Не имей сто рублей...

21. Граждане! Храните деньги в сберегательных баксах!

А тем временем вернулся Сережа, уставший до свинской степени, но зато отягощенный боевыми трофеями и ценными идеями.

— Алена! Я, кажется придумал, что нам нужно делать с этими Санькиными сотками, — возвестил он, выгружая из пакета таблетки и продукты.

— Ну?

— Все очень просто. Нужно понемногу поменять их на доллары. Не все сразу, а то еще чего доброго в милицию попадешь. Потихонечку. А уж «зелень» по мере необходимости менять на рубли. Без разницы, белорусские или советские.

— Здорово! — согласилась я. — И при этом если удастся благополучно вернуться назад, то баксы лишними не будут.

— Я уже поменял немного. Вот, смотри, — и он высыпал целую кучу «зеленых».

— Ух ты! Так в наше-то время на эти деньги в ресторан можно идти! По какому же курсу ты их покупал?

— По 139 в «Комплексе». Правда, прокололся. В «Сбербанке» были по 134, так я еще докупил.

— Подумаешь, он «прокололся»! Да тут любой курс выгоден! Тем более, что народ еще не раскушал, в каком виде следует хранить сбережения.

Это же надо, какую сумму я выбросила в лужу возле Черного озера! Получается, баксов семь, не меньше! Вот теперь и попробуй не имей сто рублей!

Так и решили. Пока мы вынужденно находимся в 92-м году, будем потихоньку покупать доллары. Что дальше будет и с нами, и с долларами, никому не известно. Зато сейчас достаточно удобно с ними обращаться. А нужно делать именно то, что нужно сейчас!

К вопросу о первостепенных действиях. Санька был почти что принудительно накормлен и напичкан лекарствами. Благо ампицилин и бисептол имелись в наличии и тогда. То есть сейчас. Совсем с ума сойти можно с этим временем!

Вечером нас ждал еще один сюрприз. Наша лафа закончилась, так как нарисовался сосед. Оказывается, он, как обычно, отвез семейство — жену с ребенком — на Украину, к ее родителям. А сам вернулся домой. Надо сказать, наше присутствие его довольно сильно разочаровало. Он-то рассчитывал, что сможет заниматься своими делами без помех!

А дел у него было великое множество. Дело в том, что он — плейбой. По жизни. И когда жена уезжает, он предается своему жизненному призванию без остатка. А тут — мы!

Только, похоже, что из-за такой мелочи, как наличие соседей, он не стал ломать свои тщательно взлелеянные планы, тут же уселся за телефон, а спустя часок в нашей квартире раздался звонок. В прихожей что-то пощебетал мелодичный женский голосок, хлопнула дверь в соседскую комнату, и оттуда несколько часов доносились только звуки музыки. Меломаны, однако!

В 1997 году с нами уже жили совершенно другие соседи. Которые лучше, которые хуже — трудно сказать. Ибо ясно только одно. Поселись с лучшим другом в «коммуналке» с пятиметровой кухней и совмещенным санузлом, так через год-другой станешь злейшими врагами. Прав был Булгаков, когда писал, что народ у нас хороший, только его окончательно испортил жилищный вопрос.

К вечеру температура у Саньки, немного опустившаяся днем, снова поднялась. Хуже всего было то, что только при упоминании о еде он сразу же порывался бежать в туалет. А как ему давать лекарства при этом? Единственная пища, которая не вызывала у него отвращения — это помидоры. Хоть это хорошо. Пусть трескает, сколько влезет, запивая аспирином. Одна отрада — прошедшие давным-давно Олимпийские игры, которые все семейство снова смотрело с не меньшим увлечением. А что еще оставалось делать, когда по остальным каналам транслировали какие-то сериалы, которые в нашей семье никто никогда не смотрел, поскольку ленились вытирать с экрана поток слез и соплей. Сережа даже придумал такое устройство, как «дворники» для телевизора. Только вот осуществить на практике эту идею не удалось. Поэтому даже названий этих сериалов мы не знали и все «мыльные оперы» называли одинаково: «Рабыня Санта-просто-мачеха». Ибо по глубочайшему убеждению всего семейства все эти фильмы были абсолютно одинаковы, и несколько первых, которые показывали еще в конце восьмидесятых, уже полностью исчерпали тему.

…мгновение спустя он вспомнил, что всегда реагировал аналогичным образом на такие воспоминания. Существа, подобные ему! И ему всегда становилось интересно, как они переживают свою зависимость от времени. Так же остро и болезненно, как и он сам? Так же уходят в беспамятство? Или эта зависимость не доставляет им таких неприятностей? А, может быть, они совершенно не возвращаются к периодам активного существования?

Нет, эту мысль он отмел сразу. Это невозможно, поскольку хоть кто-то из его рода должен был периодически активизироваться. В противном случае он ничего бы не знал о себе подобных существах. Ибо проявление их жизни может быть только в эти короткие периоды, когда они отрываются от созерцания Вселенной и вступают во взаимодействие с природой планеты, оставляя в ней свой след. Именно по этой причине он и узнал о существовании других представителей своего племени.

Дело в том, что в те периоды, когда он был активен, он взаимодействовал не только с неразумными формами жизни. Он прекрасно знал, что на планете есть разум. Этот факт был совершенно безразличен для его существования, и поэтому он даже не старался о нем забыть. Какая разница ему, живущему вечно, есть ли разум на жалкой планетке, срок существования которой строго детерминирован самой природой? И какое дело ему до этого примитивного разума, который не в состоянии охватить не то, что Вселенную, но даже свою маленькую галактику?

Дело в другом. Когда он активизировался, время от времени случалось, что какой-нибудь из представителей местных разумных попадал в зону его существования. И тогда он с легкостью считывал всю информацию, которую хранил данный тривиальный разум. И делал свои выводы. Так он узнал, что существует еще несколько существ, аналогичных ему.

Одно из них находилось на другой стороне планеты. Как и каждое из их племени, оно нуждалось для своей жизнедеятельности в большом количестве жидкости. Он сам находился рядом с не очень большим резервуаром, а тот его родственник располагался прямо в огромном скопище первобытной жидкости, отличной по химическому составу от той, рядом с которой был он сам. Местные разумные называли это словом «океан», как будто оно могло передать сущность этой древней стихии. И также, как и он сам, его родич был подвержен различным опасностям, угрожающим существованию его физической оболочки. И тогда он активизировался во всей мощи древнего существа, подчиняя себе пространство и время. Диктовал окружающей природе свои собственные законы, наводил страх и ужас на местных разумных, которые своим незрелым умом не могли понять взаимосвязи явлений. Как же они называли это место в океане? Он вспомнил: Бермудский треугольник…