Не грози Дубровскому! Том 12

Глава 16

На лестнице замка сидел Оболенский и курил… Впервые вижу, чтобы Гриша смолил сигарету, да и для него это явно что-то новое, так как он то и дело заходился надрывным кашлем кашлял. Увидев меня, он растёр окурок о ступеньку и поднялся.

— Ну и что происходит? Давай. Колись, — серьёзно сказал он.

— Ты сейчас говоришь прямо как моя невеста, — усмехнулся я, вызвав на лице друга лёгкую улыбку. — А ты чего здесь? Приставал к служанкам, и Мышкин тебя выгнал?

— Да нет, просто связался с одним сумасбродом и теперь не могу спать по ночам, боясь даже думать о том, во что он вляпался на этот раз. Не знаешь такого?

— Понятия не имею, о ком ты говоришь, — улыбнулся я.

— Не может быть, что ты Юлю и Любу просто так сослал из Дубровки.

— Ты прав, не может, — вздохнул я и почесал затылок. — Последний вопрос, и всё расскажу. — Ты как тут оказался? Портальный камень я тебе, вроде, не давал.

— Ты нет, а Любава одолжила один. — Оболенский вытащил из кармана камушек и продемонстрировал мне, я тут же попытался вырвать его из рук Гриши, но тот не позволил.

— Понятно. Значит просто так тебя отсюда не вышвырнуть.

— Даже и не мечтай, — самодовольно хмыкнул Оболенский.

— Ладно, раз уж ты решил записаться в отряд самоубийц, то не буду тебя останавливать.

— Чего? Какой ещё отряд? — нахмурился Григорий и я начал рассказ.

Через десять минут пересказ истории про черную дверь завершился, а Оболенский потёр лицо ладонью и тяжело сказал:

— Типичный Дубровский. Решил все проблемы этого мира взвалить на собственные плечи…

— Ха-ха. Да, так и есть. Но я тебе ещё не рассказал, откуда взялась дверь.

— Купил в своём магазине или отнял у какого-нибудь аристократа, — мрачно предположил Оболенский.

— Почти, — хмыкнул я, раздумывая, говорить следующие слова или нет. Решил что да, он должен знать. — Гриш, мы с тобой почти родственники, а значит, я могу тебе доверить тайну нашего общего друга.

Коротенечко рассказал про проклятье Ершова. Обрисовал, что Василий к своим восемнадцати годам сожрал уже около тридцати лет жизни. Оболенский был в шоке; и это — мягко говоря. На самом деле он был в аху… Ахнул, одним словом.

— Вот я и полез в эту дверь. Думал, что там спрятано спасение Васьки, а оказалось, что там ворох новых проблем, — резюмировал я.

— Твою мать… — Гриша взялся за голову и сел обратно на ступеньки. — С кем я вообще дружу? Как вы находите такие неприятности, несовместимые с жизнью? Что вообще происходит-то?

Видать, мой друг словил экзистенциальный кризис. Если не справится с ним самостоятельно, то придётся вести к психологу или, на худой конец, напоить коньяком.

— А ещё знаешь, что меня бесит? — спросил Оболенский, подняв на меня взгляд.

— Удиви меня.

— Бесит то, что вы, жуки навозные, вечно от меня что-то скрываете. Но так-то ты верно поступил, я бы тоже открыл эту дверь.

— По поводу секретов ты прав. Некрасиво всё скрывать от друзей. Зато теперь ты понимаешь, почему я отправил Юлю и Любу подальше отсюда.

— Понимаю. Но от меня ты не избавишься. Я с тобой до конца.

От его слов у меня чуть слёзы на глазах не навернулись. Да мой ты дружище слабосильный. Знает, что мало чем может помочь, но, тем не менее, хочет остаться. Вот сволочь. Разжалобил меня.

— Григорий, я должен тебе ещё кое-что рассказать.

— Ха-ха. Есть ещё проблемы, о которых я не знаю? — судя по нервному смеху Григория, экзистенциальный кризис из острой формы плавно начал перетекать у него в хроническую.

— Именно так… — Я тяжело вздохнул, собираясь с мыслями. — Если коротко, то я — не твой друг. — На лице Гриши возникло возмущение, но я жестом попросил его помолчать. — Помнишь, ты говорил, что я сильно изменился и из зашугыша стал отважным гулякой?

— Было дело. Ты как-то резко преобразился, — кивнул Оболенский.

— Всё дело в том, что твой друг умер, а я переродился в его теле. Меня зовут Кольдэр Виран, я верховный друид из мира Руиндар.

— Что за бред? Ха-ха-ха, — заржал Оболенский но, поняв, что я серьёзен, тут же прекратил смеяться. — Это не шутка?

— А ты знаешь людей, которые за год со второго уровня магии смогли добраться до девятого, попутно убив трёх божеств?

— Эммм… Нет, но я… — Григорий сломался. Уставился в пустоту и стал прокручивать в голове всё, что с нами происходило за этот год. — Проклятье… — Прошептал он. — Я же чувствовал, что что-то не так. Ты говорил по-другому, вёл себя иначе… Но никогда бы не подумал…

Переоценку ценностей прервал Лев, вывалившийся из портала.

— Привет! О чём разговариваете?

— А он тоже знает? — спросил Оболенский.

— Нет, это секрет рода, — пояснил я.

— Дубровский, какой, к чёрту, секрет? Мы же друзья! — возмутился Лев, а после махнул рукой. — Хотя, плевать! Скоро мы породнимся, и тогда ты мне всё расскажешь.

— Да вы достали со своей свадьбой! Дайте мне одну сыграть! — возмутился я.

— Хе-хе. Нет, отец тебя так просто не отпустит. Если лев закогтил добычу, то точно перегрызёт ей глотку, — рассмеялся Львов. — Кстати, отец рассказал, что у тебя тут творится, а то я всё думал, что за стены ты понастроил? Зачем? Так вот, как бы ты ни старался всё замолчать или спихнуть подальше своих друзей, у тебя ничего не выйдет. На этот раз мы вместе решим эту проблему.

— Вот да! Лёв, скажи же: Виктор уже бесит своими секретами! — поддержал друга Оболенский. — Кстати, а откуда у тебя телепортационный камень в Дубровку? Мне Виктор такого не дал.

Возник новый портал, и из него появился Картаполов.

— Миша, а ты чего здесь? — удивился я.

— Я позвал его. Ты уже всех бесишь своей самостоятельностью. Вечно всё тащишь на своём горбу, но эту ношу мы разделим.

— Ага. Как в песне. Как положено друзьям, всё мы делим пополам, — поддакнул Картаполов, обняв Льва за плечи.

— Вот же вы заговорщики, — усмехнулся я. — Когда всё закончится, я в вашу честь закачу пир, может не на весь мир, но на всю Дубровку — точно.

— Ха-ха-ха! Да, и коньяка захвати, да побольше, — захохотал Оболенский.

Столица.

Кабинет императора Кречета.

В кабинете царила напряженная атмосфера. Кречет вчитывался в бумаги, принесённые Орловым, а Орлов стоял у окна и смотрел на пасмурное небо. Оно ему напоминало текущую ситуацию. Снова над Россией-матушкой сгущались тучи. Правда эти тучи Дубровский смог развести руками, но всё же…

— Данила Андреевич, а скажи-ка мне, как так вышло, что обычный граф более осведомлён в определенных вопросах, чем наша контрразведка? — спросил император, не отводя взгляда от бумаг.

— Пётр Алексеевич, ну не надо так уж. Мы давно предупреждали, что герцог Краковский может напасть, но — да, точной даты не знали. К тому же, у нас таких желающих напасть вдоль границы десяток государств.

— Предупреждали, — задумчиво сказал Кречет и перелистнул очередную страницу. — Гляди-ка! Тут всё в деталях прописано, вплоть до численности войск. Ха! Дубровский кажется сумасбродом, но совершает исключительно полезные дела для империи…

— Так и есть, ваше величество. Единственный минус молодого графа в том, что он неуправляем.

— А ты помнишь себя в восемнадцать лет? — Император приподнял голову и посмотрел на Орлова. — Я-то помню, каким ты был. Таким же оболтусом. Кто с Австро-венграми устроил дуэль на приёме? — Данила Андреевич потупил взгляд. — То-то же! Если бы мой отец не договорился с их правителем, то быть бы войне.

— Виноват. Так что мы будем делать с Дубровским?

— Будем любить и жаловать. По крайней мере до тех пор, пока он играет на нашей стороне. — Император подумал минуту и добавил. — Данила Андреевич, раз уж он такой же сумасброд как и ты, то я хочу знать о нём всё. Каждый шаг, что думает, что делает, с кем общается. Я должен понимать, что у него на уме.

— Сделаем, ваше высочество, — кивнул Орлов и направился на выход, но император его окликнул.

— И ещё. Поговори с Бзжезинским. Объясни, что он получит нашу поддержку и станет новым герцогом в обмен на лояльность.

— Пётр Алексеевич, я уже поговорил. Он согласен.

— Замечательно. Тогда можете начинать подготовку к коронации, — улыбнулся император.

Граф скрылся за дверью, император встал из-за стола и подошел к окну.

— И всё же интересно, куда подевался герцог и вся военная верхушка Кракова? Не могли же они просто исчезнуть. Дубровский. Фокусник чёртов, — усмехнулся император и открыл окно, чтобы впустить в комнату немного прохлады.

— Раз уж вы тут, то давайте договоримся, что Ершова во всё это не будем впутывать, — попросил я.

— Да я его уже попытался впутать. Но так паршиво голос у него звучал во время моего звонка, что я решил перезвонить ему в другой раз, — сказал Лев.

— Ну, теперь вы знаете, почему он так паршиво звучит. Ладно. Раз уж вы тут, пойдёмте, покажу вам, как цветут и пахнут поля вокруг прохода в иной мир.

Улыбнувшись, я призвал Клювика и мы полетели за реку, в место, откуда вырывалась скверна. Сначала скверна захватывала по одному метру земли в пять часов, потом метр в три часа. А сейчас за час скверна могла отожрать уже с десяток метров, из-за чего приходилось постоянно отодвигать войска.

Да и скверна была необычной. Чувствовалось, как она поглощает ману из окружающей среды. Она, словно вьюнок-повилика, выпивала землю досуха и перенаправляла полученную энергию к двери. Я пытался окутать дверь повиликой и откачать ману обратно, но ничего не вышло. Полагаю, как только скверна соберёт нужный объём энергии, дверь откроется и начнётся вторжение.

Сделав кружок над чёрным пятном, мы приземлились у его границ. Смрадное дыхание разложения проникло в ноздри. Запах был специфическим и вонял не только серой, но и имел химический оттенок, от которого тут же начинала кружиться голова. Картаполов вдохнул ароматы альпийских лугов и едва не выблевал содержимое желудка.

— Твою мать, — скривился Михаил, сдерживая рвотные позывы.

— Да, Михаил Евгеньевич. Вот так нынче пахнут мои владения. По крайней мере, их часть.

— Может, попробовать выжечь эту гадость? — спросил Лев.

— Твой отец пытался. Ничего не вышло. Но если думаешь, что у тебя выйдет лучше, то вперёд, — улыбнулся я, указав рукой на скверну.

— Если отец не справился, то у меня и вовсе нет шансов.

— Эх, Лев Львович. Нужно больше верить в собственные силы, иначе главой рода тебе не стать. Твой папаша уже предлагал мне возглавить ваш род. Я, конечно, отказался, но ты же понимаешь, что он передаст дела только сильному и самоуверенному. А ты что-то в последнее время подразмяк. Кьяра на тебя плохо влияет.

— Ха-ха! Готов спорить, что он из койки с ней не вылезает, — заржал Оболенский, и Лев тут же толкнул его в чёрную жижу. Гриша вляпался в неё обеими ногами и резко отпрыгнул назад. — Эй! Это же новые туфли. Ну вот, придётся выбросить, — обиженно сказал Оболенский, пытаясь вытереть подошву о траву.

— А нечего глупости говорить. Хотя ты прав, в койке мы проводим немало времени, — улыбнулся Лев. — А это у тебя что там? Танки и гаубицы? — удивился Львов, заметив в центре боевых крыльев технику.

— Да, немного прибарахлился в Польше. Если интересно, попрошу Антипа, чтобы он рассказал о том, как работают железяки. Может, даже покатает вас на танке.

— Конечно интересно! Идём скорее! — восторженно выпалил Лев и потащил нас в сторону техники.

Я сбагрил друзей Антипу, а сам отправился в замок. Семья Тополевых уже меня заждалась. Им не терпелось вернуться домой.

— Виктор. Я твой должник, — серьёзно сказал Никита Юрьевич.

— Наш род будет обязан вам по гроб жизни, — выпалила Настасья, судя по её красным глазам, она снова плакала.

— Да бросьте вы. Всё это случилось из-за меня, так что…

— Не говори глупостей. Герцог давно давил на моего тестя по вопросам не связанным с тобой. Ты лишь стал последней каплей в море угроз, которые вылились в нападения.

— Хммм… Даже обидно. Каплей, — наигранно возмутился я. — Ладно. Я рад, что всё хорошо закончилось, — сказал я и заметил на рукаве Тополева пятно крови. — Никита Юрьевич, как вернёшься домой, сожги костюм или хоть застирай.

Тополев посмотрел на кровь и кивнул.

— Ты прав. Сожгу, чтобы навсегда забыть о случившемся.

— Никита, а откуда это пятно? Тебя ранили? — разволновалась Настасья.

— Не обращай внимания. Носом кровь от волнения пошла, — улыбнулся Никита и обнял жену.

— Да. Кровь так хлестала, что мы её ели остановили, — поддакнул я.

— Виктор Игоревич, ну вы не перебарщивайте. Не так уж много крови и было.

Да, всё почти так и было, если не знать о том, что это кровь покойного герцога.

— Согласен. Я думаю, вы хотите поскорее оказаться дома, поэтому не буду вас задерживать. — Я открыл портал и указал на него рукой, как вдруг семейство Тополевы меня крепко сжало в объятиях.

— Я твой должник, — тихо повторил Тополев, а я лишь улыбнулся и кивнул.

Никита и Настасья скрылись в портале, а я направился на кухню, откуда доносились звуки оживлённой беседы.

— А вы что? — спросила Яшка. Она сидела за кухонным столом и положила руки на ладони, слушая нашего гостя, как завороженная.

— А я решил поставить на это свою жизнь. Думаю, в жизни каждого бывает поворотная точка, когда нужно принять решение, которое изменит всё. Вот я и решил, что-либо я погрязну в долгах и сделаю то, что должен, либо до конца своих дней буду сожалеть о том, что изменил себе.

— Понимаю. У меня были точно такие же мысли, когда попала в рабство к Дубровскому, — хихикнула Яшка.

— Гляди-ка. Прямо-таки в рабство? — спросил я, входя в кухню. — Что-то я не вижу на тебе рабского ошейника. К тому же, ты получаешь зарплату, сумму которой страшно озвучить.

— Ну да, я не жалуюсь, — кокетливо согласилась Яшка и спросила. — Кофе будете?

— Буду. И булочку какую-нибудь. И поесть тоже погрей, пожалуйста.

— А говорите, не рабство. Вон как эксплуатируете меня. Хи-хи!

— Не слушай её, Александр Юрьевич. Рабство я не приветствую, а вот взаимовыгодные условия сотрудничества предлагаю, — сказал я, сев рядом с Бобровским.

— Я так и понял, что вы меня так просто не отпустите, — серьёзным тоном проговорил Бобровский.

— А вам есть, куда идти?

— Идти мне и правда некуда. Поместье забрали за долги, родня давно в могиле, да и своим освобождением я обязан вам. Что ж, я с радостью выслушаю ваше предложение.

— Думаю, вы уже знаете, что я предложу. Я хочу, чтобы вы построили на моей реке гидроэлектростанцию. За это я буду платить вам зарплату, скажем, пять тысяч рублей в месяц.

— Пять? — нахмурился Бобровский. — Маловато для аристократа…

— Покажите результат, и мы пересмотрим сумму выплат. Своих людей я не обижаю, Ярослава не даст соврать.

— А я уже свой? — спросил Александр Юрьевич, улыбнувшись.

— Скажу так, вы определённо не чужой. А если от гидроэлектростанции будет толк, то и вовсе станете своим в доску.

— Ладно, с оплатой мы разобрались. Но я хотел бы узнать, на кой-чёрт вам инвестировать в проект, который уже доказал свою нежизнеспособность?

— Насколько я знаю, вам всего-навсего не хватило средств для завершения строительства.

— Так и есть, но строительство довольно дорогостоящее и быстро не окупится.

— А я никуда не спешу, — пожал я плечами.

— Раз так, то, думаю, вы будете довольны. Гидроэлектростанция, хоть и сложна в эксплуатации, но может сэкономить огромные средства, которые вы бы потратили на приобретение макров для освещения и прочих нужд.

— Скажите, а почему вы не обратились к императору? Думаю, он бы заинтересовался…

— В каком смысле, не обратился? Да я все пороги обил! Никто даже слушать меня не стал! К кому бы я ни подходил, ответ был один «Что за вздор? Макры легко добыть, да и стоят они на порядок дешевле, чем строительство ГЭС. К тому же, макры можно в любой момент использовать в качестве магического усилителя, а вот электричество — нет». Их доводы отчасти верны, но эти глупцы смотрят на неделю вперёд, а гидроэлектростанция сможет раскрыть свой потенциал, если смотреть на вперёд на года. Это ведь практически бесплатная энергия! — выпалил Бобровский, повысив голос. — Простите. Что-то я разволновался. Больная тема, думаю вы понимаете.

— Ещё как понимаю. Именно поэтому хочу стать вашим другом и помочь вам утереть нос этим идиотам. — Я улыбнулся и протянул руку Бобровскому.

— Тогда я согласен. Можете зачислять меня в штат ваших сотрудников.

Мы обменялись рукопожатиями и я продолжил:

— Александр Юрьевич, я не только зачислю вас в штат, но ещё и подарю нечто более ценное. — Улыбнувшись, я приложил руку к его лбу.