Не грызи меня, глупый ученик!

Глава 23. Игра на цитре перед быком. Часть вторая

Голос, который невозможно забыть, так внезапно прозвучал за спиной Тан Сюэхуа, что та вздрогнула, замерла. Совсем уже бдительность потёряла. Тёплое чувство родилось внутри и разлилось по всему телу, она поднесла руку к груди и с радостной улыбкой обернулась.

В глазах главного героя застыли слёзы, такие знакомые, и такие далёкие — так давно Тан Сюэхуа с ним не виделась. Она уже потеряла счёт времени, не знала, сколько провела в предыдущей комнате Врат. Жизнь заклинателя протекала совсем не так, как человека, он иначе воспринимал время и мирские потребности, а на изготовление пилюль требовались дни, недели.

Ху Цюэюн совсем не изменился — те же красные одеяния с золотым узором, идеально чистые, как и у Скитальца, те же на вид мягкие и пушистые волосы с пепельной прядкой, тот же взгляд, наполненный целой бурей эмоций, в которой сложно отделить одни от других. Главный герой злился и радовался, тосковал и умилялся. Тан Сюэхуа не умела различать его эмоции, пока ещё нет, зато сейчас она сама была счастлива от встречи с ним — хоть кто-то находился рядом в этом пугающе тихом месте. Она даже не подумала мысленно отругать себя за тёплые чувства в его сторону. К тому же, последнее время главный герой не в таком большом количестве сцен появлялся, в подобных новеллах это редко вело к успеху.

Она зачарованно смотрела на него и не успела ответить, как Ху Цююэн сам заговорил:

— Шицзунь… это, правда, шицзунь?

Глава пика Мрачной Яблони с улыбкой приблизилась к нему и подтвердила:

— Это твой учитель, А-Гэн.

Только Тан Сюэхуа подумала о том, как бы хотелось погладить его по волосам, как главный герой сделал шаг, обхватил её руками, притянул к себе и крепко-крепко обнял. Одной рукой он держал её за волосы, прижимая голову к груди, а второй гладил спину. Сама того не ожидая, вместо того, чтобы вырываться, Тан Сюэхуа неосознанно подняла руки, провела пальцами по щеке Ху Цюэюна, поднялась выше к волосам, убранным в хвост, погладила по голове, по пепельной прядке. Ху Цюэюн приподнял голову и спросил:

— Шицзунь?

Чтобы не обидеть его, Тан Сюэхуа улыбнулась, но всё равно поинтересовалась:

— Ты что-нибудь ещё можешь сказать? В порядке ли ты? Как во Вратах? Куда тебя занесло после того, как нас разделили, А-Гэн?

Глаза его хоть и сверкали красным, но злости в них не было.

— Шицзунь…

Как же читательница сейчас хотела хлопнуть себя по лбу. В словарном запасе главного героя не осталось ничего, кроме «шицзунь»?!

— Этот ученик очень скучал по шицзуню.

Ладно, уже лучше… Но она и без того догадалась, к тому же, сама беспокоилась о нём. Продолжая обнимать учителя, он заговорил дальше:

— Этот ученик оказался в пустыне с кучей змей и скорпионов, но этот ученик со всем справился и сейчас, вместе с шицзунем, в полном порядке.

Получается, в предыдущей комнате их просто раскидало по разным географическим местам с различными существами.

Вдруг она почувствовала, как главный герой слегка приподнял голову, не разжимая руки, и укусил её за плечо! Боли она не почувствовала, но ощущение, что её грызли, было очень странным. Он же не успел с ума сойти, да? Она решила, что это какой-то демонический жест и попыталась перевести тему, заставить его говорить, пока тот не сожрал её плечо:

— А-Гэн тоже был не один? Этот учитель вот оказался на болоте с демоном Скитальцем и с Чжао Умэном, заклинателем из ордена Цинху Чжао.

Тан Сюэхуа почувствовала, как при упоминании Скитальца пальцы Ху Цюэюна больно впились ей в спину, а зубы — сильнее в кожу, но вскоре грызть он перестал, а голову положил ей на плечо. Они что-то не поделили с братом? Ей Скиталец казался хорошим и весёлым демоном, она бы не отказалась от дальнейшей дружбы с ним, а вот главный герой злился. На вопрос он всё-таки ответил:

— Этот ученик видел Се Мэйли.

Читательница до сих пор не могла понять, кто из них был младше: они не использовали обращений, а называли друг друга по именам. Тан Сюэхуа прикинула, что если во Врата вошли двадцать, то их как раз могло раскидать по тройкам и одной паре, в которой судьбоносно оказались главный герой и Се Мэйли. Возможно, наконец-то между ними начнётся роман, наконец-то у Ху Цюэюна появится девушка. Ученица пика Безупречного Величия была доброй и красивой, милой и заботливой, неплохо смотрелась рядом с ним, только главный герой не казался радостным. Тогда бы читательница сама смогла бы вздохнуть спокойно, выкинула бы ненужные тёплые чувства из своей головы и постаралась бы относиться к Ху Цюэюну только как к ученику.

Тан Сюэхуа слегка оттолкнула его, попыталась вылезти из объятий. Он тоже разжал руки и отпустил её, вдруг осознал, что наделал, и быстро извинился:

— Шицзунь, прошу прощения.

Она махнула рукой, не стала ругаться и спросила:

— А-Гэн, есть какие-нибудь мысли, как нам выбраться отсюда?

С одной стороны, мудрым учителем тут была она и сама могла бы догадаться, что делать, но с другой, это же главный герой! Почему бы не воспользоваться его всесилием? Он найдёт способ преодолеть все препятствия, так пусть займётся этим сейчас.

И она не ошиблась.

— Этот ученик провёл тут несколько дней. В одном из домов спит зверь, который иногда выходит и поедает всё вокруг. Этот ученик осмелился предположить, что зверь уже заглотил всё живое и теперь доедает вещи. Также этот ученик смеет полагать, что его можно одолеть при помощи какого-то из этих инструментов, но пока не сумел понять, какой именно нужен.

Тан Сюэхуа и сама прекрасно осознавала, что лежали они здесь не просто так, а для сюжета, но она не умела играть ни на одном из них! И воспоминания прежней хозяйки тела тоже ничего не показывали! Она решила не паниковать, поэтому мысленно спросила:

«Система, я умею на чём-нибудь играть?»

Судя по ответу, механический голос решил побыть бесполезным:

[На нервах. (*´▽`*)]

Почему-то читательнице всё больше начинало казаться, что Система радостно помогает ей встретиться с главным героем, а после этого её задачи заканчиваются, а она сама в сюжет почти не вмешивается. Вот почему на болоте Система была готова рассказать про каждый цветок, а здесь не может подсказать с хотя бы одним инструментом?

«И как ты предлагаешь мне проходить этот уровень? Э-э, извиняюсь, сюжетный поворот?»

Раздалось несколько пикающих звуков, все разные, как будто бы Система и злилась, и колебалась, но в итоге сказала:

[Уважаемый читатель что-нибудь придумает. (*´▽`*)]

Этот смайлик определённо уже входил у Системы в список любимых.

На слове «читатель» она сделала сильный акцент, от её голоса по спине Тан Сюэхуа пробежались мурашки.

— А-Гэн, а ты на чём-нибудь играешь?

Главный герой смутился, отвернулся и очень тихо произнёс:

— Совсем немного… этот ученик уже попробовал дицзы и сяо, но этот ученик слишком плох. Быть может, мелодия не та или инструмент не подходит, но этот ученик ужасно переживает, что руки растут не из того места, поэтому не может сыграть достойно.

Тан Сюэхуа ни на мгновение не засомневалась, что Ху Цюэюн должен играть идеально, он же главный герой! Может, с низкой самооценкой, но главный герой! Значит, сыграет он прекрасно и со зверем тоже разберётся.

— Покажешь учителю?

Щёки и уши Ху Цюэюна вспыхнули красным, он смущённо взял дрожащими руками одну из бамбуковых флейт — дицзы, которую в отличие от сяо надо держать боком, — поднёс ко рту и дунул. Полилась волшебная мелодия, от которой у Тан Сюэхуа замерло сердце.

Поначалу звук напоминал журчание ручейка. Она представила, как босая шла по траве вдоль берега, ощутила лесную свежесть, лёгкий ветерок. Музыка усилилась, стала громче и быстрее, вместе с ней в голове Тан Сюэхуа поднялись волны, теперь это уже был не ручеёк, а целое море.

И в самый яркий момент, когда гигантская волна уже поднималась, чтобы накрыть читательницу и унести в свой подводный мир, мелодия прекратилась, главный герой перестал играть, а Тан Сюэхуа удивлённо открыла глаза. Дыхание перехватило — такой сильной и чувственной оказалась музыка. Как жаль, что так резко оборвалась.

Тан Сюэхуа не удержалась и радостно воскликнула:

— А-Гэн, у тебя талант!

Её слова только смущали ученика. Покрасневший, он положил флейту обратно на прилавок и опустил голову, не решаясь посмотреть на учителя. От похвалы на его лице не мелькнуло ни тени улыбки. Неужели он был настолько низкого мнения о себе? Или притворялся? В новелле его персонаж был хитрым, сильным, властным, именно такого Ху Цюэюна ожидала увидеть Тан Сюэхуа после его возвращения из мира демонов, а не прежнего скулящего щенка, только внешне повзрослевшего.

Хотя бы сейчас в его глазах слёзы не стояли, и на том спасибо. Улыбаться бы ещё научился, как Скиталец… Тан Сюэхуа не могла понять, почему даже находясь рядом с радостным и постоянно улыбающимся демоном, она всё равно вспоминала Ху Цюэюна и даже скучала. Аура главного героя и так могла действовать?

Глава пика Мрачной Яблони, проникшись прекрасной музыкой, вдруг задумалась и спросила:

— Ты говоришь, что пытался играть перед зверем? А как он на тебя реагировал?

Ху Цюэюн протянул что-то вдумчивое мычащее. Он не подносил руку к лицу, как его старший брат Скиталец, не чесал подбородок. Его взгляд перемещался с одного инструмента на другой, цеплялся за что-то ещё, пока Ху Цюэюн всё-таки не ответил:

— Этот ученик пробовал исполнять ту, которую сейчас услышала шицзунь. Зверь хотел наброситься, но при звуке этой мелодии остановился и просто побрёл прочь. От второй его клонило в сон, а от третьей на сяо он, кажется, разозлился, зарычал, но всё-таки ушёл и не тронул этого ученика.

Тан Сюэхуа чуть не поднесла к подбородку свою руку, насмотревшись на этот жест у Скитальца, но вовремя себя остановила. Мало ли главного героя разозлит. Она задумчиво прошлась из стороны в сторону, бросила взгляд на инструменты и вновь мысленно воззвала к Системе:

«Эй, а хоть какую-нибудь подсказку можно?»

Но та просто повторила свои недавние слова!

[Уважаемый читатель что-нибудь придумает. (*´▽`*)]

Даже новый смайлик поленилась подобрать! Хорошо… Тан Сюэхуа что-нибудь придумает и без подсказок Системы, она хотела жить, она не собиралась умирать в каких-то Вратах. Да и вряд ли умрёт здесь, рядом с ней главный герой, вот он точно в живых останется, а её, кажется, пока убивать не планирует. Может быть, загрызть решит, но пока выглядел мирным и безобидным, демонические оковы не трогал. Тан Сюэхуа беспокоилась, нормальны ли в этом мире такие отношения между учителем и учеником. В будущем она постарается свести его с Се Мэйли, чтобы избавиться от проблемы в его лице, от его ненормального проявления чувств, но сейчас решила сосредоточиться на другом.

— А-Гэн, ты играешь на каких-то ещё инструментах? Или только дицзы и сяо?

Она уже настолько привыкла звать его А-Гэном, что не могла обратиться как-то иначе. Главное не сказать так при окружающих, лучше уж использовать Цюэюн или хотя бы Ху Гэн, а при демонах и вовсе «Ваше Высочество».

Ху Цюэюн смущённо взглянул на учителя, затем на прилавок и опустил голову. Она ожидала услышать чего угодно, даже если он ни на чём не умел, кроме флейт, но он ответил:

— Этот ученик может сыграть на всех понемногу…

Что и ожидалось от главного героя!

Смущённо глядел в землю, пока Тан Сюэхуа осознавала смысл его слов. Отлично. У них есть гора инструментов, можно перепробовать все! Всё равно действие крутится вокруг Ху Цюэюна, он здесь, значит, рано или поздно поймёт и найдёт выход.

Возможно, дело именно в конкретной мелодии, а сыграть можно на любом инструменте, но и их тут немало. Ещё оставались шансы, что надо сыграть какую-то определённую на одном конкретном инструменте… но и это не беда! Главный герой точно придумает! Ей только надо подталкивать его.

— А на чём тебе самому нравится играть? Ты испытываешь какие-то эмоции в процессе? Твоя игра на дицзы поразила этого учителя, А-Гэн, у тебя замечательно получилось.

Она не знала, куда ещё краснее, но щёки и уши Ху Цюэюна приобретали всё более насыщенный оттенок. Теперь он не прятал взор, а смущённо смотрел на учителя.

— Может быть, гуцинь или гучжэн?

Даже если не подойдут, почему бы не попробовать? Тан Сюэхуа осмотрела прилавок, но следов гужэна не заметила. Инструмент был такого большого размера, что его бы не проглядели. Гуцинь внешне похож на него, тоже из рода цитры, но у гуциня, который также назывался цисяньцинь, струн было всего семь, в то время как у гучжэна — от двадцати одной и больше. Гучжэн был бы в разы громаднее и тяжелее, повезло, что здесь хотя бы гуцинь присутствовал.

Тан Сюэхуа подошла поближе и с интересом взглянула на инструмент. Конечно, в современном мире ещё оставались музыканты, игравшие на классических инструментах, но читательница раньше не видела их вблизи, не посещала их концерты, только в фильмах и сериалах встречались.

Несмотря на то, что все дома вокруг стояли полуразрушенные, да и само местечко оказалось не в лучшем виде, зато каждый инструмент на прилавке выглядел идеально. Тёмно-красный, почти чёрный гуцинь прекрасно бы смотрелся в руках главного героя. Украшенный золотым узором, почти таким же, как и на одеяниях демонов. По крайней мере, Ху Цюэюна и Скитальца. Тан Сюэхуа задумалась, любил ли автор «Из тёмных вод» описывать подобное, но совсем не помнила акцентов на другие узоры. Рисунки встречались разные, но сам цвет всегда оставался золотым, даже на инструменте! Должно быть, созданным специально для демона.

Читательница пробежалась взглядом по остальным инструментам, но на них никакого узора не приметила. Знак! Вероятно, перед ними появился тот самый инструмент, на котором должен играть главный герой! Осталось разобраться с мелодией.

Как и предполагала Тан Сюэхуа, тёмно-красный гуцинь идеально вписывался в образ главного героя, как будто бы тот взял сигнатурное оружие в игре, специально созданное для него. Странно, что Ху Цюэюн раньше не догадался попробовать, остальные инструменты выглядели вполне обычными, только это имело отличающийся цвет. Читательница предположила, что особого инструмента ранее могло и не существовать, вдруг он появился только сейчас, когда в этой деревне встретились учитель и ученик? Возможно, хитрая новелла решила, что главный герой не должен решать задачку в одиночку, и отправила ему на помощь главу пика Мрачной Яблони.

— Сыграешь что-нибудь?

Ху Цюэюн провёл пальцами по струнам, а Тан Сюэхуа замерла на месте, не в силах пошевелиться. От глубокого и грустного звука по её телу пробежались мурашки, перехватило дыхание. Главный герой легко перебирал пальцами правой руки по струнам, почти не глядя, даже прикрыв глаза, а левой изящно двигал, зажимал в другой части. Тан Сюэхуа стояла и наблюдала с приоткрытым ртом.

Эта мелодия поначалу казалась более-менее радостной, но Ху Цюэюн вдруг сделал паузу и начал перебирать струны в разы медленнее. Тоскливые, наполненные болью звуки разнеслись во все четыре стороны, исчезла гнетущая пустота, мысли о звере и Вратах, мече и новелле испарились. Сердце Тан Сюэхуа разрывалось от печали, вложенной в музыку, на глаза выступили слёзы. За всё время, проведённое в новелле, она не плакала ни разу, а сейчас не могла перестать.

— А-Гэн…

Ушедший в себя Ху Цюэюн приподнял голову и перевёл задумчивый взгляд на учителя, вздрогнул и убрал руки от струн, после чего испуганно спросил:

— Шицзунь? Этот ученик виноват, этот ученик просит прощения…

Только сейчас она отмерла и смогла пошевелиться, даже не заметила, что по щекам текли слёзы. Её взгляд бегал от лица главного героя обратно к гуциню, как вдруг пришло осознание, что больше никто не играл. Всё ещё не в силах перевести дыхание, она всё-таки смогла сказать:

— А-Гэн… это… твой учитель в восторге!

Главный герой совсем не ожидал такой реакции, его плечи дрогнули, а сам он виновато опустил голову и произнёс:

— Шицзунь преувеличивает, этот ученик не так хорошо играет, — и тише добавил: — Даже шицзуня заставил плакать…

Тан Сюэхуа прищурилась и упрямо заявила:

— Твой учитель знает лучше. Давай лучше найдём зверя и попробуем сыграть для него.

Она так говорила, как будто сама собиралась играть.

— Если шицзунь настаивает…

Продолжая держать гуцинь в руках, Ху Цюэюн повёл главу пика Мрачной Яблони куда-то в другой конец деревни. Они проходили мимо многочисленных полуразрушенных домиков, в которых по-прежнему отсутствовали признаки жизни. В голове читательницы вдруг мелькнула мысль, а вернутся ли бывшие жители обратно, если одолеть зверя.

Вскоре главный герой остановился перед одним из домиков, а Тан Сюэхуа через открытый проход, в котором не отсутствовали двери, увидела огромного спящего зверя, тело его покрывала шерсть, а на голове росли два гигантских массивных рога.

Теперь выражение «играть на цитре перед быком» приобретало дословный оттенок…

[Это называется…]

Тан Сюэхуа и так догадалась, что собиралась сказать Система, поэтому мысленно пробурчала:

«И без тебя знаю!»

Зверь, в самом деле, напоминал гигантского быка тёмно-коричневого цвета, а гуцинь в руках Ху Цюэюна относилась к роду цитры. Вот только эта фраза означала делать что-то бессмысленное. Не могли же они так сильно ошибиться с выбором инструмента, да? Ещё не поздно вернуться и присмотреться к другому.

Однако главный герой решил не томить слушателей в лице зверя и учителя и провёл пальцами по струнам, играя ту же грустную мелодию, что исполнял до этого. «Бык» в следующее мгновение проснулся и зарычал, как огромный лев, приподнялся с земли и, оскалившись, двинулся в сторону заклинателей.

Тан Сюэхуа перепугалась и застыла на месте, но крикнула:

— А-Гэн, другую!

Ху Цюэюн попробовал сыграть первую, но зверя она разозлила ещё сильнее. Читательница зажмурилась и не успела понять, в какой момент в её руках оказался веер, но она держала его перед собой, стоя в защитной позе.

Главный герой задел несколько струн, после звука которых зверь остановился. Это была новая мелодия, которую Тан Сюэхуа ещё не слышала. Тоже наполненная грустью и тоской, судя уже по первым нотам, но передавала она не только эти эмоции. Ху Цюэюн обратил внимание на реакцию зверя и продолжил играть. Дыхание перехватило, Тан Сюэхуа чувствовала, как тепло зарождается в её груди и расползается по телу. Она колебалась между полностью отдаться музыке или продолжить следить за рогатым монстром, как тот вдруг вновь зарычал и сделал шаг.

Тан Сюэхуа двинулась вместе с ним, и зверь замер.

В этот самый момент в голове раздался радостный механический голос:

[Уважаемый читатель, танцуйте танец очищения!]

«Что-что?»

Но читательница не умела танцевать! Да и это тело, кажется, ничего не знало о танцах, как вдруг задвигалось под прекрасную мелодию. Ху Цюэюн волшебно играл на гуцине. Поскольку зверь больше не угрожал учителю, он расслабился и погрузился в музыку. Или в свои чувства?

Тан Сюэхуа не понимала, что её вело — мелодия или веер, страх или восхищение. Но она поддалась. Рука с веером сама поднялась кверху, а вторая отвелась назад, читательница совсем не управляла ни ими, ни какой-либо другой частью тела — всё двигалось само.

С каждым её шагом и с каждым звуком гуциня отстраивались домики, возвращалась живность, где-то вдали раздалось пение птиц. От инструмента и веера исходило завораживающее свечение, но ни Тан Сюэхуа, ни Ху Цюэюн на него не смотрели. Даже не замечали.

Зверь уже с мурчащим звуком неторопливо подошёл ближе, зачарованно глядя на играющего и танцующую, опустил голову в поклоне и открыл проход в следующее место.

Учитель и ученик наконец-то приоткрыли глаза, очнувшись от чудесной мелодии, и обратили внимание на портал — в зелёное место под их ногами. Не говоря ни слова, они впрыгнули в него.