывал. Нет чтобы сделать какой-то легкосъёмный мост… Хотя вроде бы заказывал, золотой, но, говорят, Спинкса отловили в подворотне, отмудохали, невзирая на боксёрское достоинство, и отобрали протез. Зато в состоянии драться без капы, особенно если губы и остальные зубы не дороги, что уж теперь.

Первый раунд мы отыграли без особой изюминки. Правда, к концу он осмелел, заметив, что я не лезу на обострение, сам пошёл вперёд и организовал мне образцовый кросс справа, отчего мир поплыл и продолжал покачиваться, пока я не плюхнулся на табурет в перерыве.

— Ты охренел? — Марв не столько обмахивал меня полотенцем, сколько лупил по лицу. — Моя бабушка лучше боксирует! Или отправил свою тёлку делать ставки против себя⁈

— Можешь дальше завидовать, что тебе такие не дают.

Я поднялся на второй раунд и спокойно позволил беззубику преодолеть три четверти расстояния между углами, тот немедленно кинулся в атаку, намереваясь добить, и рухнул от первого же встречного хука. Не симулировал, я вложил в руку нормальный такой подарок от дракончика. Судья даже считать не стал, а после матча Спинкс, придя в себя, говорить не мог, хотя бы и со свистом, из-за перелома челюсти. Не боксёр, а мечта стоматолога.

Трибуны гудели. Конечно, кто-то что-то выиграл, поставив на мою победу нокаутом. Но большинство морд отливало грустью. Что я отправлю Леона отдыхать уже во втором раунде, мало кто угадал.

— Полмиллиона! — Ольга светилась как электролампочка, притащив в раздевалку большую спортивную сумку, набитую десяти-, двадцати- и пятидесятидолларовыми бумажками. Джим сиял за её спиной, поднявший непыльным образом больше двух с половиной штук, бокс ему положительно нравился.

Упрекал меня в излишней торопливости один лишь Дон: публика неохотно будет брать билеты на следующий бой, если раз — и нокаут.

— Виноват, босс! — я скорчил неискреннюю раскаявшуюся мину. — Тренер сделал мне замечание после первого раунда, что плохо боксирую. Ну, я и выполнил установку.

Марв только плечами пожал. Уж он-то точно догадался, что столь ранний нокаут и сумка зелёной американской капусты неразрывно связаны.

Обратно ехали глубокой ночью, утро ушло на поход в банк с арендой ячейки, улов наличными на счёт я не положил. А потом отправились выбирать первый олин «роллс-ройс».

Она меньше месяца ходила на водительские курсы, но поскольку имела права в СССР, к экзамену была уже готова… почти.

В общем, я ожидал, что среди уходящих вдаль рядов подержанных тачек выберет что-то сравнительно небольшое. Наверно — какого-нибудь японца, малолитражные американцы, то есть меньше четырёх литров, габаритами напоминали троллейбус. И она выбрала троллейбус!

— Замечательный выбор, мисс, — ворковал неотступно шагавший за нами продавец жгучей итальянской наружности, тарахтевший без умолку. Только что прозвучавшие увещевания взять европейский Гольф-2 как учебную парту для девушки он моментально предал забвению и принялся расхваливать универсал «Меркури Когуар» восемьдесят второго года. — Отличная машина и для вас одной, и для всей семьи, лучший друг для путешествий и пикников, такая вместительная.

— Дорогая, когда мы кого-то убьём, тело вывезем на ней без проблем.

Ольга не особо прислушивалась к нашим с продаваном разговорам о тысячах миль пробега, об объёме двигателя, о расходе бензина в галлонах на сотню миль, о последнем ТО, о кузовных проблемах и прочих скучных вещах, тихонько касаясь длинным ухоженным ногтем лаковой поверхности капота размер со стол на восемь человек. Тёмно-лиловый цвет с отливом и сверкающий хром некрашеных деталей взяли её в плен, соседствующие тачки по каким-то причинам подобрались строгих или тусклых тонов. А когда раскрыла дверь и опустила попу в мягкое кожаное сиденье, взявшись за руль из натурального дерева, я уже понял, что решение принято. Мне проще заменить в «когуаре» мотор, трансмиссию, подвеску, электрику, салон и переварить кузов, чем уговаривать девушку смотреть другие варианты.

Продавец поднял капот, демонстрируя непропорционально крохотный четырёхцилиндровый мотор внутри здоровенной ямы, рассчитанной на V8. Ну, хоть не будет гонять…

Естественно, её вчерашних двух с половиной тысяч не хватило на сияющую четырёхлетку. Я доложил своих, менеджер открыл рот словно крышку багажника, увидев стопку наличных вместо привычного чека. Его же попросил заправить бак по пробку, а машину перегнать в Санта-Монику и помочь оформить регистрацию, поскольку владелица ещё не получила водительской лицензии.

Машка, пока не имевшая права даже совещательного голоса, мало того, что одобрила покупку, но ещё и предала отца, забравшись перед обратной дорогой в универсал «мамы Оли».

Поскольку в таунхаусе гараж рассчитывался на единственное авто, и я не собирался обижать «кадиллак» ночёвкой под синим небом, «мерк» занял место снаружи, подперев бампером гаражную роллету.

Хозяйка источника повышенной опасности долго не хотела оторваться от него. Потом спросила: не опасно ли кидать «девочку» на улице.

— Посмотри вдоль домов — сколько ночует куда более роскошных тачек. Это в Минске я был вынужден кататься на УАЗе, потому что с него нечего откручивать. Помнишь Высоцкого и его песню автомобилиста, бросавшего машину без охраны? С которой сняли передний мост, руль и колёса?

Я по памяти рассказал ей стихотворение умершего барда, спеть как он, с хрипотцой, точно не смог бы.

— Ужас… Мы всего-то пару месяцев в США, а я уже успела отвыкнуть. У папы даже со служебной «волги» что-то украли.

— У нас пристойный район. В кварталах похуже случаются и угоны, и вандализм. Молодёжным бандам нужны подъезды, полуподвалы, гаражи, заброшенные мастерские и магазины, чтоб создавать притоны. Здесь — сплошь ряды частных домов, ничего подобного нет, полиция патрулирует. А вот кинешь машину у супермаркета, шанс на неприятности есть, но поскольку там их тысячи, он не велик. Ничего не оставляй в салоне. Пошли обмывать?

В двадцать первом веке она бы сфотала свою «Китти», да, уже придумала имя собственное тарантайке, и выложила в инстаграм: девочки, завидуйте! Сейчас, не сдержавшись, побежала звонить в Ждановичи, умножая и без того космические телефонные счета. А я ведь просил воздержаться, не дёргать Вику, наверняка не отошедшую после вчерашнего суда. Чувства бывшей мне до лампочки, но в её руках мой ребёнок.

— Надеюсь, мама поднимет, — соврала Ольга, набрав номер. — Привет! Как вы там? Как мама, племянник? Да… Представь, я заработала на машину! Сама. Ну, Валера немного одолжил. Через неделю получу местные права. Какую? Большую, лиловую, как твой любимый лак для ногтей. Что? Конечно, ты зря не приехала.

Она зажала трубку ладонью.

— Просит Машу? — сообразил я.

— Да…

— Скажи — смотрит мультики с подружками. Если хочет, пусть сама наберёт нас через час.

Мелкая, услышав мои слова, смолчала, но явно намотала на ус. Коль взрослые лгут, и ей простительно. Вышло жутко непедагогично.

Стоило дать отбой, телефон зазвонил сам. Строгий солидный голос с того конца линии сообщил, что согласен на мою сумму сделки, но желает уточнить некоторые детали.

Кто бы сомневался?

— Завтра в десять у меня тренировка. Если вас не затруднит, приезжайте в Голливуд чуть раньше. Записывайте адрес…

— Коллинз? — догадалась Ольга.

— Да. Поплыл. Но «хочет уточнить детали», то есть что-то выторговать по мелочи. Неисправимый.

Разумеется, из Ждановичей никто к нам не постучался. Мы собрались втроём на кухне, на блюдце посреди стола лежали ключи от «меркури», в бокалах переливалось пузырьками шампанское, правда, Маша получила лишь сок.

— Мама, а когда я смогу хотя бы лизнуть шампанское?

Вот как… Метаморфоза от «тётя Оля» через «тётя-мама» и «мама Оля» завершилась. Теперь просто — мама.

Которая тут же совершила антипедагогический поступок, не отставая от меня, опустила палец в свой бокал и дала ей лизнуть.

— Фу! Кислое!

— Дорогая, у деток чуть иначе язычок устроен. То, что нам с папой вкусно, тебе не понравится. Когда вырастешь хотя бы до четырнадцати, я сама тебе налью рюмочку. Да, Валера?

— Ох… скорее бы вырасти как вы, папа и мама.

Я великодушно согласился с неопределённо-долгой перспективой налить, а после ужина нёс Машу на руках на второй этаж. Она сладко посапывала, не подозревая, насколько счастлива сейчас — в любящей семье, когда не нужно ни о чём заботиться, всё решат и обеспечат за тебя. Затем, приняв душ, отправился в свою спальню, где празднование приобретения авто вышло на новый уровень.

Меня же более чем устраивал мой «кадиллак», сравнительно бюджетная модель по сравнению с длиннющим белым лимузином той же марки, наутро припарковавшемся рядом у боксёрского зала, корма на два или три метра торчала за разметку парковки.

Прилизанный тип в костюме, игнорирующий июльскую жару, пригласил меня пересесть к ним, но я отказался и попросил, чтоб Коллинз сам опустился на моё переднее сиденье. Тип открыл заднюю дверь, выпустив вице-губернатора, те о чём-то коротко переговорили и влезли ко мне в салон вдвоём.

— Здравствуйте, Бен. Боюсь, количество осведомлённых о наших переговорах растёт как снежный ком, что снижает вероятность доведения сделки до исполнения.

Он, занявший место впереди, коротко мотнул головой. Подобный движ я видел в баре. Если это нервное и непроизвольное, беда, телезрители не любят нервных кандидатов от своей партии.

— Фил — мой адвокат. Сделку на столь крупную сумму я не заключу без его совета.

Наивный… Я не захотел перелезть в более просторный салон, так как подготовился к подобному обороту вещей. И кое-что подключил через прикуриватель к бортовой сети. Это что-то заморгало лампочкой.

— Ясно. В портфеле вашего адвоката или магнитофон, пишущий нашу беседу, или передатчик, транслирующий её туда, где крутятся бобины. Вы пытаетесь перестраховаться и ищите инструмент, чтоб меня прижать, если события начнут развиваться не так, как вам хотелось бы.

— Мне хотелось бы… — он уже не говорил, а шипел. — Я хочу, чтобы вы, взяв эту немыслимую сумму, старались изо всех сил.

— Не выйдет. Восточные методики построены на концентрации, в первую очередь — позитивной. Я не питаю к вам никаких добрых чувств, с каждым новым эпизодом общения антипатия к Коллинзам усиливается. То есть продолжение технически невозможно. Очень сожалею, что общий знакомый необдуманно свёл нас и вселил вам несбыточные надежды.

— Вы поплатитесь!

— О, ещё и угрозы… Будьте любезны покинуть машину, я спешу в спортзал.

Выйдя первым, дождался, пока парочка тоже выползла на солнцепёк, запер «кадиллак» и ушёл, не оборачиваясь. В стекле входной двери отражалась парковка. Законник что-то втолковывал Коллинзу, указывая рукой в мою сторону.

Сучье племя.

Американцы не склонны соблюдать законы, опираясь лишь на силу правосознания. Им нужна чёткая норма, прописанная или прецедентная, не столь важно, и шериф с дубиной на случай нарушения. Они перманентно судятся друг с другом, с штатом, с правительством США, кто-то даже умудрился подать иск против бога, когда крупно не повезло с погодой. И эту орду сутяжников обслуживает легион адвокатов, какой-то мощный процент от всего трудоспособного населения. Может, не в бокс стоило идти, а пробивать адвокатскую лицензию в штате Калифорния?

Кто-то где-то кому-то сообщил о размолвке с вице-, слух пополз, в чём я уверен, потому что через неделю меня очень вежливо, но столь же настойчиво пригласили в Сакраменто, в резиденцию самого губернатора. Отказаться? Зачем?

Если верить прессе, босс и его зам практически не общаются, принадлежа к разным партиям, и вице не принимает никаких решений, ничего не подписывает, пока губернатор стоит у штурвала. Второй лишь замещает первого в случае длительного отсутствия или тяжёлой болезни, что весьма нечасто.

Хайрем Рид выглядел менее импозантно, чем заместитель — ниже, круглее, моложе, нос оседлали очки с толстыми стёклами. Белый англо-саксонского типа. Из кабинета повёл на веранду с уютной тенью, сам был в сорочке с короткими рукавами и без галстука, подчёркивая непринуждённостью одежды неофициальный характер встречи.

— Мистер Валери! Я не большой поклонник бокса, но ваш взлёт заметен даже для несведущего. Виски или сигару спортивный режим позволяет?

Я сидел напротив губернатора в удобном плетёном кресле. Из такого обычно и вылезать не хочется, разве что дом загорится.

— За рулём и не курю. Был бы благодарен за кофе.

— Распоряжусь. На чём я остановился… Ах да, на спортивной карьере. Бокс популярен у американцев, боксёры — тоже. До меня доходили слухи о желании демократов привлечь вас к рекламе избирательной компании.

— Секрета нет — дальше предварительного прощупывания дело не двинулось.

— А почему не двинулось — уже секрет?

— Вам его раскрою. Сенатор Вэнс счёл, что может нагружать меня поручениями, которые я не хочу, да и не в состоянии выполнить.

— Вы про ситуацию с вице-губернатором Коллинзом?

— В частности.

Не зная, что известно Риду, я не торопился раскрываться.

— Мне рассказали поразительную историю, мистер Валери. Будто бы вы обязались излечить его сына от СПИДа, затем отказались.

— Так продайте её Голливуду, эту историю. На слух — завязка для отличного блокбастера.

Губернатор округлил глаза, потом усмехнулся.

— Вы не собираетесь комментировать глупости, я правильно понимаю ваш ответ?

— Но вам нужен комментарий… Хорошо. Я действительно излечился от СПИДа благодаря некоторым восточным техникам, к которым приобщаюсь с детства, сенатор Вэнс в курсе. Желая сделать приятное Коллинзу, тот похвастался ему — есть такой самородок. Коллинз пообещал мне целый миллион за чудо. Возможно, для какого-то цветного боксёра, только подобранного с улицы и используемого как живая груша для профессионалов, миллион — сказочная цифра. Но я неделю назад выиграл бой ценой четыреста тысяч, вплотную подошёл к миллионным контрактам. На кой чёрт мне упала сомнительная афера?

— Мне называли куда большую сумму, — возразил Рид.

— Я сам её назвал, умышленно нереальную, чтоб отцепился. Десять миллионов. Что вышло? Коллинз припёр ко мне адвоката заключать контракт по всей форме. Неужели он предположил, что я подпишу медицинский контракт в Калифорнии, не имея права на лечебную деятельность? Да хоть и на сто миллионов! Теперь он считает, что я — виновник скорой будущей смерти его сына. Поверьте, это не добавляет тепла в отношениях.

— Странный тип… Валери, пришло время раскрыть карты. У меня тоже диагностирован ВИЧ, хоть никогда не вступал в связь с мужчиной. Способов передачи инфекции несколько.

— Конечно.

— Я не столь богат как Коллинзы. Но жить хочу больше их. Согласны ли стать моим наставником в восточных методиках? Аванс в размере половины названной вами суммы я подготовил. Могу вручить прямо сейчас, без контракта и письменных обязательств.

Вот это оно, предложение, от которого отказаться невозможно. Да и глупо. Конечно, Рид далёк от образца, прописанного в моральном кодексе строителя коммунизма. Но мне несравнимо более симпатичен.

Решение далось легко.

— Господин губернатор, отменяйте все встречи на ближайшие четыре часа. Лучше — до конца дня. Если начнём с самого начала, с основ дыхательной гимнастики и концентрации энергии, не успеем до момента, когда ваше самочувствие начнёт резко ухудшаться. Есть способ, действенный. Правда, проверен он единственный раз, я учту опыт и допущенную ошибку, она едва не стоила жизни и мне, и пациенту.

— Он — выжил?

— Он здоров. Каковы ваши недомогания, вызванные утратой иммунитета?

Выслушав жалобы, я уверился: не нужно стремиться детской лопаткой перекидать кубометр песка за один присест. Тогда едва не сжёг себя и Джей, нафига это?

Возможно, Хайрем Рид поверил мне чисто на инстинктах. Он не выглядел впавшим в отчаяние и потому готовым на любое безумство. Безропотно выполнил все пожелания.

Через полчаса мы лежали с ним рядом на койках, соединённые трубкой для переливания крови. На какой-то момент наши кровеносные системы объединились… Нет, это преувеличение, но точно вступили в электрический контакт.

— Теперь привяжите руки и ноги господина Рида. Крепко. Процедура не из приятных.

Он кивнул единственному помощнику, допущенному к процедуре шаманства, тот шустро обмотал шефа электрическим кабелем, не самым комфортным, зато отыскавшемся прямо в кабинете.

— Готовы? Терпите!

Микрогалактика губернатора была куда меньше загажена и чёрными дырами, и тёмной материей. Я выжег все очаги ВИЧ, стараясь не обращать внимания на стенания с его стороны, Джей в Балтиморе проявила куда больше мужества, и сильно уменьшил поражённые зоны, частично убрав ущерб от приобретённых новых заболеваний. Мне самому процедура далась много легче. Хоть дракончик наверняка посветлел.

— Заканчиваем. Освободите его и уберите иглы.

Рид выглядел так, будто угодил под грузовик и не хотел из-под него вылезать.

— Нам обоим немедленно нужно поспать. Потом очень обильно поесть. Процедура отняла массу сил у каждого. Проснётесь — должен проявиться лечебный эффект.

— Вал… Клянусь всеми святыми… Было ужасно, но сейчас дышится легче, чем утром!

— Не обольщайтесь, Хайрем. Возможно, это только самовнушение. Понадобится ещё минимум сеанс, не исключаю — два. Тогда речь пойдёт о полном выздоровлении. Но иммунитета к ВИЧ не существует, всегда будьте осторожны.

Ужинали вдвоём на той же веранде, солнце клонилось к закату. Количество еды, сметаемое со стола, вдохновило бы мою покойную бабушку на самый великий кулинарный подвиг, не хватило бы продуктов, что дед таскал с хладкомбината.

— Валери… Я всегда буду столько есть?

— Разве что решитесь лопнуть. Организм восстанавливается. Завтрака достаточно лёгкого.

— Я невероятно благодарен… Вы — настоящий чародей. Вторая половина суммы будет в следующий визит. Когда он?

— В конце августа. Двадцатого дерусь с Майком Спинксом, и мне надо время оклематься после его кулаков. Сдайте анализы, сделайте рентген грудной клетки. Буду понимать, на что обратить внимание.

— Валери… — он, казалось, готов меня облобызать. Но вроде же гетеро. — У меня есть ещё несколько предложений.

Я вернулся в Санта-Монику после полуночи с пятью миллионами долларов в багажнике, протоколом о намерениях по поводу платной рекламы Республиканской партии на выборах восемьдесят восьмого, она принесёт мне ещё миллион или два за счёт спонсоров партии. Услышав о зачислении Ольги в университет, только плечами пожал — что за мелкий вопрос?

— Вы спасли меня от смерти. Считайте — уже учится, тридцать тысяч стипендии в год ей достаточно?

Ещё бы!

А главное, всё решили сами, без законников и головной боли. Эх, Коллинз…